Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

АРХИМАНДРИТ ИННОКЕНТИЙ (ПРОСВИРНИН) - МОЙ ДУХОВНЫЙ НАСТАВНИК, УЧИТЕЛЬ И ДРУГ


Сегодня в 14.00 должен был состояться Вечер памяти Архимандрита Иннокентия, в
миру Анатолия Ивановича Просвирнина (родился 5 мая 1940 года в Омске, умер 12
июля 1993 года в Москве) (http://www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?3_2742).
Этот светлый человек, с которым не очень праведно поступила православная бюрократия,
оказал огромное духовное воздействие на меня.

В Интернете появилось объявление о том, что Правление Союза писателей России,
Институт славянских исследований им. Н.Я. Данилевского, Региональный фонд «Память
мучеников и подвижников РПЦ», Московское общество историков и архивистов, Секция
личных фондов и документальных коллекций Российского общества историков и архивистов
образовали Организационный Комитет по подготовке и проведению мероприятий, посвященных
его памяти (http://www.voskres.ru/articles/innokenty.htm).

Десятилетие со дня блаженной кончины Архимандрита Иннокентия (Просвирнина) намечено
отметить 12 июля 2004 года. А вечер Памяти – намечался сегодня в конференц-зале
Союза российских писателей (Комсомольский проспект, 13).

Отца Иннокентия (Просвирнина), говорится в сообщении, «хорошо знали в самых широких
кругах образованного русского общества. Под его духовным и научным руководством
осуществлялись десятки научно-просветительских: проектов возрождения Памяти Отечества».

О нём вспоминают как о духовном пастыре, ученом богослове и педагоге, историографе,
агиографе, выдающемся знатоке патристики, музейного и архивного дела, исследователе
и публикаторе памятников письменности. Он в самом деле внес огромный вклад в
дело духовного пробуждения России. Он – подлинный подвижник, а в моих глазах
– настоящий святой. Он кипел замыслами и проектами, к некоторым из них я тоже
оказался причастным.

Познакомил меня с ним Николай Николаевич Лисовой. Об этом живом классике – особый
разговор, и хотя Николай приобрел мировую известность, он ещё не сказал своего
последнего слова. Но в те годы – в конце 1960-х годов – он был пассионарным молодым
человеком лет на десять моложе меня, извергавшим мудрейшие мысли, гениальные
стихотворения. Он тоже имел, как и я, естественнонаучное образование, мы понимали
друг друга с полуслова.

Хорошо помню Новодевичий монастырь, кабинет Председателя Издательского отдела
Московского Патриархата епископа Волоколамского Питирима, тома сочинений Иоанна
Златоуста с золотыми тиснениями на полке слева от входа, замечательную приветливую
улыбку Анатолия Ивановича, моего ровестника.

Он работал у Питирима с 1963 года, пользовался тогда его полным доверием, обстановка
в редакционно-издательском отделе отличалась домашностью. Мы втроем сразу подружились,
нас объединяло почти всё – отношение к Богу и к Русской Православной Церкви,
вера в особое Богоизбранническое предназначение  Святой Руси, глубочайшее уважение
к патриарху Сергию (Страгородскому) и к его заветам, взгляды на жизнь и политику.

Меня с ним сближало также то, что оба мы служили в зенитных войсках, только он
имел военную специальность артиллериста, а я – радиолокаторщика.

Научные интересы Анатолия Ивановича в основном сложились во время его учебы в
Московской духовной академии в 1964-1968 годах - монашество, старчество, миссионерство,
церковные архивы, издательская деятельность Церкви, книжность на Руси с древнейших
времен. Свою первую научную работу он посвятил Оптиной Введенской пустыни и был
удостоен за нее степени кандидата богословия. По окончании академии он был оставлен
в Московских духовных школах  преподавателем истории Русской Православной Церкви.

В «Журнале Московской Патриархии» (ЖМП) он заведовал отделами проповеди и богословия.
Анатолий Просвирнин обсуждал с нами каждый номер, мы же  предлагали темы и готовили
тексты, постоянно советуясь друг с другом. Сложилась весьма эффективная система
творческого соавторства, которая всех нас устраивала. Ведь и мне, и Николаю Лисовому
в условиях подозрительного отношения властей к религии было несподручно в открытую
сотрудничать с Русской Православной Церковью, мы работали в государственных институтах
и редакциях, и обычно Анатолий Иванович использовал или псевдонимы, или ставил
свою подпись. Один из первых материалов, который я делал для ЖМП, - по Афону,
по истории «Святой Горы», о русском Свято-Пантелеимоновом монастыре  («Русике»)
и о других русских обителях на Афоне.

В конце 1975 года, уже будучи протоиереем, он был введен в состав редколлегии
ежегодного сборника «Богословские труды», а в начале 1977 года назначен заместителем
главного редактора по научной работе. Мы втроем продолжили сотрудничество, обсуждали
готовящиеся ежегодники. Например, запомнилась работа над изданием одного из шедевров
погибшего в лагерях священника Павла Алексеевича Флоренского «Иконостас».

Духовная связь между нами установилась глубокая. Мы дневали и ночевали у него
на чердаке Новодевичьего монастыря, горячо обсуждали проблемы сущности православия
и истории русской православной церкви. Вместе ходили на службы, участвовали во
всенощных. Нередко вместе выезжали мы в Троице-Сергиеву Лавру, где у Анатолия
Ивановича была келья, и пользовались там библиотекой Московской Духовной Академии
(МДА), где он преподавал.

Когда Анатолий Иванович наделил нас изданным в Швеции трехтомником лопухинской
Толковой Библии, то мы обсудили идею нового осовремененного комментированного
издания Священного Писания. Я намерен приступить к реализации этой назревшей
идеи в системе координат Правой Веры в рамках своего проекта Панлог, в рубрике
«Священные Писания». На днях мы с Николаем Николаевичем Лисовым обговорили рубрикацию
и структуру подобного электронного издания, и программист должен завтра показать
мне, что у него получилось по моему ТЗ (техническому заданию).

Анатолий Иванович тесно и доверительно взаимодействовал с нами в финансово-хозяйственных
делах. Мы подыскивали работников для Редакционно-издательского отдела Московского
Патриархата. Родным домом для нас стал «Погодинский домик», когда Издательский
отдел Московской Патриархии перебрался туда (на днях как раз перебирал фотографии
всей нашей кампании, снятые там).

4 февраля 1970 года Анатолий Просвирнин был рукоположен в сан диакона, а 22 февраля
того же года, в день празднования обретения мощей святителя Иркутского Иннокентия,
- во пресвитера. 22 декабря 1977 года отец Анатолий был пострижен в Троице-Сергиевой
Лавре в монашество с именем в честь святителя Московского Иннокентия (+1879).
В 1978 году монах Иннокентий был возведен в сан игумена, в 1981-м удостоен сана
архимандрита.

Помимо «Журнала Московской Патриархии» и «Богословских трудов», он участвовал
в работе над многими другими изданиями, отдавая и этой деятельности всего себя,
все силы своей души. Отмечу прежде всего его участие в подготовке к печати Библии
издания 1969 года, а также Нового Завета издания 1976 года.

Значителен вклад отца Иннокентия в многотомное издание «Настольная книга священнослужителя»,
прежде всего - это тома 2-й и 3-й, содержащие Месяцеслов - жития святых Православной
Церкви.

Здесь огромный объем работы выпал на долю Николая Николаевича Лисового, а я,
к сожалению, был по уши загружен экономической проблематикой, обобщал опыт «новых
индустриальных стран», писал докторскую диссертацию по экономике.

Правда, отец Иннокентий ближе к 1000-летию Крещения Руси предложил нам с Лисовым
подготовить многотомное издание Истории Русской Православной Церкви, которое
превзошло бы классические исследования Макария (Булгакова) и Голубинского. Мы
с Николаем засели за работу, не вылазили из Исторички. Казалось бы, решили труднейшие
задачи – концептуальную и композиционную. Осталось выписать тексты. И на этом
мы споткнулись. Хотя энергия из нас обоих била ключом, но в сутках всего 24 часа,
компьютеров и сканеров не было и в помине, наш натиск захлебнулся, мы не выполнили
своих обещаний, отец Иннокентий (он брал на себя общее руководство и редактирование)
чрезвычайно огорчился.

Я так и не смог избавиться от чувства стыда перед отцом Иннокентием за этот провал.
Он ведь в моей жизни был не просто одним из близких друзей, а перед друзьями
не сильно стыдно за свои неудачи, можно даже утешиться перед другом, - он был
моим духовным наставником, я стыдился видеться с ним, тем более когда не имел
возможности искупить вину. А Николай Лисовой достойно реабилитировал себя, внес
существенный вклад в  издание богослужебных Миней (или - месячных Миней), предпринятое
тоже в связи с 1000-летием Крещения Руси. Отец Иннокентий воистину вдохновлял
творческую «Минейную группу», ему принадлежала инициатива включения служб русским
святым в корпус месячных Миней и он сам вместе с Николаем Николаевичем Лисовым
выполнил почти всю работу над этими службами.

Месячные Минеи называют делом всей жизни отца Иннокентия, но не менее  грандиозна
его работа над 10-томной «Иллюстрированной Русской Библией». Работа над этим
уникальным изданием, богато иллюстрированным книжными миниатюрами, взятыми из
Библейских Книг русской рукописной традиции с Х по XX век, продолжалась 20 лет.
При жизни отца Иннокентия свет увидели только два тома - 7-й и 8-й, включающие
в себя все Книги Нового Завета.

Значительной была доля участия отца Иннокентия в совместном с издательством «Аврора»
издании с соответствующим научным сопровождением «Евангелия Апракоса» - «Остромирова
Евангелия» и в издании более позднего «Евангелия Апракоса» - «Мстиславова Евангелия».
Здесь опять-таки он работал в связке с Николаем Николаевичем Лисовым, а мне осталась
роль болельщика.

Вообще отец Иннокентий был историком Церкви в лучшем смысле этого слова. Он 
воспринял идею русской святости или идею особого значения святых в истории Церкви
через Василия Осиповича Ключевского, а также митрополита Московского Макария
(Булгакова) и архиепископа Харьковского Филарета (Гумилевского). Эту идею отец
Иннокентий последовательно проводил в Московской духовной семинарии и академии,
где он работал преподавателем, а затем доцентом.

Диапазон научной и общественной работы отца Иннокентия был весьма широк. Он активно
участвовал в деятельности ряда фондов, комитетов, комиссий и, в частности, был
членом Археографической комиссии Академии наук СССР (ныне Российская Академия
наук.). Его постоянно приглашали на различные конференции, симпозиумы, диспуты
как в нашей стране, так и за ее пределами.

За заслуги перед Церковью архимандрит Иннокентий был удостоен Священноначалием
высоких наград - орденов Святого князя Владимира и Преподобного Сергия Радонежского
II степени.

Архимандрит Иннокентий был полон творческих планов; к сожалению, многие из них
остались не реализованными. Так, не удалось завершить и издать книгу-альбом «Афон»
(совместную работу Академии наук и Издательского отдела), «Месяцеслов» архиепископа
Казанского и Свияжского Димитрия (Самбикина; +1908), труды митрополита Московского
Иннокентия, книгу о вкладе Русской Православной Церкви в победу над фашизмом
в Великой Отечественной войне. Не успел он издать деяния и труды Всероссийского
Поместного Собора 1917-1918 годов: первые два тома из намеченной серии изданы
уже после его смерти Новоспасским монастырем.

Он возглавлял работу группы ученых-архивистов над многотомной серией под общим
названием «История Русской Православной Церкви в документах региональных архивов
России» (аннотированный справочник-указатель). При его жизни вышел из печати
только 1-й том этого ценнейшего для историка труда (издание Новоспасского монастыря).

Сравнительно недолгое время, два года, отец Иннокентий состоял в братстве Успенского
ставропигиального монастыря преподобного Иосифа Волоцкого и занимался там хозяйственными
и реставрационно-восстановительными работами. Там же он создал научный центр
- «Музей Библии», при котором продолжал активно заниматься издательской деятельностью.
Плодом его миссионерского и просветительского служения стало «Международное Волоколамское
краеведческое общество», основанное им на базе Иосифо-Волоколамского монастыря.
Ежегодно, начиная с 1990 года, в день памяти преподобного Иосифа он проводил
научно-богословские конференции, посвященные истории Церкви и русской культуры.

Глубина личности отца Иннокентия особенно раскрылась в последний год его жизни
после трагедии, которая произошла с ним в Иосифо-Волоколамском монастыре. В ночь
на 1 апреля 1993 года в настоятельском корпусе на него напали двое уголовников
и, требуя выдать им не существующие «ценности», жестоко избили и, связав, бросили
истекающего кровью. Неимоверными усилиями отцу Иннокентию удалось освободиться,
однако путь к единственной двери был отрезан грабителями. Не думая о себе, беспокоясь
лишь о сохранности церковных реликвий, он выпрыгнул со второго этажа на бетонную
отмостку. Тяжелая травма позвоночника, перелом ноги, бесчисленные раны на теле
надолго приковали отца Иннокентия к постели. Отец Иннокентий так и не смог до
конца оправиться от серьезного потрясения. Все происшедшее было серьезным испытанием
его веры, которое он достойно выдержал.

Господь сподобил отца Иннокентия в год его кончины особой милости: он провел
некоторое время в древнем Киккском монастыре на Кипре, совершил паломничество
в дни праздников Рождества Христова и Богоявления во Святую Землю, молился на
Голгофе и у Гроба Господня, побывал на священной горе Синай, в монастыре святой
великомученицы Екатерины.

Испытания последних лет отнюдь не содействовали укреплению здоровья отца Иннокентия
и не прибавляли ему сил. Отчисление из Московских духовных школ, выезд из Водяной
башни Троице-Сергиевой лавры, где он создал научно-издательский центр, затем
отчисление из самой лавры, жестокое избиение двумя преступниками в Иосифо-Волоцкой
обители, отчисление из этой обители...

Казалось бы, что инок-труженик мог рассчитывать на поддержку и опору со стороны
той организации, которой он отдал тридцать лет своей жизни - Издательского отдела.
Увы, и оттуда он был изгнан...

В последний год жизни он нашел приют в Новоспасском ставропигиальном монастыре
в Москве, ставшем и местом его последнего пристанища и упокоения. Он умер в келье
епископа Порфирия (Успенского; +1885), которого считал своим духовным наставником.

Что имеем – не храним, потерявши – плачем. Нынешняя русская православная общественность,
в том числе церковная, отдает должное своему подвижнику. Отмечается в жизнеописании
русских монахов, что при жизни отец Иннокентий постоянно был окружен людьми:
в Московских Духовных школах это были семинаристы и студенты, в храме или в монастыре
- прихожане и братия, в Издательском отделе - посетители. Бывали дни, когда поток
посетителей к нему в его редакционный кабинет не прерывался ни на минуту. И он
сам многих посещал - близких, друзей, особенно больных и немощных, - как пастырь,
как духовный наставник, а иных - как редактор и издатель. После него остались
не только его труды, осталась любовь к нему и память о нем в сердцах человеческих.

Отец Иннокентий скончался от острого сердечного приступа 12 июля 1994 года, в
день памяти святых первоверховных апостолов Петра и Павла. Ушел в лучший мир
священнослужитель, историк, археограф, филолог, редактор и педагог.

14 июля в том же монастыре состоялся чин погребения почившего. Его отпевание
было совершено наместником монастыря архимандритом Алексием.

Проститься с почившим к началу Божественной литургии в обитель прибыл ее Священноахимандрит
Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II.

Проститься с ним пришло множество людей, которым он был по-настоящему дорог.

Могила отца Иннокентия находится напротив алтарной абсиды Спасского собора, ее
ныне видит всякий входящий в монастырь.

А я пытаюсь в проекте Панлог продолжить и реализовать его замысел о создании
на основе научно-технических достижений такой универсально информационно-поисковой
системы, которая бы с православно-русской точки зрения систематизировала и освещала
всю историю и все накопленные духовные богатства человечества.

На чердаке Новодевичьего монастыря в тесной и уютной обители Анатолия Ивановича
Просвирнина осмысливался и рождался этот проект. Анатолий Иванович продумал рубрикацию
и систему поиска историко-церковной информации. Компьютеров, напомню, тогда не
было, но у всех нас троих головы работали в одном направлении. Анатолий Иванович
выжал максимум из использования перфокарт и фотоаппарата и являлся страстным
проповедником машинно-технического упорядочивания всех материалов по истории
религий и церквей,  Николай работал в Институте прикладной математики Академии
наук СССР на Миусской площади и занимался проблемами формализации тезаурусов,
я после первого исключения из рядов Коммунистической партии Советского Союза
(КПСС) работал во Всесоюзном Институте Научной и Технической Информации (ВИНИТИ),
и мы вместе с Николаем издавали сборники по материалам Конгрессов Международной
федерации по обработке информации (International Federation for Information Processing
- IFIP), созданной в 1959 году и способствующей развитию теории и применению
средств обработки данных.

И хотя я с детства увлекался упорядочиванием информации и энциклопедическим принципом
представления и непрерывного пополнения знаний, все же решающий импульс к созданию
Панлога на основе применения современной вычислительной техники дал именно отец
Иннокентий.

А заявленный на сегодня Вечер Памяти архимандрита Иннокентия (Просвирнина), судя
по всему, не состоялся - Николай Лисовой звонил по указанным телефонам, а также
в Союз российских писателей, но не получил подтверждения. Но 12 июля мы непременно
отметим десятилетие его безвременного ухода.