Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

САМОТВОРЕНИЕ ЛИЧНОСТИ


Вчера поместил в Интернете заметку «Введение в мышление. Урок 001: Самотворение»,
а вечером Юрий Васильевич Крупнов сообщил мне, что затронутая мной тематика уже
давно обсуждается российской интеллектуально-педагогической общественностью.
В частности, он сослался на свою работу «Практика персонального образования»
(http://spasem-shkolu.p-rossii.ru/personobr-1.htm), которую я тут же прочел.
И поразился. Зачем я ломился в открытую дверь?

Юрий Васильевич воздвигает свою субъектную концепцию современного образования
именно на учении о самотворчестве личности (персонализм), опираясь как на богатейшую
отечественную и мировую философско-педагогическую традицию, так и на нынешние
информационно-компьютерные возможности. Он утверждает и показывает абсолютное
различие между личностью и индивидом. Личность - основа бытия и действия всего
свершающегося, а индивид – всего лишь указание на единичность и выделенность
чего угодно.

Один из моих учителей Алексей Федорович Лосев, у которого я секретарствовал в
1961-1963 годах, в «Двенадцати тезисах об античной культуре» отмечает: «Боже
упаси переводить  латинское слово «индивидуум» как «личность»! Укажите хотя бы
один латинский словарь, где говорилось бы, что слово «индивидуум» может иметь
значение «личность». «Индивидуум» — это просто «неделимое», «нераздельное». Стол
состоит из доски, ножек и т. д.— это делимое, а с другой стороны, стол есть стол,
сам по себе он неделим, он есть «индивидуум». И стол, и любая кошка есть такой
«индивидуум». Так при чем же здесь личность? «Индивидуум» — самый настоящий объект,
только взятый с определенной стороны, и больше ничего» (http://www.athenai.ru/txt/losev_12.htm).

Николай Александрович Бердяев тоже категорически утверждал: «Личность не тождественна
индивидууму… Индивидуум есть категория натуралистическая, биологическая. Не только
животное или растение есть индивидуум, но и алмаз, стакан, карандаш. Личность
же есть категория духовная, а не натуралистическая, она принадлежит плану духа,
а не плану природы, она образуется прорывом духа в природу. Личности нет без
работы духа над душевным и телесным составом человека. Человек может иметь яркую
индивидуальность и не иметь личности. Есть очень одаренные люди, очень своеобразные,
которые вместе с тем безличны, не способны к тому сопротивлению, к тому усилию,
которое требует реализация личности. Мы говорим: у этого человека нет личности,
но не можем сказать: у этого человека нет индивидуальности. Мен де Биран и Равессон
учили о связи личности с усилием. Усилие же это связано с болью. Личность есть
усилие, не определяемое внешней средой. Личность не есть природа, как Бог не
есть природа. Одно с другим связано, ибо личность и есть образ и подобие Божье
в человеке. Личность предполагает существование сверхличного. Личности нет, если
нет ничего выше личности. Тогда личность лишается своего ценностного содержания,
которое связано с сверхличным. Личность есть прежде всего смысловая категория,
она есть обнаружение смысла существования. Между тем как индивидуум не предполагает
непременно такого обнаружения смысла, такого раскрытия ценности» (Бердяев Н.А.
Я и мир объектов: Опыт философии одиночества и общения. Размышление V. Личность,
общество и общение. http://www.oko.ru/main.php3?p=11&no=050206020204&id=2985).

Наконец, французский философ Эммануэль Мунье в «Манифесте персонализма» однозначно
определял: «Личность не есть индивид. Мы называем индивидом распыление личности
и ее удовлетворенность таким потерянным состоянием. Мой индивид — это неопределенный,
непостоянный образ, создаваемый многократной сменой различных персонажей, в которые
я погружен, внутри которых я распыляюсь и ускользаю от себя… Индивидуализм поставил
на место личности юридическую абстракцию, индивида, лишенного привязанностей,
окружения, поэзии, индивида, которого всегда можно заменить другим индивидом,
индивида, отданного на откуп первым попавшимся силам» (Мунье Э. Манифест персонализма.
Москва: Республика, 1999, с. 57, 60).

Через наличие у личностного начала  «творческих моментов» определял отличие личности
 от индивида выдающийся российский теоретик и организатор образования Василий
Васильевич Давыдов: «Личностью обладает творчески («свободно») и талантливо действующий
человек, создающий новые формы общественной жизни» (Давыдов В.В. Теория развивающего
обучения. Москва: ИНТОР, 1996, с. 47, а также  http://maro.newmail.ru/licnie_str/vvdavidov/pamiati/1_ctenia/1_bercfai.htm).

Разумеется, тот же А.Ф. Лосев в «Двенадцати тезисах», да и все историки мышления
подчеркивают, что христианство, в отличие от «объектной», «космологичной» и «пантеистичной»
античности, ставит в центр самотворящую личность, уподобленную Творцу.

Вот позиция современного католического богослова Карлоса Вальверде (Carlos Valverde):

«…Следует обоснованно употреблять слово и понятие «личность». В них акцентируются
определенные явления, характерные только для человека. Индивид — более широкое
понятие; собственно говоря, индивид есть род, а личность — один из входящих в
него видов. Овцы в стаде, пчелы в улье, деревья в лесу тоже могут быть названы
индивидами, то есть особями одного вида, но никак не личностями…

Личность — это существо духовно-телесной природы, а поэтому она не является вещью,
объектом естественной науки. Личность — это уникальное «Я», неповторимое в своей
абсолютной единичности. Уникальное, но не единственное. Обладающее самосознанием,
потому что оно имеет интеллектуальную природу. Если индивид рассматривается как
закрытое существо, то личность — существо открытое. Она способна бесконечно обогащаться
в общении с миром, с другими личностями и с Богом и реализоваться именно в этой
открытости другому, другим и Богу. Личность является самой собой в той мере,
в какой отдает себя другим, потому что «любовь различает» (Тейяр де Шарден).
Поэтому личность существует для общества, а общество — для личности. Они нуждаются
друг в друге и дополняют друг друга. Личность свободна, а потому может быть субъектом
нравственных обязанностей. Поскольку же она имеет обязанности, постольку имеет
и права и заслуживает всяческого уважения. В своих решениях она руководствуется
сознательно принятыми ценностными суждениями. Итак, личность властна над собой
и свободно отдает себя.

Наконец, персоналисты, говоря об индивиде, подразумевают такое существо, чье
предназначение состоит в продолжении вида. Иначе говоря, индивид рождается, живет,
производит потомство, продолжает свой вид и умирает, полностью исчезая. Напротив,
личность есть своя собственная цель и предназначение: она живет не только для
продления вида, но и для того, чтобы реализовать саму себя внутри вида и вместе
с видом. Очевидно, что полная самореализация предполагает личное бессмертие и,
следовательно, духовную природу души. Без этого она была бы не личностью, а индивидом
и жила бы только для вида» (Карлос Вальверде. Философская антропология. Москва:
 Христианская Россия. AMATEKA, Manuali di Teologia Cattolica, Volume XVI, перевод
с испанского Г. Вдовина, научный редактор Е. Гейнрихс, 2000.   http://www.agnuz.info/Library/texts/anthropology.htm#ch1_5).

Данная книга вышла в серии, которая характеризует себя следующим образом: «Преодолевая
разницу в чувствовании и специализации, авторы серии «АМАТЕКА», в качестве общей
предпосылки, опираются на творчество Анри де Любака и Ханса Урс фон Бальтазара,
следуя систематическому принципу, который руководит всем развитием материи и
который может быть выражен следующим образом: Иисус Христос, «ключ, средоточие
и цель всей человеческой истории» (Gaudium et Spes 10, 2), не только автор Искупления,
но также Глава творения. Он есть «Альфа и Омега» (Откр 21, 6) человека, космоса
и их истории. Такое христоцентрическое мировоззрение и составляет основу этой
серии».

По мнению Ю.В. Крупнова, одна из лучших работ по проблеме личности - статья «Личность
и Бытие» - принадлежит современному греческому православному богослову Иоанну
Зизиулусу. Он напоминает, что «личность как понятие и как живая реальность —
исключительно продукт патристической мысли», и утверждает: «Источником истинного
бытия является только свободная личность, личность, которая любит свободно, то
есть, которая свободно утверждает свое бытие, свою идентичность посредством события
общения с другими личностями» (Иоанн Зизиулус, митрополит Пергамский. Личность
и Бытие. http://ibif.nm.ru/translations/ziziulas.htm).

Именно это утверждение отражает то эпохальное преобразование, тот фундаментальный
переворот в мировом мышлении, указывает Ю.В. Крупнов, который произошел в патристическую
эпоху (прежде всего III — V вв. н.э.) и в результате которого «ипостась» была
отождествлена с «личностью». Личностью является, таким образом, то, что было
обнаружено и привнесено в мир Христом и христианством как учением. Человек как
личность предстал через Иисуса Христа как сотворец Бытия, как Самотворец.

«Глубочайшее значение отождествления «ипостаси» с «личностью», - продолжает Иоанн
Зизиулус, - значение, революционная природа которого в эволюции греческого мышления,
судя по всему, ускользает от внимания историков философии, - может быть выражено
в двух тезисах: (а) личность более не является дополнением к бытию, категорией,
которую мы добавляем к конкретной сущности, поскольку мы прежде уже установили
ее онтологическую ипостась; личность сама есть ипостась бытия; (б) сущности более
не возводят свое бытие к самому бытию - то есть бытие само по себе не является
абсолютной категорией, - но к личности как именно к тому, что конституирует бытие,
то есть дает сущностям быть сущностями. Другими словами, из добавления к бытию
(своего рода маски) личность становится самим бытием и одновременно - что наиболее
важно - конститутивным элементом («принципом» или «причиной») сущих» (Там же).

Очень важно сейчас нам, современным людям, подвергающимся новому мощному натиску
десубъектизации со стороны сатанинских сил, особенно в нынешней предавшей саму
себя России, вернуться к первоистокам нашего самосознания, к родникам Отцов Церкви.
Завершитель и систематизатор греческой патристики византийский богослов, философ
и поэт Иоанн Дамаскин (675-749) в Главе 66 «О соединении по ипостаси» своих «Философских
глав (Диалектика)» говорит:

«Следует заметить, что соединение по ипостаси образует из соединяемых природ
одну сложную ипостась, сохраняющую (sodzoysan) в самой себе причастные к соединению
природы, и их видовое отличие, и их естественные особенности неслитными и неизменными.
Сама же она по отношению к самой себе не обладает никаким ипостасным отличием,
ибо присущими ей становятся свойственные каждой из причастных к соединению природ
характерные отличия, благодаря которым каждая из них отделяется от природ того
же вида, как это происходит в случае души и тела.

Ведь хотя из обоих образуется одна сложная ипостась, например, Петра или Павла,
тем не менее она сохраняет в самой себе две полные природы, а именно природу
души и природу тела, и сохраняет их видовое отличие несмешанным, а их естественные
особенности неслитными.

И она обладает в самой себе характерными особенностями каждой из природ (а именно
особенностями души, отделяющими ее от остальных душ, и особенностями тела, отделяющими
его от остальных тел), никоим образом не отделяющими душу от тела, а соединяющими
и связывающими их и вместе с тем отделяющими составленную из них единую ипостась
от остальных ипостасей того же вида.

А как только однажды природы подверглись соединению друг с другом по ипостаси,
они остаются совершенно нераздельными. Ведь хотя со смертью душа и отделяется
от тела, их ипостась все-таки остается одной и той же, ибо ипостась есть составление
каждой вещи самой по себе в начале ее существования.

Так вот, тело и душа неизменны в том, что они всегда имеют одно начало их существования
и ипостаси, хотя и отделимы друг от друга.

Следует заметить, что и природы могут соединяться друг с другом по ипостаси,
как, например, в человеке, и природа может быть воспринята ипостасью и существовать
в ней: и то и другое наблюдается во Христе. Ведь в нем и природы, божественная
и человеческая, соединились, и его одушевленная плоть получила бытие в ранее
существовавшей ипостаси Бога-Слова и обрела ту же ипостась.

Но совершенно невозможно, чтобы из двух природ была образована одна сложная природа
или из двух ипостасей — одна ипостась, потому что невозможно, чтобы противоположные
существенные отличия сосуществовали друг с другом в одной природе, ведь их дело
— отделять друг от друга те природы, которым они Присущи.

И опять-таки невозможно, чтобы существовавшее однажды само по себе имело другое
начало ипостаси, ибо ипостась есть существование само по себе. [Определение ипостаси
как «бытия самого по себе» дается и Леонтием Византийским (PG,86, 1280A)].

Следует иметь в виду, что в святой Троице ипостась есть безначальный способ вечного
существования каждого лица. Нужно знать, что когда возникает сложная природа,
и ее части должны быть одновременными, и из одного должно получаться другое,
не сохраняющее, а изменяющее и делающее иным то, из чего оно было образовано:
как, например, когда из четырех стихий образуется тело, из одного возникает другое
и оно не является и не называется ни чистым огнем, ни какой-либо из других стихий,
и как, например, от коня и ослицы рождается лошак, ведь он не является и не называется
ни конем, ни ослом, а отличен от них и не сохраняет неслитной и неизменной ни
одну из природ тех, от кого он произошел» (перевод с древнегреческого M. А. Гарнцева
выполнен по изданию: Johannes von Damaskos. Capita philosophica (Dialectica)
/ Besorgt von B. Kotter // Idem. Die Schriften. Berlin, 1969. Bd. l. S. 139.140.).

Практические следствия из патристического богословия и вообще из учения о самотворении
личности, уподобленной Творцу, - очевидны. Их и развивает и реализует применительно
к существующей российской ситуации Юрий Васильевич Крупнов. Из необходимости
различать и противопоставлять личность и индивида вовсе не следует, указывает
он, что понятие индивида «плохое» или ненужное для образования и жизни. «Наоборот,
понятия индивида, индивидуализации очень важны для технической организации процессов
обучения и воспитания или образования. Нужно быть неадекватным педагогом и человеком,
чтобы не узнавать и не учитывать особенности каждого конкретного ребенка как
индивида - далее неделимого и отличаемого от другого такого же индивида. Просто
не надо использовать понятие, которое предназначено для буквально физического
и эмпирического отделения одного объекта от другого, мальчика Пети от мальчика
Васи, стола - от стула или табуретки, для обозначения личности, т.е. предельности
существования человека, того идеального задания, сверхзадачи, которые человек
может  - исключительно добровольно - принимать на себя. Индивидуализация - очень
важный и нужный термин с позиции методического удобства педагога. Ведь индивид
является законченным объектом, который дан как внешнее и законченное, обладает
рядом постоянных свойств и качеств, отличающих его от другого индивида, такого
же объекта. Персонализацию же - в отличие от индивидуализации - необходимо понимать
с позиции проявления личности и личностного роста, с позиции выстраивания работы
личности с личностью, лицом к лицу».

В согласии с хайдеггеровским учением о намёте (Entwurf), Юрий Васильевич Крупнов
отмечает, что личность развивать нельзя. «Здесь, - говорит он, - я не согласен
со всеми, кто придерживается этого  привычного выражения «развитие личности».
Нельзя личность развивать постольку, поскольку она «дается» Господом по факту
каждому без исключения человеку как тот центр, вокруг которого выстраивается
потом вся его жизнь.  Личность нетрансформируема, неконструируема и неформируема,
она не может служить инструментом и средством для человека - ее можно только
проявлять, выявлять и, с позиции организации образования, - образовывать».

Между тем не все отечественные ученые понимают самотворческий характер личности,
«сверхсущность» намета («умопостигаемого характера», судьбы) человека. Например,
Борис Сергеевич Братусь, автор первого в России вузовского учебника по христианской
психологии, утверждает, что личность есть «способ, инструмент, средство организации
достижения» сущности человека:

«Таким образом, личность как специфическая, не сводимая к другим измерениям конструкция
не является самодостаточной, в себе самой несущей конечный смысл. Смысл этот
обретается в зависимости от складывающихся отношений, связей с сущностными характеристиками
человеческого бытия. Иначе говоря, сущность личности и сущность человека отличаются
друг от друга тем, что первое есть способ, инструмент, средство организации достижения
второго, а значит, первое получает смысл и оправдание во втором. Поэтому, возвращаясь
к дискуссии вокруг слов М.М. Бахтина, мы можем утверждать, что личность как психологический
инструмент может «овнешняться», о ней можно говорить «заочно» и это отнюдь не
противоречит трансцендирующей, изменяющейся природе человека.

Что касается неизбежно возникающего расхождения, пропасти, противоречия между
«вещным» (конечным) и «смысловым» (потенциально бесконечным), то оно в свете
сказанного не есть препятствие объективному познанию личности, обходить которое
надо возвеличиванием осязаемого «вещного» в ущерб неясному «смысловому» (в противовес
«понимающей психологии», экзистенциальным подходам или литературоведческим толкам
о превалировании второго над первым). Следует не избегать, не маскировать это
противоречие, а, напротив, выделить и зафиксировать его как первую объективную
данность…

Важно заметить, что каждое из психологических образований, ставшее в центре перечисленных
концепций, в ходе продуктивного развития преодолевается, «снимается» другими
инстанциями: подсознание сознанием (вспомним позицию самого З.Фрейда — на месте
Оно должно стоять Я); характер личностью (если подросток — сплошной характер,
то юноша — уже личность с характером, а у зрелого человека личность должна возрасти
настолько, чтобы вовсе подчинить, «снять» характер). И наконец, личность в итоге
«снимается» человеком. «Если человек понимает свое назначение, — писал Л.Н. Толстой,
— но не отрекается от своей личности, то он подобен человеку, которому даны внутренние
ключи без внешних».

Личность — внутренний ключ. Сложный, уникальный, бесценный, трудноовладеваемый.
Но на определенном этапе он исчерпывает свои возможности открытия и требуется
новый. В этом плане личность отходит, отбрасывается, «снимается» как сослужившее,
усвоенное, и открывается во всей полноте то, чему она служила. Предельное для
каждого услышать «Се человек». Не характер, не иерархия мотивов, не смысловая
сфера, не личность даже, а именно — человек». (С. Братусь. К проблеме человека
в психологии //Вопросы психологии, Москва, 1997, № 5).

Но вот прямо противоположное утверждение Святого Василия Великого: «Итак, мы
утверждаем следующее: то, что говорится об особенном, называется ипостасью. Ибо
сказавший: «человек» — неопределенностью значения явил нам некую расплывчатую
мысль, так что этим именем обнаружена природа, но не обозначено подлежащее, которое
обнаруживается собственным именем. Сказавший же: «Павел» — указал в обнаруживаемой
именем вещи подлежащую природу. Вот это и есть ипостась — не неопределенное понятие
сущности, не задерживающееся ни на чем из-за общности обозначаемого, но понятие,
которое показывает и определяет общее и неопределенное в какой-либо вещи через
ее очевидные особенные свойства, как это обычно делает и Писание во многих случаях
и в рассказе об Иове» (Василий Великий. Письмо Григорию брату о различии сущности
и ипостаси http://akaka.al.ru/library/0083.shtml).

Насколько я понимаю, Юрий Васильевич Крупнов в своей концепции личности вполне
сопрягается с изложенной мной во вчерашнем Уроке 001 мыслью о самотворении Быть
через Дабыть, о «перезагрузке» сущего через Вечного Адама как жертвосвершителя,
о Богосаможертвоприношении Творца-Программиста через Сына Человеческого Иисуса
Христа. «Я, - говорит Юрий Васильевич, - здесь стараюсь придерживаться православной
традиции, в которой личность рассматривается буквально и прямо как непосредственное
божественное в человеке, как даже «кусочек Бога», который был создан еще до сотворения
мира. То есть в рамках данной традиции личность была создана до начала мира и
мир исходно «спроектирован» как личностный».

Другими словами, следующий космический цикл «программируется»-творится в нынешнем,
и вопрос в том, является ли Бог-Творец недосягаемо-отчужденным от Адама (Сынов
Человеческих) или, как открылось нам через Посланников Небес, человек есть, говоря
словами великого шведского мистика Эммануила Сведенборга, - «рассадник небес»,
 он в самотворческой (субъектной) ипостаси как личность является «перезагрузчиком»
(Убивцем) существующего сущего и «программистом» (Творцом) грядущего Царства
Божьего (возвращенного нам Рая) под Новым Небом на Новой Земле.

Во всяком случае, Юрий Васильевич Крупнов видит в личности «именно динамический
«кусочек» Бога», то есть подчеркивает момент Самотворца. Это, указывает он, прекрасно
формулирует Деметриос Константелос (Demetrios Constantelos) в книге «Человеческое
Бытие: Маска или Персона? Перспектива в Греческом Православном Богословии и гуманистической
медицине»:

«Определение Платона, что человек имеет божественное происхождение и как moira
theou является частичкой (долькой, кусочком) Бога, было принято и развито христианским
богословием. Действительно, мы - часть Бога, пишет Григорий Богослов. И героический
Максим Исповедник подтверждает: «каждый из духовных и логических ангелов и людей
 называется кусочком Бога и причастен Богу». Исходя из этого святоотческого завета,
Михаил Пселл в XI веке осмысливает, "каким образом мы являемся искоркой Божьей»
и в то же время «как тело живем и движемся», и приходит к выводу, что поскольку
 «мы обладаем образами и видами Бога, постольку мы действительно являемся искрой
Божьей». Поэтому человек как "личность" будет жить вечно…

С точки зрения христологии, человек - не статический кусочек Бога, потому что
«он сопряжен с Логосом Бога», как подчеркивает Максим Исповедник, «но  человек
– динамический кусочек (мойра) Бога», пребывающий в непрерывном становлении и
борении, чтобы возвыситься от образа Божьего к подобию и преобразовать маску
в персону, онтологически обеспечивая тем самым его вечное спасение.

Когда Апостол Павел пишет «теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно,
тогда же лицеем к лицу» (1 Коринф. 13:12), он имел в виду духовное и эмпирическое
возвышение человека и его финальное вхождение в сферу нетварного божественного
света и энергий Бога. Здесь Творец и сотворенный встретятся друг с другом лицом
к лицу» (Constantelos D. The Human Being: A Mask or a Person? A Perspective in
Greek Orthodox Theology and Humanistic Medicine /Translated from the Greek by
V. Rev. George D. Gregory, MA, M. Div. and revised by the author with special
thanks to Dr. Niki Kantzios/       http://www.myriobiblos.gr/texts/english/constan.html).

Об этом же, в частности, говорил 21 мая 1995 года православный Архиепископ Австралии
уважаемый и глубокий мыслитель Стилианос в Университете Западной Австралии:

«Слова Святого Апостола Павла по этому поводу весьма глубоки и характерны, особенно
в его Послании к Ефесянам, начиная с первой главы. Здесь «образ» - не просто
связь между человечностью и Богом вообще, но с Богом-Словом прежде всего.  И
поскольку Сын и Слово Бога несотворены, предвечны и безначальны, уникальная тайна
человеческой личности (персоны) заключается преимущественно в том факте, что
её бытие непосредственно соотносится с предизбранностью и предопредленностью
– « Он /Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа/ избрал нас в Нем /Иисусе Христе/
 прежде создания мира» (Ефес. 1:4). Однако тем самым порядок всего творения во
времени полностью переворачивается или по меньшей мере обнуливается, поскольку
человеческие существа вместо того, чтобы быть «последними», предстают «первыми»…

Таким путем человечество становится «синхронизированным» с Бого-человеком и тем
самым, как сказал Святой Апостол Петр, «как от Божественной силы Его даровано
нам все потребное для жизни и благочестия, через познание Призвавшего нас славою
и благостию, которыми дарованы нам великие и драгоценные обетования, дабы вы
через них соделались причастниками Божеского естества» (2 Пет 1:4)» (Stylianos.
The Mystery of Prosopon (Person) and Human Adventure.  http://home.it.net.au/~jgrapsas/pages/Human.htm
    http://www.orthodoxresearchinstitute.org/articles/dogmatics/stylianos_mystery_person.htm
).

Все мировые религии, и особенно христианство, выделяют среди людей субъектных
и несубъектных индивидуумов-особей. Субъектный человек – это личность, партнер
Творца и Самотворец, а несубъектный – по тем или иным причинам не достиг «критического
порога» личности. Но личностное (субъектное) начало и сопряженная с ним способность
мышления – даны каждому человеку. Выявить это начало – вот задача! Отнюдь не
у каждого найдутся для этого силы, воля. «Мало того, - указывает Юрий Васильевич
Крупнов, - что  личность невозможно (и не нужно!) развивать. Может так случиться,
и часто, вероятно, случается, что личность у конкретного человека вообще может
не быть им выявлена и предъявлена. Наличие личности у каждого без исключения
человека вовсе не является автоматическим залогом ее обнаружения и реализации».

Не случайно Василий Васильевич Давыдов неоднократно утверждал, указывая на слова
Ф.М. Достоевского о том, что в человека «надо еще выделаться», что не каждый
человек автоматически становится личностью, что в личность надо еще суметь выделаться.
С этой точки зрения, считает Ю.В. Крупнов, оказываются бесперспективными два
распространенных сегодня по отношению к проблеме личности педагогических подхода,
которые можно условно назвать «формирующим» и «средовым».

Первый подход ставит своей целью формирование личности. В этом случае вопрос
о гармоничности и всесторонности или многосторонности этой личности оказывается
вторым, а исходно обозначается претензия на то, что личность может преобразовываться
искусственным образом и в нужном направлении.

Второй подход, казалось бы, наоборот, подчеркивает самоценность и изначальность,
первобытийность личности. Но, на самом деле, личность по-прежнему рассматривается
в качестве понятной и контролируемой, более того, с ясным обозначением  ее сил
и возможностей. Вместо претензий представителей первой позиции на непосредственное
изготовление или фабрикацию личности, представители второго подхода реализуют
претензии на познаваемость личности и возможность определять ее движение полевым
образом (по Курту Левину), то есть внешними силами организованной среды.

В обоих случаях, отмечает Ю.В. Крупнов, личность рассматривается как вещь: только
одни рассматривают эту вещь как натуральный предмет, претерпевающий действие
(типа табуретки), а другие - как активную машину (типа газонокосилки), которая
почему-то должна  осуществлять экспансию правильно подготовленной окружающей
среды. Между тем из вышеизложенного совершенно однозначно вытекает, что каждая
личность абсолютно нетождественна другой личности и абсолютно непознаваема, полностью
противоположна любому объекту и является бесконечным субъектом.

Сугубо педагогическо-дидактические выводы из такого принципиально-субъектного
понимания личности – очевидны.