[svoboda] В субботу пили самогон (чернуха, непатриотично)
В субботу пили самогон (чернуха, непатриотично)
Сколько по России разбросано Покровок? Великое множество. В Подмосковье -
парочка точно есть. В эту субботу я бухал в Покровке. Может быть - самой
дальней из всех Покровок. Выехали из Владивостока в обед, всего-то - полторы
сотни километров. Дача там у знакомых. Пригласили самогона попить.
Помчались. В городе бензин девятнадцать стоит, по трассе - семнадцать
пятьдесят видел. Хотя - все равно хер остановиться успел: <Ладно, на
обратном пути заправлюсь:> За Уссурийском на дороге - деревянный щит:
<Ящур>. <Хуясе!> - думаю - <Поели шашлычка! А я и забыл совсем, что по
телевизору пугали:> Да нами вечно пугают - то в Приморье света нет, то
тепла, то - атипичная пневмония, то - желтая опасность. Чтобы другим
казалось, что живут хорошо. О, еще ураганы - вот! На дороге - лужа
хлорированной жижи, бабки в белых халатах бегают, опилки поливают. В оба
конца - чтобы ни туда, ни сюда инфекция, типо, не летала. Рожи угрюмые.
Рядом - гаишники и агрономы какие-то: Как приехали - из машины выбираться не
хотелось. Мысли всякие про чумные деревни. Успокоили, говорят: <Не ссы!
Здесь колбасный завод вашего спикера - никаких микробов, нах. За животными
следят!>
Деревня как деревня, один из <переходов> - Китай рядом.
Полуразваленные хибары чередуются с <галетными> домиками. Закопченные трубы,
спутниковые антенны, кондишн. Вы слыхали когда-нибудь название
<Жабокрякинская>? Это не прикол, нихуя! Это улица так называется.
Историческое имя, при содепе - <Индустриальная> была. Сели во дворе. Старая,
крепкая изба - может, с основания села стоит. Покровке в этом году сто
двадцать пять будет. Вечер, банька, как положено. Теплый воздух, еще зеленая
трава и деревья кронами качают, шепчут что-то. Тишина. Из-за трубы огромная
полная луна выплыла - будто из дымохода выскользнула. В руке - граненый
стакан великолепного <первача>, откидываюсь от стола, прислоняюсь спиной к
старому ильму, слушаю.
- Нравится место?
- Хорошо, конечно:
- Ну, вот, а ты ехать не хотел!
- Так бы сидел, и сидел. И пил бы.
Улыбаюсь: <Сколько здесь? Шестьдесят точно есть? Не чувствуется: По
ноль пять на рыло уже? Ну и ну:>
Хозяйка усадьбы: <Ты на бабкином месте устроился. Сразу облюбовал, еще
днем, как приехали - точно присел. Бабка? Нет ее давно. Я не застала -
рассказывали>. Кивает на гостей, которые подтянулись на огонек. Соседка -
обыкновенная деревенская тетка - с готовностью начинает повесть: <Лет уж
двадцать. Ведьма она была. Колдовала, ворожила, лечила. Говорят - иногда и
темными делишками промышляла, не от Бога. Вот на этом месте и преставилась,
прям под деревом. Три дня мучилась - просила, чтоб подошел кто, на ухо
сказать хотела. А мне мать запретила, мол, миску поставь, а к бабушке не
подходи, если звать будет. Люто умирала, тяжело:> Пьем. Закидываю удочку
насчет раскопок:
- Места-то чжур-дженьские: Мечей, талисманов в огородах не находил никто?
- Как не находить? Находили. Раз зеркало старинное зеленое, с драконами.
Раз - монету с дыркой, большая: И письмена какие-то с двух сторон.
(Показывает согнутыми пальцами размер - сантиметров десять в диаметре).
Киваю головой: <Амулет это>.
- Подарили кому-то:
Продолжает: <Казаки это место расчищали. Не от леса. От китайцев. Поля здесь
уже распаханные были. Дед, который дом этот строил - еще те времена застал.
Шашкой работал. Рубили направо и налево. Тела, как бревна по Суй-Фуну
сплавляли, вода в реке красная была:> Девяностосемилетнего деда дочка после
продажи хозяйства отдала в дом престарелых. Он плакал, хотел остаться. Новые
владельцы тоже просили ее - говорили, что наезжать из города всего пару раз
в месяц будут - пусть старик хозяйствует. Не захотела. Решила, что так
проще. Через год рубака умер - на казенной койке, с горшком под кроватью.
Отправился вслед за колдуньей-бабкой. Наверное, ему снился ковыль и ветер.
Ковыль, действительно, седой - я это заметил, когда ехал обратно, прямо как
в песне. Волны расходятся по степи. Всадники, с гиканьем и свистом летят
вдаль: Хищно изогнутые шеи коней: Сверкающие на солнце узкие полоски стали,
рассекающие соломенные шляпы убегающих крестьян: Все это было. Когда-то.
Здесь.
***
/На правах коммента/
- Почему мы, русские, не помним родства? Почему стариков на Руси отдают
подыхать в казенный дом, а китаезы моют ноги немощным родителям? Почему два
года назад в деревне под Владивостоком пьяная мать отвела детишек зимой в
степь, и там бросила? Она сняла с них тапочки, чтобы малыши не смогли
вернуться:
А вы знаете, как был основан Владивосток? Проворовавшегося прапорщика
Комарова с группой матросов-пьяниц ссадили в диких местах. За беспредел.
Капитан обнаружил, что в трюмах нихуя нет - жрать нечего, все пропито и
проебано. Муравьев-Амурский доложил царской особе: <Город заложон.
Старались. Деньжат не подкините?> (Он первый обнаружил на Дальнем Востоке
лагерь разбойников).
А вы знаете, что Дерсу-Узала, того самого, которого постоянно упоминал
Арсеньев, ебнули вовсе не хунхузы? Местных жителей вырезали наши, фанзы
грабили и поджигали.
Владивосток - Хай-Шэнь-Вэй, Партизанск - Су-Чан:
Да нет, я не про то: Я диплом защищал - международное право - так комиссия
рукоплескала. Типо: <Ахуенная научная работа! Риспект!> Рекомендовали к
печати - как дидактический материал. На тему: <почему наши острова - НАШИ
острова>, и про спорные территории - <почему западло СВОИ земли раздавать>.
А через несколько лет отдали остров под Хабаровском. На Амуре. Тот, про
который я писал. И не только остров:
А вы знаете, на каком месте основана Москва? И почему Кремль назывался
<Детинец>?
***
