[pc] Милое чудовище

Доброго здоровья всем читающим!

Милое чудовище

Милое чудовище

Давно у нас не было психологических загадок и попыток разобраться в
какой-нибудь истории. Давайте сегодня попробуем. Впрочем, это даже не
загадка, наверное,

а история семьи, как всегда. Но так случилось, что она оказалась совершенно
за пределами моей компетенции, поскольку саму проблему теоретическая и
практическая

российская психология обозначила уже после того, как я получила образование,
и многое в этом обозначении осталось для меня спорным и непонятным.

Я человек непугливый, а уж на приеме пугаюсь совсем редко - слишком много
всего видела за четверть века практики. Но, как всем известно, не бывает
правил

без исключений.

Пришли женщина с девочкой девяти лет. Девочку зовут Маша, Мария.
Симпатичная, ясно улыбающаяся во все зубы, но какая-то немножко
<растрепанная>, как будто

слегка в стиле ретро.

Девочка поздоровалась, спросила <можно игрушки играть?>, получив разрешение,
бегло их осмотрела (взгляд не рассеянный, а цепкий, я на это обратила
внимание).

Но видно, что я сама интересую ее больше. <Какие у вас волосы! Вы их не
красите, как все. Это красиво. Можно вас обнять?> Я не люблю чужих
прикосновений,

но ради установления контакта разрешила. Маша обняла довольно аккуратно,
отошла. <Вы меня тестировать будете?> - <Нет, пока не буду>.

Я пока ничего не понимала. Женщина ничего не предъявляла, как будто
наблюдала. За девочкой? За мной? Мы с Машей еще поговорили. Она рассказала,
что учится

в третьем классе, не очень хорошо, у нее много троек и двойки даже бывают.
Учиться ей трудновато, и еще иногда она <не старается>. Подружка у нее
только

одна, и еще мальчик во дворе, но ему всего семь лет. Живет она с мамой,
папой и младшим братиком Сережей. Сейчас в кружки не ходит (налегает на
учебу,

дополнительно занимается с репетитором по основным предметам и еще
английским), но раньше ходила в какой-то аналог <умелых рук> при школе - там
лепили,

рисовали, делали поделки для мам.

И что?

- Маша, - наконец вступила мать. - Ты помнишь, мы с тобой договаривались?..

- Да, - спокойно откликнулась девочка. - Давай!

Мать достала из сумки и протянула ей PSP. Девочка взяла и, на ходу включая
прибор, отправилась в коридор.

Когда она вышла, женщина как будто выдохнула, а на лице ее появилось такое
выражение...

Она еще ничего не сказала, а мне уже стало как-то не по себе. Почему-то
пришло в голову, что девочка, несмотря на ее вполне здоровый и даже цветущий
вид,

чем-то смертельно больна и вскоре должна умереть. А может, смертельно больна
сама мать (в это, надо сказать, верилось легче)?

- Для моего мужа брак со мной - второй. Маша - его дочь от первого брака, -
сказала женщина, назвавшаяся Ритой.

Теперь выдохнула я. Хрестоматийная история: мачеха не ладит с падчерицей.
Сейчас будем разбираться.

- Вы сейчас, как все, решите, что я бесчувственное чудовище и придираюсь к
бедной сиротке, но мне почти все равно. Мне надо хоть иногда выговориться.

- Давайте не будем забегать вперед. Как давно Маша с вами?

- Три года.

- А ее родная мать?

- Умерла, причем совсем недавно, меньше года назад. Она долго болела, ее
пытались лечить... Маша сначала оказалась у бабушки с материнской стороны,
но

она почти слепая. Бабушка позвонила мужу (он к тому моменту не виделся с
бывшей женой и дочерью уже несколько лет, только платил алименты на
карточку,

они сразу плохо жили и окончательно разошлись, когда Маше был год) и
сказала, что либо он дочь забирает, либо она отдает ее в детдом. Он,
конечно, посоветовался

со мной...

- А вы?

- Мне сразу стало ее безумно жалко. Мать ее... муж мне явно не все сказал,
но я так поняла, что она под конец была совершенно асоциальна: алкоголь,
наркотики,

мужчины... И там же - маленький ребенок. У Маши несколько шрамов, она не
рассказывает откуда. И еще... самое может быть страшное... мне сказал врач,
когда

мы оформляли документы... - Рита замялась.

- Что? - не выдержала я.

- Она была не девственна.

- Шестилетний ребенок?! - ужаснулась я.

Женщина кивнула.

- Мы с мужем согласно решили: конечно, надо ее брать, какой детдом, ребенок
и так настрадался. Нашему Сереженьке тогда было полтора годика, я все равно

сидела дома, мы подумали: очень удачно, она пойдет в первый класс, я смогу
всему ее учить, все контролировать, нормальная семья, побольше любви, ласки

и заботы, и она оттает, станет обычным ребенком.

- Насколько я понимаю, ничего из этого не сбылось?

- Сначала я увидела ее вот так же, как вы сейчас. Она была слегка диковата и
одновременно прилипчива, но в целом - обычный ребенок. Очень, кстати,
самостоятельный:

одевалась, раздевалась, рвалась сходить в магазин, могла сама приготовить
себе и даже мужу завтрак из того, что было в холодильнике. Категорически не
любила

причесываться (мы ее сразу коротко подстригли), и гигиена... с этим были
серьезные проблемы, но сейчас мы их почти решили, она даже полюбила в ванной
сидеть,

правда, если ее не понукать, мыться там все равно не будет.

- С чем же возникли трудности?

Женщина сжала кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

- Я боюсь, что она что-то сделает с Сережей, а я тогда убью ее! - не
поднимая глаз, выпалила Рита. - И никто мне не верит!

- Я вам верю. Вы боитесь. Но на каком основании?

- Она снаружи ведет себя как почти обычная. Я разговаривала с учительницей:
дети Машу недолюбливают: она плохо учится, бывает навязчивой, не чувствует

дистанции, несколько раз ее ловили на мелком воровстве. Но у нее
действительно в классе есть подружка - глупая неопрятная девочка, то ли
киргизка, то ли

туркменка. И

advert

в целом она в школе тихая и ничем не выделяется. И в кружке так было. И в
поликлинике, и в магазине. Но вот уже репетитор, который приходил к нам
домой...

Сейчас у нас уже третий, они не выдерживают, просто пугаются...

- Что же у вас там происходит-то?

- Истерики на любой запрет. Она воет, швыряет вещи, сама кидается на стены,
может разбить себе что-то до крови. Может кинуть что-то в нас. А ведь сейчас

школа, надо уроки хоть как-то делать, нельзя без этого. А ей трудно дается,
да и не хочется, конечно. Каждый день как на каторге, в выходные только
немного

отпускает. Ее невозможно приласкать, вообще дотронуться, когда она этого не
хочет. Но иногда она сама <виснет>, особенно на отце, и тогда от нее
практически

невозможно избавиться - когда была поменьше, она просто цеплялась за его
ноги и волочилась за ним. При этом какой-то извращенный, грязный интерес к
человеческой

сексуальности. Кукол у нее нет, она их давно порезала на куски. И сейчас
иногда потрошит Сережины мягкие игрушки. Старается выбирать его любимые.
Один

психолог посоветовал мне завести какого-нибудь зверька, чтобы она о нем
заботилась. Маша пришла от идеи в восторг, мы купили крысу. Пишут, что
маленькие

дети быстро забывают, но она о ней действительно заботилась, убирала клетку
прямо фанатично, еду, воду, все дела, выпускала ее гулять. А потом однажды

крыса просто исчезла. Мы все обыскали. Сережа плакал, а Маша была совершенно
спокойна, даже улыбалась, когда папа в поисках застрял под диваном. Я не
люблю

крыс, но даже сейчас почему-то боюсь думать о судьбе той зверюшки.

Она оскорбляет и угрожает (никогда при отце). Она разбила три моих телефона
и потеряла (или иным образом утратила) три своих. Она постоянно и
бессмысленно

врет. Она ворует вещи, еду и деньги и складывает их в укромных уголках, как
животное. Я говорю: я сама дам тебе, попроси, скажи, что тебе нужно. Она
меня

то ли не слышит, то ли не понимает. Я вообще ее объект. Она стала называть
меня мамой на пятый день после того, как у нас появилась. Мне тогда это
очень

польстило. Теперь мне кажется, что она мне за что-то злобно и изощренно
мстит. Однажды я застала ее с приставленным к Сережиному горлу кухонным
ножом.

Сын при этом выглядел спокойным и даже заинтересованным. У меня почти
остановилось сердце. Я швырнула ее об стену, заорала, а она улыбнулась и
сказала:

а что такого? Мы же играем!

Еще она иногда писает в кровать. Причем не ночью, а утром, когда уже
проснулась. Мы ее обследовали - с медицинской точки зрения все в порядке. Я
спрашиваю:

почему ты не идешь в туалет?! Она отвечает: а мне не хочется из постели
вылезать, там снаружи холодно. Муж говорит, что я к ней придираюсь, потому
что

она мне не родная. Но он экспедитор, часто в командировках. А я-то дома.
Наши с мужем отношения из-за нее постепенно портятся. Его родители тоже
сначала

обвиняли меня: у меня не хватает на бедную девочку терпения, любви, желания
ее понять. А потом они взяли внучку на две недели на отдых. Вернули ее
молча,

ничего никогда про этот отдых не рассказывали и теперь общаются с ней только
в присутствии сына. Подозреваю, что огребли они там по полной программе.

- А вы неврологу-то ее показывали? С ее истериками...

- Ну разумеется! И не одному. Ей прописывали массаж, таблетки, электрофорез.
Ничего не менялось. И когда я жаловалась, врач обычно смотрел с подозрением:

ну нет таких болезней, чтобы вот тут (в школе, в кружке, в поликлинике)
ребенок как ребенок, и все запреты соблюдает, и все правила, а вдруг бац - и
крышу

снесло, что-то у вас там... Я же мачеха! Может, я ее тайком за волосы таскаю
и на колени на горох ставлю!

- Не таскаете? - серьезно спросила я.

- Не таскаю, - ответила Рита. - За редчайшим исключением. Одно я вам уже
описала. Хотя хочется почти постоянно, признаюсь честно.

- А хорошие моменты бывают?

- Бывают! В том-то и дело! Иногда и поиграет хорошо с Сереженькой, и пятерку
принесет, и мне говорит: ты иди, мамочка, полежи, мы тут с братиком
приберемся,

я сама посуду помою (и приберутся, и помоет). И тут же, буквально через
полчаса... Иногда - простите, я понимаю, что это бред, ей девять лет, но уж
честно

так честно - иногда мне кажется, что она и это делает специально, чтобы я
размякла, начала надеяться, и тогда уж потом - ударить побольнее... Я
полезла,

конечно, в интернет. И там почти сразу нашла 20 пунктов, из них Маше
подходили 16. Называется нарушение привязанности. Американцы еще в 1980-х
годах установили,

а у нас совсем недавно.

- А где же они раньше были?

- Кто? Когда?

- Люди с нарушением привязанности, до 80-х?

- Не знаю. Но мне сразу чуть-чуть полегче стало: все-таки получается, что
это не я сволочь, а она - больная. Но ведь моего главного-то страха - за
Сережу,

за нашу семью вообще - это не отменяет! Часто мне хочется просто схватить
Сережу в охапку и бежать куда глаза глядят, пока не поздно. Стыдно
признаться,

но, кажется, я не убегаю только потому, что бежать мне в сущности некуда: я
родом из Вышнего Волочка, моя мама умерла, а папа женился и живет в нашей
квартире

с молодой женой, и она еще ребенка хочет. Куда мы там с Сережей? Хотя папа
единственный на свете, кто мне верит, и говорит: станет невмоготу - хватай
сына

и приезжай. В интернете мне пишут, что нужно терпение и ласка, и чтобы у нее
ко мне постепенно доверие возникло, и дают ссылки на всякие статьи.
Учительница

в последнее время как-то странно на меня смотрит: я подозреваю, что Маша ей
что-то такое про меня наговорила, и она теперь думает, не донести ли в
социальные

службы. А я себя поймала на мысли: ну, пусть бы уже донесла скорее! Они бы
тогда пришли и Машу у нас забрали куда-нибудь! Муж, конечно, скорее всего,
тогда

от меня уйдет, ну и пускай уже - хоть какое-то решение, а не ужас без конца!
Представляете, до чего я дошла! Что же мне делать?!

Я видела, что Рита мне не врет - она видит и понимает ситуацию именно так,
как рассказывает. Но что же там у них происходит на самом деле?

- Могу я поговорить с отцом Маши?

- Да, конечно.

* * *

Мужик типа <буратино>.

- Да Рита просто устает, сидит дома все время с детьми да на этих дурацких
форумах. Напридумывала себе невесть что. Какая Машка больная! Обычная
девочка,

привязчивая очень, ласковая. Бывает истерит, конечно, да ведь это у всех
детей так? Ума небольшого, да зачем женщине ум? Только мешает...

* * *

Я взяла тайм-аут. Стала читать про нарушение привязанности. Чем больше
читала, тем меньше понимала. Теоретическая картинка не складывалась упорно,
ускользала

самая суть. Созревание лимбической системы, классификация нарушений
привязанности... Опыта работы с такими случаями у меня нет. Что делать?
Признаться

Рите, отослать ее к тем, кто понимает (или хоть думает, что понимает, - это
дает уверенность), как это устроено, работал с таким детьми?

Я попробовала - это казалось самым честным. Рита разрыдалась и опять стала
говорить, что ей никто не верит и даже пожилой психиатр вместо ожидавшихся
таблеток

сказал: а вы не

advert

пробовали просто ее полюбить? В христианском смысле?

<Урыла бы такого психиатра!> - подумала я и опять заколебалась: а вдруг там
вообще нет никакого нарушения формирования лимбической системы (или что оно

там) и я просто чего-то еще не понимаю, и все можно исправить? И я
отказываюсь помочь явно нуждающимся в помощи людям?

* * *

Уважаемые читатели! Как вам кажется, что происходит в семье Риты? Что
происходит с Машей? И что можно и нужно сделать, чтобы ситуацию улучшить?
Скажу сразу:

никакой ключевой информации я от вас не утаила, никаких <скелетов в шкафу>
тут нет.

Моя собственная компетенция в таких случаях действительно близка к вашей. Но
кто поручится, что мне не придется столкнуться с таким еще и еще раз?
Собираем

мнения.

Катерина Мурашова