Почему КПРФ позволяет себя избивать?
Смотрел сегодня ночью бокс по первому каналу – бой между Роем Джонсом и Антонио
Тарвером. Попадая в угол, каждый из боксеров не мог найти контригры и становился
беспомощным. Противник безнаказанно колотил его по голове и корпусу – почти до
нокдауна. Сразу на ум приходит сегодняшняя КПРФ. Последние полгода она кажется
мне похожей на такого загнанного в угол бойца.
КПРФ с раззявающимся немым ртом шатается в углу, словно оглушенная, а противник
расстреливает её прямой наводкой, лупит всласть. Какая-либо защита отсутствует.
Ни одного внятного ответного взмаха. «Продали места в избирательном списке! Деньги
взяли у воров! Встречались с Березовским!» - улюлюкают со всех сторон.
Яйца выеденного эти «обвинения» не стоят, если занимать позицию революционного,
а не кастрированного марксизма. Маркс и Ленин не задумываясь использовали бы
ситуацию в свою пользу – оттолкнувшись от канатов, нанесли бы сокрушительный
контрудар по антикоммунистической мелюзге: «Вы, шкурники и предатели, развалили
и растащили страну и загнали её в тупик, - сказали бы они. – Хотите всех придушить
в России, даже доверившееся вам крупное предпринимательство. Не выйдет! Мы создаем
против вас широкий Народный Фронт ради модернизации страны, её будущего. Как
партия национальных интересов, мы сплачиваем вокруг себя все патриотические силы,
в том числе отечественный капитал».
К сожалению, революционный творческий дух подлинного марксизма не по плечу руководству
как вчерашней шкурно-номенклатурной КПСС, так и сегодняшней конформистко-оказененной
КПРФ. Ведь надо смело смотреть на действительность и, опираясь на аналитические
достижения передовых марксистов США, Европы и Латинской Америки, ставить четкий
диагноз нынешнего больного российского общества и предлагать адекватные рецепты
его излечения.
Мы, российские ученые-«третьемирники», давно уже отметили стадиально-типологическое
родство процессов в постсоветской России и в постболиварской Латинской Америке
и подчеркнули компрадорский характер возникшего на постсоветском пространстве
периферийного зависимого капитализма. Одиннадцать лет назад на заседаниях Фронта
Национального Спасения я настойчиво доказывал, что основной конфликт в постсоветской
России – не между эксплуататорами и трудящимися, а между компрадорской буржуазией
и национальной буржуазией, как это полтора века наблюдается в Латинской Америке,
а также в Китае, Индии и в ряде других стран Азии и Африки. Рабочего класса и
нации, говорил я, вообще пока нет в России, и соответственно лишь превентивной
фразой становится самообозначение себя как «партии рабочего класса» или «партии
русских националистов». Рабочий класс и нация в любой стране появляются лишь
после того, как в ней сформируется «критическая масса» низовых экономичеки-самодостаточных
хозяев.
Как же так, недоумевали мои оппоненты, когда на ЗИЛе работают десятки тысяч рабочих,
а в паспорте у 85% граждан России записана национальность «русский»?
Я отвечал, что скопище разрозненных работяг – это ещё не рабочий класс. Вот когда
у этих работяг появится классовое сознание и соответственно классовая солидарность
– лишь тогда из распыленных атомов сложится рабочий класс. Но такое, как показывает
история Запада и Востока, происходит лишь благодаря возвышению субъектности,
произрастающей на «критической почве» низовой экономической самодостаточности.
Аналогично произрастает нация – не из формальной записи в паспорте, а из субъектного
чувства хозяина своей страны. Пока же мы считаемся русскими не по социально-национальному,
а по природно-этническому признаку. Русскую нацию, как и русский рабочий класс,
- ещё предстоит создать в ходе национально-освободительной и демократическо-социальной
революции, то есть в ходе постиндустриальной модернизации России.
Осенью 1992 года Геннадий Андреевич Зюганов после таких моих спичей подходил
ко мне и советовал – «Валера, а нельзя ли попроще - непонятно же людям, что такое
компрадор». Даже весной 2002 года, когда я принял активное участие в дискуссиях
довольно продвинутого сайта www.civitas.ru, использование мной слова «компрадор»
вызвало всеобщее недоумение. Я попытался разъяснить, однако люди привыкли мыслить
шаблонно-примитивно-дихотомно («буржуй» - «комуняка») и обозвали меня «занудой».
Названия лекарств тоже звучат непривычно, но как без них выписать эффективный
рецепт? Процессы в обществе и человеке – не менее головоломны, чем процессы в
природе и компьютере.
Событиям осени 1993 года чрезвычайно важно было поставить правильный диагноз,
чтобы понять логику противостояния между президентом РСФСР Ельциным и Верховным
Советом РСФСР и принять правильные решения и совершить правильные действия. А
ведущие тогдашние деятели не смогли этого сделать, ограничились обывательскими
представлениями. КПРФ вообще отстранилась от схватки. События развивались стихийно.
Мы проиграли.
Наверное, проиграем и сегодня. Понимания происходящего ни у кого не вижу. Стихийно
КПРФ пошла на союз с отечественным предпринимательством, а четкой программы модернизации
у неё нет, как нет и теоретического обоснования фактически складывающегося антиавторитарного
Народного Фронта. Отсюда – растерянность в полемике и неспособность четко ответить
на простецкие вопросы «а почему в ваших рядах, товарищи, оказались капиталисты-миллионеры?».
Более того, КПРФ так и не сумела до сих пор по-марксистки определить сущность
режима Путина, с которым намерена бороться на предстоящих президентских выборах.
А Путин, пользуясь идеологической растерянностью коммунистов, активно и демагогически
и беспардонно-лицемерно задействовал патриотическо-государственническую риторику
и принялся обличать неправедно нажитые богатства, выступать чуть ли не борцом
за социальную справедливость. КПРФ опять раззявала рот. Противник зашел на её
территорию и делает на ней что хочет к восторгам бабулек, пьяни и люмпен-интеллигенции,
и перехватил самые выигрышные лозунги коммунистов, и противопоставить ему почти
нечего.
Я для наглядности определяю сущность нынешнего россиянского режима – «сомоса».
То, что сегодня происходит у нас, - миллион раз происходило и происходит в Латинской
Америке, в Африке и вообще во всех странах зависимо-компрадорского периферийного
капитализма. Но до современной теории «третьего мира» российские коммунисты пока
не доросли. Дорастут через сколько-то лет, только вслепую бой вести – проигрышно.
Латиноамериканский опыт свидетельствует, что для борьбы с сомосой естественен
союз либералов, националистов и коммунистов, к которому призывает побитый Борис
Березовский. Другими словами, ведущей антисомосовской силой является опять-таки
национальная буржуазия, но на этот раз, в отличие от осени-1993, в союзе с частью
компрадорской буржуазии, которую тоже прижимают силовики-хунтовики. Из данного
расклада и надо исходить. И сконцентрировать силы на направлении главного удара,
использовать приоритет национального интереса над узко-партийным, тем более что
главный интерес КПРФ ещё предстоит осознать.
Ставка на социализацию подводит вульгарно-мыслящих марксистов. Первична – субъектизация,
а не социализация. Если с учетом пережитого исторического опыта перечитать Маркса
и Ленина – увидим, что они мыслили с запасом на два века вперед. И фантастический
успех коммунистического Китая практически свидетельствует о верности исходной
– субъектной! – интуиции революционного марксизма. Именно революционного, а не
плетущегося в хвосте событий. Те же, кого хочет социализировать КПРФ, голосуют
против КПРФ - нищие несубъектные или десубъектизированные голосуют за «партию
власти», за Путина.
По-моему, проигрышная нынешняя позиция КПРФ больше всего огорчает тех коммунистов-неофитов
вроде Сергея Доренко, которые понадеялись с помощью самой крупной оппозиционной
партии вывести страну из тупика. Возможно, они, будучи в душе мелкобуржуазными
революционерами, вскоре разочаруются в дереволюционизированной КПРФ. И начнут
кидать в её лидеров гнилыми помидорами, как это делают пассионарные молодые лимоновцы
– национал-большевики.