Ось, на которой вращается мир!
Вот - Ось, на которой вращается мир.

А вот - Отверстье мохнатое, влажное,
Что прячет меж бедер хозяюшка важная,
Которая сдуру порой обижается,
Когда в нее с чмоканьем, бля, погружается
Ось, на которой вращается мир.

А вот - мальчишки, хорошие, разные.
С отверстий вылазят они - безобразные,
Орут штапесдец, но потом обсыхают,
Гоняют на роликах, курят, бухают,
Влюбляются, дрочат, идут в институты
(на дрочку - часы, на учебу - минуты),
Мечтают меж звезд провести звездолеты,
Но вот повзрослели - и стали Пелоты,
И порют пелотки мохнатые, влажные,
Ведь это занятие - самое важное,
Хотя эти телки порой обижаются,
Когда в них со скрежетом аж погружается
Ось, на которой вращается мир.

А вот экономика: маркетинг, бизнес,
На бирже игра, производственный кризис,
Стабфонд, авизо, бухучет, дистрибьютор,
Манагер задроченный, суперкомпьютер,
Вот целый квартал Уолл-стрита таинственный,
И все это создано с целью единственной:
Чтоб жарить отверстья мохнатые, влажные,
Которые любят купюры бумажные,
Берут - и ужасно потом обижаются,
Когда в них без долгих словес разгружается
Ось, на которой вращается мир.

А вот небольшие, почти невесомые,
Бесценные Игрек- и Икс-хромосомы.
Но если Иксов повсеместно хватает,
То Игрек - он лишь у Пелотов бывает.
Эйнштейн, Лобачевский, Ньютон, Ломоносов,
Линкольн (легендарный начальник пиндосов),
Петрарка, Толстой, Казанова, Гагарин,
Шекспир и Де Сад (охуительный парень),
Христос и Аллах, Иегова и Будда,
Апостолы Петр, Андрей и Иуда,
Колумб, Лаперуз, Америго Веспуччи,
Валерий Меладзе, ублюдок ебучий,
Гомер, Жириновский и вождь Монтигомо -
Все это носители У-хромосомы,
Гиганты прогресса, истории вехи -
Без них так и жили бы в каменном веке.
И мир потому создан так, не иначе,
Что люди великие тоже хуячят
Все эти отверстья мохнатые, влажные,
Ебут их во имя Добра - и неважно,
Довольны пелотки иль вдруг обижаются,
Когда в них со смыслом большим погружается
Ось, на которой вращается мир.

А вот и Земля - колыбель человечества,
Где мать и отец, где страна и отечество,
Где тысячи видов, где семь чудес света -
Пусть кружится вечно живая планета!
Мы, зная, что служит ей осью вращения,
Заранее просим у девок прощения,
Но суть такова, что бессмысленным шаром
Была бы Земля: очевидно, недаром,
В пустых океанах не рыбки, не лодки
Сперва зародились - хуи и пелотки!
Хоть я не историк, но знаю наверное,
Что эти пелотки амебные, первые
Первичным падонкам, такие заразы,
Привычно втирали все те же отмазы:
Сейчас неприлично, не та ситуация,
Болит голова, ПМС, менструация,
До брака соитье отсрочить просили:
Но мнения их, как всегда, не спросили -
Ебали, отбросив любые приличия!
Минули века. Мы достигли величия:
Нам космос подвластен, земля, океан,
Решил теорему Ферма Перельман,
Раскрыты великие тайны генома,
Мы можем летать, мы на Марсе - как дома,
И все потому, что опять и опять
Ебали, ебем и продолжим ебать
Любые отверстья - большие и малые,
Веселые, грустные, злые, усталые,
Сухие и влажные, старые, новые,
Пусть сыплются целки, как листья кленовые -
Мы любим вас, девочки! Не обижайтесь,
А лучше в колонну поштучно равняйтесь
И с чмоканьем сочным скорей одевайтесь

На Ось, на которой вращается мир!

Машина времени
Господи, какие же мы разные!
Я нежнейшим образом ебу тебя, положив попой на самый краешек дивана, встав
перед тобой на колени. Когда я вдвигаю особенно глубоко, твои ноги полностью
выпрямляются, и при желании я мог бы заметить краем глаза, где-то возле
виска, блеск перламутровых наманикюренных ноготков на твоих ступнях. Но я не
отвлекаюсь по пустякам. Единственное, о чем я сейчас хочу думать - о твоей
пизде, о том, как плавно в нее входит и выходит, о том, что она не много и
не мало, а в самый раз увлажнена, и вполне тесна (что даже удивительно в
твои 23 года), и как мне все это нравится. И смотреть я хочу тоже - только
туда, хоть вижу это не в первый раз, но глаз оторвать не могу: пялюсь и
пялюсь, как идиот.

Но иногда, когда ты стонешь, я перевожу взгляд на твое лицо. Нет, звук
вполне правдоподобен, тут претензий нет. Но твои леденцовые глаза открыты -
и боже, как мудры и сосредоточены эти зеркала души! Какой ураган мыслей и
идей бушует за этими леденцовыми витражами! И ни одна-одинешенька из них
совершенно не связана с тем, чем мы заняты сейчас!
Черт возьми! Я ведь тоже не вчера родился, многое повидал и многое понял -
так почему же это, из раза в раз, оскорбляет сильнее, чем честный плевок в
лицо, или даже подленький удар по яйцам?

Ты думаешь о том, что:
- Уже в эти выходные можно будет привести меня в твою <компанию>,
представить своим свиноподобным обезьянообразным подружкам - чтоб бесились и
завидовали.
- А через пару недель вполне уместно будет попросить у меня
сапожки-шубку-мобилку-колечко - и денег, уже без всяких уменьшительных
суффиксов <к>: а почему нет, <он же со мной живет, должен обеспечивать>.
- А через месяцок ты тайком от меня прекратишь принимать противозачаточные
таблетки, и залетишь, и опять промолчишь, и скажешь только на десятой
неделе, чтоб я и рыпаться не вздумал - тоже очень кстати.
- А там мирком, пирком, да за свадебку.
- А справлять будем обязательно на теплоходе, чтоб не хуже чем у людей; и
платье обязательно с фатой, <чтобы все думали, что:> - что, ебаная ты дырка,
они должны подумать, эти твои 333 престарелых родственника до 12 колена
включительно?! А с моей стороны ты согласна будешь потерпеть на свадьбе
разве что моих стариков, ну еще - от щедрот - пару друзей детства,
желательно непьющих, но уж никак не <толпу этих ублюдков, с которыми ты
обычно общаешься>, и которым <только пожрать на халяву>.
- А озаботился ли я уже, где мы будем покупать мебель: в паршивой <Икеа>,
или все-таки я удосужусь купить молодой жене что-нибудь достойное, кожаное
из <Трех китов>?
- И никогда в жизни мы не заведем щенка; ласкового, веселого, игривого пса -
даже не думай, только через мой (ее) труп! Только кошку! Вонючую, ебучую,
престижную лысую египетскую кошку! Пусть она обосцыт нашу кровать, пусть
весь дом провоняет поганой кошатиной - зато с ней не нужно гулять, она
гуляет сама по себе - охуенно нужный в доме зверь! Кушает она мало, что при
твоих (моих в смысле) заработках тоже, хи-хик, немаловажно. И - элитно
поглаживать гадину <узкой рукой в кольцах>, когда со светским визитом к нам
придут такие же элитные шлюхи, как эта кошка, как ты сама.
- И сына мы назовем ТОЛЬКО Олегом - в честь этого <потрясающего> Олега
Янковского, в которого ты с детства <безумно> влюблена (как же тебе не
стыдно, падла, сейчас об этом думать - ведь ты ебешься со мной, а не с
Янковским? Не, нихуя не стыдно:). А дочку мы назовем ТОЛЬКО Аделаидой - в
честь твоей в рот выебанной по материнской линии прабабки, которая тоже была
актрисой голубых кровей.
- А автомобиль у нас будет - Опель, как минимум, но лучше Форд. А если ты
(я) прекратишь пить, да будешь гнить на работе на пару часов дольше (нахуй
ты кому дома нужен? Дома есть все необходимое - Королева, Олег, Аделаида, и
лысая тварь Элеонора - знай бабки заноси, а лучше переводи на карточку) -
тогда, возможно, мы сможем позволить себе и БМВ-трехлетку. Да только разве ж
ты, алкоголик и размазня, на такую жертву ради нас (вам нравится это НАС,
господа?) способен ?..
- А дача у нас будет - в Перхушково. А платье у тебя там будет - в зеленый
горошек, то, которое я снял с тебя 10 минут назад, только разрезанное на
спине, и со вставленным клином из другой ткани, и обрезанные резиновые
сапоги: и называться это будет <я из-за тебя вынуждена на всем экономить и
донашивать старье>, хотя любительницам собирать старье сколько денег не дай,
все равно весь дом будет забит пыльной и затхлой дрянью: а просто тебе давно
наплевать, как ты выглядишь, отрастила необъемную сраку, и жирные могучие
плечи, валиками вывисающие из сарафана: нахуй ты при всем при том делаешь
химию и подводишь глаза - один Аллах ведает: и особенно тебе наплевать, как
это выглядит в моих глазах - тебе и сразу после свадьбы это станет до
пизды - хули ж говорить про долгие годы!
- И конечно, ты надеешься, что я постараюсь, и из этой паршивой двушки в
паршивом Бибирево (где я вырос. Где я впервые выпил. Где я забил первый гол.
Где мне порвали уздечку. Где я порвал первую целку. Где у меня была собака
Бася, похороненная неподалеку в лесополосе. Где до сих пор стоит мой
любимый, безнадежно поломанный, первый <Автодром>. Где все.) мы переедем в
более пристойное, трехкомнатное жилье поближе к центру.
- А когда я сдохну, на моих поминках ты скажешь то, то, и то - слово в
слово, все что положено, и не словом больше, и не слезой больше.

О Женщина - Загадка, Венец Творения, Гений чистой красоты! Насколько же ты
мудрее, практичнее, тоньше, разностороннее - да что там, насколько
совершеннее меня! Тебе ведомы тайны перемещений во времени. За эти десять
минут, пока я обливался слюнями над твоей пиздой, ты ухитрилась спланировать
и прожить целую жизнь! Я червь, стоящий пред тобой на коленях (и заправивший
тебе по муда, гыгыгы)!

По сравнению с тобой у меня есть только одно достоинство - я честнее. Я
ебусь просто потому, что я ебусь, и да здравствует Портос! Я не сношаюсь с
дальним прицелом. Кончу - пойду на кухню, покурю, выпью минералочки, а там и
баиньки пора. А ты полежи еще, моя прелесть, подумай. Помечтай. Я не позвоню
тебе завтра. А если позвоню, то не тебе.

Я все-таки не полный мудак, каким ты меня считаешь. У меня тоже есть машина
времени. Я тоже сумел мысленно прожить эту мерзкую жизнь вместе с тобой,
разглядеть ее гнойный отблеск за волшебными витражами твоих леденцовых глаз.
Я подонок, кобель, начинающий алкоголик и бывалый лгун. Но есть, есть такие
темы и такие минуты, когда не лгу даже я! А ты солгала, говоря мне про
любовь. Без любви. С корыстью. Тяжелый грех, девочка - сразу три смертных
греха, спаянных воедино. Может, бог и простит тебя, женщина, одна из тысяч
себе подобных, но я - не прощу.

Красавица - и чудовище, в одном флаконе. Как у пауков: ты начинаешь жрать
самца, даже не закончив совокупление. И, в который раз, от жгучей тоски по
чему-то недостижимому, мне хочется блевать на этот, пока еще плоский и
бархатный животик, на эту не обезображенную пока не единой морщиной или
пятном нежную грудь цвета цветущей сливы.
Нет, я не буду блевать. Я лучше кончу. Не впервой.

Я кончил.

Моя школа - 4. (окончание) <Свои и чужие>
Сейчас в школе учатся одиннадцать лет. На самом деле после третьего класса
переходят сразу в пятый. И кто-то же эту мутатень обосновал, и даже огреб
денег! Мы учились десять. В восьмидесятом году прошла олимпиада. Шоколадных
мишек и настенные жестянки с олимпийской символикой потом еще года два
продавали. В ноябре восемьдесят второго я и еще несколько шестиклассников
чистили снег на крыше спортзала. Дурачились, бросались снежками. Снизу
пришел задумчивый физрук, и, тщательно подбирая слова, сказал: <Ребята, это:
Снег потом дочистим: Брежнев умер.> Брежнев был почти то же самое, что и
<Ленин жил, жив, и будет жить>, причем, он был намного живее! Его шамканье
по телевизору показывали ежедневно!
Объявили траур. Нашему классу выдали красные повязки с черными ленточками, и
расставили по этажам - смотреть, чтобы никто не говорил громко, и не
улыбался. Подошел с грустным лицом Владик Федченко, проникновенно посмотрел
в глаза. Тихо сказал: <Ну что, Олег, пойдем, пописаем с горя?> Скривились,
бросились в туалет, и там разразились хохотом. А были девочки, которые
искренне плакали. Владик был из группировки противников. Ее ядром. Я - в
оппозиции. Мы считались друг с другом: День похорон генсека объявили
<свободным от учебы>, запретили именовать его <выходным>, обязали всех
сидеть дома у телевизора, и скорбеть. Мы сразу же стали готовить чемпионат
школы по хоккею. Договорились с утра встретиться на стадионе. Конечно,
нашлась падла, <любителей активного отдыха> вложили. Всех строго
предупредили, но <принимать меры> не стали - школьный актив находился в
ступоре. Моя будущая жена в это время сидела в кафетерии возле кинотеатра
<Нептун> во Владивостоке. Она со своей подружкой уплетала пирожные и трясла
косичками. Злые тетки выгнали девочек их улицу за то, что дети все время
хихикали - вели себя аполитично.

Что бы ни говорили, а какую-то свободу перестройка принесла. Конечно,
вначале был Андропов. Наставник ВВП. Мрак. Люди в штатском останавливали
всех на выходе из кинотеатра, и проверяли, почему в <рабочее время> - в
<синема>. Те, кто был не в отпуске, <попадали>. Не помогал даже больничный.
Ловили и школьников. Слава Богу, Андропов быстро помер. А когда вскоре дубу
дал Черненко, в общем-то безобидный старый пердун, похожий на Брежнева, нам
даже выходного не сделали. Когда пришел Горби, мы ждали - помрет, или нет?
Горби выжил. Уже через полгода мы, старшеклассники, не таясь, соревновались
в вестибюле второго этажа - кто громче всех даст щелбана Ленину. Лучше
получалось у Юрика Гребецкого. Он бил так, что огромная гипсовая голова
качалась на постаменте, а однажды, чуть не упала. Струхнули, инвентарь,
все-таки. Ильич был пустой, и после ударов гудел, с укором глядя на нас.
Было весело. А раньше, ведь, стояли возле бюста по праздникам с пионерским
салютом. Еще отпускали Ленину саечки. Юрку Гребецкого после школы я
встретил всего лишь один раз - в Севастополе. Он был в матросской форме,
клял судьбу, и завидовал моим двум лычкам на погоне. Гребецкий после армии
уехал в Германию.

Мой корешок, Игорь Завирюхин, учился с нами до четвертого класса. Папа
Игоря был дипломатом. Завирюшка хвастался перед нами французским журналом
<Pif> у него было несколько номеров. Потом они переехали. Уже после десятого
класса я встретил своего бывшего соседа, Нестера. Нестер рассказал, что
Завирюху зарезали - <Козел он, в общем, был:> От него же я узнал, что убили
Виталю. Шел девяностый год, его застрелили в кабаке на Алексеевке. Средь
бела дня кто-то прошел через зал ресторана, и выстрелил ему в лицо. С
Виталькой Тулупом мы ходили в один садик. Играли в плиточки, которые
собирали под девятиэтажкой - они отваливались от стенки. В школе стали
играть в орлянку. Ее еще называли <Чу>. Шпана обычно поджидала школьников
после занятий, выворачивала карманы. Они знали, кто выиграл. Информация шла
через <А>. Если <попадали>, я заводил руку за спину и бросал мелочь
подальше - в грязь или снег, чтобы не досталась врагам. Так же делал и
Тулуп, он еще в школе был конкретный чувак: Нестер учился в А - классе, и
был одним из <центровых>. В детстве мы боролись на диване. Когда я давил ему
коленом между лопаток, он орал: <Джиу-джитсу не применять!> Я делал вид, что
знаю, что такое <джиу-джитсу>. Он даже защищал меня от своих отморозков:
<Захар - сосед, его не трогать!>. Потом я научился защищаться. Нестер умер
позже Тулупа - говорили, сердце. Но я думаю, передозировка. <Ашники> вообще,
почти все <полегли>. В школе учителя говорили так: <А> - сволочи, <Б> -
аристократы. Нас, <В>, они называли <просто дети>. Это правда - чудить мы
любили до самого выпуска. Даже девочкам юбки задирали не из каких-то
эротических побуждений, а так, в шутку. Еще в девятом классе дурью маялись -
зимними вечерами ловили Мармюдонов. Игру придумал Керя. Аллея, в свете
фонарей искрится снег, пощипывает мороз. Навстречу одинокому путнику идут
трое детишек. Посередине - Дрю, двухметровый дылда. Он внимательно смотрит
на дорогу перед собой через армейский бинокль. Следом крадемся мы с Керей.
Дрю издает крик: <Я его вижу! Вон он!>, и указывает свободной рукой куда-то
под ноги прохожему. Мы начинаем, расставив руки, <загонять Мармюдона>.
Вокруг прохожего. Сосредоточенно, не замечая его. С криком <сейчас схвачу!>
Генка Кириленко бросается под ноги опешившему человеку. Устраиваем свалку.
Керя: <Поймал! Держу, держу!>, и тут же: <Укусил, ай, ай!> - прыгает возле
охуевшего прохожего, тряся пальцами. Мы грустно обращаемся к человеку: <Ну
что же вы: Не могли помочь?> Реакция была одна - люди убегали. Один, даже,
сумку бросил. Нас это страшно веселило. Идиоты: Но, ведь это лучше, чем
огнемет?

Иногда мы ходили в кино - <детям до шестнадцати>. На какую - нибудь
изрезанную муру французского производства. Муру, потому, что после обработки
цензурой смысл картины менялся. Парни были рослые, и бабушки нас пропускали.
Обычно с нами в кино шел Боня. Откуда он взялся, я не помню. Боня был
странный парень, лет на пять нас старше, но маленького роста и с детским
лицом. Когда его останавливала билетерша - <мальчик, ты куда?> - младший
брат Кери, Маздон, важно бросал: <Он с нами. Пропустите!> Боня очень злился.

Григ и сейчас живет в Харькове. Где-то возле Дворца Спорта. Он приехал
к нам в пятом классе, из Архангельска, и про него я сочинил песенку: <Я не
лох, я не бык, я - Архангельский мужик!>. Дружба, как это часто бывает,
началась с драки. Мы играли в хоккей, столкнулись, слово за слово... Уже
через много лет Гришка рассказывал: <Меня убило не то, что морда в кровищу
была разбита, а то, как ты после этого вытер перчатку о снег:> С Григом я
впервые выпил водки. Это было в девятом классе. До этого пил только <Мадеру>
и <Массандру>. Родители были на работе, и мы клюкнули. Бутылку на двоих.
Вышли пьяные в усмерть, и сели на скамеечку возле детской площадки. Григ
посылал прохожих на хуй, а когда рядом присела тетенька, громко изумлялся:
<Бля: Она не замечает, какие мы пьяные:>, и вращал стеклянными глазами. Григ
в восьмом классе порвал пасть одному типу. Натурально, в школе. Баловались,
тот засунул два пальца в рот, и дернул. Бог его знает, о чем в эту минуту
Гриша думал, вроде, не хотел. Стены коридора заляпало красным, Мальцер с
воем убежал куда-то. Потом рот Вовику зашили. В школу приходили его
родители. После десятого Мальцер работал в казино. Однажды он возвращался
домой под утро с симпатичным чемоданчиком. В кейсе были бабки - кассу не
успел сдать. Мальцера пасли, ему дали по голове и отмели бабло. Вова пришел
домой, долго выл в своей комнате, а потом выбросился в окно с двенадцатого
этажа. Он и в школе был какой-то морально-неустойчивый:

Летом того же года я впервые выпил коньяку. В июле надо было проходить
практику на автобусо-ремонтном заводе, от УПК. Со мной автоделом занимался
Сашка Тиф. Тифом его звали потому, что он в седьмом классе желтухой
переболел. С нами в мастерскую ходили две девки - Сметана и Кузя. Из
соседней школы. После практики Тиф начал мне всячески подмигивать и шептать,
мол, папы-мамы дома нету, есть выпивка, давай девок на хату затащим! Я с
видом опытного человека повелся. (Сашка меня таким и считал). Девки
согласились с пол-оборота. Дом был рядом. Пришли: в серванте литровая
иностранная бутылка, на ярлычке - много лет обозначено, закуси нет - только
коробка трюфелей. Мы переглядываемся, мол, ща - напоим баб, и все начнется!
Только все пошло не по сценарию. Сметана говорит: <Неси стаканы, что ты эту
хуйню выставил?> Тиф убрал рюмочки, потрусил на кухню: Она сама бутылку
открыла, налила по сто граммов, говорит - поехали! Долбанули. Я с непривычки
закашлялся - сорок пять градусов, да и доза не слабая. Кузя выпила,
притянула к себе подружку, и ее макушкой занюхала - только и всего. Тиф,
видя такое дело, сник. А когда по второй <полстакана> вмазали, мы поплыли.
Девки и говорят - пацаны, вы, наверное, коньяк не часто пьете? Мы киваем
головами - а хули, не видно, что ли: Эти мерзавки тогда заявляют -
по-дружески, тон такой доверительный: <Вы конфеты не ешьте. От шоколада с
коньяком развозит, вы что, не знали?> После третьей Тиф испугался.
Засуетился, забегал - сказал, что папа конспект для доклада забыл - он в
институте преподавал. Говорит: <Сейчас вернется! Сваливаем!> И стаканы
выдергивает, сука, мыть пошел. Я-то хоть и пьяненький был, сдаваться не
собирался! Пришлось выметаться. Может, оно и к лучшему - эти бляди нас бы
изнасиловали. Пошли с Тифом на карьер - <Озеро Трех Мертвецов>, возле
кинотеатра <Салют>. Его так называли, потому что люди там часто тонули: вода
ледяная даже в жару, ключи бьют. Побарахтались, протрезвели, да по домам
разъехались.

Однажды в школе устроили классное собрание. Лысая настучала, что
<Захаров и Кириленко плохо относятся к девочкам - лапают их!> Аннушка
внимательно выслушала обвиняющую сторону, и дала слово пострадавшим. Девочки
мужественно молчали - до сих пор испытываю чувство благодарности к ним.
Лысую мы прилюдно обвинили в том, что она пытается таким образом обратить на
себя внимание, но никому из пацанов нахер не нужна. Лысая зарыдала, Аннушка
призвала нас к порядку, и всех распустили. Конец комсомольскому собранию
(тогда еще был комсомол!). После мы с Керей сказали девкам <спасибо>. О ебле
в школе в то время никто не помышлял. Ну, почти. Учились в классе - Перченко
и Кузницына. У них одно прозвище на двоих было: <Две Дуры>. Так вот,
поговаривали, что Наташка трахается. Со взрослыми дядями. Ну, еще Алиса
была. Она в начальных классах со мною сидела - списывали друг у друга. В нее
половина мальчиков себя <официально влюбили>. В девятом Алиса <в тираж>
вышла. Когда писали на экзамене сочинение, тему она взяла простенькую: <Кем
я хочу стать>. Алиса написала - <хочу стать комбайнером>. Ей шпору бросили
про трактористку, Пашу Ангелину. Потом Алиса отсидела два года в универе, на
инязе, и стала валютной проституткой. На год младше училась тихая девочка -
рыжие волосы, веснушки. Жиглову трахала вся школа. Когда было много народу,
она натягивала на голову наволочку, говорила, что стесняется. Одноклассники
Жиглову фотографировали - голой. Пионерский фотоаппарат <Смена-8М>, это вам
не Pollaroid. И пленку надо было уметь проявить, и фотографии напечатать -
<кодаковских> мастерских не было. Некачественные черно-белые фотки
рассматривали на переменах и ржали: лицо закрыто руками. На запястье
браслет, с которым она ходит постоянно на уроки. Нимфоманка, или просто -
дурочка, кто его знает? Из сексуальных скандалов в Б-классе самым громким
стал случай, когда Жабе заложили нужную страницу в журнале презервативом. Ее
чуть удар не хватил - держала двумя пальцами, и кричала: <Кто это? Уберите!
Гадость!> Презерватив был не использованный, даже - в упаковке!

Из <Б> после восьмого тоже ушли несколько уродов, потом нас
объединили. С ними учился Ваня. Ваня писал стихи в общую тетрадку. Однажды
кто-то вытащил тетрадь из брошенного у кабинета ранца, и стал читать: <Я
личю над звиздолетом и волнуюся слегка:> Было еще что-то там насчет
<переродюсь>. Пришел Ваня и кинулся на нас, на всех. Ему дали по яйцам: Жаба
написала в дневнике Валере Момрину: <Уважаемые родители! Ваш сын овладел
садистскими приемами карате, и терроризирует одноклассников!> Однажды все
увидели, что Ваня, бегает по школе и размахивает газетой. Он кричал: <Я
знал, что это будет, я знал!>, и всхлипывал. Статья была про то, что под
Харьковом села летающая тарелка. На смену отчетам политбюро пришла желтая
пресса. У Вани была мама. Ее лицо было в серых пятнах, один глаз не видел.
Это оттого, что дома Ваня рассердился, и плеснул матери в лицо химическими
чернилами.

С Момриным мы тренировались вместе. У него был талант - Валерка летал
по залу, разбивал стопки кирпичей, в общем, творил чудеса. После десятого он
уломал двоих приятелей выставить хату Жанны. В нашем классе Жанну звали
<Овца> - за каракулевые волосы и глаза навыкате. Папа Жанны был ювелиром.
Если бы он не был ювелиром, он был бы стоматологом. Жанна с семейством
собиралась сваливать, обмолвилась об этом в своей компании. Она была
наблюдательная девочка, и заметила подозрительный блеск в глазах Валеры.
Когда воры влезли в квартиру, их там ждали. Момрин пошел на химию, а Овца
улетела в Нью-Йорк. Туда же свалила Карина Блендер, которая по очереди
влюблялась то в меня, то в Керю, но так и не дождалась взаимности: Наверное,
в Америке она нашла себе мужа - такого же, как она. Из благовоспитанной
еврейской семьи.

Еще с <бэшниками> учился Шкура. Так его звали. Такая у него была
фамилия. Помню, как однажды в колхозе не выдержала бабка-бригадирша, и
накричала на девочек: <Тю, та шо вы парня задрачуетэ? Хиба-ж можна всё время
так ругацца? Шкура, та Шкура!>. Счастью не было предела, мы объяснили
бабушке, что он - действительно Шкура. Шкуру задрачивали. После восьмого он
устроился на Харьковский Радиотехнический Завод. Магнитофоны <Весна>
помните? Предприятие уже загибалось - прекратилась поставка
радиокомплектующих из Прибалтики. Остальное разворовывалось директоратом,
схемы с цветными металлами вывозили грузовиками. Шкура тоже решил что-нибудь
украсть. Он был неудачником, в первый же раз его остановили и обыскали на
проходной. К ляжке шкура привязал моно-магнитофон <Протон>. Был такой - звук
мерзейший, функции <play>, <rew>, <f.f> и <stop> совмещались одним рычажком.
Зачем он ему понадобился? В общем, на Шкуру понавесили, как ведется, всех
собак, и посадили на четыре года. Шкура покатился по наклонной.

Юрка Змей не входил в нашу компанию, он стоял особняком, но мы с ним
корешились. После школы не встречались семнадцать лет. В две тысячи третьем
свиделись. Я приехал в отпуск. Он предварительно позвонил ночью, под газом,
из клуба: можно приехать? - <Кабан! Конечно, заезжай!>. Змей приехал на
новенькой <Ауди>, с шофером - телохранителем. Вывалился из машины с
бутылками, и цветами для супруги. Пока поднимались, шепнул ему: <Не
удивляйся, моя жена - мусульманка!>. Подвыпивший Юрка пустил мимо ушей, но
изменился в лице, когда увидел Инну всю в белом, с чалмой на голове: <А у
меня жена: этта: грузинка:> И умолк, переваривает. Чуть позже - <извините,
гостей не ждали, вот, голову помыла:> - дергал ногами, радостно кричал:
<Сволочь: все такой же!> Выпили. Еще, еще, и еще. На следующий день
пригласил в кабак. Негры в шароварах и украинских свитках на входе:
<ЗдрАстуйтэ, прохОдьтэ! Е смачнИ млынцИ з мЭдом, хОчэтэ?>: Юрка в девяностых
поднялся. На валютном счете у него лежало полмиллиона. Потерял все в один
день - приехал бухгалтер, сказал: <Делайте со мною что хотите: Они моих
детей в заложники взяли, я всю сумму перевел!> <Тут я и охуел> - сказал
Юрик - <Бухгалтера, конечно, никто убивать не стал, но в этот миг я многому
научился>. Чокнулись - <ЯкщО людЫна нэ пье, цэ абО хвОра людЫна, абО вэлЫка
падлЮка:> У украинской печки суетились папуасы: Я пил, и думал - хорошо, что
он поднялся. И хорошо, что не убил своего бухгалтера.

Этим же летом я повстречал Чибу. Сашка Чебаев, в общем, и не учился с
нами. Он все время болел. Так и остался хиппи и битломаном. Работает в
администрации. Спрашиваю - а как же с нац. вопросом? По-украински разумеешь?
<Нахрена?> - говорит - <У нас переводчик есть! <Толмач> называется. Мы ему
всю документацию подгоняем, он на выходе ее <пэрэкладает>, и в Киев
отправляет>.
- А в Киеве не знают?
- Знают. Но там так же. У них свой переводчик - для работы опять ведь на
русский надо перевести: Так и делаем.
Чиба достал травы. Хорошая трава, чуйская. Покурили. После двух затяжек
замолчал, схватился руками за голову, стал из стороны в сторону
раскачиваться. Блин, у него всегда со здоровьем нелады были. А может -
наркотики: <Он смешной, и немного пугает> - сказала моя жена.
Генка Кириленко после института несколько лет ездил в Польшу - торговал на
рынке. Приходил, когда все уже собираться начинали с базара - спал долго. В
школьные годы мы с ним на пару ездили в Парк Горького - <девок снимать>. До
сих пор помню, сидим на скамеечке:
- Керя, смотри, вот эти телки, вроде, ничего. Давай знакомиться!
- Да ты что, они старые совсем. Им лет под двадцать!
Вот - отложилось в памяти: Однажды Генка познакомился с девочкой -
циркачкой. Она была в прошлом чемпионкой по дзю-до, потом скурвилась, начала
выпивать, и ушла в акробаты. Керя назначил ей свидание, в парке. Хорошо, что
дело было зимой, снега много - она в шутку его кинула, чуть все внутренности
не отбил. Геночка убежал. Больше циркачка его не видела. Мы с Керей любили
играть в покер. Свою жену, симпатичную хохлушко-евреечку, он иногда называл
<Чупилиным>. Когда я объяснил Женечке, что Чупилин - это фамилия тормоза из
нашей школы, она немного на мужа обиделась. Сейчас Керя живет в Хеймнице, у
него родилась дочка. Интересно, какой язык будет для нее родным?

Остались Дрю и Клима. И он и она закончили <Мед>. Клима защитила
докторскую, пишет книги по медицине. Однажды, в девятом классе, Клима
поссорилась с родителями - ее не пускали гулять - и сиганула с балкона. Она
не собиралась накладывать на себя руки, просто по запалке перекинула ногу, и
прыгнула с третьего этажа. Приземлилась на ноги, даже шлепанцы не слетели.
Подняла голову, увидела где-то наверху мертвенно-бледные лица родителей,
повернулась и пошла домой. С полчаса сидели рядышком на диване, молчали: Об
этом никто в классе не знал - она мне по секрету рассказала, как соседка. Не
сломала ни одной косточки, даже пятки не отбила. По словам Дрю, сама она
так ни одной операции не провела.

Дрю стал детским врачом. В день он проводит несколько операций,
приезжает домой поздно вечером, уставший, но бодрый. Получает за адский труд
двести гривен. Сто двадцать он платит за свою однокомнатную квартиру.
Вправляет вывихи, вырезает воспаленные аппендициты и даже пришивает
маленькие оторванные уши. - <Занимается художественной вышивкой>, как сам
шутит. У Андрюхи старенький <Форд>. <Добрые люди не дадут дохтору помереть с
голоду> - посмеивается он. Когда приходит богатенький <новый украинец>, Дрю
разводит его на бабки. Большая часть улетает тут же - следом идут бедные
пациенты, и Дрю покупает на эти левые деньги медикаменты - помогает детям.
Перераспределение капитала, так сказать. В выходные торгует на рынке
дубленками, чтобы как-то свести концы с концами. Ехать в Америку, как его
младший брат, пока не собирается. Говорит - хочет опыт наработать. Когда я
приезжаю в Харьков, то всегда первым делом звоню ему. Мы берем бутылочку
медовой <перцовки> или <Оболонь>, сидим во дворе под яблонями и
разговариваем летними вечерами. Может быть, он - единственный из нас из
всех, восемьдесят седьмого года выпуска, кто делает по-настоящему важное и
нужное дело.

Я гляжу в безмятежно-небесные глаза своей дочки, и оказываюсь в другом
мире. Мире, где нет боли и грязи, где не надо бить и огрызаться,
проталкиваясь к кормушке. Она улыбается. Ей всего шесть месяцев. Я научу ее
драться. Я научу ее читать мысли. Я научу ее быть хитрой и осторожной. Я
хочу, чтобы она осталась человеком, и при этом была счастлива.

Привет всем!

Зачем шумят о <великой России>?

До выборов осталось несколько дней. Из всех стволов палят пропагандистские пушки.
Кандидаты соревнуются,
<у кого больше>: больше придворных актёров, заслуженных врачей, мускулистых рабочих,
больше муки для народных калачей.
Но чем ближе к финишу, тем навязчивее звучит другая тема: тема величия России,
её неизбежного светлого будущего. Спор идёт о том, у кого из кандидатов оно
светлее, лучезарнее, ближе. Причина устремлённо-сти в зияющее завтра понятна.
У народа, слава богу, глаза не на заднице. И когда он поутру, поёживаясь
от холодка, выходит на улицу, то видит не лучезарное завтра, не великую Россию,
а нашу неприглядную городскую или сельскую явь: толпы на автобусных остановках,
нечищеные тротуары, соляную жижу
на дороге,
сосульки на крыше и:несущихся по встречной полосе заказчиков рекламной кампании
о будущем величии.

Бельмо в глазу

Но реальная жизнь - она как бельмо в глазу. Никак не даёт разглядеть
рисуемую кандидатами в президенты
картину маслом. Когда после работы житель будущей счастливой страны тащится на
автобусе в городской пробке, заходит в народный магазин и начинает шарить
по карманам в поисках давно обещанного изобилия, он вдруг обнаруживает, что его
реальное настоящее (батончик хлебушка, селёдочка, кусок док-торской колбасы)
снова опередило счаст-ливое завтра и никак не влезает в сказочную <потребительскую
корзину>. И он начинает думать не об обещанном счастье, а о том, что
будет

Повод для тревоги есть: число тех, кто опасается впасть в бедность, с 2000 по
2011 г. возросло с 38 до 58%*. Сегодня людей беспокоит не утрата
статуса
великой державы, не имперская мощь, а рост цен и неуверенность в завтрашнем дне.
Убеждать народ, что по просторам России в новых сапогах-скороходах мчится
благополучие,
совершенно
бессмысленно. Вот власть и запела старую советскую песню о великом будущем. Но
найдутся ли желающие слушать, а тем более подпевать?

Имеющий уши:

Ведь у народа помимо глаз имеются ещё и уши. И в интервалах между рапортами губернаторов
о том, как расцветает глубинка, как быстро и красиво восстанавливаются
в сёлах погоревшие крестьянские дома, в уши постоянно залетает какая-нибудь гадость,
которая так и норовит испортить ванильный запах предвыборного счастья.
Да вот, к примеру, на днях:

После пожара в одном из клубов Волгограда в Москву доставили самолётом несколько
обгоревших посетителей. Казалось бы, как здорово! Проявлены забота, оперативность,
гуманизм. Для людей, пострадавших от ожогов, это, конечно, хорошо. Но: давайте
на минутку отвлечёмся от предвыборных восторгов и подумаем: а что стоит
за этим эпизодом? Посудите сами:

Волгоград - один из крупнейших городов России (более 1 млн жителей), административный
центр области, активный участник русской истории. Награждён Боевым
революционным знаменем ВЦИК (1919 г.), орденом Красного Знамени (1924 г.), город-герой
с 1965 г. И даже город - кавалер ордена Почётного легиона Франции!
Прославлен на весь мир великой Сталин-градской битвой. Это прошлое...

Но ведь и нынешнее очень весомо. Волгоград - один из крупнейших в стране культурных,
промышленных и научных центров: 16 вузов и академий, 10 крупных научных
учреждений, десятки институтов и лабораторий и: особенно подчеркнём - 69 больниц.
И что же?

В этом огромном городе, напичканном крупнейшими гражданскими и военными предприятиями,
научными учреждениями, больницами и лабораториями, не нашлось возможностей,
чтобы на месте оказать серьёзную медицинскую помощь десятку пострадавших от пожара.
Каков же тогда реальный, а не статистический уровень развития наших
городов и регионов? Или у нас в стране сохраняется ситуация, когда во главу развития,
в основу ценностей ставятся танки, ракеты, подводные лодки, а не
человек?

Волгоградский случай (а таких случаев множество) вынуждает задавать крайне неприятные
вопросы: а как обстоят дела с заботой о человеке в тысячах и тысячах
российских городов калибром и славой поменьше? Не выявляет ли случай с Волгоградом
каких-то очень болезненных и глубинных проблем развития России?

На днях Росстат подвёл окончательные итоги переписи населения. Данные неутешительны:
с 2002 по 2010 г. количество жителей сократилось на 2,3 млн человек.
И самая большая по размерам страна находится на восьмом месте по численности
населения. На фоне низкой рождаемости население стареет.

Судя по переписи, особенно сильно страдает село: зарастают и приходят в негодность
дороги, исчезают школы, клубы, фельд-шерские пункты, деградирует быт.
В село не хотят ехать ни врачи, ни учителя, ни специалисты. Потери сельского
населения в 3 раза больше, чем городского. В 2002 г. статистики впервые зафиксировали
массовое опустынивание российских сёл. И, по прогнозам, этот процесс будет усиливаться.
В России ежегодно исчезает около 1000 населённых пунктов.

* * *
Скоро исполнится 100 лет, как Россию развлекают аттракционом <Большое будущее>.
После краха советского проекта, нацеленного на <до-гнать и перегнать>, который
в просторечии назывался <всем покажем кузькину мать>, затеплилась надежда, что
и вожди, и сами россияне извлекут уроки из неудачного опыта торговли неземными
благами. Что власть перестанет наконец надрывать народ ради неясных горных вершин.
Что в основу политики будут положены более понятные цели: организация
городского и сельского быта, строительство дорог и дешёвых домов, улучшение доступа
к медицине, образованию и культуре - словом, всё то, что социологи
называют
качеством
жизни, а А. Солженицын называл <сбережением народа>.

Но похоже, что Россия - это не та страна, где усваиваются уроки. Снова, как и
при коммунистах, пугают Америкой и Европой. Снова звучат призывы: <Великой
стране - великое будущее!> А
лидеры
вновь повторяют ошибку Фауста: <Но, чтоб утрату счастья заменить, Мы неземное
учимся ценить, И в откровенье ждём себе ответа:>

Но ведь судьба доктора Фауста известна...

* Опрос Левада-Центра от 20-23 января 2012 г. среди 1600 человек от 18 лет в
45 регионах, погрешность не выше 3,4%.

Ваше мнение

Почему в России не хотят рожать?

Отправьте на номер 2151 SMS следующего содержания: <Аиф пробел число>

Люди не уверены в будущем - Аиф 21
Не хватает денег поднять детей - Аиф 22
Другой вариант - Аиф 23

SMS платные. Средняя стоимость SMS 3,5 руб. (подробнее
здесь).

Сообщения принимаются до 12.00 27 февраля.

Вячеслав Костиков
директор аналитического центра
<Аргументы и Факты> с его семьёй через год или два.

С уважением
Валерий.