Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

Дебаты о марксизме на форуме «Интернет против телеэкрана»


По поводу моей заметки «Почему КПРФ позволяет себя избивать?» на сайте «Интернет
против телеэкрана» состоялся обмен мнениями, на которые я откликнулся (http://www.contr-tv.ru/discuss/377/).
Воспроизведу свои отклики с добавлениями и комментариями.

Юра Л. спросил, что значит слово «компрадор». Если под рукой Интернет, ответил
я, то легко просветиться насчет любого термина, в том числе насчет различных
исторических и лингвистических оттенков слова «компрадор». В основе его – латинский
корень parat, что означает обычно «снабжение, обеспечение, провизия». От этого
корня – знакомый всем термин пре-парат, а также португальское слово com-pradore,
которым обозначался местный туземец, являющийся агентом португальских факторий
в Китае и Африке. Этот термин «компрадор» — ключевой при анализе зависимых стран
капиталистической периферии («третьего мира»). 

«Один из нас» усмотрел во мне сторонника «творческого революционного марксизма»,
и Святослава Федорова вместе с его женой Ирэн – тоже. Я ответил, что живу своим
умом, а «творческий революционный марксизм», как и другие значимые интеллектуальные
и политические явления, стараюсь, перефразируя известные слова Спинозы, не проклинать
или охаивать, а понимать и учитывать, что и другим советую. Офтальмолога Федорова
и его жену Ирэн я нигде не называл «творческими революционными марксистами» —
они люди экономически-самодостаточные и граждански-субъектные и потому тоже жили
и живут своим умом. Желаю Вам (и другим) добиваться своими делами такого же уважения
со стороны многих достойных людей, как Святослав Николаевич и его супруга. 

«Один из нас» усомнился также, что китайская политика модернизации имеет что-либо
общее с марксизмом. Насчет творческого использования марксизма в модернизирующемся
коммунистическом Китае, включая доминирующую там ныне концепцию «трех представительств»
(«третье представительство» – национальное низовое предпринимательство, или по-марксистски
«национальная буржуазия»), — я порекомендовал ему посмотреть мои многочисленные
заметки в ежедневной рассылке «Скурлатов В.И. Философско-политический дневник»
(http://subscribe.ru/catalog/culture.people.skurlatovdaily). 

Владимир Серов упрекнул меня в наукообразности языка и в использовании таких
непонятных терминов, как «третий мир». Я объяснил, что ученые-«третьемирники»
— это специалисты, изучающие зависимые страны капиталистической периферии (они
обобщенно называются «третий мир» в отличие от «первого мира» капиталистического
центра и «второго мира» более или менее независимых от мондиалистов стран – ныне
КНР, Вьетнам, КНДР, Куба и отчасти ряд других). У каждого – свой стиль изложения
мыслей, но о сложных общественных явлениях действительно не менее трудно писать
без использования специальной терминологии, чем о квантовой механике или о языке
программирования. 

Кроме того, Владимир Серов напомнил мне, что Г.Зюганов – за сотрудничество с
бизнесом (http://www.kprf.ru/374564): «На нынешнем национально-освободительном,
общедемократическом этапе борьбы КПРФ стремится объединить вокруг себя все здоровые
силы общества, всех, кому за державу обидно... Помогают и представители малого
и среднего бизнеса, национально ориентированные предприниматели». «Вы ссылаетесь
на дежурную цитату уважаемого мною Зюганова, - ответил я, - но почему КПРФ не
использует даже даже этот суконно-казенный текст в телеполемике?». 

А на вопрос, пойду ли я на выборы и как проголосую, я ответил, что голосовать
против всех или вообще не ходить на выборы – свойственно несубъектным, а если
человек чего-то добивается в жизни и у него поэтому имеется определяющий жизненный
базисный интерес, то у него непременно есть политический враг, стоящий на пути
данного интереса, и достойнее пойти и проголосовать против этого врага, чем апатично-эскапистски
показать ему фигу в кармане. 

Поскольку для меня врагом является нынешняя компрадорско-шкурническая власть
– то я пойду и проголосую против неё, ибо отсутствие моего голоса в урне – это
выигрыш власти. Каждый нормальный гражданин должен ходить на выборы и голосовать
прежде всего против своего главного врага, а свой голос отдать, естественно,
одному из врагов моего врага. Если голос отдать слабому врагу вашего врага, то
он может не просто пропасть (слабый враг не преодолеет 5%-ый барьер), а пойдет
в копилку вашего главного врага. Голосовать надо за «верняк», то есть за самого
сильного врага вашего главного врага. 

«Миротворец» почему-то посчитал, будто я отношу к «национальной буржуазии» Березовского
и Ходорковского и вообще нынешних российских олигархов, будь то Черномырдин,
Потанин, Столповских, Мордашов, Дерипаска или Пугачев. Но я такого нигде не говорил.
Все вышеперечисленные миллиардеры и миллионеры – прежде всего компрадоры, тесно
связанные с мировым рынком. Национальная же буржуазия произрастает не из вампирского
грабежа своей страны, а из низового производства народного богатства. 

Но в некоторые исторические моменты та или иная фракция компрадорской буржуазии
может выступать союзником в борьбе против «сомосовщины», которая вообще перекрывает
перспективы развития страны и своим произволом, как мы видим в деле Ходорковского,
ущемляет интересы также и компрадорской буржуазии. В таких ситуациях естественен
союз либералов, националистов и коммунистов в рамках широкой антиавторитарной
или антифашистской коалиции типа Народного Фронта. 

В случае победы национальных сил, как свидетельствует исторический опыт ряда
стран, деятельность многих ранее компрадорских «олигархов» переориентируется
таким образом, что их интересы начинают совпадать с интересами национального
государства, и тогда их следует относить не к компрадорской, а к национальной
буржуазии. 

Что касается поднятой «Миротворцем» не очень меня колышущей, честно говоря, темы
о еврейском происхождении Ленина, многих лидеров большевиков и  подавляющего
большинства сегодняшних российских олигархов, то предлагаемая нами коллегиально-вырабатываемая
надпартийная Программа постиндустриальной модернизации России «Путь из тупика»
(www.put-iz-tupika.ru) предусматривает форсированное становление низовых национальных
хозяев и соответственно модернизированного национального государства на основе
прежде всего базисно-самодостаточного и субъектно-преображенного русского этнического
большинства.

Затем возникли вопросы о марксизме, о его роли в истории и в современном мире.
Ф. Александер полагает, что марксизм ныне – «бред». Я ответил, что любая идеология,
включая марксизм, выражает стремление человека быть субъектным (богоравным).
В разные исторические эпохи и в разных обществах – доминируют разные идеологии,
и некоторые из них, в том числе марксизм, приобретают статус мировых. К каждой
из таких идеологий, от буддизма и марксизма до христианства и либерализма, —
надо относиться с уважением. Увы, несубъектным людям свойственно относиться к
идеологиям, исповедуемым другими людьми, как к «дребедени». Но это не так. Чтобы
освоить и тем самым преодолеть ту или иную прежнюю идеологию и выработать свою,
лучше всего вобрать в себя её непреходящую субъектную компоненту. 

Павел Краснов тоже скептически относится к марксизму как к устаревшей доктрине.
На самом деле марксизм сфокусировал и вобрал в себя тот «взрыв субъектности»,
который произошел в Европе полтысячелетия назад и породил Новое Время и всю современную
цивилизацию. Поэтому отшвырнуть марксизм – не получится. Его исповедуют не только
восточный коммунизм (прежде всего КНР), но и могучий западный антиглобализм (точнее
– альтер-глобализм). Другое дело, что за истекшие полтора века та субъектная
идея, которая была сформулирована Карлом Марксом на языке своего времени («свободное
развитие каждого есть условие свободного развития всех»), обогатилась великими
интеллектуальными достижениями Ницше, Гуссерля, Фрейда, Ленина, Макса Вебера,
Хайдеггера, Грамши, Сартра, Деррида и ряда выдающихся современных неомарксистов.


Неудача же реализации коммунистической идеи в СССР объясняется той роковой подменой
авангардной субъектизации – уравнительной социализацией, которая опережала уровень
развития производительных сил и которую вовремя распознали и преодолели китайские
коммунисты. Прежде чем социализировать, необходимо субъектизировать, то есть
обеспечить базис экономической самодостаточности непосредственно для каждого
предприимчивого и опосредованно для всего общества. 

Мой тезис о том, что в рассыпавшейся России сейчас ещё не сформировались ни рабочий
класс, ни современная нация, тоже вызвал сомнения. Что касается «класса», то
в марксизме до сих пор остается актуальным вопрос о «классе-в-себе» и «классе-для-себя»
и о «привнесении классового сознания извне». Борьба классов в «досубъектные»
эпохи (рабовладельческий строй, феодализм, «азиатский способ производства») типологически
и даже принципиально отличается от классовой борьбы в «субъектную» эпоху (капитализм)
как в авангардных буржуазных обществах, так и на капиталистической периферии.


«Никола» считает не очень правомерным моё сравнение нынешней России со странами
Латинской Америки, которые не прошли через советский опыт. Я ответил, что наша
страна пережила великое советское прошлое и по праву является первопроходцем
человечества, но люди везде одинаковы в своих устремлениях к субъектности и в
своей подверженности различным болезням десубъектизации. Мы сейчас глубоко и
чуть ли не смертельно десубъектизированы и скатились к латиноамериканской сомосе.
Поэтому симптомы нынешней нашей болезни очень напоминают то, что типично для
всех стран зависимой капиталистической периферии, прежде всего латиноамериканской.


Кстати, почти все латиноамериканские страны тоже проходили через демократические
субъектные революции и переживали постреволюционные болезни десубъектизации.
Сравнению латиноамериканского опыта с российским посвящена, в частности, моя
пространная заметка «Марксизм и Боливия – ещё один урок политграмоты» от 19 октября
2003 года (смотри мою ежедневную рассылку «Скурлатов В.И. Философско-политический
дневник» http://subscribe.ru/catalog/culture.people.skurlatovdaily). В этой заметке
я анализирую Боливийскую революцию 1952 года и причины неудачи Че Гевары в этой
стране в 1967 году, а самое главное, отвечаю на вопрос, почему, в отличие от
событий в России в сентябре-октябре 1993 года, боливийской национальной буржуазии
удалось в прошлом месяце свергнуть власть боливийской компрадорской буржуазии,
а нам не удалось. 

Перенос общекапиталистических законов на постсоветскую Россию все же кажется
кое-кому несколько натянутым. Типичны высказывания Михаила:

«Статья мне кажется весьма ошибочной. Во-первых, где это автор увидел в России
ХОТЬ КАКУЮ-ТО буржуазию? Это что же, ушлый аспирант Рома Абрамович, бывшие комсомольские
«перерожденцы», да всякие бывшие директора предприятий, которые воплотили в жизнь
принцып «что стережём, то и имеем»? Думаю, даже сам Абрамович не верит в глубине
души тому, что он «капиталист», но наедине с собой видит себя тем, чем является
– жуликом и расхитителем «в особо крупных». А Скурлатов его «производит» в буржуи
– это ведь бальзам на абрамовичью душу! Или же буржуазия (очевидно, с эпитетом
«национальная») это сотни тысяч граждан СССР, выброшенные «приватизаторами» из
нормальной жизни и занявшихся, чтобы с голоду не сдохнуть, торговлишкой, челночничающих
и открывающих на паях фирмы «окна-двери»? Так нет ведь, и это не буржуазия, это
просто наши соседи по «пятиэтажкам». 

КПРФ пинают, увы, за дело. Они ищут поддержку где угодно (вот и до «красного
Березовского» добрались), только не там, где действительно могут её получить
– поддержку миллионов жителей разорённых малых городков и сёл, военных и вчерашних
школьников, которым нынче путь не в университеты, а всё в те же базарные «реализаторы».
Ах, они все «люмпены», неудачники и т.д.? Ну тогда пусть КПРФщики и не обижаются,
что их обездоленные сограждане не торопятся голосовать за тех, кто их же и презирает...


Пусть Скурлатов откровенно ответит – он сам-то хочет, чтобы в России снова не
было эксплуататоров и эксплуатируемых? Тогда при чём же здесь  коммунистические
миллионеры»? Что с ними делать потом, если – предположим на миг, НЫНЕШНЯЯ КПРФ
побеждает на выборах? Заменить еврейских олигархов на паспортно-русских? 

Компрадор – это туземный торговец, получивший от новых хозяев монополию на ввоз
в свою страну товаров из метрополии. А нынешний российский «буржуй» наоборот
норовит всё утащить и в метрополию продать. 

Хорошо, давайте считать, что «национальная буржуазия» нынче – это те, кто поменьше
калибром Березовского, но побольше, чем старушки, приторговывающие носками на
улице. Но ведь известно, что всякая национальная буржуазия в любой точке «третьего
мира» всегда проамерикански настроена. Причины – и экономические, и идеологические,
вполне понятны. Почему же в России произойдёт исключение, и нас в очередной раз
не «сдадут» врагам? Что общего между этими самыми «красными миллионерами» и теми,
кто, якобы, должен за них проголосовать. 

Союз всех – и «правых», и «левых», против Путина, за который ратует Березовский?
Что ж, БАБ в своём репертуаре: такой мертворождённый альянс, участники которого
будут откровенно стыдиться друг друга, будет легко управляем. Ведь там, где не
правит идея, там правят деньги. А они у БАБа есть – вот он и снова в королях.


Ведь есть же старое христианское правило: ни при каких обстоятельствах не призывать
на помощь дьявола. Березовский – это неотъемлемая часть нынешней системы – такая
же, как и Ельцин с Путиным, такая же, как и Ходорковский. Вполне тянет, если
не на дьявола, то на мелкого местечкового бесёнка. Разумеется, змея временами
кусает себя за хвост – это и есть её «пиар». Но зачем же людей дурачить и вставать
под знамёна Березовского против Путина? КПРФ и её лидеры политиканствуют, суетятся
перед выборами, а народ ждёт людей государственных, задумывающихся над культурными
и историческими далями России. Думаю, что любой медсестре, трактористу или учителю
уже шибко надоели все эти «блоки», «союзы» и т.п., похожие на клубок спутавшихся
червей». 

На самом деле в Новое Время буржуазия есть везде. Исходный «взрыв субъектности»
произошел полтысячелетия назад в Европе именно благодаря тому, что экономически-самодостаточные
низовые хозяева (горожане = буржуа = граждане) сложились в «критическую массу»,
выработали свою идеологию (протестантизм), поднялись против правящих феодалов,
открыли Новый Свет и переселились туда, основав США, создали современную научно-техническую
цивилизацию, свершили череду буржуазных революций, индуцировали субъектность
среди крестьян и затем рабочих и затем субъектно-индуцировали мировую периферию,
включая Россию, и вообще определили всю новую и новейшую историю. Есть много
разновидностей «буржуев» — от ремесленника и фермера и фирмача до хайтековца
и антиглобалиста и Фиделя Кастро (он начинал как обычный мелкобуржуазный революционер).
Их всех объединяет воля к субъектности (Мартин Хайдеггер, переосмысляя Карла
Маркса и Фридриха Ницше, называет её «волей к воле»). 

Компрадор же – это туземный агент буржуазной метрополии. «Михаил» пишет:  «Компрадор
– этот туземный торговец, получивший от новых хозяев монополию на ввоз в свою
страну товаров из метрополии. А новый российский «буржуй» наоборот норовит всё
утащить и в метрополию продать». Это – идеализация стародавних компрадоров. На
самом деле они в своих странах за жвачку выменивали богатства своих стран, в
том числе рабов. Нынешние российские компрадоры по психологии и поведению ничем
не отличаются от прочих. 

«Михаил» спрашивает, хочу ли я, «чтобы в России снова не было эксплуататоров
и эксплуатации»? Что значит «снова»? Разве в СССР государство не эксплуатировало
своих подданных? И что такое вообще эксплуатация? Субъект всегда эксплуатирует
объект (окружающий мир), и прежде всего подвергает сверхэксплуатации самого себя,
объектное в себе, подчиняя своему устремлению к субъектности всё своё природное
существо, но не столько как аскет-йог, а как обычный «трудоголик». И эксплуатация
им наемного труда – лучше, чем докапиталистическая принудительная рабская или
феодальная эксплуатация, ибо в досубъектные эпохи с человеком не церемонились
и считали подневольного «говорящим скотом», а в субъектную эпоху к наемному работнику
стремятся относиться так, как будто бы он тоже является субъектом. 

И не надо демонизировать Бориса Березовского, а лучше анализировать его интересы
и в том случае, если Ваши и его интересы хотя бы временно совпадают, иметь с
ним дело. А кто кого перехитрит – дело субъектное.

Меня поддержал «Один из нас»:

«Михаилу: "Но ведь известно, что всякая национальная буржуазия в любой точке
«третьего мира» всегда проамерикански настроена. Причины – и экономические, и
идеологические, вполне понятны". 

А вот мне эти причины не видны и не понятны, не согласен я с этим полностью,
и примеров тому масса. Венгрия — страна "третьего" мира, партия мелких хозяев
— ярые буржуазные националисты, очень боятся разорений из-за конкуренции с международными
компаниями. Польша — скупленная Западом "на корню" страна. Та же ситуация, особенно
остро — в аграрном секторе. Франция, погромы МакДональдсов владельцами местных
ресторанчиков. 

Крупная международная буржуазия, возглавляемая американскими гигантами, во всем
мире "давит" местных производителей, торговцев, банкиров. И с чего им всем, объясните,
Михаил, быть проамерикански-настроенными ?  

Мелкие и средние предприниматели в силу целого ряда причин, вытекающих из специфики
деятельности, никогда не вырастут в мультинациональные концерны. Зачем им нужен
приход американских гигантов на суверенную территорию? чтобы стать наемными менеджерами
"на зарплате"? 

Вам странным кажется слово "буржуазия" применительно к родным пенатам?  Хорошо,
а слово "предприниматель" тоже у Вас не в чести?  

Не допускаете, что сейчас в России уже сформировалась значительная масса людей,
не желающих более работать за зарплату, даже в тихом и сытом месте?  Если эти
люди используют наемный труд — они "буржуазия", согласно "классикам". И что,
в случае прихода к власти левых, Россию опять ждет национализация, коллективизация
и прочие истребления "идеологически про-американских" слоев населения?».

«Михаил» отвечает «Одному из нас»:

«Говорят, что плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Вот и мелкому
лавочнику очень хочется стать владельцем сети магазинов. Не спорю, он может быть
вполне силён в своей страсти, только значит ли это, что на него можно опереться
коммунистам (т.е. тем, кто хочет восстановить прежний «семейный» уклад общественной
жизни, жизни, где никто никого не «использовал» для получения прибыли)? 

«Крупная международная буржуазия, возглавляемая американскими гигантами, во всем
мире "давит" местных производителей, торговцев, банкиров». Ну да, французские
владельцы ресторанов громят МакДональдсы потому, что им невыгодно их существование.
Только при чём тут национальные чувства? Как только одному из тысяч этих мелких
буржуа удастся «раскрутиться», он тут же задумается о выходе на более высокий,
международный уровень, о сети ресторанов. А главное – какой от этих страстей
прок обычному человеку «от станка» — что, «свой» предприниматель давит его меньше,
чем «проамериканский»? 

Наблюдая жизнь своего родного сибирского городка, я вижу, что местных предпринимателей
можно условно разделить на 2 группы: те, у кого достаточно денег на содержание
местной администрации («плохие»), и те, у кого таких денег нет («хорошие»), и
местные чиновники над ними всяко изгаляются. Давайте вместе попытаемся догадаться
– в чём же самая заветная мечта такого вот мелкого предпринимателя?  

«Хорошо, а слово "предприниматель" тоже у Вас не в чести? Не допускаете, что
сейчас в России уже сформировалась значительная масса людей, не желающих более
работать за зарплату...» 

Во-первых, людей уже много лет отучают работать «за зарплату»: большинство зарплат
невероятно низки, да и платят нерегулярно. Вот и бегут люди с полуостановленных
заводов, из совхозов, переделанных в какие-нибудь ООО. Шутовское проклятие Папанова-Лёлика
из «Брильянтовой Руки»: «Чтоб тебе жить на одну зарплату!» стало страшной реальностью
для миллионов. А «неработа за зарплату» как определение класса... Так ведь за
зарплату не хотят работать люди самые разные: вокзальный карманник, таёжный скиталец
вроде Дерсу Узала, пьянчуга, собирающий бутылки... Некорректно всех их зачислять
в «предприниматели», их-то среди них меньшинство, остальные – бедолаги и маргиналы.
Может быть Вас и радует то, что в России таких людей становится всё больше, а
меня эта маргинализация в тоску вгоняет. 

«...даже в тихом и сытом месте ?» А Вы им предлагали такое место? Спрашивали
у инженера, торгующего на радиорынке, или у бывшей учительницы, «челночащей»
китайское барахло, хотели бы они вернуться к бывшему почёту, сытости и тишине?
И что же они Вам ответили? 

«И что, в случае прихода к власти левых, Россию опять ждет национализация, коллективизация
и прочие истребления "идеологически проамериканских" слоев населения?». 

Эти «ужастики» настолько похожи на весь ельцинско-путинский агитпроп, что и отвечать
не хочется. Но, видать, придётся. ...Национализация? Разумеется! То-то хороши
будут коммунисты, если они так и оставят УРАЛМАШ у Кахи Бенукидзе, а нефтяную
промышленность у абрамовичей-ходорковских! На кой тогда вообще ходить на выборы!
Однако, парикмахерскую за углом национализировать не нужно, да и пельменную тоже.
... Коллективизация? Да вот беда: никто пока не нашёл в России полноценной замены
колхозам. Как что-нибудь предложите – обсудим. А те, кто сейчас уцелел в разорённых
деревнях, про старые колхозы, вроде бы, без обид вспоминает. ... И прочие истребления
"идеологически про-американских" слоев населения?» Ну, это уж точно не ко мне
– вот Солженицер всё ещё жив, он Вас поймёт. Кстати, какие именно СЛОИ населения
по Вашим оценкам «проамерикански настроены»? Нет-нет, это не с целью их дальнейшего
истребления, просто самому поглядеть охота...». 

Некто Fdtwain опасается, как бы союз с частью олигархов не оказался проигрышным.
А по моему мнению, любой союз опасен, в том числе даже брачный, а с хищническими
компрадорами – тем более. Но чертей бояться – в политику не ходить. Как нагляднейшим
образом свидетельствует латиноамериканский опыт, сомоса опасна для всех активных
слоев общества – и национальной буржуазии, и части компрадорской буржуазии, и
разношерстным националистам и левым. 

Ведущей же силой модернизации и прогресса остается национальная буржуазия, на
плечах которой на авансцену иногда выходят революционные коммунисты. В событиях
Августа-91 и Осени-93 мы рабочих фактически не видели в наших рядах (я могу припомнить
только двоих), а физически бились с компрадорами и губителями страны именно те,
кто стремился стать самостоятельными (субъектными) хозяевами. Но нас – очень
мало, и «критическая масса» пока никак не складывается. 

Что касается предстоящих выборов, ответил я Владимиру Серову, то выбор ограничен.
Если рейтинг Аграрной партии России, где у меня много друзей, превысит 5%, я
проголосую за нее, а если не будет уверенности, что АПР перейдет барьер, то я
проголосую за КПРФ, несмотря на слабость и абстрактность её программы. Кстати,
на безрыбье и рак рыба, и КПРФ я критикую, но против неё не выступаю, а переживаю
за её недоработки.

«Один из нас» привел несколько отзывов о Карле Марксе. Так, по словам одного
из моих учителей и друзей Игоря Ростиславовича Шафаревича: "Влияние Маркса на
человеческие умы было очень сильно, но непродолжительно. Началось оно уже после
его смерти, а за последние десятилетия резко упало — и, видимо, надолго или навсегда.
Я еще помню время, когда учение Маркса в нашей стране внедрялось силой власти
— но и на Западе почти вся интеллигенция в той или иной форме его принимала.
Можно было высказывать свое несогласие, но со множеством оговорок ("я, конечно,
не отрицаю глубину этих идей и основательность их научного обоснования...").
Только редкие люди, уже получившие признание раньше, рисковали высказывать "безоговорочное
несогласие" (примеры будут приведены позже). Но я неоднократно убеждался, что
как в социалистическом лагере, так и вне его приверженность марксизму основывалась
не на знакомстве с работами Маркса, особенно политэкономическими. Влияние Маркса
имело совсем другой источник. В речи, произнесенной на его похоронах, Энгельс
сказал: "Маркс, прежде всего, был революционером". То есть основным стимулом
его жизни было свержение, разрушение существовавшего тогда жизненного уклада.
Эта точка зрения подробно аргументирована в книге Зомбарта. Он доказывает, что
как реализация этого импульса, его следствие — возникла и концепция диктатуры
пролетариата, и пролетарская революция, и классовая борьба, и прибавочная стоимость,
и политэкономические работы».  

«Маркс и Энгельс, - продолжает Игорь Ростиславович, - очень верно почувствовали,
что тогдашняя революционная работа получит мощный импульс, если ей дать "научное
основание". В то время ссылка на авторитет науки имела просто завораживающую
силу. Это чувствовали и предшественники Маркса и Энгельса — Сен-Симон и Фурье,
но эту "научную основу" создавали очень наивно. Например, Сен-Симон утверждал,
что он открыл в обществе "закон тяготения", аналогичный Ньютоновскому; Фурье
говорил о закономерностях, аналогичных "эллипсу, гиперболе и параболе". Но ни
тот, ни другой не могли сказать, в чем же эти "законы" состоят. Маркс гораздо
удачнее имитировал научный стиль. Такая наукообразность производила потрясающее
впечатление, как видно по воспоминаниям тогдашних революционеров (например, Веры
Засулич). 

Маркс стремился завершить свои политэкономические сочинения, так как они должны
были составить научный фундамент будущей революционной деятельности. И казалось,
что волна революции все растет. Парижская Коммуна вызвала новый взлет надежд
Маркса и Энгельса. Но и здесь (как раньше, во время революции 1848 г. в Германии)
надежды на оправдались. В I Интернационале Бакунин оказался успешнее Маркса с
Энгельсом в сфере подпольных интриг. Основной стимул теоретических исследований
Маркса исчез — и он их оставил. "Капитал" вышел в свет в 1867 г. и до своей смерти
в 1883 г. Маркс к этим проблемам в печати не возвращался. Он стал интересоваться
проблемами обоснования дифференциального исчисления. К несчастью для Маркса,
эти его "математические рукописи" популяризировались одно время в СССР и стали
широко известны. Они имеют все черты безнадежного дилетантизма и ума, работающего
вхолостую. 

Идейно же Маркс был очень стандартным представителем XIX в. Например, он безоговорочно
усвоил господствовавшую тогда концепцию прогресса, только соединив ее с уже существовавшей
тогда концепцией классовой борьбы. В его анализе генезиса капитализма очень мало
новых идей, исследования М.Вебера или В.Зомбарта — гораздо ярче, оригинальнее.


Широкая популярность пришла к Марксу уже после его смерти, когда его последователи
возглавили руководство немецким рабочим движением, созданным раньше Лассалем.
Энгельс неизменно подчеркивал свое второе место после Маркса ("всегда играл при
Марксе вторую скрипку"), но зато среди живых оказался первым хранителем и толкователем
идей уже ушедшего от нас гения. Тогда, в конце XIX в., и началась всемирная слава
Маркса. Но успех марксизма всегда определялся его связью с революцией». 

«Мне уже давно казалось, - пишет «Один из нас», - что когда повторяют утверждение,
что Маркс и Фрейд — великие ученые, речь идет о прямом внушении, которое так
же явно противоречит фактам, как "новое платье короля". Но я, вероятно, не рискнул
бы публично высказать такое еретическое суждение, если бы не встретился с мыслями
фон-Хайека:  

"Если наша цивилизация выживет, что возможно лишь если она осознает свои ошибки,
я думаю, будущие поколения будут смотреть на наше время как на эпоху суеверий,
в основном связанных с именами Карла Маркса и Зигмунда Фрейда." Он подчеркивает,
что речь идет о "суевериях в самом буквальном смысле слова...". 

Причем ту же самую мысль высказал Карл Ясперс и, очевидно, Хайек не знал этого
высказывания Ясперса (примерно на 20 лет более раннего). При том, что фон-Хайек
считается одним из ведущих экономистов XX века, лауреат Нобелевской премии по
экономике, а Ясперс — очень известный философ — сначала создал себе имя как психиатр
(и, в основном, с профессиональной точки зрения критикует Фрейда). Так что Хайек
уж безусловно компетентно обсуждает Маркса, а Ясперс — Фрейда».

Разумеется, надо критически относиться и к Карлу Марксу, и к Иисусу Христу, и
к другим авторитетам. Жить надо своим умом. Но Посланцы и пророки и корифеи –
не сами по себе, а земными средствами выражали высшее. С этим Высшим и надо входить
в резонанс, и тогда история человечества станет понятнее.