[svoboda] Реанимация
Реанимация
Витька пил уже седьмой день, пил и не напивался. Водку сменяло пиво, за ним
следовали вино и коньяк. Благо, что в деньгах мужик недостатка не испытывал.
Благо ли?
На его месте многие уже склеили бы ласты, но организм спортсмена боролся с
ядом. Неделя не запомнилась. Да и как можно запомнить то, чего не было. Всё
туман, всё выдумка. Лёгкие прозрения между стаканами и вновь падение на дно
бутылки.
Наконец утром седьмого дня, когда спиртное закончилось, мужику волей не
волей пришлось задуматься. Думы привели к записной книжке.
Лёха, одноклассник и ведущий нарколог края, беседовал с другом не долго.
Вследствие чего родилась установка. Витька пересилил себя и, запершись дома,
подсел на кефиры. Кефирная диета продолжалась ещё пять дней, к концу которых
Витька смог есть нормальную человеческую пищу. Остатки яда вышли блевотой и
поносами. Теперь можно было подумать и о главном.
В среду с утра, отпросившись на работе, Витька сел за руль и поехал в гости
к Лёхе. Старый друг принял товарища без очереди и после короткой беседы
проводил к медсестре. Получив укол в вену, Витька получил с ним же лёгкое
головокружение, которое впрочем, скоро прошло. Не думая о будущем, мужчина
перекурил и поехал домой.
Четверг промелькнул на манер парашютиста, прыгнувшего за борт с рюкзаком.
Рутина, беготня, канитель. А в пятницу, соблюдая предписания
друга-нарколога, Витька занялся зачисткой организма. Утренний унитаз,
никаких завтраков, пару часов работы. Заскочил домой, выпил стакан чая и
снова унитаз. Снасильничал себя, но добился искомого. Нежелательные
последствия были выведены из организма под корень.
В четыре часа дня Витька входил в ординаторскую реанимацентра областной
хирургии. Страх? Да ну бросьте, нисколечко. Любопытство и лёгкое ехидство от
задора медиков. Кто вам поверит милые вы мои? Наркология, - игра в одни
ворота. Где с одной стороны увечное существо, пропитое либо проколотое до
синевы, а с другой крепкий румянощёкий доктор. Делающий вид и получающий при
этом не хилые деньги.
Доктор оказался обыкновенным, достаточно молодым человеком. Серьёзным и
собранным, как космонавт в преддверии полёта. Приветствие, пара
незначительных вопросов, бумажный формализм.
РАСПИСКА
Я, Бурков Виктор Иванович добровольно принимаю лечение препаратом
Дисульфирам, о последствиях действия препарата, нарушения режима связанного
с его применением, предупреждён.
Подпись, дата:
Далее Витьку проводили в палату, представлявшую собой комнату, забитую
неизвестной аппаратурой. Вдоль стены широкая кушетка, застеленная простынёй.
- Ложитесь удобнее, лежать придётся долго, - сказал врач и, оставив пациента
на попечение сестры, вышел.
- А сколько продлится вся процедура? - спросил мужчина у готовящей
капельницу сестры.
- Часа полтора, ответила та, затягивая жгут на плече пациента.
Витьке сделали капельницу, лежать без подушки было не удобно, за стеной с
периодичностью метронома пищал прибор. Скорей бы уже, - подумал человек, и
мысли его услышали. Вошёл врач, сразу за ним сестра.
- Ну что приступим помолясь? - врач чуть улыбнулся. - Сейчас я капну вам на
язык некоторое количество спирта, и вы многое почувствуете и поймёте. Будет
спазм удушья, судороги. Смотреть на меня, разговаривать со мной. Отвечать не
односложно, да и нет, но полными фразами. К примеру, я спрашиваю: - Как вы
себя чувствуете? И вы мне отвечаете: - Чувствую себя хорошо. Приступим?
Сестра, что с кислородом?
Последующие несколько минут запомнились Витьке на всю оставшуюся жизнь.
Пропечатались самым крупным красным болтом. Витька не был девочкой с
нерастраченной целкой. Ему приходилось убивать, и его убивали более чем
активно. На многочисленных войнушках современности. В бандитских разборах
великой перестройки. Все виды боли были доступны памяти, все, казалось бы,
уже случилось. Ан нет!
Врач капнул в открытый рот пациента немного спирта, и действо началось.
- Что вы чувствуете?
- Противно, - ответил Витька, и тут его врезало:
Дыхание захлопнулось. Спазм скрутил горло, ударил страх. Жуткий,
доисторический. Что-то кричал врач, суетилась медсестра, а Витька умирал.
Кислородная маска с силой упёрлась в его лицо, защемив о зуб нижнюю губу.
- Дыши, старайся, я помогу, - требовал врач. Витька пытался, но тщетно. Это
было похоже на то, как если бы мы плотно закрыли рот и нос, а потом пытались
вздохнуть. Ужас, такого допотопного ужаса он ещё не переживал.
- Открой глаза, - кричал доктор, и Витька честно пытался, но глаз не было.
Вернее они были, но закатились глубоко под лоб и не собирались покидать своё
прибежище. Но не это было главным. Воздух, дышать, жить блять!
- Дыши, я сказал, пытайся, ну же! - уже кричал доктор. А воздуха не было,
Вернее он был везде и всюду. В изобилии, в немыслимых объёмах, вот только
Витька его не получал.
Истерика и спазм выгнули его тело дугой, так что он на миг зафиксировался на
затылке и пятках. Рухнул вниз, дышать суки, дайте воздух! Когти скребли
простынь, они тоже хотели жить.
Слабый поток, нет, даже не поток, а малюсенький ручеёк божественного нектара
рванулся в его лёгкие. Это было нечто, это было спасение. Ещё пара спазмов и
дыхание, вначале мокрое с ужасным бульканьем в глотке, начало возвращаться.
Ещё чуть и оно вернулось всё полностью.
Врачи убедившись, что пациент вернулся весь, оставили его на попечение
приборов и капельницы и вышли из палаты.
Витька лежал и переосмысливал свою жизнь заново. Он вновь учился дышать. Он
пил воздух, как пьют самую вкусную в мире воду. Он смаковал его. Маленькими
глоточками, и огромными, до боли за грудиной глотками. Он втягивал его
сквозь зубы и боялся одного, чтобы это его умение не исчезло, не утратилось.
Ведь дышать это такое прекрасное занятие.
Еще пару раз заглядывали медики. Убедившись, что с пациентом всё хорошо, они
проверяли капельницу и выходили. А Витька пил воздух и радовался. Он может,
он умеет дышать!
