Одеваю трусы и выхожу из ванной в комнату, где под одеялом меня ждет жена. Перед
тем как залезть в кровать я подхожу к окну - проверить, нет ли сквозняка из слегка
приоткрытой форточки. Подношу руку к форточке, стою, прислушиваюсь к ощущениям
- вроде всё супер, дует чуть-чуть, можно лезть в кровать.
Лёг, оборачиваюсь к супруге и вижу, как она дёргается и аж ХРЮКАЕТ судорожно
смеясь. Ну, я осмотрелся (проверил не одел ли трусы наизнанку), а потом осторожно
спросил её - <Чё ты ржешь?>. Она и рассказала:
- Когда ты, весь такой взъерошенный и в трусах с динозаврами появился в комнате,
я просто улыбнулась. Но когда ты подошел к окну, сделал <хайль гитлер> непонятно
кому на улице, словно дожидаясь ответа, постоял немного с задумчивым видом, а
потом довольный полез ко мне в кровать - Я ПРОСТО ВЫПАЛА В ОСАДОК!!!

***

Перед вами реальная история из жизни энтомологов. Есть такой жук - Жук-Олень.
Здоровенная, в пол ладони зверюга с большим рогом (поэтому и олень). Считается
украшением любой коллекции.
Но это так, отступление, а теперь представьте себе - пригородная электричка забитая
народом, в середине вагона сидит группа приличных с виду дядечек (ни капли не
похожих на наркоманов) и ведет следующую беседу:
- Народ представляете, уже олени полетели:
- Ты уже их наловил?
- Куда там! Эти заразы так высоко в дубах прячутся - я сачком достать не смог.
- Эх ты балда! Оленей надо на пиво приманивать! Они на него знаешь, как хорошо
летят? Даже не хорошо, а просто афигенно!
- Подлетит олень к пиву, сунет хоботок, сосет и балдеет, хоть голыми руками бери:
- Я их в прошлом году с Волги штук двадцать привез!
- Впрочем, если на дубах то да, фиг их там конечно поймаешь:

***

Я неделю назад сдала на права (сама). И вот вчера мне на пути попался первый
гаишник. Махнул палкой. Я разволновалась, остановилась на обочине. Он подходит
к машине и просит документы. Я подаю. Он мне говорит, что я не включила свет
и просит выйти из машины.
(Я не умею ездить в обуви с каблуком и разуваюсь когда сажусь в машину, аккуратненько
положив обувь в пакет и пакет кладу на заднее сидение) Я отодвигаю сиденье, отстегиваю
ремень, поднимаю руль, залажу на сидение кверху задом достаю туфли из пакета.
Так как машина не тонированная гаишник за этим всем наблюдает. Кода я все-таки
обуваюсь и начинаю выходить из машины, гаишник начинает нервно ржать, отдает
мне документы, и говорит, все-таки бабы дуры, - <Пол помыла, тапки сняла, свет
включить забыла. Главное в машине не наследила. Езжай, давай:>

Когда я опять начала разуваться и опять лезть на заднее сиденье он совсем не
выдержал этого и говорит, ты бы хоть обувь в зад не пихала, а то такой вид, такой
вид. И ржет. Я поехала, а в зеркало заднего вида я наблюдала, как гаишник в полусогнутом
состоянии стоит то ли плачет, то ли смеется...

***

Есть у меня девушка знакомая с глазами как у испуганной стрекозы, взгляд
на кончик носа - окликнешь, шарахнется. Любительница японской поэзии на
языке оригинала, старательно воспроизводит произношение. Поэтому я верю
приколу, который с ней на днях случился. Пересказываю почти слово в
слово:
Выхожу из автобуса утром, ещё сплю, тяну водителю сотню.
А он ка-а-ак гаркнет из своей будки во всё горло - <Сколко билэтов??!!>
Горячий такой восточный мужчина, заросший везде, глазом косит бешеным.
Я обмерла, отвечаю вежливо, а вырвалось само: <Адын!!!>

***

Есть у меня подруга (молодая мать-одиночка), работающая медсестрой. Так вот,
она частенько берет с собой на работу своего пятилетнего сына и дабы не нарушать
стерильности, сыне был сшит маленький белый халатик и белая шапочка.
Детёнку такое дело очень понравилось. Мелкий, в дополнение к своему костюму,
где-то раздобыл бахилы, перчатки и марлевую повязку. Надев всё это мелкий направился
прямо в операционную. На строгий окрик кого-то из персонала (мол, а это ещё что
такое!?) мелкий, с нескрываемой гордостью в голосе ответил:
- Я - МИКРОХИРУРГ!

***

Лет десять назад я проходил практику в <родилке>. Так вот, как-то вечером, пробегая
по родному отделению я обратил внимание на женщину, которая лежала после родов
на каталке. Вроде, обычная картина и только через пару метров до меня дошло,
что тут не всё в порядке. Торможу, возвращаюсь обратно и точно - на лбу женщины
лежит резиновая грелка со льдом.
Вежливо интересуюсь у барышни, а не болит ли у неё головка и вообще, какого кляпа
она водрузила себе на голову грелку. Та отвечает, что чувствует себя хорошо,
а грелку ей дала сестра, чтобы она положила её себе на лобок:

***

Эта смешная история произошла ещё в советское время. Есть у меня (до сих пор
дружим) приятель, нормальный такой двустворчатый шкаф 2х2 метра, в дверь частенько
боком проходит:
И вот, в <застойные> времена, как и большинство физически крепких студентов МГРИ,
отправили его от военной кафедры в военно-тренировочный лагерь под Орехово-Зуево,
на всё лето. Там из приятеля по ускоренной программе делали сапера-диверсанта.
Голову побрили, побудка в пять утра, бег и прочие радости <учебки>. Очень быстро
одичав от подобного образа жизни, приятель плюнул на всё, раздобыл где-то поношенную
<гражданку>, сел на электричку Москва - Петушки и поехал отдыхать:
Едет он себе спокойно и минут через пятнадцать начинает замечать, что народ от
него по-тихому отсаживается и вообще, вокруг него начинает образовываться вакуум.
Сначала он не допер в чём ту дело, а потом сообразил - дело во внешнем виде!
Ибо внешний вид у него был явно бандитский - рожа зверская и небритая, а в глаза
бедного студента лучше вообще не смотреть:
Так вот, желая успокоить других пассажиров, он не придумал ничего лучше, чем
выдать такую вот фразу - <Товарищи! Да вы не бойтесь, я из лагерей еду:>

***

Давно это было - я тогда в училище учился. И был у нас по одному спецпредмету
учебник один забавный:
Его написали муж и жена. В том издании, что у нас было на обложке (в самом верху)
гордо красовались фамилии и инициалы авторов - А.Я.Клешня И.Я.Клешня.

***

Сижу в интернет кафе, общаюсь в популярном анонимном чате с интересной девушкой.
Минут 20 болтаем о всяком-разном, тут она пишет мне: - <будешь леденец?>
Естесно, я в ответ: - <Конечно буду!>
Тут девушка с лева от меня встает, подходит к моему столу, молча кладет на него
леденец и уходит обратно:

***

Моя хорошая подруга недавно купила себе квартиру и попросила помочь ей по мелочам
- ну там розетки поменять, люстры повесить да пару полок прикрутить. После этого
она прикупила красивый карниз в ванную и неделю наяривала мне интересуясь, когда
же я его привинчу на место.
А теперь сама история - переезд, уставшие и замученные после многочасового таскания
современной крупногабаритной мебели по узким лестничным пролетам мы (я и наши
друзья + моя жена) сидим в гостиной и расслабляемся. И вот, когда все уже основательно
разошлись, знакомую угораздило (о карнизе знал только я) задать этот вопрос:
- Володь, а ты когда мне палку в ванной поставишь?
Я очнулся под столом, некоторые не могли даже смеяться: Ещё жена побить успела
с горяча:

***

Эту смешную историю рассказал мой старый приятель - владелец ресторана (далее
от первого лица). Сидим мы с друзьями на летней веранде моего ресторана, кушаем,
выпиваем немного, треплемся. В ресторане вообще пусто. Только что прошел хороший
летний ливень. Воздух на улице свежий, но тучи уже унес ветер. В общем, погода
шикарная, еда вкусная - кайф и расслабуха.
На крыше летней веранды собралось прилично воды после ливня. Настолько прилично,
что в некоторых местах крыша, под весом скопившейся воды сильно прогнулась:
Сёма (это охранник) пытается при помощи швабры согнать воду с крыши. Технология
простая - Сёма берет швабру и упирает её верхний конец в прогнувшуюся секцию
крыши, таким образом, перегоняя воду в соседнюю секцию. Делает это сёма нерасторопно,
обстоятельно и чинно - всё равно в ресторане никого кроме <своих> нет.
Тут к ресторану подъехал роскошный Мерседес, из него пулей вылетает водитель
и распахивает заднюю дверь машины. Оттуда выходит чинный, седовласый джентльмен
в светлом льняном костюме. Джентльмен делает пару уверенных шагов мимо туй в
горшках, подходит к входу на веранду и тут: У Сёмы, засмотревшегося на мерин
джентльмена срывается рука, он резко дёргает швабру крайне неудачно подпихнув
пластиковую крышу - вся скопившаяся там вода (а это литров 200) выливается на
голову джентльмена. Приплыли:
Спустя пару секунд джентльмен выматерился и со сдавленным рыком помчался к входу.
То же самое сделал и Сёма, как только завидел <некондиционного> клиента (уже
без швабры). Эти двое встречаются на ступеньках и Сёма, вытянув руку вперед,
говорит джентльмену:
- У нас дресс-код! К нам в таком виде нельзя!
22-02-2012, 03:06 драздрапема
С уважением
Нина.

Жила-была семья: папа и мама, да вскоре на радость родителям появился на свет
сыночек желанный. Только случилось так, что сынок оказался особым ребенком -
врачи поставили диагноз ДЦП, и жизнь привычная превратилась в другую... Мама
осталась одна... нет, она осталась с СЫНОМ! Прочь слезы! Надо выбираться, надо
карабкаться и цепляться за чудесные островки надежды, но ни в коем случае не
оставаться в капкане судьбы...

Работая в Комплексном центре социального обслуживания населения ЗАТО Северск
и занимаясь в том числе организацией праздничных мероприятий для пожилых людей,
инвалидов, граждан и семей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, всегда
хочется удивить наших клиентов, отвлечь хоть на какое-то время от их проблем,
доставить им радость... Впереди очередной праздник - День матери. Кого пригласить?
Чего интересненького предложить? Решили организовать мероприятие <Благословите
матерей!> Объявили городской конкурс сочинений, конкурс кулинарного искусства
и творческих работ. Пригласили для участия бабушек - подопечных отделений социального
обслуживания на дому, и семьи с детьми с ограниченными возможностями. Это был
наш первый опыт интегрированного праздника. Здесь мы и познакомились - с мамой
Лизой и очаровательным улыбчивым мальчуганом Кириллом. Мама с сыном заметно выделялись
своей активностью, участием во всех конкурсах. К Центру мама привезла сына в
коляске, но провезти ребенка в зал она отказалась: <Мы будем стараться идти самостоятельно>.
И дошли! Своей энергетикой заряжали всех гостей. Некоторые не могли сдержать
слез, когда Кирилл декламировал стихотворение о лучшей на свете маме... На этом
празднике были и другие мамы с детками, но стремление к победе именно мамы Лизы
было настолько ярким, что вызывало удивление и уважение к маме и сыну.

На следующий день мама Лиза зашла к нам в Центр просто пообщаться, рассказать,
какие впечатления произвел на ее сына наш праздник. И несмело, выдерживая огромные
паузы между словами, сказала: <Пожалуйста, в следующий раз пригласите нас. Кириллу
очень понравилось у вас. И на все праздники зовите>. Да, с удовольствием пригласим.
До следующего праздника Лиза приходила в Комплексный центр неоднократно, делилась
достижениями Кирилла, рассказывала о себе... о трудностях неимоверных: И ее слушали
и слышали, а для мамы особого ребенка очень важна поддержка. Лиза мечтала о домашнем
тренажере, ведь он точно поставит Кирилла на ноги. Узнав о желании семьи, директор
Комплексного центра обратилась за помощью к спонсорам. Не прошло и месяца, как
Кирюшка крутил педали на велотренажере у себя дома! Так мы всем Центром стали
другом для этой маленькой, но очень дружной семьи. Кирилл к каждому мероприятию
учил тематические стихи, мастерил с маминой помощью поделки, представлял их.
Он стал для всех своим. Люди перестали удивляться физической непохожести, принимают
Кирилла тепло и радушно. По сути, ведь так и должно быть! Дети с ограниченными
возможностями такие же, как и обычные. Они так же играют, капризничают, веселятся...
Родителям труднее. Преодолеть барьер общения обычных ребятишек и ребятишек особых
могут помочь только взрослые. От каждого из нас зависит, как наши дети будут
реагировать на ребенка в инвалидной коляске, на ребенка, испытывающего трудности
при ходьбе. Именно мы должны формировать культуру поведения и отношения к детям
с ограниченными возможностями.

А наш Кирюшка теперь самостоятельно ходит, коляска в прошлом, только рука взрослого
для подстраховки. А еще он идет в сентябре в 1-й класс обычной школы!!! За три
года произошло много изменений в жизни семьи Кирилла и его мамы, а главное, их
ВЕРА, НАДЕЖДА, ЛЮБОВЬ И КОЛОССАЛЬНЫЙ ТРУД практически победили недуг.

На душе легко и радостно - на наших глазах произошло ЧУДО! И в этом чуде есть
частичка нашего участия, наверное, в этом прикосновении к чуду и заключается
искусство социальной работы.

Автор: Елена Гиренко, зав. консультативным отделением ОГУ "КЦСОН ЗАТО Северск"
Источник: http://socialwork.tomsk.gov.ru
С уважением
Нина.

Мы, действительно, живем в Последние времена. И всё происходит по древним ветхозаветным
пророчествам. Вот слова Пророка Иоиля (Деяния, Глава ?2, стих ?16-21): "И будет
в последние дни, говорит Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать
сыны ваши и дщери ваши, и юноши ваши будут видеть видения, и старцы ваши сновидениями
вразумляться будут; и на рабов Моих и на рабынь Моих в те дни излию от Духа Моего,
и будут пророчествовать; и покажу чудеса на небе вверху и знамения на земле внизу.
Крови и огонь и курения дыма: Солнце превратиться во тьму, и Луна в кровь прежде,
нежели наступит день Господень; и будет: всякий, кто призовет имя Господне, спасется".
Действительно, всё что изречено тогда пророком Иоилем, изречено им о наших временах.
Ибо "видения" и "сновидения" действительно, теперь сплошь и рядом, причём сами
эти видео-сновидения материализуются. Что касается Огня и Крови, то они давно
уже кругом: И не только Огонь и Кровь, и Дым, и дожди ледяные, и наводнения.
Не только сама саранча бесовская всё шире и сильнее активирует свои действия.
Особенно это видно на примере всё тех же срамных девок из Pussy Riot, вокруг
которых по заданию Тавистокского института все наши либералы подняли страшную
бучу:
- Невинные девушки! Невинные девушки! Две из которых матери, вот уже с марта
месяца сидят в КПЗ и ждут осуждения на 7-мь лет лагерей: Это путинский фашизм!
Это государственный террор! Немедленно освободить наших прекрасных молитвенниц!
И вот уже в Интернете появляется обращение деятелей культуры в защиту Pussy Riot,
а им в ответ -заявление деятелей русской культуры, требующих строго наказать
"кощунствующих взбесившихся хулиганок ". Первый из упомянутых нами документов
написан, что называется, "с позиции силы". Он довольно лаконичен.
С нашей - Хоругвеносцев - точки зрения, самые выдающиеся строки этого заявления,
это: "Всё то время, пока участницы акции находятся под стражей, в обществе нарастает
атмосфера нетерпимости, что ведёт его к расколу и радикализации."
Это, конечно, как говорится, "перл творения"! Да не власть своими неуклюжими
действиями "ведет" общество к радикализации - раскол уже давно произошёл, - а
ваши закулисные сценаристы и режиссеры из Тавистокского института вызывают во
всех вас дух раскола! Эти самые тавистокские режиссеры, передают указания уже
режиссерам российским, и те начинают раздувать мехи: Ведь интересно, что из 103-х
подписантов в защиту Pussy, - я специально подсчитал, - 42 режиссёра! И ещё 3
сценариста, и 7 драматургов. И того - 52 человека, умеющих создавать, так сказать,
"Мерлезонский балет": Остальные: актеры, музыканты и писатели будут этот балет
исполнять.
Вообще, забавно наблюдать весь этот спектакль. Начиная с группового полового
акта в Зоологическом, или как там называется этот музей, где главная героиня
балета стояла в позе полурака, причем, демонстрируя свой живот на 9-м месяце
беременности, а её супруг - агрессивно так - готовится воткнуть ей сзади свою
культю. В таких же примерно позах были и остальные участники балета. А надо всеми
царил и парил некий господин в высоком котелке, фраке, в белой манишке и черных
перчатках, с черными широко раскрытыми глазами Агасфера.
Главный режиссёр-постановщик всего этого порно-перформанса господин Плуцер-Сарно.
Он же возглавитель арт-группы "Война", которая и выступала перед нами в Зоологическом,
или Антропологическом, - что в данном случае одно и то же, - музее. Потом этот
самый Агасфер-Сарно куда-то исчез. Говорят, что теперь он обретается в Праге:
А по ночам, вызывая духов на древнем кладбище, получает от них дальнейшие указания
по развалу "Империи Зла". Там, на кладбище, и родился новый проект под названием
Pussy Riot, что на пражском жаргоне означает "Взбесившиеся матки". А уж потом
договорились с "агентами влияния" внутри церкви... Сначала съемка велась ночью
в Елоховском соборе, - ведь пустил же их туда кто-то, и обеспечил им безопасность
и освещение! - а потом было продолжение в верхнем Рождества Христова Храме -
Храме Христа Спасителя:
А потом видео в интернете, шум, вопли, арест, протест, письма, митинги, заявления:
Потом обвинения власти и Патриарха, стотысячное Болото и площадь Сахарова.
и пошло, полетело, поехало,
Завертелось в ночи, понеслось,
Заплясала шальная потеха,
Закипела вселенская злость.
Ну, тут уж, конечно, и "наши" "отечественные" знаменитости подключились.
Впереди на черно-вороном коне, как всегда, Мессир Басилашвили, затем обязательные
Чулпан Хаматова и Лия Ахеджакова. Ну и, конечно, Эльдар Рязанов с Сергеем Юрским.
Как же! И Германы - старший и младший, и Виктюк с Захаровым, и Макаревич с Меладзе,
и Виторган с Райхельгаузом, : И Кама Гинкас и Григорий Чертишвили (Чхартишвили),
и новая Христианская Совесть Нации Людмила Улицкая, и старая совесть Вероника
Долина, и Ефим Шифрин, и Виктор Шендерович, и Лев Рубинштейн, и Лёва Б-2, и Рома
Зверь, и Ростислав Хайт, и Михаил Угаров и сразу двое Дурненковых и с ними ещё
Дорман и всё это трагически заканчивается хохлом Юрой Шевчуком и москалём Сергеем
Шаргуновым.
Очень, очень интересный список. А что если всех этих людей взять и назначить
- в правительство, додавливать, так сказать, гадину. Ведь списочек-то в процентном
содержании получается навроде 18-го года: Впрочем, не только в процентном, но
и в идеологическом тоже:
*****
А между тем, после арт-акции нескольких голых мужиков и девок в музее Зоологии,
относиться к девицам из "Сбесившихся маток" как к "невинно" пострадавшим девушкам,
две из которых, к тому же, мамы, нельзя никак. Ведь что было нам "представлено"
в Интернете, что "изображено" в этом зоологическом действе? А изображен был там
акт, так называемого свального греха, который практиковался различными гностическими
сектами.
"Павликиане" и "карпократы" древности, а также некие ответвления катаров и богомилов
в средние века, впадая в экстаз на своих шабашах, практиковали массовые совокупления
всех со всеми любыми извращенными способами. Это по их кощунственной терминологии
было моментом схождения "святого духа" в среду беснующихся. Именно таковая презентация
свального греха и была представлена нам в Зоологическом музее. Причем, Надежда
Толоконникова явно является центральной фигурой этого "дикого и отвратительного
шабаша". Посмотрите на её глумливо-похотливый "лик" в этот момент - ну прям сама
невинность и чистота! - и вы убедитесь, что перед вами фигура руководительницы,
типа, прости Господи, "богородицы" хлыстовских радений:
Здесь надо сказать, что так называемое групповое совокупление играет очень большую
роль во многих ритуалах различных тайных "эзотерических" религий, языческого,
гностического и прямо сатанинского толка. Собственно без некоей "сексуальной
магии" дело не обходится ни в одном из этих "богомерзких течений". И все они
резко противопоставляют себя Христианству.
Вот одну из таких групп и возглавляет "невинная девушка-мама" Надежда Толоконникова,
которая под кличкой Толокно верховодит на этих дьявольских оргиях. И вот именно
её, с двумя подельницами, и держат в КПЗ после их кощунственного осквернения
алтаря Храма Христа Спасителя. Насколько я понимаю, дело это, будет достаточно
долгим. Но "деятели", или по известному выражению классика "мастера культуры"
уже взбунтовались. И написали и подписали письмо в Верховный суд. И, разумеется,
им тут же ответили настоящие деятели настоящей культуры. К сожалению, я пока
не прочитал полного текста этого ответного документа, поэтому далее привожу лишь
отрывки с сайта "Русской Народной Линии". Это ответное письмо, разумеется, начинается
с того, что все подписанты первого письма объявляются некими профанами и дилетантами
- аферистами, паразитирующими на Высокой Истинно-Русской Культуре. Они, эти псевдодеятели
культуры, оказывается, "считают себя единственными выразителями духовной жизни
России!"
Вот эти самые "выразители" и посмели подписать обращение с требованием освобождения
из изолятора трёх "бесноватых хулиганок", совершивших акт глумления над чувствами
православных верующих в храме Христа Спасителя. Соответственно, эти "деятели
лишний раз" (почему "лишний"? - Л. С-Н) наглядно показали свою внутреннюю антихристианскую
сущность, свою агрессивно-безнравственную природу и русофобскую направленность
своей лжекультурной деятельности! Интернет и все "либеральные" (а почему в кавычках?
- Л.С-Н) СМИ называют их "элитой русской интеллигенции". В этом определении наиболее
вызывающе звучит (намеренно поставленное, - Л.С-Н) слово "русский" (да уж, достаточно
взглянуть на список подписантов - одни русские фамилии!.. - Л.С-Н). Для русского
сознания и русской души, само хамоватое "обращение" этой чванливой "элиты" и
вся её бескультурная и антиправославная деятельность - оскорбительны!" - говорится
в заявлении деятелей русской культуры.
"Оправдывать религиозное кощунство, бесцеремонно обеливать преступных экстремисток,
сознательно и целенаправленно совершивших заранее подготовленный акт надругательства
над духовной святыней русского Православия и русского народа, - продолжают наши
патриоты, - могут только циничные деятели бескультурья, не имеющие за душой ни
любви к России, ни уважения к её тысячелетней истории:" - возмущаются наши Русские
писатели и поэты.
Вообще-то "за душой" можно не иметь "ни полушки", а любовь к России бывает "в
душе". И надо сказать, что весь этот рыдающий пафосный стиль униженных и оскорбленных
давно пора менять. И меньше эпитетов, господа! Меньше таких трехчленных и четырехчленных
определений как "внутренняя антихристианская сущность" и "агрессивная безнравственная
природа", "русофобская направленность лжекультурной деятельности", "бескультурная
антиправославная деятельность", "надругательство над духовной святыней русского
православия", "циничные деятели бескультурья" и т.д. Таковой язык был органичен
в конце ХХ-го века, а сегодня он более годится для его же пародирования. Да и
к кому такое обращение, господа? К людям, которые в 93-м, под грохот танков,
орали "раздавите гадину!" Перед нами ярый, жестокий и изощрённо-коварный враг,
который, разумеется, ненавидит все "духовные ценности тысячелетней России". Так
что же стенать. Ах, как нехорошо они поступают! Надо же! Хулиганок защищают.
Видимо, по своей наивности. Мы возмущены! - А те потирают ручки и хохочут. Так-так!
Давай, русский Иван, кричи, вопи, пляши!...
Впрочем, может я и не прав. Борьба, конечно же всегда принимает неожиданные и
даже странноватые формы. Ибо там, в бою, некогда выверять и взвешивать. Поэтому
в принципе письмо, конечно же правильное. И написано оно хорошо и понятно. И
всё же, и всё же:
"Церковь наша опирается на православный народ, и то, что деятели бескультурья
пошли наперекор мнению многомиллионного народа и решили : заглушить голос народной
души, говорит об их чуждости традиционной русской культуре и враждебности к российскому
государству, скрепленному Православной верой!.."
Ну вот опять: "решили заглушить голос народной души", "пошли против мнения многомиллионного
народа": - Душа, какая такая душа? - скривится какой-нибудь Чертошвили; - А где
вы её видели? Тем более многомиллионную. Многомиллионным бывает только гонорар.
А души никакой, как доказал Сокуров в фильме "Фауст", - давно уже нет! - вот
как, примерно, отреагируют "деятели лжекультуры" на эти плачи ярославны:
Нет, братья и сестры, со всеми этими <деятелями культуры> разговаривать надо
другим - веселым, я бы сказал - языком.
*****
Да, - Pussy Riot. Вокруг них Тависток и наши "деятели культуры", наша "элита
русской интеллигенции" теперь будут раскручивать очередную "Революцию". Главный
удар, как всегда, должен быть нанесен по двум главнейшим "сакральным точкам"
- Алтарю и Престолу, или, переводя на современный конкретный - Русской Православной
Церкви и Государству Российскому.
Операция - а это, несомненно, глубоко продуманная Бого - и - Государство-борческая
стратегическая операция - разрабатывалась сразу в нескольких штабах. Один из
них, как это ни странно, находится в самой Русской Православной Церкви. Иначе,
как не только эти самые "девушки", но и вся команда режиссёров, операторов, осветителей,
могла ночью не только попасть в Елоховский Собор, но и преспокойно, безо всяких
помех со стороны охраны, давать там ночной "кошачий концерт" и даже преспокойненько
снимать его дубли? А потом повторить то же уже в Храме Христа Спасителя. Причем
охрана Храма, а это люди опытные и серьёзные, по сути дела бездействовала: Кто
же дал отмашку на осуществление такого радикального удара? Действительно, кто?
Вот в чём вопрос! - как восклицал герой одной известной постановки.
Но этого мало. Есть, пожалуй, и куда более важный вопрос: доля чего они это делают?
А делают это для того, чтобы в стране под названием Россия началась новая русская
смута. Так кому же это выгодно? Только Тавистоку. Который и развязывает Новую
Всемирную - на этот раз, как они думают, окончательную и бесповоротную - Революцию.
Это они там. А у нас здесь. А у нас здесь им полностью помогают наши местные
"драматурги и режиссёры". Правда, помогают, как говорится, не совсем, - с некоей
местной корректировкой помогают. С расчётом удержаться. Удержаться у власти.
И для них и Pussy Riot - это всего лишь фигурки на большой чёрно-красной шахматной
доске, или, лучше сказать, карты в компьютерной игре окончательное порабощение
России:
Впрочем, каждый тут играет свою собственную игру. Тавистокский институт - свою,
Гельман свою, Плутцер-Сарно свою, Толокно свою, "деятели культуры"свою, "русские
патриоты"свою, а, например, Иван Иванович Охлобыстин - свою, и причём, совершенно
отдельную ото всех остальных - и от "правых", так сказать, и от "левых". Хотя
в последнее время всё, конечно, сильно перемешалось. И те, кто были "правыми>
вдруг оказались в самом эпицентре "левого дискурса".
А вы говорите - на свете не бывает чудес. Да Россия вся стоит на чудесах! И чем
дальше, тем эти самые чудеса чудесней. Вот, например, Александр Андреевич Проханов
часто пишет, что - "уповает на русское чудо!". И вот это "чудо" начало, как говорится,
воплощаться. В образе гей-парадов, "Богословия после Pussy Riot" и письма элиты
русской интеллигенции в защиту прекрасных и невинных девушек, или по другой -
образной, так сказать, терминологии одного уважаемого батюшки - обыкновенных
прошмандовок!
Какова же наша позиция - Союза Православных Хоругвеносцев и Движения "Святая
Русь". Как это ни покажется диким нашим патриотам - мы тоже за освобождение "невинных
девушек". Ибо, чем дольше сидят они за решеткой, тем больше красных фишек у Болота.
Мы - Союз Православных Хоругвеносцев и Движение "Святая Русь" - требуем:
- Немедленно выгнать "невинных прошмандовок" из милиции. Можно даже насильственно.
Ибо у нас есть такое сильное предчувствие, что Толоконникова и Компания не захотят
выходить на свободу.
- Суд над ними всё же должен состояться, по всем строгим правилам закона. И приговор
должен быть вынесен и оглашен. Но исполнение наказания должно быть условным.
То есть в лагеря на семь лет отправлять, конечно, не надо.
- В то же время, в наш Законодательный кодекс должна быть внесена поправка: вместо
282-й "русской статьи", которая, конечно же, должна быть немедленно отменена,
вносится новая символическая статья - "Отлучение от России".
- Преступники, приговоренные по этой статье, в кратчайший срок выдворяются вне
государственных границ нашей Родины, до принесения чистосердечного раскаяния
всему Русскому Православному народу. О Церковном покаянии мы тут не говорим,
ибо эта "материя" более сложного порядка. Церковного покаяния можно требовать
только с церковных людей.
- Пусть всех их - как во времена Герцена и Бакунина, или Гинзбурга и Солженицына
- с распростертыми объятьями принимают их цивилизованные западные "братья".
- Там - где-нибудь в Брюсселе или в Праге - пусть стенают об отсутствии духовных
свобод и исполняют свои сонги в Католических и протестантских соборах:
На том стоим, ибо не можем иначе.
Леонид СИМОНОВИЧ-НИКШИЧ, глава Союза Православных Хоругвеносцев
С уважением
Нина.

Приветствую всех подписчиков! Aleksandr пишет -

"AL. А тебе и завидно. Видно тебе уже давно никакаяшлюха, даже такая как
Яна, давно не показывала своих грязных сисек."

Еще бы! Ему о подобном можно только мечтать.

"AL. Если бы она тебе
показала не только сиськи, но, может, и ещё кое-что другое, то ты
наверняка бы не устоял, праведник ты общепризнанный."

Вот если бы она ему показала? может быть тогда он бы перестал страдать
херней, рассылая во все рассылки всякую пакость, которую читают то наверняка
единицы. Я например натыкаясь на письмо Евгения Журавлева, сразу же жму
клавишу делит.
С уважением Игорь
г. Киселевск.

РПЦ: Схватка с жизнью

Василий Куданенко 28.07.2012
У россиян, которым удалось сохранить здравый смысл и хоть какую - то
способность к анализу, многое, из того, что происходит в стране, вызывает
оторопь, если не сказать больше. То, есть вроде бы территория есть, какое -
никакое правительство, есть даже церковь, но вот государства, в котором
можно жить и трудиться во благо народа и себя лично нет. И в ближайшее
время, похоже, не предвидится.

События, связанные с судом над гражданками, нарушившими некие каноны
церковного богослужения, высветили гигантскую проблему, не только
историческую, но в первую очередь, проблему государственной власти и
политики правящего класса. И называется эта проблема раскол, о которой с
большой неохотой вспоминают и иерархи Православной церкви, и власть имущие.

Аналогии в истории - вещь весьма спорная, но за внешней стороной
исторического процесса всегда кроется внутренняя, глубинная суть, которую мы
ищем, и никак не можем определить. А именно, может ли государство
вмешиваться в дела церкви и наоборот? К чему приводит дружба светских и
церковных властей?

Как известно, 11 февраля 1653 года , тогдашний Патриарх указал опустить в
издании Следованной Псалтири главы о числе поклонов на молитве преподобного
Ефрема Сирина и о двуперстном крестном знамении. Остается совсем немного
времени, когда нынешнему архипастырю придется объяснять это событие 360 -
летней давности. Дело это, конечно, малоприятное, но вопросы возникают,
поскольку раскол - дело рук как мирских властей, так и церковных. Это
кровавая, так и не закрытая страница истории.

Как известно, граждане европейских государств время от времени требуют
принести извинения за жертвы католической инквизиции. Совершенно оправданные
действия, и наверное, не грех бы и нам вспомнить о тех, которых запытали в
подвалах монастырей и государевых приказов за несогласие с официальной
церковью, а попросту - еретиков.

В России еретиков судили по <градскому> закону, но это - по словам историка
Н. М. Карамзина - было лишь одной <пристойностью>. Церковная братия не
гнушалась инквизиционных методов расправы - розыск и допрос под пытками и
другие способы <познания истины>. Они вели часто весь судебный процесс,
добиваясь угодного ей приговора и наказания, посылали на костры еретиков и
ослушников собственной властью, светская же власть была лишь
исполнительницей ее требований и приговоров.

Иосиф Волоцкий провозгласил, что царь, не желавший бороться против ересей,
не слуга божий, а дьявол. Как оно вам? Иосиф Волоцкий, в миру Санин, был
тем, кого в нынешнее время можно было оформлять по 282 статье, а его писания
немедленно запретить. Иосиф обрушил на еретиков немало хулительных <Слов>,
написанных в злобно воинствующем духе. Настаивая на казни еретиков, Иосиф
доказывал, что даже те из них, которые, убоявшись смерти, покаялись, не
заслуживают помилования и прощения. В <огненных казнях> и тюрьмах Иосиф
видел <ревность> к православной вере. Он проповедовал, будто руками палачей
казнит еретиков сам <святой дух>. Не больше и не меньше.

Убеждая царя в необходимости уничтожения еретиков, Иосиф говорил, что
<грешника или еретика руками убить или молитвой едино есть> и что казнить
еретика - значит <руку освятить>. Иосиф призывал всех <истинных христиан>
<испытывать и искоренять лукавство еретическое> и грозил строгим наказанием
тем, кто <не свидетельствовал>, т.е. не доносил, на еретиков. Вот вам и
разжигание ненависти по признакам вероисповедания, к маме не ходи!

В 1504 году еретиков судил церковный собор. По настоянию собора наиболее
активных еретиков - Ивана Волка, Михаила Коноплева и Ивана Максимова сожгли
в клетке в Москве, а Некраса Рукавова - в Новгороде, предварительно отрезав
ему язык. Духовные инквизиторы во главе с митрополитом Симоном настояли еще
на сожжении юрьевского архимандрита Кассиана.

Кровавый террор против участников антицерковного движения на этом не
закончился. Иосиф продолжал выискивать их и предавать их суровому наказанию.
Уступая Иосифу, царь Василий Иванович, как сообщает летопись, велел
оставшихся еретиков <в темницы вметати до конца живота их>.

Не отстал от него и преемник московский митрополит Даниил. Лавры философа
никак не давали ему покоя, он решил обосновать необходимость таких казней.
Даниил в своих проповедях опирался на Иоанна Златоуста, оправдывавшего казнь
<по воле божьего человеколюбия>, а также епископа Евсевия, учившего, что
<убийство бога ради несть убийство>. Своих противников Даниил называл
<хулителями имени божьего>. Он доказывал, что еретики - враги не только
церкви, но и государства. Запрещая общение с еретиками, Даниил старался
вызвать к ним чувство <совершенной ненависти>. Он убеждал царя <воззревать
против врагов божьих> <божественной ревностью и проявлять к ним праведную
ярость>. Он подчеркивал также, что право судить еретиков и присуждать их к
суровым наказаниям принадлежит церковной власти. Обязанность же светской
власти - беспрекословно выполнять решения церковных соборов и церковных
иерархов. Так сказать, богу - богово, - кесарю - кесарево.

Немало пострадал от церковных властей и Максим Грек, который раньше сам
выступал за смертную казнь еретикам. Максим Грек предстал перед церковным
собором в 1525 г. Его признали <злохулительным еретиком> и заключили в
тюрьму Волоколамского монастыря. Максиму Греку запретили писать, мучили
голодом, морозом и, как отмечает один источник, он <от дыма и от горести
темничные был яко мертв>. В таких условиях Максим пробыл шесть лет. Он был
привезен в цепях в Москву и предстал перед судом нового церковного собора.
Здесь в его сочинениях нашли <хулу на господа бога и богородицу> и обвинили
в том, что он составлял <писания хульные и еретические>, критиковал
церковные уставы и законы, что он еретик и чернокнижник. Церковный собор
осудил Максима как <хульника и Священного писания тлителя> и сослал в оковах
в монастырь, где его заточили в каменный мешок. Ну, прямо как ныне!

На церковном соборе 1554 г. как <безбожного еретика и отступника
православной веры> осудили Матвея Башкина. Его подвергли пыткам и заставили
признаться в еретичестве. Как передают некоторые источники, по приговору
церковного собора Башкина посадили в деревянную клетку и сожгли. Его
сторонники были разосланы по монастырям в строгое заключение.

При содействии и по настоянию московских митрополитов Даниила и Макария
<церковные мятежники> стали рассматриваться как государственные преступники.
На борьбу с <обидящими церковь> государство ополчилось в контакте с
представителями церкви. На стоглавом соборе епископы просили царя строго
наказывать еретиков <градским> судом.

Просьба церковных иерархов была выполнена. Царем был издан указ <о великой
царской опале на еретиков по градским законам, а от святителей духовным
запрещением>. Наказание по делам об еретичестве по-прежнему устанавливалось
церковным судом, светские же суды были их исполнителями. Современник писал:
<... а кого у них за духовные дела... осудят на смерть, кто какую заслужил,
и они, из дела выписав приговор свой, посылают с теми осужденными людьми в
царский суд, и по тому их приговору из царского суда велят казнить без
задержания, кто чего достоин>.

Пытки обвиняемых также производились по требованию духовных властей. В
Соборном уложении 1649 г. критика церкви и ее догматов рассматривалась как
богохульство и каралась сожжением на костре. Так же наказывались <без вся
кого милосердия> и другие выступления против религии и церкви - переход в
<басурманскую> веру, святотатство и др. По свидетельству иностранца, врагов
церкви, <святотатцев>, сажали на кол, после смерти тело снимали с кола,
выносили за городские ворота и сжигали, а пепел засыпали землей. По указу
1684 г. смертной казни через сожжение предавались еретики, которые
<отшатнулись от церкви и чинят соблазн и мятеж>, а также <перекрещенцы>.

Петр Первый тоже стоял на страже интересов иерархов: <Хулители веры, -
говорил Петр, - наносят стыд государству и не должны быть терпимы, поелику
подрывают основание законов>. Виновным выжигали язык раскаленным железом, а
затем их предавали смерти. В <Воинских артикулах> было записано, что смертью
наказывались также и те, кто не доносил на еретиков, ибо они считались
<причастниками богохуления>.

В 1722 г. в Москве запылал костер. Отставной капитан Василий Левин
произносил против церкви <злые и возмутительные слова> и не признавал икон.
Левина подвергли пыткам - подняли на дыбу и дали одиннадцать ударов. Как
богохульника и противника власти Левина казнили в Москве, на Болоте: ему
отсекли голову, а затем сожгли туловище. Голова Левина была отправлена в
Пензу, туда, где он проповедовал свои взгляды. Здесь ее выставили для
всеобщего обозрения, на страх другим. Вместе с Левиным казнили еще четырех
его сторонников. Их обвинили в том, что они знали об <еретичестве> Левина,
но не донесли на него. Их головы были выставлены на родине рядом с головой
Левина. После казни Синод хотел уничтожить монастырь, где жил Левин, но это
требование даже мирским властям показалось жестоким и ненужным. Однако всех
монахов монастыря долго содержали под арестом в <земельном хладе>.

Подходим к главному: жертвами доморощенных инквизиторов были главным образом
женщины. По церковным представлениям, женщины легче всего входили в сношения
с дьяволом. Женщин обвиняли в том, что они портят погоду, посевы, что они
виновницы неурожая и голода.

Киевский митрополит Фотий разработал систему мероприятий по борьбе с
ведьмами. В своем послании к духовенству этот инквизитор предлагал отлучить
от церкви всех, кто будет прибегать к помощи ведьм и чародеев. В том же году
по наущению духовенства в Пскове сожгли 12 колдуний, <вещих женок>, их
обвинили в чародействе. В 1444 г. по обвинению в чародействе в Можайске
всенародно был сожжен боярин Андрей Дмитрович с женой. Стоглавый собор
принял против них ряд суровых постановлений. Наряду с запрещением держать у
себя и читать <богомерзкие еретические книги>, собор осудил волхвов,
чародеев и кудесников, которые, как отметили отцы собора, <мир прельщают и
от бога отлучают>.

Церковные власти издавали постановления о борьбе с ведовством и натравливали
на мнимых ведьм и колдуний народ. Власти Троице-Сергиевского монастыря
специальным указом запрещали держать в монастырских вотчинах <волхвей> и
<баб - ворожей>. Обнаруженных волхвов и ворожей власти предлагали <бив да
ограбив да выбити из волости вон>, т.е. изгнать. С крестьян, допустивших
общение с ворожеями, брали десятирублевый штраф с каждых ста человек.

Активную роль служителей культа в организации и ведении ведовских процессов
отмечает и царский указ 1731 г. По этому указу епархиальные архиереи должны
были наблюдать, чтобы борьба с чародейством велась без всякого снисхождения.
Указ напоминал, что за волшебство назначается смертная казнь сожжением.
Сожжению подвергали и тех, кто, не <боясь гнева божьего>, прибегал к
колдунам и <знахарям> за помощью. Перед сожжением их еще били кнутом.

Патриарх Никон, подобно своим предшественникам, был отменным стяжателем.
Современники говорили о Никоне, что он, как разбойник, грабил церкви и
монастыри, захватывал вотчины бояр и служилых людей. Ему принадлежало свыше
25 тысяч крестьянских дворов. Как отмечает один источник, Никон своих
крестьян <тяжкими трудами умучил>. Он беспощадно расправлялся также с не
угодившими ему церковными служителями. За малейшие провинности их заключали
в монастыри, отправляли в ссылку. Его называли <лютым волком>, <жестоким
истязателем>.

Начав поход против сторонников старой веры, Никон подвергал пыткам наиболее
активных представителей раскола. Им резали языки, руки и ноги, сжигали на
кострах. Яркую картину кровавого террора, предпринятого Никоном и его
приспешниками, дает, дают раскольники: <Никон, - писал в своем послании
расколоучитель Аввакум, - епископа Павла Коломенского мучил и сжег в
новгородских пределах; протопопа костромского Даниила уморил в земляной
тюрьме в Астрахани; священнику Гавриилу в Нижнем приказал отрубить голову;
старца Иону Казанца в Кольском остроге на пять частей рассекли; в Холмогорах
сожгли Ивана Юродивого, в Боровске - священника Полиевкта и с ним 14
человек. В Нижнем сожгли народу много, в Казани 30 человек, а живущих на
Волге в городах и селах и не хотевших принять антихристовой печати клали под
меч тысячами. А со мной, -продолжал далее Аввакум, - сидело 60 человек и
всех нас мучил и бил и проклинал и в тюрьме держал>.

Аввакум знал, что писал, как никак Никон был земляком. Другой раскольник
перечислил орудия пыток - бичи, клещи, тряски, плахи, мечи, срубы, он
упоминает и о железных хомутах - типичном орудии инквизиции. <Хомуты,
притягивающие главу, руки и ноги в едино место, от которого злейшего
мучительства по хребту лежащие кости по суставам сокрушаются, кровь же из
уст, и из ушей и ноздрей и из очей течет>.

Не стерпя жестоких пыток, некоторые крестьяне - раскольники переходили в
православие, но это не избавляло их от тяжких наказаний. Так, в 1684 г. в
новгородском духовном приказе производилось следствие о <воре - иконнике>
Михайлове. Хотя под пытками он и отказался от исповедания раскола, его все
же сожгли. В 1671 г. повесили <умоверженного> самозванца Ивашку Клеопина за
то, что он, как сказано в приговоре, <иконы и книги божественные бесчестил>.

Для расправы с религиозным движением в 1685 г. был издан указ, известный под
именем <12 статей о раскольниках>. Этот указ санкционировал массовый террор
под видом охраны <чистоты> православия. Творцом указа был фанатик и злейший
враг раскольников патриарх Иоаким, считавший делом своей жизни <искоренение
злого плевела еретического вконец>. Указ предписывал пытать тех, кто не
подчинялся официальной церкви и ее служителям, - не ходил, как требовалось,
к исповеди, не посещал церковных служб, не пускал в свой дом священников для
исполнения треб, кто своим враждебным отношением к церкви <чинил соблазн и
мятеж>. <Церковных противников> вновь предлагалось сжигать в срубе, а пепел
их развеивать по ветру. Раскольников, раскаявшихся под пытками,
предписывалось заключать в монастырские тюрьмы и держать пожизненно в
строгом заточении. Имущество церковных мятежников - крестьянские дворы,
лавки посадских людей, промысла - отбиралось, а поселения <сжигались без
остатку>. При Синоде была организована в особая розыскная раскольническая
канцелярия, во главе которой стояли инквизиторы - тверской архиепископ
Феофилакт Лопатинский и иеромонах Афанасий Кондоиди. По данным Синода, из
190 тысяч записавшихся в раскол с 1716 по 1737 г. обращено в православие,
бежало, сослано на каторгу и умерло в результате гонений 111 тысяч.

О массовом самосожжении раскольников под влиянием гонений свидетельствует
сводный старообрядческий <синодик>; только за 1667-1700 гг. этой мучительной
казни предали себя 8834 человека, в большинстве своем женщины и дети. Таким
образом, только через 13 лет после первых сообщений о массовых самосожжениях
в 1685 г. был издан Указ о преследовании раскольников вплоть до смертной
казни В СЛУЧАЕ НЕРАСКАЯНИЯ.

В чем же они должны были каяться, или, как объясняют раскольники,
<отказаться от своей веры>? От них НЕ требовали отказаться от веры в Святую
Троицу, в Иисуса Христа, Сына Божия, в Богородицу, в едино крещение во
оставление грехов и в воскресение мертвых, но всего лишь покаяться в том,
что хулили Церковь, православные храмы и Святые Таинства, четвероконечный
крест и имя Иисус, что в нарушение Символа веры ВТОРИЧНО крестили
православных людей и уговаривали их совершить смертный грех самоубийства. В
те времена Церковь полагала, что такая хула недопустима, а гражданская
власть ее в этом поддерживала и <церковных мятежников>, хульников,
святотатцев и кощунников считала уголовными преступниками. Все возвратилось
на круги своя:

Без суда
Дмитрий Глуховский
Ну да, они приняли закон, который обязывает всех неугодных правозащитников
нашить и носить желтую звезду с надписью <иностранный агент>. Ну да, они
приняли закон, по которому можно закрыть любой сайт, предварительно
подбросив туда детского порно. Ну да, они снова сделали критику чиновников
уголовным преступлением, вернув в УПК статью о клевете. И закон о митингах
они приняли такой, что по нему человек со средней зарплатой будет год
расплачиваться за то, что вышел с двумя друзьями на улицу пива выпить.

Ну и что? Ну что вы так все переживаете-то? Что случилось-то?

Да ничего ведь не случилось!

Можно было бы переживать, если бы мы с вами жили в правовом государстве, где
была бы судебная система, и где эта система руководствовалась бы законами, и
эти законы неотвратимо исполнялись бы.

А у нас страна, где вместо судебной власти - слепой отросток власти
исполнительной, где судьи - автоматы по скороговорке и штамповке, где законы
можно трактовать как хочешь, и применять их можно как угодно.

Я не понимаю, мне что, одному смешно читать, как адвокаты Pussy Riot ахают
от мракобесности формулировок обвинения? Меня одного удивляет
нахмуренно-пристальное внимание прессы к судьбе УДО Платона Лебедева? Я один
усматриваю сурковские трехходовочки в редких вяканьях Конституционного суда?

Нет у нас в стране законов и никогда не было. А всегда была одна
политическая целесообразность. Целесообразно посадить Ходорковского -
посадим. Целесообразно держать его пожизненно - продержим. Будет
целесообразно расстрелять - расстреляем.

Ведь целесообразно же? Целесообразно! С одной стороны, наказываем
зарвавшегося конкурента, с другой - и это гораздо более важно - в
неспокойные времена вся прочая олигархическая свора, завороженно глядя на
строгий ошейник и на короткую цепь МБХ, избавляется от соблазна поддержать
кого-нибудь не того.

То же и с Pussy Riot. Есть ведь политическая целесообразность в том, чтобы
подержать их в СИЗО хотя бы пару лет? Ну есть же! Церковь - ключевой
политический союзник, отвечающий за идеологию, так? Пасет и усмиряет уйму
бабулек и людей с крестами в полкило, так? А это, извините, неслабый
сегментик. Зачем эти сучки в наш идиллический тандем полезли? Мы им по рукам
сразу - р-раз! И раздуваем. Потому что, во-первых, это либералов отвлекает,
так? Во-вторых, православных мобилизует, радикализирует и тоже отвлекает,
так? В-третьих, патриархия видит, что мы своих не сдаем, а партнерам всегда
важно видеть перспективы сотрудничества. Так что все целесообразно!

Нет таких законов? Тоже мне беда. Напишем и проштампуем за неделю. У нас же
серьезный конвейер тут стоит, а не какая-нибудь ручная допотопщина.

И так всегда, везде, во всем.

Нельзя будет посадить вас за клевету - посадят за ношение оружия. Нельзя
будет подбросить вам на сайт ссылки на детское порно - подбросят вам в
карман героина. Нельзя привлечь вас за участие в митинге - привлекут за
неповиновение полиции. Не переживайте. Был бы человек, а статья найдется.

Русский человек виновен уже когда родился; удача, если он умирает, так и не
отсидев. Наши законы пишутся так, что не нарушить их невозможно. И все
разговоры о либерализации УПК - пустой треп. На презумпции виновности
каждого - от водителя троллейбуса до министра - строится система управления
государством. Виноваты все, а кого наказывать, решают, исходя из
целесообразности. Чувство вины очень полезно для дисциплины, это еще до нас
католики придумали. Европейцы, правда, со Средневековья эту доктрину заметно
смягчили, ну а мы, напротив, взяли на вооружение.

Тех, кто в команде, в системе, наказывать нецелесообразно. Они должны
понимать: главное - лояльность. Будь верен и будешь свободен. Поэтому можно
оправдывать Цапков, министерских сыночков и жен, милицейских генералов,
проворовавшихся чиновников.

А тех, кто идет против системы, наказывать необходимо. Инстинкт
самосохранения того требует. Поэтому будут обвинительные приговоры по
любым - и особенно символическим - делам против тех, кто позволяет себе в
сакральности системы усомниться или, не дай бог, под нее копать.

Вот и все. На этом тему российского правосудия и громких судебных дел
предлагаю считать закрытой, потому что дальнейшее обсуждение всерьез
российских судов и творящихся в них судебных процессов унижает
интеллектуальное достоинство обсуждающих.

Побег невозможен
Как сегодня живут люди в сталинском лагере

27.07.2012

Со времени выхода указа, положившего начало Большому террору, прошло 75 лет.
За это время в поселке Аджером, где в 1937 году было открыто одно из самых
больших в Республике Коми отделений ГУЛАГа, спилили вышки, повесили
занавески на месте решеток, обклеили розовыми обоями тюремный изолятор,
наладили сбор грибов на лагерных кладбищах и включили историю лагеря в
школьный курс краеведения. Обжили ГУЛАГ.

Бывшее здание лагерной администрации. Сейчас - коррекционная школа-интернат

Когда замглавы районной администрации Александра Барановская переехала в
здание бывшей лагерной конторы, стало ей тревожно.

- Ночью тихо, - вспоминает она, - и вдруг ступени скрипят, будто кто-то по
лестнице спускается. Выхожу - нет никого:

Барановская - человек пришлый, сон коренных жителей Аджерома духи умерших не
тревожат: суеверий в поселке нет, громких преступлений не помнят, а
самоубийства если и случались, то, как здесь говорят, <по синей волне> (т.е.
спьяну).

Конечно, интернатские дети любят страшилки про то, как бродят ночами по
коридорам призраки заключенных (интернат занял три корпуса бывшей лагерной
администрации), но это же дети. Да и интернат коррекционный.

В воспоминаниях местных лагерь предстает малозаметным, мирным и почти
идиллическим местом. <Был он и был, - говорят местные. - Словно завод>. Зато
сторожилов - лагерных охранников - помнят пофамильно: Мельников мог
стрельнуть по безоружной колонне заключенных; жена Никулина всегда лезла
вперед в магазинах (<Что мне с вами, урками, в очереди стоять?>), а из
Краюхина получился отличный участковый: <У него всегда при себе водка во
фляжке была и соленый огурец в кобуре>.

В Аджероме охранников называют <стрелки>. <Потому что они расстреливали>, -
объясняют все. Кажется, немного гордятся.

Лагерным поселок Аджером на юге Республики Коми в 50 км от Сыктывкара был
около 20 лет. Первых ссыльных выгрузили здесь, на необитаемом берегу реки
Вычегды, в октябре 1932-го. Жили в землянках - следы пяти до сих пор видны в
лесу. Валили лес, строили бараки. К весне ссыльных было уже несколько тысяч.

Людей везли из Прибалтики, Польши, Финляндии. Летом 1937-го рядом с
поселками ссыльных открыли Локчимский исправительно-трудовой лагерь. Жители
соседних сел рассказывали, как мимо них в верховья реки Локчим шли
бесконечные колонны зэков. Обратно не возвращались.

Столицей лагеря с администрацией, бухгалтерией, больницей, складами, домами
лагерного начальства и даже собственным аэродромом стал поселок Пезмог (в
1976-м его переименовали в Аджером).

Остальное - легенды. Якобы начальник лагеря каждые выходные летал в Москву в
ресторан, а по лагерю ездил на собственном автомобиле, которых в Коми до
того и не видели. Будто на лагерной агробазе в открытом грунте выращивали
арбузы (к каждому было приставлено по зэку), а голод доводил до
каннибализма:

Сейчас Аджером - тихий поселок вдалеке от больших трасс. Число жителей -
около тысячи человек - не меняется несколько десятков лет. Главные рабочие
места - бюджетные: школа, интернат, администрация. Мужчины вербуются на
заработки на Север, дети уезжают учиться в Сыктывкар.

Поселок вырос из лагеря в прямом смысле. Больше половины жителей - потомки
заключенных, ссыльных и лагерной охраны. Бараки, лагерная больница,
администрация и тюрьма теперь - квартиры, дачи и жилые дома. Сохранились
даже топонимы: <агробаза> (здесь заключенные растили картошку и помидоры),
<шанхай> (тут ютились в бараках ссыльные), Кремль (здесь жил лагерный
начальник), <аэродром>:

Когда едешь в Аджером, ожидаешь встретить полуразрушенные бараки и мрачные
лагерные руины. На деле лагерные <мазанки> - обмазанные известкой дома -
давно покрыли сайдингом, остатки заборов и вышек растащили на дрова. И если
ГУЛАГ, определивший облик Инты или Воркуты, прочитывается в их архитектуре
не меньше, чем в их архивах, то Аджером скрыл лагерное прошлое за свежей
побелкой, дровяными сараями, огородами, пестрыми обоями и цветочными
клумбами. Загородился от него сельским уютом. Не уничтожил его, а прикрыл,
обжил и обогрел, как новые жильцы обживают брошенные когда-то дома.

На обочинах дорог в Аджероме до сих пор видны деревянные руины лагерных
жилищ и кирпичные - брошенных свинарников 60-х годов. Через поселок прошли
три главных хозяйственных проекта СССР: сталинский ГУЛАГ, хрущевское
свиноводство, брежневская мелиорация. Два последних погорели, не выйдя за
пределы своего времени. Проект <ГУЛАГ> оказался самым масштабным:
архитектура и дух лагеря живут до сих пор.

Свой крест
Аджеромская школа стоит не на костях. Это первое, что вам скажет любой
учитель. Мол, все говорят, что школа у нас на костях, но лагерное кладбище
аж в 300 метрах, а что мальчишки череп нашли - так это вообще на другой
стороне поселка случилось.

Аджеромская школа

Историю ГУЛАГа в школе проходят на уроках языка коми и в рамках курса
краеведения. Ведет курс Зинаида Ивановна, которой <эту тему>, как она
говорит, навязали. Вместе с ней навязали и летнюю практику - 70 часов работ,
за которые школьники получают по 1500 рублей из бюджета районной
администрации и сыктывкарского фонда <Покаяние>. Этим летом в рамках
практики мальчики починяли забор и красили спортзал. А девочки ходили по
домам, собирали воспоминания о ГУЛАГе.

- Что вы им на уроках говорите? - спрашиваем Зинаиду Ивановну.

- Ну что сидели тут без вины виноватые. А почему сидели - это вам на уроках
истории в 9-м классе скажут.

- А Солженицына дети читали?

- На литературе, может, и читали, только зачем? - вскидывается Зинаида
Ивановна. - Антоныч говорит, что про наш Локчимлаг у Солженицына - всего
одна фраза.

Память о репрессиях в Аджероме вообще делегирована Антонычу. Директор Дома
пионеров поселка Корткерос (соседнего с Аджеромом райцентра) Анатолис
Антанас Смилингис, для местных - Антоныч - аджеромский Солженицын и Горбачев
в одном лице. Родителей Смилингиса депортировали в Пезмог из Литвы в 1941-м,
когда Анатолису было 14. Уже 60 лет он собирает информацию о лагерях,
последние 20 - заставляет о них говорить.

Мы встречаемся с Антонычем в Доме пионеров. Он разворачивает бесконечные
папки с фотографиями бараков Локчимлага, записями интервью бывших сидельцев,
картами лагпунктов и кладбищ:

Анатолий Смилингис

За 70 лет Смилингис пешком исходил всю Коми, видел остатки лагерей и
спецпоселений, слушал рассказы лагерников, нанес на карту около 50 забытых
лагерных поселков и больше 20 захоронений (в архивах ФСБ эти сведения
закрыты до сих пор).

- Много ли кладбищ осталось? - спрашиваем мы.

- Конца не будет, - спокойно говорит он.

На месте безымянных могил Антоныч установил 16 крестов, первый из них - на
кладбище Второго участка, поселка ссыльных, где жил сам. К администрации
района не обращался: нашел в металлоломе две толстые трубы, сварил крестом:

- А табличку на кресте как сделали? - спрашиваю из вежливости, но Смилингис
вдруг теряется.

- Понимаете: у нас тут ракеты с Плесецка падают. Ну и это: В общем, это из
космоса металл.

Заниматься поиском кладбищ Антоныч не собирался. Просто лет 10 назад
незнакомый москвич попросил его найти могилу отца, похороненного на лагерном
кладбище около поселка Нидзь.

- Звоню знакомым из Нидзя, спрашиваю: кладбище у вас есть? - вспоминает
Смилингис. - Есть, говорят, только там песчаный карьер. Приехали, видим:
карьер, яма, экскаваторы и на песке - человеческие кости.

Дальше Смилингис сам выкапывал из песка кости и черепа, ходил в местную
администрацию, заклинал остановить работы. Останки захоронили, но через
несколько месяцев выяснилось, что часть костей вместе с песком вывезли в
поселок Усть-Локчим, где они все лето пролежали на улице перед клубом.
Теперь Смилингис ищет кладбища сам.

- А нужны вам эти могилы? - провоцирую я. Антоныч молчит.

- Я пацаном на Втором участке работал, - медленно говорит он. - Привезли к
нам ссыльных иранцев. Старики сгорбленные, худые. Начальник смены говорит:
отведешь на делянку, покажешь, как валить лес. Веду их километр по снегу -
еле-еле идут. Четыре человека, один топор, одна пила. Привел, спилил
сухостой, развел костер, показал, что как: Сказал: вечером приду принимать.
А вечером иду - и чувствую, что-то не так. Тревога у меня. Подхожу поближе:
ни костра, ничего: А они как сидели - так и сидят. Ни полена в костер не
подкинули. Долго мне потом снилось, как я, пацан, прихожу принимать - а они,
мертвые, сидят.

Могилы своих родных Смилингис не знает: отца расстреляли в 41-м под
Красноярском, мать через год умерла где-то в Коми.

Ямки и бугорки
Как-то в начале 90-х аджеромец Николай Андреевич пошел на огород сажать
картошку. <Смотрю, - говорит, - а посреди огорода оградка и крестик>.
Оказалось, приезжали внуки ссыльной, огородили бабушкину могилу:

Умирали в Локчимлаге много. Если верить архиву НКВД, в 1939 году здесь было
26 242 заключенных, в 1941-м - только 10 269, хотя все это время этапы
продолжали приходить. Как посчитал Смилингис, 8 кубометров древесины стоили
одну человеческую жизнь.

Захоронения были групповыми: круглые ямы посреди вырубленного лагерниками
леса. Пока яма не заполнялась, ее прикрывали ветками, потом закапывали.
Старики помнят, как их матери ходили в лес и украдкой присыпали торчащие
ноги и руки землей.

Пока что Антоныч нашел 10 кладбищ Локчимлага. Начинаются они сразу за
поселком, так что леса вокруг кажутся изрыты ямами. Лет 70 назад на месте ям
были холмы, но земля осела, слежалась, могилы провалились.

Про ямы в лесах вокруг Аджерома знают все. Мнения расходятся только в двух
пунктах. Пункт первый: расстреливали в лесах или только хоронили умерших
(большинство уверено, что расстреливали). Пункт второй: можно ли собирать в
ямах грибы и ягоды, или надо идти в дальний лес? Большинство собирает.

Вопрос про грибы - принципиальный. Летом полпоселка высыпает на трассу
продавать собранные в лесу белые, маслята, бруснику и морошку. Морошка,
правда, растет за 20 км от поселка, поэтому выходить за ней принято в три
часа ночи. Зато хорошие деньги: 30 рублей за стакан.

- Мы с детства знали: где кладбища - там ямки. Где ямки - там сыро и самые
маслята, - говорит школьная библиотекарь Людмила Жамалетдиновна. - Иду по
грибы и всегда себе говорю: <Ну, незнакомый человек, что ты мне сегодня
дашь?> Только я эти грибы всегда продаю, сама не ем.

- Да ладно, - удивляется учительница Галина Ивановна. - Это же дар!

- На костях-то?

- Ну и что! С того света - нам.

Смилингис долго водит нас по лесу, показывает старые землянки, места
расстрелов, обходит старые мшаные ямы. Поднимаются узкие молодые сосны,
шелестит нежный березовый подлесок, косо падает солнце на густой, жесткий
ягель: Я вдруг понимаю, что лес рос вместе с кладбищем, первые ямы появились
на свежих лесоповалах, сосны поднимались из земли одновременно с тем, как
уходили в нее неупокоенные, неоплаканные тела.

Но - парадокс - здесь, где смерть должна быть растворена в жизни, сплетена с
ней, как корни сосен с безымянными могилами меж них, - она оказалась
выброшена из нее, забыта, поросла победительным мхом. Кладбища выключены из
поселковой топографии, а смерть - выключена из жизни, из мысли, из памяти.
Люди, приехавшие в Аджером в 60-х, еще помнят редкие кресты и оградки
посреди леса - могилы ссыльных. Сейчас могила с крестом и оградой всего
одна. Остальное - просто лес.

Одно из лагерных захоронений

В Кремле
Кремль стоял в самом центре лагеря. Кремль был окружен двойным частоколом из
бревен. Наверху частокола торчали пики, между частоколами бегали цепные
собаки. 20 зон было в Коми ССР, и все они подчинялись этому Кремлю. Бывало,
прискачет из Кремля стрелок на белом коне, заберет с собой человека - и не
вернется человек тот уже никогда:

Дом, породивший столько мифов, построили в 1932-м для семьи начальника
лагеря. Когда лагерь закрылся, там сделали детский дом, затем общежитие
школьных учительниц, большую коммуналку, и к 80-м практически бросили.

- Казалось, вот-вот упадет дом. А когда ремонт стали делать, муж балки
пилил - прямо искры летели, будто они железные.

Мы сидим у хозяйки Кремля Веры Вячеславовны Кутькиной. Теперь старый дом
кажется пристройкой к новому, выстроенному Кутькиными за эти годы. На заднем
дворе - кролики, козы и куры. На лужайке перед домом - аккуратный огород и
целый фонтан.

Кремль и его нынешняя хозяйка

Кремль стоит на холме, перед старицей реки Вычегды, на самом высоком месте
поселка. Раньше от дверей к воде вела дощатая, давно сгнившая лестница.

- Вода была высокая, рыбы много, - рассказывает Кутькина. - Говорят, 200
граммов хлеба этим, как его, заключенным, давали, и еще рыбную похлебку. И
каждую ночь стреляли! И там вон, в лесу, хоронили.

Еще Вера Вячеславовна слышала, что в соседнем доме жил персональный извозчик
начальника лагеря, а когда к офицерам приезжали жены, они вместе катались по
реке на лодочках. У жен были белые кружевные зонтики, длинные платья и
носочки с оборочкой. Вера Вячеславовна даже ищет в семейном альбоме фото
таких же белых носочков, но не находит и покорно вздыхает: <У нас-то носили
попроще. Это у офицеров был люкс>.

:Я долго сижу на холме у реки. С 30-х уровень воды упал, и сквозь тину
проглядывают призраки топляков. Овраг вырос, на склоне выступили наружу
скрюченные, хищные корни сосен. На другом берегу начинаются заливные луга,
Кремль возвышается над ними, и я вдруг понимаю, что в основе планировки
лагерного поселка лежит матрица дворянской усадьбы; новое чекистское
дворянство выстраивало свой мир по привычной, уничтоженной, но не
исчезнувшей схеме: парк, парадный спуск к воде, дома крепостных стрелков
вокруг:

На ночь Вера Вячеславовна оставляет нас у себя. В спальне начальника лагеря
летом гостят ее внуки, поэтому теперь здесь розовые обои с котятами,
плюшевые игрушки, календарь с кроликами: Сумерки в комнате кажутся красными,
наверное, от шторы.

- Послушайте, - не выдерживаю я. - А вы помните, что подумали, когда узнали,
что будете жить в доме начальника лагеря?

- Помню, - из красной дымки откликается Вера Вячеславовна. - Какое счастье,
что у меня теперь есть собственный дом.

Спится в Кремле хорошо. Душно, правда. И комары.

Тюрьма-изолятор

На входе в гостиную в доме Сюткиных висит гирлянда из разноцветных бусин.
Она переливается на свету, покачивается, бликами разбегается по дивану,
коврам, розовым обоям и картине Васнецова <Три богатыря>.

- Дверь тут была, - Александр Авенирович Сюткин небрежно отдергивает
гирлянду. - С глазком. Вон, на косяке крюк, видите? Туда щеколда крепилась.
Здесь общая камера была.

- А на кухне?

- Какая кухня, это следственный изолятор!

Но больше всего Сюткин гордится своей спальней: <Это камера-одиночка. Отсюда
уводили и, говорят, больше не приводили>.

В здание бывшей тюрьмы Александра привезли в 61-м году, ребенком. Когда в
конце 50-х его бабушка-ссыльная переехала сюда, на столах еще лежали толстые
папки со следственными делами.

- Меня всё спрашивают: не страшно ли тебе тут? - говорит Сюткин. - Так я
ведь не присутствовал, когда здесь сидели. Жил и жил. Нет, я не спорю,
наверное, выносили груз-200. От голода, холода: Думаете, кормили их тут?

О прошлом Сюткин немного жалеет: <Была у нас и лесная промышленность, и
мелиорация, и совхоз>. Теперь, когда работы в поселке нет, Сюткин, как и
половина здешних мужчин, ездит на заработки на Север.

- Нефть-газ, - зло объясняет он. - Держат одни бандиты. Нахапали в 90-е:

- Саш, ты осторожнее, - выглядывает из кухни его жена, учительница Елена
Ивановна. - Сейчас такое время, за эти слова могут и:

- Да ладно, я свою жизнь прожил, - отмахивается муж. Но про время, похоже,
согласен.

- А сталинисты в Аджероме есть? - спрашиваем.

- Ой, у нас таким не интересуются, - удивляется Елена Ивановна.

- Единовластие тут, - соглашается Александр Авенирович. - Митингов не
бывает. И этих ваших, московских, нет. Ну, националистов.

- Да у нас вообще никакого очага культуры, - вздыхает Елена Ивановна.

Елена Ивановна и Александр Авенирович дома

На чердаке дома отчаянно пахнет смолой, накаленным на солнце деревом, пылью.
Падает в слуховые окна теплый вечерний свет, обтекает печные трубы:

- Вон их, труб, сколько, по печке на каждые две камеры, - взмахивает рукой
Сюткин. - Сюда гляньте.

На тяжелую деревянную балку над печной трубой падает солнечный луч. <Печь
сложена: бригадир Игнатова, печники Мерилин и Лазарев. 7.09.1938> - читаем
мы.

Сцены семейной жизни
:На старых черно-белых фотографиях в альбоме Генераловых - счастливые сцены
семейной жизни. Уютные тетки в пуховых платках улыбаются фотографу, два
пацана в ушанках солидно опираются на ружья. Сухой большеносый старик с
лохматыми бровями держит на руках очень закутанного, круглого от одёжек
внука. Тот же старик с женой, насупившийся и сердитый. То ли выражение лица
действительно злобное, то ли мне уже кажется:

- Ну, что не добрый он был - это точно. Нас-то, мелких, мог и отшлепать, а
жену, наверное, гонял. Тогда это модно было - жен гонять, - Нина, жена внука
Генералова заливисто смеется.

Старший лейтенант Генералов, уверены в Аджероме, отвечал за исполнение
расстрельных приговоров.

На службу в лагерь фронтовик Иван Егорович Генералов попал после войны. Про
работу дома никогда не рассказывал, бабушка при таких вопросах резко глохла
и переводила тему. <А отец и сам ничего не знал>, - уверен внук Генералова
Алексей. Он хорошо помнит, что деда не любили. Но на него отношение
поселковых к деду не перешло.

После закрытия лагеря Генералов стал лесником. Держался независимо, ходил по
лесам один. <Словно звало его что-то>, - сплетничают в Аджероме. И охотничье
ружье у него было странное. Говорили, слишком длинное, словно бы не на
зверя. А зимой 1997-го 83-летний Генералов ушел.

Искали его четыре дня, прочесали все ближние леса. Но нашли уже в сорока
километрах. Обе ноги у стрелка были обморожены, пришлось ампутировать.
Умирал он, говорят, тяжело. На расспросы родных отвечал, что позвали его в
лес фронтовые друзья.

Только грибы
- Чё, из Москвы прям? Не, реально? В наш поселок на <ад->?!

Вечером жизнь Аджерома сосредотачивается вокруг магазина <Для вас>. Приезжим
тут же вспоминают дежурную аджеромскую шутку про <хорошее место на <ад-> не
назовут> и расхожую историю про песок: мол, зэки траву вытоптали, теперь
здесь всюду пески, из-за них дожди над Аджеромом не проливаются, и летом
здесь всегда засуха (мы думали, это байка, но, когда вернулись из
накаленного жарой Аджерома, оказалось, что вокруг него бушевали грозы).

- Проклятое у нас место, девушки. Может, лагерь нас проклял. Вокруг дождик
идет - у нас нет. Боженька, дай нам дождик! Нету: - пьяно вздыхает 30-летний
Саня. В поселок он попал маленьким, вместе с мамой: <Она не зэчка, ничего
такого. Просто несчастливая>.

Спрашиваем, осталось ли что в поселке от лагерных времен. Все вспоминают
агробазу и <шанхай>.

- А чё за яма у нас в лесу, где грибы? На х:я яма, бл:? - вдруг задумывается
аджеромец Витя.

- До х: у нас ям, - отмахивается его приятель Сергей. - Чё, водки взял, а
вина нет? - это уже другу.

- Проклятые мы, совсем проклятые, - пьяно вздыхает Саня. Остальные ржут.

- Надо порыться в ямах-то. - Вите явно нравится эта мысль. - Может, каску
найду или штык.

- Какую каску, там заключенные, они не воевали!

- Да? - Витя минуту переваривает информацию. - Но чё-то ж от них осталось?
Блин, по ходу только грибы.

По три рубля
Девять утра, окраина Аджерома. На пути к лагерному кладбищу натыкаемся на
огромную яму. Внутри - куст ржавой металлической ленты, вокруг - человек
семь: пиво, водка, закуска, лопаты:

- Ты гля, чё нашли, каждая - два кило!

Копатель Володя показывает тележку, заваленную проржавевшими, покрытыми
землей звеньями тракторных гусениц. На ощупь звенья шершавые, холодные и
тяжелые, действительно два кило. Еще в тачке куски трубы и той самой
металлической ленты. В общем, удачное получилось утро.

- Это еще что, - отмахивается Володя. - Тут везде металл! Здесь же лагерь
был, знаешь? Пошли в лес, могилы покажу!

Копают ребята круглый год, конечно, когда не собирают грибы и не пьют.
Подработать можно, но на жизнь не хватает, большую часть <лагерного металла>
снесли в скупку еще в 90-е, а проволоку разобрали еще раньше: огороды
обнести.

- Да чё той проволоки-то. Знаешь, сколько на килограмм нужно? Это ж
просто: - Володя пытается подобрать слова. - Лагерное наследие, а не
металлолом.

В Аджероме лагерное наследие принимают по 3 рубля за кило. Зато в
Корткеросе - уже по 5 рублей.

Лагерная больница
Сохранение исторической памяти в Корткеросском районе - заслуга не только
Смилингиса, но и, как это ни удивительно, президента Путина. Особенно это
удивительно Смилингису.

Дело в том, что еще во время первого срока президентства Владимир Путин
собирался приехать в Коми. Администрация республики вспомнила, что где-то
здесь в 1972 году президент проходил практику в студотряде, и решила, что
ему захочется посмотреть эти места.

В одну ночь трассу от Корткероса мимо Аджерома заасфальтировали, обочины
вычистили, а в канаве у дороги (чтобы кортежу не поворачивать) воткнули
камень с табличкой: <Узникам лесных лагерей>.

Большой розоватый камень Смилингис с женой незадолго до того нашли в лесу,
перевезли в Аджером и решили установить на видном месте в поселке.

- Утром зовут меня: приходи, будем твой камень открывать, - вспоминает
Смилингис. - Смотрим: а его прямо в колею у дороги воткнули. Будто снова
людей в яму бросили.

А Путин так и не приехал. <Спасибо ему>, - сдержанно говорит Смилингис, не
поясняя, за что.

Сейчас лестница к камню уже подгнила, за ним виднеются следы костров, а
вокруг высажены мелкие желтые цветы.

Анатолий Смилингис с женой Людмилой Королевой у мемориального камня

- Я долголетние посадила, чтобы каждое лето были, - говорит Валентина
Вокуева. - На 30 октября я заранее котелок супа варю, чай завариваю, костер
развожу. Ветераны приходят, дети репрессированных - всего человек 10. Сидим
тут и поминаем. И маму мою поминаем, она стрелком была.

Дом Валентины и Василия Вокуевых - на окраине <шанхая>, памятник - сразу за
их огородом. Смилингис уверен, что раньше в доме Вокуевых была лагерная
больница, но Валентина не согласна: <Зубной врач тут был. Где у нас
спальня - там жил. А где телевизор - там уже зэков лечил>.

Дом Вокуевы купили после свадьбы: <Мы ж молодые, нам надо
общаться-якшаться>. Сделали пристройку, поставили кухню, <дети как грибы
пошли>.

- Я в школу хожу и вижу: каждый день трактор за мной едет. Из школы иду -
опять едет. Приду домой - трактор под окнами стоит. Я теперь думаю, Васька
за мной подглядывал. Потому что я иногда разденусь, встану около зеркала - я
ж девушка молодая, - смотрю на себя: А занавески-то открыты.

- Следил я за ней! - тихий Василий Васильевич внезапно подскакивает. - Да я
к дому близко не подходил! Пиздит, блять! - он обиженно хлопает дверью.

- Потом танцевать позвал, - невозмутимо продолжает Валентина. - Но я не
пошла, потому что выпивший был. <Я, - говорю, - с пьяными не танцую!> Он
ушел, возвращается: <Мне парни сказали, если не идет танцевать - надо по
морде дать>. - <Ой, - говорю, - я бы тебе сдачи дала. Знаешь, как я драться
люблю?> Вот и живем до сих пор. Вась, поди сюда, поцелую!

Василий Вокуев дома

Лагерного врача, который жил в их доме, Валя видела лично: семья переехала в
поселок в 50-х. Детство у Вали было счастливым. Мама работала на вахте, Валя
ею гордилась. <Красивая: в бушлате, с ружьем. Заключенные, которые остались
здесь жить, очень ее уважали. Они овощи на агробазе убирали, а она на
проходной проверяла, не вынесли ли они чего. Нащупает, например, что в шапке
картошка, - но никогда не выдаст>.

- А не делили в поселке, кто был заключенным, а кто охранником?

- Да не-ее! - отмахивается Валентина. - Всё було о-кэй.

Правда, между собой родители Валентины всегда разговаривали тихо: <Громко,
говорили, нельзя, а то <черный ворон придет. Уши везде есть>. Мне четыре
годика было, а у нас радио висело - черное, страшное. Так я думала, радио -
эти и есть уши>.

Главной новостью по радио были побеги. Пока по лесам в поисках беглых
бродили отряды стрелков, а из псарен за агробазой спускали собак, местные
отсиживались по домам. Случалось это, правда, не часто: бежать в Коми
некуда.

Летом дети пропадали на конюшнях (у агробазы был свой табун). Конюх,
ссыльный кореец Цойхари, разрешал им ухаживать за лошадьми.

- Мы каждого коня почистим, обиходим, отгоним на пастбище, - вспоминает
Валя. - Отойду подальше, чтобы Цойхари не видел, вспрыгну без седла верхом.
И так классно! Пущу его в галоп, руки в стороны раскину - и лечу-у!

И, сама уже бабушка, Валя счастливо улыбается, вспоминая, как летел ее конь
по холмам и оврагам, вдоль колючей проволоки, мимо бараков и вышек, далеко,
далеко по холмам.

И имя у коня было - Нежный.

Супруги Вокуевы перед бывшим домом лагерного врача

<Политические>
Каждому, с кем мы говорим в Аджероме - и жертвам репрессий, и детям их
конвоиров, - мы задаем одинаковые, простые вопросы: за что люди сидели? Как
попадали в лагерь? Кто в репрессиях виноват?

Ответы неразличимы.

<Политика такая была. Чтобы боялись. При Сталине все боялись>.

<Политические они были. А за что сели - этого я не спрашивал. Как-то я
безразличен был к этому. Учился, служил, работал>.

<Лагерь организовали - вот зэков и отправляли>.

<Зачем нам спрашивать, за что? Нас не трогают - ну и ладно>.

<Это политика! Это всё политика. Мы не преступники, мы ничего не сделали.
Это такой крест Господь нам дал>.

Аджером до сих пор кажется придавленным страхом. Не тем, при котором
опасаешься что-то делать, - тем, что стирает из сознания саму мысль о
возможности действия.

За годы в Аджероме выработался особый, лживо-уклончивый язык. Лагерные
кладбища на нем превратились в <захоронения>, могилы - в <холмики> или
<бугорки>, слово <лагерь> стало простым топонимом, а про ГУЛАГ никогда не
говорят <закрылся>. Только - <закончился>.

Воспоминания аджеромцев о ГУЛАГе кажутся рассказами о такой belle epoque:
мама была молодой, на папе ладно сидел офицерский китель, рядом жил добрый
лагерник дядя Леша, дружили всем бараком, и по пятницам в клубе играл
гармонист. В этом светлом, как летние ночи в Коми, и пронзительном, как
звуки гармони, детском счастье растворяются незамеченные и незапомненные
вышки, оцепление из колючки и <ямки> в лесу.

Кажется, за 70 лет в сознании людей произошло странное вытеснение: то, о чем
нельзя говорить, словно перестало существовать. Но лагерное не уничтожено,
не вытравлено из памяти, а лишь перешло на какие-то другие, глубинные уровни
сознания и скрыто там, как дранка под свежей черепицей бывшей тюрьмы.

Я вспоминаю другие посмертные, оставленные людьми лагерные места: балки на
молибденовых рудниках на Алтае с забытыми внутри мисками и полуистлевшими
бушлатами. Всполохи кипрея на месте сгоревших бараков вдоль Вишеры.
Брошенные шахты Воркуты. И думаю, что эта жизнь: уходящая, размывающаяся,
оставляющая после себя запустение и руины - гораздо честнее душного уюта
лагерных жилищ.

Сувенир
- Вы про проволоку колючую спрашивали? Поехали, покажу.

Сын стрелков Евгений Глебович Власов везет нас к родительскому дому. <Волга>
подпрыгивает на песчаной дороге, и на обочине видны рассохшиеся, выбеленные
солнцем, поросшие ягелем доски - бревенчатые мостовые лагерных времен.

Посреди дома 1937 года постройки - неожиданно аккуратные кровати с железными
спинками и высокими подушками, обои в крупные розы, на холодной печи -
самовар. Кажется, вот-вот выйдет мама-конвоир и папа-стрелок.

Раньше в соседнем доме жил отсидевший 25 лет зэк Опарин, в следующем -
лагерный стрелок Бородулькин. Общались по-соседски, вместе выпивали по
вечерам. Дальше - дом Коваленко: власовца, зэка, после - поселкового
механика. В Аджероме его уважали, только с Днем победы не поздравляли.

У забора, за аккуратными грядами картошки, торчит большой рыжеватый куст -
прикрытый травой моток проволоки.

Власов дергает его из земли, как огромный сорняк. Проволока упруго пружинит,
и над грядками повисает металлический отзвук, будто дернули тетиву. Кажется,
проволока проросла в почву, ушла спутанными корнями в землю, встроилась в
природный круговорот веществ.

На прощание Власов отламывает нам ветвь куста - <на сувенир>. Сверху
проволока проржавела, истончилась, поросла желтоватым мхом. Но на сломе
опасно и весело серебрится. Как новая.

Елена РАЧЁВА, Анна АРТЕМЬЕВА (фото)

Аджером - Корткерос

P.S. Недавно корткеросский дачник нашел у себя на огороде голову Сталина.
Выкопал, почистил и принес Смилингису - <чтоб не пропала>. Голову поставили
в Доме пионеров, в районной газете вышла заметка.

- Через месяц стучится пенсионер, - вспоминает Смилингис. - Рассказывает:
когда он был маленький, голова стояла у входа в корткеросскую школу. Все,
кто входили, должны были снять перед головой шапки и сказать:
<Здравствуйте>.

А потом разразился ХХ съезд. К деду нынешнего пенсионера, тогда - сторожу
школы, пришел директор и приказал: Сталина снять, бюст разбить, обломки
убрать.

Сторож был ссыльным, но вождя любил. Разбить бюст его рука не поднялась. Как
рассказал внук Смилингису, дед разбудил его ночью, привел к школе, отмерил
шагами расстояние от угла, вырыл яму, закопал Сталина и сказал: <Запомни.
Я-то умру, а ты, когда придет время, - выроешь>.

Теперь голова стоит в Доме пионеров среди прялок, самоваров и туесов. Глаз у
вождя подбит, кусок щеки выпал, усы обтерлись:

- Здороваться и шапки снимать, представляешь? Даже мне трудно представить,
что это было. - Смилингис поправляет голову, и у нее тихо, как в замедленной
съемке, начинает разваливаться лицо.

- Нос падает! Держи Сталину нос!

Вечереет, за окнами слышен лай собак и гул комаров, от прялок пахнет сырым
деревом, от головы - влажной землей. Чертыхаясь и ворча, бывший ссыльный
прилаживает бывшему тирану нос. И вдруг кажется, что осталось их, свидетелей
времени, только двое. И нет в целом свете никого, кроме них.

всем здравствовать!!! уважаемая нина. я например не жалею о том что сделал,
по тому что зарание всё продумываю. уж такой у меня склад ума. и о том что
предстоит мне сделать, воообще десять раз задумаюсь. ты не подумай что я
мокрушник, или человек жаждущий крови... нет нина. я сама доброта. но за
людей, которые и слыхом не не слыхивали о наших тёрках, и что бы их
обижали... я бля буду, разорву пасть. а этой суке полтавской матку на
изнанку выверну. я почему то не оскорблял ни его родителей, не его девушку,
а какое право эта тварь обидела мою жену. убью суку!!! с уважением дядя
харитон. p.s. щенки... задумайте писать пакости, обращайтесь не иначе как
евгений николаевич... ребята, но не советую на меня лесть в залупу, вам же
дороже выйдет. с огромным уважением, ещё разэээээээ, харитон