Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

НАЛОГИ ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОЙ ЭПОХИ


Как, не увеличивая налоги на простых граждан и на мелких и средних хозяйствующих
субъектов, в два-три раза повысить «чистые поступления» средств  на федеральные,
региональные и муниципальные программы и одновременно тоже в два-три раза повысить
«чистые доходы» граждан, вдобавок в разы сократив численность налогово-бухгалтерских
работников, контролирующих чиновников, надзирающих и карающих «правоохранителей»?

С первого взгляда сама постановка подобного вопроса кажется абсурдной и зряшной,
но на самом деле здесь мы имеем дело с назревшей проблемой, вполне поддающейся
рациональному решению. Только мыслить надо не шаблонно, по меркам прошлых времен,
а по-современному, исходя из новых задач, выдвигаемых постиндустриальной эпохой.

В любом обществе происходит кругооборот ресурсов, и когда развития нет или оно
пятится назад или идёт стихийно, то сборы с этого кругооборота в пользу государства
могут быть самые прихотливые. Другое дело – эпоха глобализации, когда развитие
и конкурентоспособность государств есть условие их выживания.

Следовательно, налоги в наше время должны способствовать постиндустриальной модернизации
государства.

Действительно, каждой исторической эпохе и каждому общественному строю соответствует
та или иная оптимальная система налогообложения. Чтобы убедиться в этом – достаточно
ознакомиться с любым учебником по истории налогов (http://www.ovsem.com/user/irnpo/).
И ныне во всем мире и особенно в переходных обществах типа современной России
идет поиск такой налоговой модели, которая способствовала бы постиндустриальной
модернизации, которая невозможна без развития низовой субъектности.

В нашей надпартийной предвыборной платформе «Путь из тупика» предложена  налоговая
система, удовлетворяющая требованиям постиндустриализма. Она позволяет регулировать
процесс модернизации и обеспечивать конкурентоспособность экономики, упрощать
определение налогооблагаемой базы, повышать собираемость налогов и резко сокращать
бюрократическо-контролирующий аппарат.

Освобождение от налогов «точек роста» - универсальный рецепт экономического прорыва
или «экономического чуда». Все преуспевающие на сегодня страны практиковали освобождение
от налогов своих экспорториентированных производств, прежде всего высокотехнологичных.
Применительно к современной России, кроме освобождения от налогов новых хайтековских
фирм вместе с рядом экспорториентированных и импортзамещающих предприятий, предлагается
также вообще избавить от поборов «неоказачьи поселения» на пустующих и особенно
на пограничных землях России и, очень важно для взрастания российского будущего,
- молодежную школьную и вузовскую хозяйственную деятельность.

Более радикальны и непривычны наши предложения по фиксированному (вмененному)
налогу на все виды малой и средней хозяйственной деятельности. Так действуют
бандиты или «правоохранители», когда «крышуют» «точки». Но они прикидывают «платежеспособность»
крышуемых на глазок, а можно ввести ступенчатую шкалу сборов с фирм и предприятий,
исходя из их оборота. Ступени должны быть достаточно крупными – 100, 500, 1000,
3000, 5000, 10000, 20000, 30000, 50000 и так далее долларов в месяц, но фиксированные
(вмененные) платежи должны быть не меньше налоговых поступлений за предшествующий
год. Ступень шкалы пусть определяет не чиновник, а трехсторонняя комиссия из
представителей администрации, депутатов и профессиональной общественности. Ступени
могут пересматриваться ежегодно или один раз в два или три года. Хозяйствующий
субъект выплачивает ежемесячно или ежегодно назначенную ему фиксированную сумму,
а то, что остается сверху – это его, он распоряжается по своему усмотрению.

Применение в налогообложении процента с оборота или дохода или прибыли – исключается.
Процент невыгоден государству по сравнению с фиксированным сбором. Процент предполагает
определение налогооблагаемой базы, которую легко скрыть или снизить. Кроме того,
процент предполагает огромный учетно-контролирующий аппарат, который может сожрать
больше, чем собрать. Процент автоматически порождает не только огромную чиновничью
надстройку, но и коррупцию и различные экономические преступления, для выявления
которых опять-таки придется содержать непрерывно разрастающийся правоохранительно-карающий
аппарат, множить судебные и соответственно адвокатские и посреднические структуры.
Давно замечено, что процент и вообще всякое «процентное рабство» способен пожрать
любую экономику. Это – тупик, хотя многие чиновники уповают на всемерное применение
компьютеров и платежных карт с ИНН для скрупулезного учета каждой финансовой
операции и каждой покупки и т.п. Радикальное же решение – фиксированный сбор.

Коррупция подрубается под корень. Хозяйствующий субъект не только экономит на
взятках, но и избавляется от страха заказных «наездов», обретает свободу рук.

Фиксированный налог часто сопоставляется с единым налогом, неоднократно предлагавшимся
социально-политическими реформаторами. В XVIII в. в Англии даже существовала
партия, девизом которой был единый налог на строения.  Сторонники единого налога
указывали, что после его установления снизится  бедность, повысится заработная
плата, во всех отраслях промышленности произойдет рост производства и т. д. В
качестве единого объекта налогообложения различными теоретиками предлагались
земля, расходы, недвижимость, доход, капитал и др.

Одним из самых ранних видов единого налога является налог на земельную ренту.
Так, физиократы - сторонники сельскохозяйственной системы развития общества -
считали, что промышленность не производит чистой прибавки к доходу. Все богатство
сосредоточено в земле и проистекает из земли. Поэтому надо установить единый
налог на земельную ренту как на единственный источник доходов. Следовательно,
платить этот налог должны будут только землевладельцы. В качестве основы для
установления этого единого налога предлагалась идея «всеобщности земли». Земля
есть дар божий, она должна принадлежать всем. Более того, все богатства происходят
от земли. А поскольку в действительности земля принадлежит конкретным людям,
то они, как обладатели единственного источника богатства, должны платить единый
налог.

В XIX в. американский экономист Генри Джордж (1839-1897) выдвинул идею «единого
земельного налога» (single tax), рассматривая его как средство обеспечения всеобщего
достатка и «социального мира». Этой идеей очень увлекся Лев Николаевич Толстой,
который сделал её экономической основой своего религиозно-нравственного учения.
Специалисты отмечают, что единый налог может сыграть положительную роль. Он упрощает
исчисление и сбор налогов, стимулирует субъектность бизнеса. Так, идеи, лежащие
в основе теории единого налога, частично воплощены и в налоговой системе Российской
Федерации. Согласно Федеральному закону от 29 декабря 1995 г. «Об упрощенной
системе налогообложения, учета и отчетности для субъектов малого предпринимательства»,
некоторые малые предприятия и предприниматели вправе вместо уплаты совокупности
федеральных, региональных и местных налогов и сборов уплачивать единый налог,
исчисляемый по результатам хозяйственной деятельности за отчетный период. В данном
случае установление единого налога можно рассматривать как прогрессивный шаг,
поскольку этим достигается простота и удобство в налогообложении субъектов малого
бизнеса. Увы, этот законопроект, как и ряд других благих начинаний, парализован
сверхзабюрократизированным «учетом и контролем».

Предлагаемая нами схема ступенчатости фиксированных выплат вбирает в себя плюсы
прогрессивного налогообложения как социально справедливого, смягчающего неравенство
и обеспечивающего перераспределение имущества и доходов.

Разумеется, при такой системе осуществляется гармония прямого и косвенного налогообложения
и естественно реализуется теория «переложения налогов», суть которой заключается
в том, что распределение налогового бремени возможно только в процессе обмена,
формирующего цену. Именно через обменные и распределительные процессы юридический
плательщик налога способен переложить налоговое бремя на иное лицо - носителя
налога, который и будет нести всю тяжесть налогообложения. Так, в конце XIX в.
профессор Колумбийского университета Эдвин Селигмен (1861-1939) в книге «Переложение
и падение налогов» (1892) изложил основные положения этой теории и указал две
ее разновидности: переложение с продавца на покупателя (как правило, это происходит
при косвенном налогообложении) и переложение с покупателя на продавца (косвенные
налоги в случае, когда цена на какой-либо товар слишком велика из-за высоких
ставок, например акцизов, что существенно ограничивает спрос на этот товар).

Проблема переложения налогов окончательно не решена до сих пор. По словам современных
американских экономистов К. Макконнелла и С. Брю: «Налоги не всегда исходят из
тех источников, которые подлежат налогообложению. Некоторые налоги могут быть
переложены. По этой причине необходимо точно определить сферу возможного переложения
основных видов налогов и выявить конечные пункты, куда налоги перемещаются».
По мнению других западных экономистов Р. Масгрейва и Д. Минза, от 30 до 50% налогов,
уплачиваемых капиталистами, перекладывается ими на потребителей. Проблема переложения
особенно актуальна в настоящий момент и в России, поскольку в структуре розничных
цен на товары народного потребления в Москве, например, доля всех налогов, сборов
и страховых взносов составляет 31%.

Благодаря ступенчатому фиксированному налогу становится прозрачным механизм «переложения»,
и его можно легче регулировать в интересах не просто всего общества, а экономических
«точек роста».

Проще и эффективнее решаются также вопросы с фондами социального и медицинского
страхования и с пенсионным фондом.

Особый вопрос – о земельной и вообще о природной ренте. Здесь целесообразно ознакомиться
с предложениями Льва Николаевича Толстого, изложенными 10 сентября 1906 года
в статье «Единственное возможное решение земельного вопроса» (Толстой Л.Н. Полное
собрание сочинений в 90 томах. Том 36, с. 283-289) (http://land-question.narod.ru/rus/tolst_2.html).
Начинается статья со следующей констатации: «Исключительное право одних людей
на владение землей, лишающее других людей возможности пользоваться ею, есть такая
же жестокая, вредная для всех несправедливость, какою было в свое время крепостное
право. Несправедливость эта, смутно сознаваемая всеми людьми, всегда особенно
живо чувствовалась русским земледельческим народом. В теперешнее же революционное
время несправедливость эта особенно живо чувствуется, и к уничтожению ее направлены
теперь желания и требования русского народа».

Народ чувствует, продолжает Л.Н. Толстой, что при теперешнем переустройстве,
происходящем в России, он не может и не должен оставаться в прежнем положении,
и не довольствуется теми частными временными поправками дела, которые предлагают
ему в виде покупки земли через банки, прирезки казенных и удельных земель, переселений
или обязательной аренды ими земельного фонда. «Народ хочет коренного исправления
дела, такого, при котором не могли бы одни люди, не работая, а лежа, как собаки
на сене, мешать работающим пользоваться землею, хочет, чтобы все люди имели равную
возможность пользоваться теми выгодами и удобствами, которые дает земля. И народ
совершенно прав в этом желании. Он не прав только в том ложном и распространенном
представлении, поддерживаемом заблуждающимися легкомысленными людьми, что для
того, чтобы все люди имели равное право пользоваться землею, нужно только отнять
от владельцев их земли и разделить их между работающими земледельцами».

Как разделить отчужденную землю? – спрашивает великий мыслитель. - Какую отдать
какому обществу? Где ее отвести? Как разделить более ценные земли, луга, леса?
Как поступить с мелкими собственниками? Как поступить с безземельными людьми,
желающими получить свою долю земли? При тесноте населения кому и куда переселяться?..
«Все это такие вопросы, которые при отнятии земли у владельцев и разделении ее
между земледельцами не могут быть разрешены никакими комиссиями и могут быть
только источником бесконечных споров, ссор и, главное, еще худших, чем теперь,
несправедливостей. Этого не видят и не могут видеть крестьяне, занятые своими
местными вопросами. Но это должны видеть люди, считающие себя призванными решать
вопросы с общей для всех справедливой точки зрения».

Лев Николай Толстой считает: «И такое решение земельного вопроса с общей точки
зрения может состоять никак не в отнятии земли от одних владельцев и в передаче
ее другим, не в произвольных распоряжениях землями, а только в одном: в уничтожении
старой неправды земельной собственности, от которой все зло угнетения и вражды
людей. Для решения земельного вопроса нужно не удовлетворение желания тех или
других людей, а восстановление нарушенного естественного права всех людей на
землю и права каждого человека на все произведения своего труда».

Далее имеет смысл привести всю цепочку рассуждений Льва Николаевича, поскольку
его предложения сохраняют актуальность в современном мире, где земля становится
дефицитнее с каждым поколением:

«Все люди имеют равное право на землю, и каждый человек имеет неотъемлемое право
на свой труд. Оба права эти были нарушены признанием за людьми права собственности
на землю и взиманием податей и налогов с произведений труда людей.

Для восстановления этих прав есть только одно средство: установление на землю
такого налога, который равнялся бы выгодам, представляемым землей ее владельцу,
и замена всех других взимаемых с труда людей податей и налогов Единым земельным
налогом. Такое установление Единого налога на всю землю предлагалось в различное
время и в различных странах и в последнее время было особенно подробно выяснено
американцем Генри Джорджем.

Основания Единого налога следующие:

1) Так как все люди имеют одинаковое право на землю и так как каждый человек
имеет неотъемлемое право на все произведения своего труда, то никто не должен
иметь преимуществ перед другими на пользование землей, и никто не должен отбирать
от трудящегося произведений его труда в виде платы за пользование землей или
в виде податей и налогов.

2) Для того чтобы ни то, ни другое право не было нарушено, нужно, чтобы люди,
пользующиеся землями, платили обществу налог соответственно той выгоде, которую
в сравнении с другими землями представляет земля, находящаяся в их пользовании,
и чтобы люди, не владеющие никакими землями, а занятые промышленностью или другими
делами, были свободны от всяких налогов и податей.

При таком устройстве все средства, употребляемые на общественные дела и собираемые
теперь с труда, собирались бы с земель, представляющих по своему качеству или
положению особенные выгоды их владельцам. Так, земли черноземные или лежащие
при путях сообщения, представляя более выгод, чем песчаные, глинистые или удаленные
от городов, платили бы больше; земли же, лежащие в городах, у пристаней, в столицах
или содержащие ценные руды, платили бы еще больше; люди же, пользующиеся землями,
не имеющими никаких преимуществ, или вовсе не владеющие никакими землями, пользуясь
всеми удобствами общественного устройства: управлением, путями сообщения, всякого
рода общественными учреждениями, не платили бы ничего.

Последствием такого устройства было бы, во-первых, то, что землевладельцы, в
особенности крупные, не обрабатывающие сами своих земель, при обложении их налогом
большею частью отказались бы от владения ими и передали бы их тем землевладельцам,
которые нуждаются в земле.

Во-вторых, было бы то, что Единый налог, уничтожив все те налоги, которые платят
теперь все люди за предметы, которыми они пользуются: за сахар, керосин, спички,
вино и пр., уменьшил бы расходы рабочих людей и увеличил бы тем их благосостояние.

В-третьих, было бы то, что Единый налог, уничтожив ввозные и вывозные пошлины
на товары, восстановил бы для того парода, у которого он был бы введен, свободную
торговлю со всем миром и дал бы людям того общества или государства возможность
беспрепятственно пользоваться всеми произведениями природы, труда и искусства
людей других стран или государств.

В-четвертых, Единый налог, дав доступ к земле всем рабочим людям, поставил бы
наемных рабочих в такое положение, при котором они не были бы, как теперь, вынуждены
принимать те условия, которые им ставят хозяева, а сами бы для себя устанавливали
условия работы. При таком независимом положении рабочих было бы то, что все те
облегчающие работу изобретения, которые теперь служат средством порабощения рабочих,
стали бы не бедствием, как теперь, а тем, чем они не должны быть, — благом для
всех.

В-пятых, было бы то, что введение Единого налога, подняв благосостояние рабочих,
сделало бы невозможным обычное теперь перепроизводство предметов, так как рабочие
не были бы, как теперь, лишены возможности приобретать изготовляемые ими предметы,
и производилось бы преимущественно и в соответствующих требованию размерах то,
что нужно для большинства рабочих.

В-шестых, и самое главное, введение Единого налога везде, и в особенности теперь
в России, сделало бы то, что все законные требования народа были бы удовлетворены
даже в большей степени, чем того ожидает народ, так как была бы не только дана
возможность каждому человеку пользоваться в равной степени всеми выгодами, даваемыми
землей, но люди были бы и избавлены и от необходимости платежа податей и налогов
с произведений своего труда.

И потому введение Единого налога на землю при какой бы то ни было форме общежития
при теперешних действующих насилием правительствах так же, как и при идеальном
общежитии, основанном на взаимном соглашении, представляло бы самый верный и
практический способ как приобретения независимых от труда людей средств для покрытия
нужных для всего общества расходов, так и для самого справедливого упорядочения
земельных отношений.

(То, что налога на землю было бы достаточно для замещения всех податей и налогов,
исследовано и доказано во многих сочинениях об этом предмете. Лучшие сочинения
по вопросу о Едином налоге — это сочинения Генри Джорджа: “Прогресс и бедность”,
“Речи и статьи”, “Общественные задачи” и др.).

«Но, - продолжает Л.Н. Толстой, - скажут: установление Единого налога, подрывающее
под корень веками выработанные устои общества, землевладение и подати, может
вызвать великие волнения в обществе и народе и потому, особенно в теперешнее
тревожное время; было бы несвоевременно и опасно.

Я же думаю, что, напротив, ни одна из тех мер, которые предлагаются теперь для
упорядочения землевладения, не может быть введена с меньшими тревогами, волнениями
и раздражением и народа и землевладельцев, как эта мера Единого налога. Введение
этой меры я представляю себе так: земля провозглашается общим достоянием всех
людей государства и произведения труда каждого человека неотъемлемой собственностью
произведшего. Для восстановления этих нарушенных основных человеческих прав и
вводится затем Единый налог с ценности земель, заменяющий все другие подати и
налоги. Но так как наложение сразу во всем его объеме налога на землю, с уничтожением
всех других налогов и податей, было бы разорительно для многих землевладельцев
и промышленников, да и введение Единого налога требует правильной оценки земель,
которую нельзя сделать тотчас же, то налог этот вводится постепенно. Сначала,
в первый год, вводится одна какая-либо часть его (15, 20, 30 или более или менее
процентов всей ренты), на следующий год другая такая же часть и так до полного
перевода всех податей и налогов на землю, который может быть совершен в более
долгий или короткий срок.

Такое постепенное обложение земель налогом и сложение податей с труда не может
и не должно произвести ни тревог, ни волнений, так как такая постепенная замена
налогов на труд налогом на землю дает возможность землевладельцам и промышленникам
постепенно же приспособиться к новым условиям жизни. Такая мера в наше время,
кроме того, что вела бы к прекращению сознаваемой всеми людьми и особенно живо
всем стомиллионным русским народом жестокой несправедливости частной земельной
собственности и столь же жестокой, хотя и смутно сознаваемой, несправедливости
произвольно накладываемых на его труд податей и налогов, была бы вместе и самым
действительным средством успокоения общества и в особенности земледельческого
населения, составляющего 0,9 русского народа.

Только такое разрешение вопроса, не частное для одного сословия (хотя бы и самого
многочисленного), не местное, временное, каковы все прирезки, покупки, переселения,
фонды, а решение общее, основное, нравственное, состоящее в прекращении старой
вопиющей несправедливости и устанавливающее равное право как миллионера, так
и беднейшего крестьянина на землю и на весь свой труд, только такое решение может
успокоить народ.

Люди, составляющие правительство, оправдывают свое существование поддержанием
справедливых отношений между управляемыми. Восстановление нарушенной справедливости,
и в особенности тогда, когда нарушение это становится явным и всеми сознаваемым,
должно бы было признаваться ими их первой и неотложной обязанностью. Такой явной
и всеми сознаваемой несправедливостью было в свое время крепостное право в России,
и оно было отмечено тогдашним правительством. В наше время несправедливость земельной
собственности сознается еще живее, чем за полстолетие тому назад сознавалась
несправедливость крепостного права. И потому люди, составляющие теперешнее правительство
в России, если они не обманывают себя и других относительно своего назначения,
обязаны перед Богом, перед своим положением, перед народом уничтожить вопиющую
и всем народом сознаваемую несправедливость.

Если они не делают этого, то единственное объяснение этому то, что они боятся
по старой привычке подражания Европе предпринять то, что еще нигде не сделано
в Европе, забывая, что условия, в которых находится русский народ, совершенно
иные, чем те, в которых находятся теперь западные народы, и что не навеки же
обречены русские люди подражать Европе, но должно же наступить и для русского
народа совершеннолетие, когда он может думать своим умом и поступать сообразно
со своими условиями и свойствами.

Людям, составляющим правительство в России, надо теперь особенно помнить это,
потому что, поддерживая в настоящее время несправедливость земельной собственности,
они не исполняют того, что они признают своею прямою обязанностью, становясь
виновниками величайших бедствий, вполне обнаруживают свою несостоятельность и
ненужность».

«Главный экономист» Российской Академии Наук Дмитрий Семенович Львов (http://www.i-u.ru/biblio/arhiv/articles/lvov_ekonomikarossiisvobodnayaotstereotipov/default.asp)
в своих изысканиях следует вектору, принятому Львом Николаевичем Толстым. Он
говорит о согласовании принципа частной собственности с другим непременным атрибутом
рыночной экономики - свободой и равенством для всех в процессе обмена товаров.
А этого можно достигнуть лишь при условии, что собственник земли и природных
ресурсов будет выплачивать ренту, а не присваивать себе то, что ему никогда не
принадлежало и принадлежать не может. Он имеет непререкаемое право на доход от
своей предпринимательской деятельности, вложения капитала на свой страх и риск.
Но также закономерно и то, что часть дохода, остающаяся сверх этого и не являющаяся
"делом рук человеческих", предпринимательской активности, - должна принадлежать
всем. Это и есть не что иное, как природная рента.

Давно и хорошо известны преимущества - экономические и социальные - взимания
налогов в первую очередь с той части богатства, которая дарована нам свыше, как
говорится, от Бога, а не является результатом рук человеческих. На них, напоминает
Д.С. Львов, впервые обратил внимание еще в конце XIX в. известный американский
общественный деятель Г. Джордж. Его идеи и аргументы в пользу введения единого
земельного налога были в свое время поддержаны Л. Толстым. Описание же экономических
преимуществ природно-ресурсного налогообложения можно найти сегодня едва ли не
в каждом серьезном учебнике по рыночной экономике. Однако примеры практического
использования такого налогообложения во всем мире можно пересчитать буквально
по пальцам. И дело здесь не в организационно-технических трудностях перехода
к природно-ресурсному налогообложению (хотя они и существуют). Низкие налоги
на богатство (а земля и другие природные ресурсы - важнейший элемент богатства)
- это отражение господствующих интересов всех тех, кто получил доступ к его приватизации.

Принятое при Путине земельное законодательство означает переход к созданию латифундий
латиноамериканского типа и отчуждение русских людей от земли. Ведущий российский
экономист предлагает другой путь, который доказал свою высочайшую эффективность
в современном Китае и в ряде других стран. Пусть титульным собственником земли
остается государство. Владелец же земли, будь то государственное предприятие,
коллективные и частные владельцы, ее арендаторы, обязаны платить ежегодную земельную
ренту. Как показывает западный да и наш собственный опыт (например, правительства
Москвы), система аренды, основанная на передаче права пользования, оказывается
весьма выгодной как собственнику, так и эксплуатанту. Следует иметь в виду, что
любую проблему эффективного распределения рисков между партнерами сделки можно
решить соответствующим подбором условий передачи аренды без потери титула собственника.
Нетрудно показать, что в этом случае различия между частной и арендной формами
собственности по существу становятся неосязаемыми. Это позволяет свести принципиальные
разногласия между сторонниками и противниками частной собственности на землю
и другие природные блага в плоскость чисто технологическую или процедурную.

Другое не менее распространенное заблуждение, - говорит Д.С. Львов, - якобы без
права частной собственности на землю нельзя обеспечить эффективное функционирование
кредитной системы. В большинстве стран земля рассматривается как один из наиболее
привлекательных видов залога для получения банковских кредитов. Но при этом упускается
из виду исключительно опасная по своим последствиям сторона проблемы: банковские
кредиты под залог земли стимулируют спекуляцию земельными участками, приводят
к необоснованному обогащению кредиторов. Те же, кто получает кредит на таких
условиях, нередко быстро разоряются. Опыт западных стран, в том числе и Англии
в середине 1980-х годов, - наглядное тому подтверждение. Вот почему кредитование
под залог земли у нас не должно стать определяющей формой инвестиционных кредитов.
Кредитную систему в России следует строить на иных, более цивилизованных, чем
на Западе, принципах, отвечающих такому характеру экономических отношений, которые
исключали бы социальные конфликты и кризисы, саму основу возникновения экономического
неравенства.

Вообще на собственность и налогообложение следует смотреть без догм и шор, в
контексте порыва человека к субъектности, к богоподобию, к свободе. Исторический
процесс общественного развития свидетельствует о том, что институт собственности
возник и развивался как один из важнейших инструментов вычленения экономики,
то есть производства в широком смысле, из общей, первоначально не разделимой
по характеру выполняемых функций общественной системы. Институт собственности
выполнял "служебную" роль в становлении самостоятельной, все более защищенной
от произвола властей и пут личных зависимостей экономики. Она приобретала тем
самым все большую автономность. А это, в свою очередь, открыло дорогу для широкого
разделения труда и кооперации, для технических и организационных усовершенствований
производства.

Исследуя функцию института собственности, нетрудно, однако, заметить, что в ходе
своего эволюционного развития она претерпевает изменения. Следовательно, не существует
раз и навсегда закрепленных и "освященных" историей преимуществ одной формы собственности
над другими. Этот вывод подтверждается реальными тенденциями отделения собственности
от управления, расчленения всего комплекса прав собственности на составляющие,
комбинируемые в разнообразных конфигурациях между участниками хозяйственного
процесса.

Классический пример - эволюция функций управления предприятием. В процессе общественного
разделения труда производственная функция управления во все большей мере дополняется
функцией стратегического развития предприятия. Этой задаче подчинены инвестиционная
и инновационная политика, все то, что связано с так называемой маркетинговой
или предпринимательской деятельностью. Мировой опыт показывает, что вызревание
и организационное оформление предпринимательских функций на предприятии - сложный
и длительный процесс отбора и эволюции. Общая же линия здесь такова: происходит
постепенное отделение предпринимательских функций от собственности. И без понимания
необходимости создания условий для этого трудно надеяться на плодотворную структурную
и организационную перестройку экономики.

Из того факта, что изначально фирма представляла собой симбиоз организационной
формы экономической деятельности и частного имущественного объекта, чему соответствовало
совмещение в одном лице собственника фирмы и предпринимателя, делался, казалось
бы, бесспорный вывод о тождественности интереса фирмы как способа экономической
деятельности и частновладельческого интереса собственника фирмы как имущественного
объекта. Считалось вполне правомерным мнение, что поскольку за деятельностью
фирм стоят интересы их собственников, то изучение поведения последних дает объяснение
поведения первых.

Однако по мере технического и организационного прогресса все более значительными
в деятельности фирм становились качественные различия между интересами участников
производственной (и вообще экономической) деятельности и имущественными интересами
собственников производственных объектов. Возникает ситуация, когда интересы и
выгоды развития фирмы как производственной организации начинают диктовать необходимость
ограничения влияния имущественных интересов собственников на управление фирмой.
Акционерно-корпоративная форма собственности демонстрирует реальный процесс отделения
управления от собственности, вследствие которого административные и предпринимательские
функции управления стали самостоятельным и активным фактором развития производства.
В такой ситуации можно говорить только о совместимости, а не о тождественности
интересов фирмы и ее формальных собственников-акционеров. В строгом смысле акционеры
вовсе не являются собственниками фирмы. Каждый отдельный акционер - это только
вкладчик в нее своих собственных средств. И у него имеются лишь обязательственные
права в отношении корпорации.

В символической роли титульного собственника государство может выступать как
наиболее предпочтительный субъект. Более того, оно может и должно стать гарантом
субъектности своих граждан. В сущности, современное национальное государство
и создавалось для обеспечения и защиты экономической самодостаточности и тем
самым политической субъектности образовавших его граждан (горожан = буржуа).
Что касается других ролей государства или их комбинации (управление, использование
имущества и т.д.), то здесь вопрос должен решаться в зависимости от задач и обстоятельств
конкретной хозяйственной отрасли, предприятия или проекта. Важно лишь, чтобы
система действующих экономических институтов допускала возможность гибкого перераспределения
имущественных прав между различными субъектами, среди которых, разумеется, находится
и государство как агент гражданского оборота, действующий на равных правах со
всеми другими.

Стержневым фактором обновления ситуации в экономике и обществе являются налоги.
Это - самое тяжелое из всех. государственных ограничений, влияющих на стремление
людей работать эффективно и вкладывать капитал в развитие производства. Руководство
страны должно отказаться от использования налоговой системы, не стимулирующей
производство и накопление капитала, ущемляющей стремление граждан достичь экономическаой
самодостаточности и обрести политическую субъектность.

И в отличие от многих других стран, снова подчеркивает Дмитрий Семенович Львов,
у России есть фундаментальный источник доходов, который сегодня, по существу,
остается незадействованным, - это рента с природных ресурсов. На ее долю приходится
75% общего прироста совокупного дохода России. Вклад труда меньше в 15 раз, а
капитала - примерно в 4 раза. Иначе говоря, почти все, чем располагает страна,
- это рента от использования ее природно-ресурсного потенциала, ее земли. И несмотря
на это основной упор в действующей системе налогообложения сделан на труд, а
точнее, - на фонд оплаты труда, на который прямо или косвенно приходится до 70%
общего объема налоговых поступлении, на долю капитала и ренты от использования
природных ресурсов - около 30%.

К сожалению, усилия по совершенствованию налоговой системы, о неэффективности
которых говорил позавчера Путин в своем Послании Федеральному Собранию, направлены
не на устранение указанного противоречия, а на перекладывание нагрузки с одних
налогов на другие. До сих пор они не понимают тот определяющий факт, что налоги
на заработную плату вообще должны быть отменены, а основная нагрузка должна быть
перенесена на ренту. Это - принципиальный вопрос не только действенности реформ,
но и самого существования России.

На современном этапе заработная плата является не источником доходов, а лишь
условным параметром перераспределения налоговой нагрузки. Облагая труд, говорит
Д.С. Львов, мы примерно в два раза увеличиваем издержки производства, а следовательно,
и цены на нашу в общем-то не очень качественную продукцию. Целесообразно поступить
иначе. Снять все налоги и начисления с фонда оплаты труда, ликвидировать НДС
и перенести тяжесть налогообложения на прибыль, заранее зафиксировав ту ее долю,
которая должна перечисляться в бюджет. Понятно, что эта доля не должна зависеть
от фактического объема производства. Первоначально ее можно было бы учитывать
по базе с последующей корректировкой.

Академик Д.С. Львов приходит примерно к тем же предложениям о фиксированных (вмененных)
выплатах по некоей ступенчатой шкале, как в нашей программе «Путь из тупика».
Как показывают модельные расчеты, выполненные в ЦЭМИ РАН под руководством В.
Пугачева на основе реальной экономической информации, сегодня доля фиксированных
выплат с прибыли могла бы быть установлена в пределах 55-60%. Мы предлагаем,
кроме того, отказаться от процентных оценок, а фиксировать ту или иную фиксированную
в твердой валюте  ступень вмененного налога.  Фактически к беспроцентному изъятию
сводится предлагаемое Д.С. Львовым близкое к 100% перечисление в доход государства
ренты от природоэксплуатирующих отраслей. «Вот тогда, - делает вывод академик,
- появилась бы реальная возможность резкого снижения издержек производства отечественных
товаров, повышения их конкурентоспособности и проведения мер по вытеснению с
внутреннего рынка импортных товаров. Это создало бы дополнительные стимулы к
более полной загрузке простаивающих мощностей. Начался бы экономический рост.
Увеличились бы налоговые поступления в бюджет. Появились бы дополнительные возможности
для роста заработной платы».

Кроме того, Д.С. Львов учитывает опыт успешно модернизирующихся стран, которые
на наших глазах сумели прорваться на мировой рынок. В них для усиления стимулирующего
воздействия налоговой системы на рост производства предусматривалась система
дотаций и социальных трансфертов. Экспериментальные расчеты подтверждают, что
без введения стимулирующих дотаций не удастся решить вопросы подъема сельского
хозяйства, машиностроения, легкой промышленности. «Умелое сочетание налоговой
нагрузки с системой льгот и выплат, - считает академик, - является мощным рычагом
подъема экономики, борьбы с безработицей, снижения инфляции и дефицита бюджета».

В заключение можно присоединиться к выводу академика-секретаря Отделения экономики
РАН, что «осознание необходимости новой налоговой политики в конечном счете для
каждого означает чувство самосохранения и должно объединить россиян, противопоставить
их общую волю разбазариванию природных богатств России, положить конец коррупции
и лихоимству». Решающую роль в борьбе с этим злом, считает он, призвана сыграть
рентная система формирования бюджетных доходов страны. Надо подчеркнуть при этом,
что только рентная система согласуется с долгосрочной стратегией социально-экономического
развития. Но Дмитрий Львов, как и Лев Толстой, полагает недопустимым шоковый
переход к рентной системе, настаивает на поэтапности.

Мы же в стартовом варианте своей предвыборной надпартийной платформы «Путь из
тупика» (http://www.p-rossii.ru/put_iz_tupika/platforma.phtml) тоже стремимся
«не навредить» экономике, а создать «точки роста» и простимулировать их всего-навсего
благодаря невмешательству государства, не надеясь ни на копейку из его казны.
Нынешнее государство – не наше, надеяться на него не имеет смысла, а вот немного
отодвинуть его и создать плацдарм постиндустриальной модернизации России и взлелеять
рассадник-инкубатор русской низовой субъектности кажется задачей выполнимой,
тем более если учесть «межимпериалистические  противоречия» в правящей верхушке
и воспользоваться ими.