Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

7 мая 2003 года  четверг  Москва


МЫ, СКУРЛАТОВЫ, - ВАЧСКИЕ


О происхождении своей фамилии «Скурлатов» вспомнил, прочитав в сегодняшней газете
«Московский комсомолец» (7 мая 2003, №97, с. 1, 3) о своём дальнем родиче Алексее
Ивановиче Скурлатове, который послужил прототипом знаменитого памятника советскому
воину-освободителю «Алеше», возвышающегося над болгарским городом Пловдив. Кстати,
Алексей Иванович, судя по фотографии,  внешне чрезвычайно похож в старости на
моего отца Скурлатова Ивана Васильевича, - сказывается, вероятно, общий родовой
кавказский корень.

Величественный 17-метровый памятник советскому солдату, воздвигнутый на холме
Бунарджика в Пловдиве, совершенен по скульптурно-композиционному и архитектурно-ландшафтному
решению. Когда я посетил Пловдив, то, восхищаясь монументом, не знал, что он
изображает моего троюродного дядьку.

Сейчас справивший восьмидесятилетие Алексей Иванович Скурлатов проживает в алтайском
селе Налобиха, продолжает трудиться трактористом. Корни же Скурлатовых – в Нижегородской
губернии, в Ваче и окрест. Деревни Тюрбенево, Медоварцево – вот моё родовое гнездо
по отцу. У бабушки было 18 детей, у прабабушки не меньше, разлетелись мы по всей
Евразии, осели и в Тирасполе, и под Саратовым, и на Колыме, и на Алтае, и на
Украине, и в Средней Азии и, конечно, в Москве.

Я этнически ощущаю себя не просто русским и даже не павловчаниным (город кустарей-металлистов
и селекционеров лимонов Павлово-на-Оке, где я родился и где у многочисленной
родни по матери сохранился двухэтажный дом), а прежде всего вачкасом. «Я – вачкас!»
- гордо говорю я на встречах с земляками-нижегородцами.

Всё вачское – моё. Своебразен наш говор, который отличается от московского не
менее, чем малороссийский. Кровей евразийских в нас, вачских, намешано немерянно
– и славянско-балтских, и финно-угорских, и тюркско-татарских. А род Скурлатовых,
как рассказывал мне отец, пошел от кавказского абрека-мусульманина, захваченного
в плен во время Кавказских войн и сосланного в российскую глубинку, где он женился
на местной девушке.

Отец вышел из бедняков-батраков, отличался любознательностью и склонностью к
политике, вступил в комсомол, поучился на курсах, попал в ВКП(б), стал низовым
сталинским выдвиженцем, служил на Дальнем Востоке, снова учился. Он тоже заинтересовался
скурлатовской генеалогией и по рассказам дедушки Василия Григорьевича и других
родственников кое-что выяснил.

Их было два брата – два абрека, сосланные в вачские края. Один был весьма любвеобилен,
его прозвали Малафей, и от него произошла ветвь Малафеевых. Другой отличался
свирепостью и получил прозвище «малюта скуратов» или просто «скуратов». Прапредок
плохо справлялся с буквой «р» и вообще не ладил с русским языком и потому выговаривал
«скурлатов». Так и пошли от него Скурлатовы.

Кавказских народов много, и мой отец любопытствовал, к кому мы восходим. Не знаю
его источников, но он уверял меня, что первый Скурлатов абрекствовал а нынешних
Адыгее и Абхазии.

Впоследствии отец воевал в тех краях и показывал мне фронтовую многотиражку,
в которой опубликовал свою документальную повесть «В кольце пламени» - о боях
на «малой земле» под Новороссийском. Естественно, он негодовал, когда читал якобы
написанную Леонидом Ильичем Брежневым книгу «Малая земля». Вообще он не мог примириться
с посмертной расправой над Сталиным и резко негативно относился к послесталинскому
руководству СССР. Он жил воспоминаниями о великих днях боев и побед, и севастопольские
школьники каждый год к 9 мая присылали ему поздравительные открытки, содержали
посвященный ему стенд в одной из школ Севастополя (он участвовал в обороне этого
города-героя).

Нет больше этих поздравлений, скрылся Севастополь за горизонтом, а мою страну
выдернули у меня из-под ног…


6 мая 2003 года  вторник  Москва


ПОПЫТКА ОПРАВДАТЬ АЛЕКСАНДРА ДУГИНА


Перечитываю великолепный Национальный журнал Николая Павловича Кривомазова «Аз
есмь Гражданин» (2003, № 1), беседу с знаменитым русским  мыслителем Александром
Александровичем Зиновьевым. Очень самобытен и субъектен этот логик и обществовед,
редко встречаются в мире подобные независимые эксперты. И вот Герман Дробиз из
Екатеринбурга спрашивает его:

- Александр Александрович, скажите, как Вы относитесь к такой дисциплине, как
ГЕОПОЛИТИКА, которую у нас в России успешно внедряет в государственные и научные
структуры – философ и геополитик Александр Дугин?

Ответ категоричный, какой и положено давать «логицисту», то есть человеку, интеллект
которого повернут на мышление в категориях «да» или «нет», «белое» или «черное».
Даже если «логицист» - специалист по многозначной логике, автор книги «Философские
проблемы многозначной логики» (1960), настольной для меня в аспирантские годы.

- Я геополитику считаю псевдонаукой, - отвечает он. – Я считаю такого рода учения
шарлатанством. Научного там абсолютно нет ничего. Но в России сейчас такая ситуация,
что шарлатаны имеют гораздо большие шансы на успех, чем серьезные научные исследования
(с. 46).

Неужто все геополитики – шарлатаны, и Дугин в том числе? Все же Александр Гельевич
– сильный интеллектуал. Буквально на днях я в данном Философско-политическом
дневнике написал заметку «Светлая Седмица» о мыслях Дугига по поводу Православной
Пасхи и показал их нетривиальность. И в геополитических штудиях у него немало
интересного.

Знаю Дугина уже лет пятнадцать. Меня тоже иногда смущает, что он одно непонятное
пытается объяснить другим непонятным, усложняет простое и упрощает сложное. И
дает слишком абстрактные ответы на совершенно конкретные вопросы. И ошибся с
Путиным. Но кто безгрешен – первый брось в него камень. Он мыслит – и потому
существует как заметный фактор современной российской интеллектуальной и политической
жизни.

Только что в газете «Стрингер» (1 мая 2003) опубликована статья Никиты Каледина
об Александре Дугине – «Подполье выходит наружу: Терапия оказалась бессильной
перед манией Дугина-младшего переустроить мир» (http://www.compromat.ru/main/dugin/podpolje.htm)
 . Прослеживается весь идейно-политический путь философа-мистика (родился в 1962
году).

Отец - генерал ГРУ - устроил его работать в закрытый гэбэшный архив. Дорвавшись
до запрещенной литературы, Дугин-младший поглощал книжки одну за другой. Из них
он черпал обширные данные о масонах, доктринах фашизма и идеологах неоязычества.
«Мечты о тайных союзах и великих подвигах привели юного романтика в объятия диссидентов.
Так Дугин попадает в шизоидное подполье писателя-мистика Юрия Мамлеева».

Сообщается, что в конце 60-х в центре Москвы, в Южинском переулке, на квартире
у Мамлеева тусовались многие гении андеграундной богемы - художники Анатолий
Зверев, Владимир Пятницкий, поэты Генрих Сапгир, Юрий Кублановский, Леонид Губанов,
писатель Венедикт Ерофеев. Утрирует Никита Каледин обстановку и пишет, что «в
Южинском проповедовали гремучий коктейль из каббалы, черной магии, учений стоиков,
пифагорейцев, средневековых алхимиков и оккультистов», а «метафизические диспуты
эзотерики непременно сопровождались грандиозными попойками, которые заканчивались
для наиболее рьяных адептов белой горячкой, либо психушкой, либо мордобоем».

Хорошо зная тогдашние посиделки, сразу скажу – журналистские преувеличения! Да,
мы все увлекались тогда эзотерикой, отдавали достойную дань Бахусу, жили кипуче,
но прежде всего работали над собой, обретали знания. Случались и экстравагантности,
но в пределах милых шалостей. Журналист же уверяет, что «в  особой чести были
безумные эксперименты над собой». «Считалось, что кратчайший путь к божественному
лежит через преодоление в себе человеческого». Мол, «чтобы как можно глубже «познать
себя», мамлеевские неофиты ползали на четвереньках вокруг памятника Пушкину и
скулили по-собачьи, распугивая своим лаем непросветленных советских граждан».

И если уж пили, - убеждает журналист, - то до угара, если ширялись - то ацетоном
или грязной жижой из лужи. «Мамлеев считал, что когда человек пытается заглянуть
в потустороннее, он неизбежно становится немного монстром. Но другого пути к
начальному просветлению нет, уверял он. Каждый должен пройти через алхимическое
Нигредо - этап черноты. Там-то, в этом Нигредо, почти все и застревали. Губанов,
Зверев умерли от запоев, Пятницкий - от передоза, Буковский загремел в психушку».

А Дугин, повествует Каледин, оказался в Южинском в середине 70-х, «уже на закате
метафизического вертепа». «И сразу же попал под влияние маргинального пророка
и эзотерика Евгения Головина. Именно с его подачи Дугин начал усиленно изучать
иностранные языки».

Мне обидно, что все такие наши поиски подвергаются осмеянию. А ведь мы и тогда
и сейчас искали и ищем твердь веры, точку опоры в свершающейся мировой мутации.
Найдут те, кто ищет, а не те, кто мечется в каждодневной суете, заботится о сиюминутном,
поклоняется Золотому Тельцу.

Как бы то ни было, Никита Каледин пытается со своей «кочки зрения» изобразить
духовную обстановку в одном из эпицентров наших исканий (были и другие «кружки»
и «посиделки»). «Головин, - считает он, - был центральной фигурой мамлеевской
секты, чем-то вроде духовного наставника. С его эрудицией в области восточной
философии, оккультных наук и знанием четырех европейских языков в доме на Южинском
не мог сравниться никто. Головин закончил филологический факультет МГУ. Затем
работал переводчиком, литературным критиком. Еще студентом он попал в спецхран
Ленинской библиотеки и познакомился с трудами Папюса, Ницше, Рене Генона и Юлиуса
Эволы. По признанию самого Головина, его мистическое мировоззрение, страсть к
алхимии и презрение к западной цивилизации были сформированы именно Геноном.
Лекции Головина о герменевтике, традиционализме и евразийстве воспринимались
Дугиным как великое откровение».

Постепенно экзальтированные поклонники дуче, среди которых был и Гейдар Джемаль,
- продолжает Никита Каледин, - пришли к мысли, что пора менять старый косный
мир и именно им выпала роль героев. Джемаль грезил исламской революцией, Дугин
же был против радикальных путей. Уже тогда он мечтал проникнуть во власть и,
манипулируя политиками, разрушить государство, чтобы потом на его обломках создать
новое, сильное, авторитарное (позднее он назовет свое учение «консервативной
революцией»). Себя Дугин мнил мессией, духовным вождем возрожденной Евразии.
Рассказывают, что папа-генерал, боясь, как бы у сына окончательно не съехала
крыша, упек его подлечиться в психбольницу, но терапия оказалась бессильной перед
манией Дугина-младшего переустроить мир.

Согласно вульгаризированной версии журналиста, в 1975 году на южинских сектантов
наехали гэбисты, и у Мамлеева были изъяты самиздатовские журналы, а ему самому
предложили покинуть родину. Мамлеев уехал в США, а оттуда – во Францию, где стал
преподавать в Сорбонне, а Головин с уцелевшими от разгона учениками (самыми преданными
по-прежнему оставались Дугин и Джемаль) ушел в глубокое подполье и создал «Черный
Орден SS», напоминавший своей иерархией, конспирацией и нацистскими приветствиями
оккультный орден Третьего Рейха. «Головин провозгласил себя рейхсфюрером. На
семинарах он впаривал своим верным помощникам уже не туманные мифы про великую
Атлантиду и чашу Грааля, а фашистскую идеологию. Попасть к новоиспеченным эсэсовцам
было очень сложно. Каждый адепт обязан был пройти через унизительный обряд инициации».

«Один из бывших членов головинского Ордена как-то раз по пьяни признался мне,
- пишет Никита Каледин (к написанному им, повторяю, надо относиться критически-скептически),
- что фюрер мочился в рот своим юным ученикам-фашистам. Там поощрялись гомосексуализм
и пьянство до одури. Только так можно было повязать всех адептов в единую связку,
мистический союз (кстати, «мистерия» происходит от греческого глагола myein «молчать»)
и подчинить воле вождя. К середине 80-х Дугину и Джемалю уже изрядно наскучили
эсэсовские оргии. Они собирались бежать в Ливию, но тут грянула перестройка,
и оба рванули в политику».

Говорят, продолжает Никита Каледин, что именно Головин надоумил их в 1988-м вступить
в общество «Память» Дмитрия Васильева. Сам же великий дуче перебрался в подмосковные
Горки-10, в крошечную квартирку, где ведет жизнь отшельника. У него по-прежнему
минимум мебели и масса книг, а на стене красуется свастика. Мамлеев, вернувшись
после перестройки в Россию, сразу же отметился в Горках у Головина, который,
как крестный отец, до сих пор является непререкаемым авторитетом для всех своих
учеников.

Далее приводится расхожая версия, использованная применительно к каждому из нас
без исключения, что Дугин сотрудничал с КГБ и «стал «памятником» не по совету
Головина, а по приказу компетентных органов», поскольку, мол, «ведь ни для кого
не секрет, что «Память» была детищем КГБ». И вот, мол, «Дугин с Джемалем произвели
фурор в организации - еще бы, ведь они обладали уникальным багажом знаний о фашизме.
На их фоне Васильев казался бледным лютиком».

Лимонов в своих тюремных воспоминаниях, цитирует Никита Каледин, пишет: «Можно
было бы с полным основанием назвать Дугина «Кириллом и Мефодием фашизма» - ибо
он принес с Запада новую для нашей земли Веру и знания о ней... Дугин принес
правые импульсы, правые сказки, мифы и легенды. Правую энергию. Правый неотразимый
романтизм, которому невозможно было противостоять». Васильев вовремя сообразил,
что интеллектуал Дугин - опасный конкурент и, обвинив в жидомасонстве, в 1989-м
вытурил из партии обоих головинских эрудитов. Впрочем, есть мнение, что внутри
«Памяти» Дугина заложил ревнивый Баркашов. Во время очередной пьянки тот якобы
записал на магнитофон презрительные высказывания Дугина в адрес Васильева, которому
потом и дал прослушать пленку.

Все эти сведения содержат лишь отблеск правды, а в основном сводятся к передергиваниям
и домыслам. Политическая жизнь на самом деле проще и прозаичнее. Тот же Александр
Гельевич в те годы сотрудничал и с моим Российским Народным Фронтом, бывал на
наших сборищах, мы с ним общались по душам, проблемы видели одинаково, только
он занимался больше теоретическо-издательской деятельностью, а я – практически-организационной.
И к Гейдару  Джемалю ездили мы тогда на дачу, кушали шашлыки и договаривались
действовать сообща. В основе нашего общения лежал приземленный прагматизм, а
не заумная мистика.

После «Памяти», продолжает «Стрингер», пути Дугина и Джемаля расходятся. Джемаль
создает Исламский комитет. А Дугин тем временем занялся теоретическими разработками,
активно печатается в прохановской газете «День», издает собственный журнал «Элементы»
и альманах «Милый ангел», публикует переводы Генона, Эволы, Майринка. Делает
передачи на радио-«101», распространяет свои материалы в сети Интернет. Но серьезно
повлиять на общественное мнение ему тогда не удалось. Его читал лишь просвещенный
андеграунд, который падок на всякого рода мистическую экзотику.

Дугин, как и его учитель Головин, пишет Никита Каледин, любил окружать себя мифами,
поэтому довольно трудно разобраться, где он о себе говорил правду, а где блефовал.
Так, например, он утверждал, что в 1991-м в Париже от французского философа и
эзотерика Жана Парвулеско получил секретный доклад конспирологического Центра
«Атлантис» - «Галактика ГРУ, или Тайная миссия Михаила Горбачева», где якобы
говорилось, что СССР развалил тайный заговор «атлантистов»-западников против
«евразийцев». Дугин любил провокации, и самое главное, умел их блестяще выдавать
за правду, только одному ему известную. В 1993-м он выпустил свой суперхит «Конспирология»,
где пытался доказать, что КГБ и ЦРУ - близнецы-братья, действующие от имени всемогущего
и сверхсекретного «Ордена Танцующей Смерти». А противостоит этому хитрому монстру
другая спецслужба: ГРУ - военная разведка Генштаба.

Нет ничего странного, что мы в те годы ездили на Запад и там общались с самыми
разными людьми, ведь всех интересовало, что происходит в могущественнейшем Советском
Союзе, на глазах вдруг разваливающемся. Я тоже в то время находился в Париже,
только встречался не с каким-то Жаном Парвулеско, а с Жаком Шираком и его сотрудниками,
с Ле-Пеном, с руководством масонской ложи «Великий Восток Франции» и со многими
другими. И Александр Дугин тоже активно заводил международные контакты, как без
них заниматься политикой?

Но, конечно же, полагает Никита Каледин, самой громкой и скандальной акцией Александра
Дугина в 1993-м была встреча в Москве с Кристианом Буше, главой французского
отделения «Ордена Восточных Тамплиеров». Орден имеет репутацию сатанистского,
проповедует сексуальную магию и африканский культ Вуду. Визит Буше так вдохновил
Дугина, что он решил незамедлительно опубликовать в альманахе «Конец света» все
основополагающие труды главного теоретика Ордена Алистера Кроули, называвшего
себя «Великим Зверем» (для христиан же он просто сатанист и Антихрист). Скорее
всего, Дугин увлекся не столько идеями Кроули, сколько его биографией. Известно,
что Кроули пытался заманить в свои сети и Сталина, и Гитлера, и многих других
государственных лидеров. Дугин тоже надеялся прорваться во власть, чтобы принести
ей свою благую весть о том, как сделать Россию снова могучей. Он даже пытался
баллотироваться в Госдуму от Петербурга. Его поддержала группа Егора Летова «Гражданская
оборона» и «Поп-механика» композитора Сергея Курехина, заявившего в одном из
интервью, что «если вы романтик - вы фашист».

Но Дугин тогда проиграл, правда, он не отчаивался - чутье мистика подсказывало
ему, что его время впереди.

Кстати, Джемаль в 1995-м тоже решил пробраться в Госдуму и тоже потерпел поражение.
Затем он вовремя поддержал на президентских выборах генерала Лебедя, и тот в
благодарность сделал Джемаля своим советником по вопросам мусульман.

Чем занимался Дугин в «критические дни» сентября-октября 1993-го - неизвестно.
Он объявляется лишь в декабре - на фестивале «Русский прорыв», где читает подросткам
лекцию о положительных аспектах фашизма для русского освободительного движения.
Его выступление перед юными панками прошло на «ура». Скорее всего, именно тот
бурный успех у молодежи сподвиг Дугина вступить в лимоновскую НБП.

Дальнейший геополитический и политический путь Александра Гельевича Дугина хорошо
известен. Его книги уже стали геополитической классикой. И в них немало поучительной
и полезной информации, которая помогает мне осмыслить существенные макроисторические
закономерности. Кроме того, подмеченные Дугиным «исторические рифмовки» обладают
прогностической ценностью, нельзя их объявлять шарлатанством, мы многого ещё
не знаем о мире и о нас самих.

Дугинский «евразийский проект» - особая тема. Дугину удалось свершить то, что
мне казалось маловероятным – фактически обойти Ниязова.

По мнению Никиты Каледина, евразийская доктрина была окончательно создана, вернее,
скомпилирована из идей мыслителей различных времен и народов. А что в этом плохого?
На основе этой доктрины Дугин создал общероссийское политическое общественное
движение «Евразия». В состав руководящих органов движения вошли бывший полковник
СВР Петр Суслов, бывший заведующий кафедрой стратегии Военной академии Генштаба
генерал Клокотов. В политсовете заседать доверили Верховному муфтию России Талгату
Таджуддину и раввину Аврааму Шмулевичу. Надо сказать, что Дугин привлек сильных
соратников (о Талгате Таджуддине и Аврааме Шмулевиче смотри мои предыдущие заметки).

Деньги «Евразии» якобы выделил Генштаб. Основные функции «Евразии» - подготовка
аналитических справок по внешней политике также и для Администрации президента,
а также озвучивание и обкатка новых идей. Так что казна дугинского движения пополняется
якобы и за счет Администрации президента. Сам Дугин о своих спонсорах говорит
так: «У нас есть помощь: поддержка ресурсодобывающего, транспортного и военно-промышленного
комплексов... Возможен союз с либерал-евразийцами. Кириенко идеологически эволюционирует.
Наше движение открыто в экономике и левым, и правым».

 Конкретные задачи движения: «Построить магистраль Бонн - Токио. Освободить Европу
от американской политической, экономической и культурной оккупации», а заодно
«освободить от Антихриста-США Японию и азиатских «тигров». И главное - «всюду
противостоять глобализации».

За короткий срок детище Дугина отпочковало от себя дочерние организации в 50
регионах России, оставив далеко позади конкурентов из исламского движения «Рефах»,
созданного Ниязовым и Ашировым.

Все разговоры о том, что «Евразия» - очередной проект известного политтехнолога
Глеба Павловского, реализованный на деньги российских спецслужб, - всего лишь
пиар самому Павловскому.

Хотя антиамериканские настроения в среде высокопоставленных чекистов и присутствуют,
но напрямую чекисты не финансируют Дугина. Они помогают не столько деньгами,
сколько нужными связями и информацией. Без авторитетной поддержки Дугин не стал
бы, считает «Стрингер, советником Селезнева и главным идеологом «Единства».

Подтверждением тому, что Кремль благосклонен к Дугину и даже, возможно, помогает
финансировать, служит отношение «Евразии» к Путину. Ведь Дугин на всех углах
заявляет: «Назрела срочная необходимость решительно поддержать президента...»;
«Нынешняя партийная система - механизм для торга с властью, для клановости и
коррупции. Лучше, чтобы была беспартийная система с полностью пропрезидентским
парламентом. Слава Богу, к этому и идет». «Мы будем за президента истово, радикально
- до конца...»

Дугин так оценивает свое прошлое: «Посткоммунистическое десятилетие мы были в
вынужденной оппозиции к атлантистской власти Кремля. Это начало меняться во второй
половине 1990-х. В России стали понимать, что Запад ведет себя агрессивно. Начался
медленный выход нашей власти, СМИ и экономики из атлантического тупика. С 1997-го
я из жесткой оппозиции перехожу ко все большему сотрудничеству с властью. Вехой
в неоевразийстве стала победа Путина. Наши идеи получили санкцию на развитие.
Наши давние позиции начинают реализовываться: сближение с Белоруссией, экономический
союз со Средней Азией, борьба с влиянием атлантизма в СМИ...»

«Ветер власти стал дуть в евразийскую сторону», - торжествует Дугин. Путин, действительно,
не раз уже заявлял, что Россия - евразийское государство. Глеб Павловский толкает
теорию о «Третьем пути», единоросы тоже потихоньку осваивают лексику Дугина.
«Но больше всех, кажется, на евразийство повелся Юрий Лужков, - предполагает
Никита Каледин. - Он предлагает повернуть реки вспять и направить их в Среднюю
Азию. Вот только за чей счет – умалчивает».

Обработка политиков идет с космической скоростью. «Жаль, что наши лидеры воспитаны
не на Геноне, Вирте и Леонтьеве, - посетовал однажды лидер евразийцев, - но это
мы постепенно исправляем...»

 По словам одного из членов дугинской «Евразии» - военного обозревателя газеты
«Завтра» В. Шурыгина, - евразийцы старались отрезать Путину все дороги назад,
к атлантизму, к Западу, и повернуть его лицом к арабским странам, Мировому мусульманству,
джихаду против США. «Но Путин неожиданно заупрямился и окончательно упасть в
объятия арабского мира не захотел», - констатирует Никита Каледин.

Антидугинская публикация «Стрингера» - ход в предвыборной борьбе. За нишу, в
которой сейчас доминирует Дугин, продолжается острая схватка. Не будем забывать
о ниязовском «Рефахе», да и о других политических игроках. Ставка же Дугина на
Путина, судя по всему, - явно ошибочна, смогла обеспечить лишь недолговечные
тактические успехи. Всё ещё впереди.

Мне кажется, деятельность Александра Дугина весьма поучительна и показательна.
Не надо её умалять. Мы, русские, оказались в такой сложной ситуации, что выбраться
к воскресению возможно если не через чудо, то через некие нестандартные ходы.
Дугин к ним способен. Баланс его усилий – в пользу России. И это уже большой
плюс.