ИСТОРИЯ ПИДЖАКА, ПОДАРЕННОГО ДЖИНОЙ ЛОЛОБРИДЖИДОЙ
В 1960-е годы мир казался не больше, чем сейчас, но тогда мы смотрели на него
не с периферии, а чувствовали себя в центре истории. И заграница смотрела на
нас с уважением и вниманием, чаще всего снизу вверх.
Ещё в 1950-е годы непринужденно общались мы у себя в МГУ на Ленинских горах с
разными западными знаменитостями, помню свои беседы с Жераром Филиппом и Ивом
Монтаном. Был Всемирный фестиваль молодежи и студентов летом 1957 года, кого
только мы там не видели. Произвела впечатление Национальная выставка США в Сокольниках
в 1959 году, я там разжился довольно представительной библиотечкой тогдашней
западной философии на английском языке. На Всемирном форуме молодежи в Москве
летом 1961 года мне пришлось под чутким руководством Бориса Николаевича Пастухова
много поработать как одному из орговиков, тоже пообщался вдоволь с интересными
молодыми политиками из разных стран.
А когда я в 1964 году подружился с Ильей Глазуновым, то в его «моссельпромовской»
башне чувствовал себя почти «гражданином мира». Вперемешку там появлялись то
члены Политбюро ЦК КПСС, то видные западные деятели. Поразительно насыщенно проходили
вечера и ночи в этом оазисе свободы и мышления, мы обсуждали странные судьбы
России и «вечные вопросы» бытия, находились в высоком творческом тонусе. Как
дома я был в той башне высокой у Ильи Сергеевича и его жены уникально-одаренной
Нины Виноградовой, чувствовал пульс планеты.
Джину Лолобриджиду увидел первый раз на одном из приемов, куда пошел вместе с
Ильей Глазуновым. Кажется, этот прием был по случаю одного из Московских кинофестивалей.
Кино я люблю, и когда в 1964-1965 годах собирал свой Университет Молодого Марксиста
в Октябрьском зале Дома Союзов, то на десерт показывал активу какой-нибудь свеженький
западный боевик типа «Голдфингера».
Пообщаться-поговорить с Джиной Лолобриджидой не довелось, но любовался ею с близкого
расстояния. Человек она простой, создавала ауру доброжелательности.
Однажды Илья Сергеевич и Нина раскритиковали меня за слишком демократический
вид и загорелись идеей одеть меня в заграничные шмотки. Немного полазили по шкафам,
нашли всякую одежду, начали примерять. Подобрали куртку, замшевый пиджак, какую-то
необыкновенную рубашку, галстуки, брюки и ещё что-то, но не хватало цивильно-делового
верхнего платья. Тогда Илья Сергеевич снял с вешалки пиджак и сказал – «Примерь-ка!».
Я примерил. Рукава, как всегда, оказались коротковаты, и тесновато а груди, но
все же налезло, как Пугачеву заячий тулуп с плеча Гринева (читай пушкинскую «Капитанскую
дочку»). «Годится!», - подытожила Нина.
И Илья Сергеевич поведал мне историю этого шедевра портняцкого искусства.
Оказывается, в первый раз пассионарный русский художник попал за границу благодаря
усердным хлопотам прогрессивной итальянской общественности, среди которой особую
активность проявляла Джина Лолобриджида, считавшаяся тогда самой красивой и популярной
женщиной мира. Это было, кажется, в 1958 году, после Всемирного фестиваля молодежи
и студентов. Именно Джина Лолобриджида встречала юного Илью Сергеевича, когда
он прилетел в Рим.
На неё тоже произвела впечатление непритязательная советская одежда, в которую
был облачен молодой гений живописи, и первым делом она повезла Илью Глазунова
в шикарный магазин, где одела с головы до ног. Пиджак ему она подбирала с особой
тщательностью – ведь главное, как говаривал впоследствии другой мой одно время
сотоварищ Владимир Жириновский, «чтобы пиджачок хорошо сидел».
Этот пиджак Илья Сергеевич носил несколько лет, но не пожалел его ради меня,
своего духовного сподвижника. Когда я пришел в нем домой – домашние не верили
своим глазам.
Шло время, и в конце концов пиджак Джины Лолобриджиды окончательно перекочевал
в чулан. Однажды гостила у нас теща из Березовки, что в Одесской области. Березовка
– место для меня памятное, не раз отдыхали там всей семьей, купались в близлежащем
лимане, до отвала питались фруктами, ездили гулять в Одессу. Именно в Березовке
я впервые где-то в начале 1970-х годов встретил Иосифа Кобзона. Увидел его афишу
и поразился, что первое выступление в клубе начинается у него в 9.00, затем
через два часа в 11.00 начинается следующий концерт, а затем в 13.00, 15.00,
17.00, 19.00 и последний в 21.00. «Какая-то халтура, - подумал я, - или наглая
фанера, как же можно петь весь день даже без перерыва на обед, так ведь можно
сорвать голос». Но из любопытства пошел на выступление, которое начиналось в
19.00. И был восхищен выступлением певца. Добросовестно и с подъемом исполнил
он все номера. Вот это трудяга! С тех пор я очень уважаю Иосифа Давидовича.
А теща у меня была простая колгоспница, царство ей Небесное, и когда она увидела
висящий в шкафу пиджак, то прониклась к нему, даже не зная всей его предистории,
очень большой привязанностью. Он ей понравился до глубины души. Она его примерила
и стала как молодая. И уже не снимала. В нем она и уехала в Березовку.
Постепенно превратился он для нее в повседневную рабочую одежду. И на одесский
Привоз она ездила торговать в нем. Так что славная жизнь пиджака Джины Лолобриджиды
продолжалась почти до самой перестройки.
Когда ехал на дачу к внучке Марусе на день рождения, то в газете «Московский
комсомолец» (16 июня 2003 года, с. 4) прочел весьма интересное для меня интервью
Вики Сарыкиной с великой итальянской женщиной, истинной провозвестницей глобализирующегося
мира. Она живет своим умом, не поддается стадным шаблонам мондиализма-глобализма.
Ей интересны пассионарии. «В 1974 году, - вспоминает она, - я решила заняться
журналистикой и сделать серию интервью с теми, с кем имела честь быть знакомой.
В Фиделе Кастро меня интересовали не его карьера и не его политическая линия,
а его человеческая, ежедневная сторона. Я провела на Кубе 12 дней, в течение
которых и снимала с ним интервью. Со мной Кастро чувствовал себя комфортно, спокойно,
не боялся, что я задам ему вопросы с подвохом».
На вопрос, как жить и что делать современному молодому человеку, как не потерять
свою субъектность и оставаться самим собой, она отвечает:
- А у меня только один ответ: иметь интересы. Для тех, кто живет, интересы не
угасают, а постоянно развиваются и дышат. Такому человеку не суждено стареть,
он остается молодым. Нужно искать в жизни то, что действительно интересует, нужно
культивировать этот интерес. Тогда уж точно у вас, как и у меня, совсем не останется
времени стареть!
Она, как и мы с Ильей Сергеевичем, осталась верна самой себе, своему предназначению
пробуждать субъектность в людях.