Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

Александр Сергеевич Панарин о геноциде русского народа

Субкоманданте Маркос в блестящей (так и хочется сказать – гениальной!) статье
«Оксюморон! – Интеллектуальные Правые и Либеральный Фашизм» (http://www.sunpoint.net/~solidkom/kirjasto/Marcos-Oxymoron.htm),
а также великий революционный интеллектуал и самый авторитетный в мире лингвист
Ноам Хомский - постоянно сетуют на убогость современных идеологов мондиализма-глобализма,
не способных породить качественный интеллектуальный продукт. Всё, что можно было
сказать апологетического в оправдание социал-дарвинистского неоимпериалистического
глобализма, уже было сказано Жаком Аттали и Збигневым Бжезинским ещё в 1980-е
годы, а эпигоны типа Фукуямы и Хантингтона лишь утрируют-популяризируют нехитрую
историософию транснационализма. Напротив, демократическая и особенно левая традиция
продолжает порождать весьма яркие и глубокие интеллектуальные творения, в том
числе у нас в России.

Объяснение этому бросающемуся в глаза явлению я даю самое простое – порыв к субъектности
определяет ход истории Нового Времени, и те, в чьи паруса дует дух субъектности,
вдохновляются им и оказываются ближе к истине. А те, кто пытается обосновать
десубъектизацию созидательно-трудового большинства человечества ради интересов
хищническо-паразитического меньшинства, - лишаются основ правды.

У нас в России я не могу припомнить сильных интеллектуалов, апологетизирующих
властвующее компрадор-предательство. Характерно отсутствие внятной программы
и её идеологических обоснований у «партии власти». Прокремлевские журналисты-публицисты
– кошкины слезы. Глеба Павловского – жалко, он обменял свои способности на тридцать
серебряников. Гавриил Попов – кое в чем интересен и не совсем апологет, ибо критикует
нарастающее доминирование бюрократии и авторитаризма, свойственное существующему
режиму. Андрей Илларионов – все же скорее экономист, чем идеолог. Пожалуй, Анатолий
Чубайс – самый сильный из идеологов, но он все же больше практик. 

Остальные авторы из компрадорского лагеря – не запомнились. Их много, но никто
не зацепил, как я ни хотел. И все их доводы – знаешь заранее, они неинтересны
и неубедительны. Когда заглядываешь на рунетовские форумы – сторонники компрадоров
обычно склонны к матерщине и взвизгам, аргументация у них хиленькая и штампованная.
Оригинальность отсутствует. 

А вот в патриотическом лагере – немало глубоких мыслителей. Наверное, самый проницательный
из них – скончавшийся месяц назад  Александр Сергеевич Панарин. Недаром он в
прошлом году получил Премию «Фонда Солженицына» за действительно новаторскую
книгу «Искушение глобализмом» (Москва: Издательство ЭКСМО-Пресс, 2002). В Рунете
встретил его статьи «Нам объявлена война» и «Геноцид», которые честно стремятся
осмыслить нынешнюю русскую беду (http://www.ctv.com/print/2003-10-16/war и http://www.contr-tv.ru/article/econom/2003-10-17/gen).


Проанализирую взгляды А.С. Панарина в своей системе координат – вся история Нового
Времени до сего дня порождена «взрывом субъектности», случившимся полтысячелетия
назад. То, что соответствует и способствует возвышению субъектности людей и народов,
- хорошо, а что не соответствует – плохо. Прогрессирующий порыв субъектности
сопровождается регрессивными завихрениями и попытками всемирного контрнаступления
реакции, одно из которых – мондиализм-глобализм – мы сегодня переживаем. Обязательнейшее
базисное условие субъектности человека, общины, страны – экономическая самодостаточность,
то есть достижение состояния богатства. Бедность и неравенство порождают десубъектизацию.
Бедных надо сделать богатыми, чтобы их субъектизировать. Тот, кто мешает бедным
становиться богатыми, подавляя и ограбляя их, - враги рода человеческого, хищники
и паразиты. Если же стремящиеся к экономической независимости низовые хозяева
(«третье сословие», «средний класс») наращивают народное богатство и косвенно
или прямо способствуют бедным подтягиваться к «порогу самодостаточности», - они
являются зачатком и корнем современной нации и национального государства и имеют
право править обществом. Внутренняя субъектизация ведет к внешней, в том числе
через национально-освободительную революцию, а  внешняя субъектность может достигаться
за счет внутренней десубъектизации-мобилизации, в том числе через социальную
революцию. 

В этой концептуальной и терминологической системе координат можно согласиться
с Александром Панариным, что «холодная война двух сверхдержав являлась превращенной
формой гражданской войны: СССР в той войне представлял лагерь бедных, США - лагерь
богатых». Но необходимо уточнение – Советский Союз достиг субъектности на мировой
арене через внутреннюю десубъектизацию-мобилизацию прежде всего русского народа.
СССР стал для бедных обществ всего мира щитом против международных хищников и
паразитов во главе с правящими кругами США и тем самым обеспечил для ряда бедных
стран, прежде всего для коммунистического Китая, возможность ослабить нагрузку
оборонной мобилизации и перейти к внутренней субъектизации, к дэнсяопиновской
постиндустриальной модернизации. Даже национальная политика внутри СССР проводилась
в направлении субъектизации народов периферии за счет мобилизации-десубъектизации
русского народа. В СССР вплоть до горбачевской перестройки доминирующие позиции
на международной арене занимали субъектизаторы, а внутри страны – десубъектизаторы.
И когда огромная тысячелетняя страна попыталась ответить на постиндустриальный
вызов и перейти к внутренней субъектизации, то русский народ оказался субъектно-ослабленным
и не смог перехватить историческую инициативу у опирающейся на западных десубъектизаторов
ошкурившейся правящей элиты, был подмят перевертышами-компрадорами и подвергнут
беспрецедентной экономической и политической десубъектизации вовне и внутри.


А в США, возглавляющих лагерь богатых стран, в борьбе с СССР и его союзниками
среди бедных стран доминирующие позиции внутри страны занимали субъектизаторы,
а на международной арене – сопряженные с транснациональными хищниками и паразитами
десубъектизаторы.  

В этом смысле поражение СССР было поражением стремящихся к субъектности бедных
стран и народов в их борьбе с десубъектизаторами, а победа США и их продолжающееся
мировое наступление - победой и наступлением транснациональных десубъектизаторов,
опирающихся на правящие круги богатых стран и свою туземную агентуру в бедных
странах. «Осознание социального контекста новейшей мировой войны и стоящей за
нею истории классового противостояния позволяет, - отмечает А.С. Панарин, - увидеть
логику в событиях, казалось бы, лишенных всякой логики, и увеличивает нашу способность
анализа и предвидения. Социальный контекст мировой войны, или социальная парадигма
видения, не только дополняет недавно возобладавшую геополитическую парадигму,
но и корректирует диктуемые ею стратегии». 

Идеология десубъектизирующего мондиализма-глобализма довольно простенькая. Александр
Панарин указывает, что все репрессалии новой символической (духовной) власти,
насаждающей выгодную ей людоедскую социал-дарвинистскую картину, направлены против
того, что может служить основой социальной солидарности глобально притесняемых.
Одно из первых мест здесь занимает понятие индивидуализации. Оно призвано совершить
переворот как в социальной онтологии (учении о мире), так и в аксиологии (учении
о морали). Индивидуализация включает презумпцию, что всякие коллективные сущности,
относящиеся к реальности надындивидуального существования, всегда были или по
меньшей мере сегодня стали мифом, а единственной действительной реальностью современного
общества является отрешившийся от всяких прочных социальных связей индивид. 

Между тем индивидуализация (атомизация) и субъектизация (обожение) – столь же
далеки друг от друга, как животное и человек. Животное может быть индивидом (особью),
а человек – должен быть коммунидом (холидом). Первичная ячейка капитализма или
мелкобуржуазного хозяйствования – это компания, компаньонство, партнерство. В
одиночку бизнес не сделаешь, самодостаточности не достигнешь.

А из мондиалистско-неолиберальной онтологии индивидуализма следует вывод, что
всем отверженным, униженным и обездоленным некого винить в своей доле, кроме
самих себя. «Ясно, - указывает Александр Панарин, - что это - классовая стратегия
тех, у кого есть основания затушевать свою ответственность за происшедшие социальные
обвалы и катастрофы». “Реформаторам”, повинным в этих управляемых катастрофах,
крайне выгодно, чтобы энергия социального возмущения целиком ушла в личные комплексы,
а жертвы их бесчеловечных экспериментов обратили все свое раздражение на самих
себя, превратив социальный протест в мазохистское самоистязание. 

В современной России этот прием используется применительно к целому народу -
в основном к русским. Четвертая власть, находящаяся на услужении у глобальной
власти, ежедневно по каналам телевидения, на радио, в газетах и журналах насаждает
определенный тип видения, направленный на трансверсию энергии законного народного
протеста в мазохизм разрушительных самооценок и комплексов неполноценности. Вся
история России подается как оскорбительное для всякого нормального человека недоразумение,
как сплошная серия неудач, обрамляемая патологической коллективной наследственностью.
И весь “этот народ”, и отдельные его представители, в сумме составляющие “неприспособленное
большинство”, сами повинны в своем нынешнем социальном положении. Их постоянно
суют носом в их “проклятое прошлое”, что должно внушить им комплекс неполноценности
и отвратить от протеста, эффективность которого как раз и связана с верой в собственные
возможности, в историческую альтернативу. Русских сознательно духовно обессиливают
и десубъектизируют, подвергают откровенному духовному геноциду - самому подлому
и погибельному. 

Недавние исследования, проведенные под руководством профессора И. А. Гундарова
во Всероссийском государственном научно-исследовательском центре профилактической
медицины, открыли неожиданный факт. Оказывается, главным деструктивным фактором,
вызывающим преждевременную смертность людей и снижение общей продолжительности
жизни в общероссийском масштабе, являются не материальные лишения сами по себе,
а чувство исторической безнадежности. Исследования ведут к выводу о духовной
детерминации здоровья нации. Материальное положение населения СССР в военном
1945 г. по сравнению с 1940 г. было несравненно хуже (потребление мяса сократилось
на 62%, молока - на 51%, яиц - на 72%, сахара - на 55%, картофеля - на 54%).
Тем не менее смертность у женщин (в отличие от воевавших мужчин) и обычная заболеваемость
у мужчин значительно уменьшились. В СССР этот фактор “веры и надежды” породил
своеобразную циклическую динамику в демографической области. Перестройка создала
новый климат “весенних ожиданий” в обществе, что немедленно сказалось в виде
нового снижения смертности населения. Очередной кризис ожиданий, перерастание
перестройки в “катастройку”, в ситуацию перманентного распада немедленно отразилось
на демографических показателях, приведя в конечном счете к нынешней демографической
катастрофе. Этим фактором современные политические технологи научились управлять,
введя его в общий реестр “управляемого хаоса”. 

Вообще создается впечатление, констатирует Александр Сергеевич Панарин, что многие
“переходные процессы” в России совершались в присутствии ревнивого наблюдателя,
исполненного решимости не дать стране подняться. Местные десубъектизаторы работали
изо всех сил.

В середине 1990-х годов Россия включила новые резервы выживаемости, преодолев
растерянность, вызванную шоковой терапией. Страна еще раз продемонстрировала
свою живучесть и замечательные адаптационные способности. В период между 1995
и 1998 годами вплоть до новой управляемой катастрофы, вызванной дефолтом, уменьшилась
смертность от всех основных заболеваний: сердечно-сосудистых - на 12%, психических
- на 52% и т. д. На фоне прекращения финансирования санитарно-эпидемиологических
программ и увеличения в 1,3 раза бактерионосительства произошло парадоксальное
уменьшение инфекционной заболеваемости и смертности. 

Александр Панарин объясняет этот удивительный факт тем, что русский человек совсем
было принял решение о смене идентичности в рамках системы модерна. «Модель Просвещения,
задающую программу овладения знаниями и наукоемкими профессиями, он сменил на
модель рынка, задающую программу примитивной экономической оборотистости. Это
подтверждают исследования динамики социальных предпочтений, приведенные в указанные
годы Российским независимым институтом социальных и национальных проблем. Но
судьба сулила русскому человеку иное: не роль подручного глобальной рыночной
системы, а роль ее парии. Дефолт 1998 г. означал, что правящие верхи общества
никак не заинтересованы в экономической стабильности России в любом ее качестве
- советской, антисоветской, либеральной, постлиберальной и т.п. Им нужна слабая
и деморализованная Россия. Это подтверждает направленность современной массированной
пропаганды. Если бы речь, в самом деле, шла о модернизации, пропаганда работала
бы в общем контексте “модели успеха”, совершая соответствующую переакцентировку
массы происходящих в повседневности событий. События, свидетельствующие о положительной
динамике, подтверждающие презумпцию доверия к нации и ее самодвижению, выносились
бы на поверхность, поощряя новую либеральную веру. Но мы видим нечто прямо противоположное».


Духовный геноцид русского народа со стороны отечественного компрадор-неолиберализма
- до предела сгущенный негатив. Цель – убедить нас, русских, в том, что в пространстве
“этой” страны и культуры, в зоне обитания “этого” народа ничего позитивного и
обнадеживающего в принципе случиться не может. «Все происходит так, - отмечает
Александр Панарин, - будто правители всеми силами борются не за судьбу данного
народа, а за судьбу данной территории, которую предстоит от него очистить. Народу
объявлена война, и ведется она не только пропагандистскими средствами».

Многим Александр Панарин открывает глаза. Вот два поста при обсуждении этих его
мыслей: 

Climax  2003-10-17  11:24:34
Вечная память Панарину. 
Откровенно говоря, прочтя первую его (для меня) книгу "Искушение глобализмом",
был неприятно поражен агрессивными нападками на большевиков. (При том, что книга
в общем была дельная. В междугородном автобусе с удовольствием читал.) 
Но чем дальше, тем больше мне его труды нравились. Он тоже явно "склонился в
сторону". Последняя же статья обнаруживает влияние Н. Хомского и С. Кара-Мурзы
(есть вполне внятные мотивы). 
Ставлю Хомского на первое место именно потому, что С. Кара-Мурза, по сути, занимается
популяризацией в России ветвей западного знания.
 
За РозаСта  2003-10-20  13:19:10
По теме. Приятно наблюдать, как наступает осознание происходящего. Есть два способа
ограбить человека. Первый - гоп-стоп, "отоварил по башке" и забрал что хотел.
Второй - мошенничество, сам отдаст. Так и с обществом. Первый - война. Второй
- подмена идеологических ценностей. Учитывая аналогичность процессов усвоения
человеком информации с процессом програмирования компьютера, с помощью СМИ легко
создать модель управления той частью общества, которая меньше всего способна
к анализу получаемой информации. В соответствии с законом распределения, это
примерно 70% общества. Таким образом, "набивая" винчестер мозга обывателя порнухой
и прочим, не следует ожидать, что у обывателя появятся идеи по борьбе с оккупантами
в лице "пятой колонны". И далее, вспоминая слова И.В. Сталина "непреступные крепости
легче всего берутся изнутри", становятся понятными действия нашего геополитического
противника. 

Ранние субъектные европейцы - буржуа, наследующие архетипы старой религиозной
культуры (протестантской, католической, православной, старообрядческой), способны
были, напоминает Александр Сергеевич Панарин, вставать в пять утра и весь долгий
день посвящать хлопотливой работе с массовым клиентом. «Ленивый буржуа нового,
постмодернистского образца решительно к этому не способен. Он желает получать
прибыль, не затрачивая особенных усилий, а для этого переориентируется на элитный
спрос. Носителей массового спроса новая либеральная экономика просит ей не докучать.
Она создает в современных городах особое элитарное экономическое пространство,
заведомо недоступное для обескураженного человека массы. Это по сути - новая
феодализация экономики, брезгливо отвернувшаяся от массового потребителя. Последний
вытесняется в контрмодерн, в маргинальное пространство полунатуральных хозяйств,
периодической занятости, более или менее случайных пособий и подачек и - беспросветного
нищенства». 

Подобная гедонистическая этика мондиалистско-глобалистского «золотого миллиарда»,
противоположная трудовой протестантской этике первоначального капитализма, разъедает
субъектный порыв в богатых странах и усугубляет десубъектизацию и демобилизацию
внутри бедных стран. Юрий Болдырев в книге «О бочках меда и ложках дегтя» рассказывает:

«Летом 1998 года мне потребовалось сделать дубликат с ключа. Каково же было мое
удивление, когда молодой парень, занимавшийся изготовлением копий ключей в одном
из крупных московских магазинов, сказал мне, что это будет стоить тридцать рублей,
то есть, в пересчете на американскую валюту тогда - пять долларов. Это в стране,
где средняя зарплата работника (включая все «серые» и «черные») не превышала
пары сотен долларов в месяц. При том, что в любом магазине в США тот же дубликат
ключа точно на таком же станочке вам в это же время сделали бы за полтора доллара
- в стране со средней зарплатой более чем на порядок выше, чем у нас. 
Эксперимента ради я просветил нашего труженика о стоимости подобной работы в
США. И получил примерно следующий ответ: «За полтора доллара - я даже и к станку
не подойду...» 
То есть, один готов целый день станок не выключать, чтобы в результате набралась
серьезная сумма заработка, другой - лучше вообще ничего не заработает, но «даром»
- работать не будет. 
Таким образом, антимонопольное регулирование, конечно - вовсе не есть волшебная
палочка, которая мгновенно приведет нас к хорошо организованным конкурентным
рынкам, подобным тем, что есть в Европе и в США. Потребуются еще и годы на формирование
в качестве господствующей иной трудовой этики - этики не легких «чаевых» рублей,
а тяжелых трудовых копеек. 
Но такая этика у нас сегодня не формируется и не может формироваться, в том числе
и потому, что антимонопольное регулирование находится в состоянии, описанном
выше. А в чрезвычайно монополизированной экономике хорошо получает не тот, кто
работает в поте лица, а тот, у кого есть те или иные льготы и преференции и,
соответственно, значительная фора в конкурентной борьбе" (Москва: Крымский мост
– 9Д, 2003, стр. 317-318).

В результате социал-дарвинистского неолиберального извращения мировой экономики,
современное состояние 358 наиболее богатых “глобальных миллиардеров” равно общему
богатству 2,3 млрд. бедняков, составляющих 45 процентов населения планеты. Это
означает, в известном контексте, что вместо того, чтобы заниматься трудным делом
обслуживания 2,3 млрд. бедняков, новой либеральной экономике достаточно обслужить
всего несколько сотен богачей. Прибыль будет той же, и без всяких неприятных
социальных контактов. «Ясно, что мы имеем дело с системой экономического геноцида».


«Эта система уже сложилась, - отмечает Александр Панарин, - и вопрос о том, в
какой мере она будет пущена в дело, есть уже вопрос политический и психологический,
относящийся к деликатной сфере взаимоотношений элиты к своему или не совсем к
своему, а “этому” народу». Вопрос о существовании того или иного народа упирается
в то, насколько нужен, полезен этот народ для новых хозяев мира. Прежде экономическая
“полезность” народа держалась по меньшей мере на трех основаниях. Во-первых,
народ представлял собой массовую рабочую силу, то есть олицетворял одну из трех
составляющих буржуазного производства, требующего сочетания земли, труда и капитала.


Во-вторых, народ в новой экономике спроса олицетворял собой массового потребителя,
доказывающего свою экономическую полезность - своей активностью как покупателя.
«Но теперь, - пишет Александр Панарин, - бедняки не представляют ценности и в
качестве потребителей: они не купятся на льстивую рекламу, у них нет кредитных
карточек, они не могут рассчитывать на текущие банковские ссуды, а товары, в
которых они более всего нуждаются, приносят торговцам мизерные прибыли или даже
не приносят таковых вообще. Неудивительно, что этих людей переквалифицировали
в “андеркласс”: они уже не временная аномалия, ожидающая исправления, а класс
вне классов, группа, находящаяся за пределами “социальной системы”, сословие,
без которого все остальные чувствовали бы себя лучше и удобнее”. 

Наконец, еще одно основание “предельной полезности” народа для буржуазных хозяев
мира - это массовая национальная армия защитников Отечества. Но новая глобализирующаяся
буржуазия не имеет отечества, она - экстерриториальна. Она кровно заинтересована
в том, чтобы все имеющиеся в мире отечества были как можно более открытыми для
экономических экспериментов международных спекулянтов и авантюристов и как можно
менее защищены, в том числе и в военном отношении. Что касается специфических
интересов защиты буржуазной собственности, то эту заботу лучше доверить не демократической
армии ревнивых бедняков, а наемникам - хорошо обученным и оснащенным профессионалам.
Следовательно, и в этом отношении “этот” народ оказывается лишним. 

Разработанная на опыте транснациональных корпораций промышленно-экономическая
концепция глобального сборочного цеха, отдельные технологические узлы которого
компонуются в разных странах разных континентов, получает свое законченное политико-экономическое
выражение в концепции современного глобализма. «Не случайно либеральная теория,
- указывает Александр Сергеевич Панарин, -  демонстрирует откровенную идиосинкразию
на само слово “народ”. Народ в его субстанциональном качестве стихийного продукта
истории, самоценного и незаменимого, никак не устраивает глобалистов, подходящих
к населению той или иной страны с известной технологической избирательностью
конструкторов, монтирующих нужные им системы из материала разных стран и наций.
Вся нация, со всеми ее “случайными”, незапланированными особенностями никому
не нужна. Взгляд на мир народов с отстраненных позиций глобального конструктивизма
неизбежно замечает массу лишнего, нефункционального. Функционального оказывается
не так уж много, но и его приходится высвобождать из-под всякого “исторического
хлама” непонятных традиций, неразумных обрядов и вообще всего нерационального
и невнятного. Очерчивая круг рационально оправданного, по счету глобального мира,
мы можем видеть, что у некоторых народов добрая половина их культурного багажа,
вместе с его носителями, попадает в этот круг, а у некоторых почти все остается
за его пределами - за пределами функционально оправданного. Ясно, с позиций глобализма,
что этим народам нужны особо несентиментальные правители, способные самым решительным
образом расчистить местную почву от всего лишнего, в том числе и лишнего человеческого
материала».

С этой точки зрения президент Владимир Путин представляется идеальным десубъектизатором
русского народа внутри страны и России на международной арене. Его отказ от постиндустриальной
модернизации страны и формирования «критической массы» низовых экономически-самодостаточных
хозяев в ней и сдача ключевых геополитических позиций России на пространстве
бывшего СССР и в дальнем зарубежье лишает нас исторической перспективы. Мондиалисты-глобалисты
очень им довольны, его политикой демодернизации и депопуляции (вымирания русского
народа). Темпы вымирания русских при Путине увеличились. Александр Панарин напоминает
распространенное утверждение наших компрадор-неолибералов, что настоящий рынок
и настоящая демократия в России придут только после ухода “этого” поколения,
оказавшегося непригодным для нового либерального будущего. 

«Мы, - говорит Александр Сергеевич Панарин, - почему-то пропускаем мимо ушей
эти слова, не вдумываемся в их настоящий смысл, а ведь это такое содержание,
которое надо тематизировать. Скрытой от нас темой - ибо нам мешают ее воспринимать
прежние презумпции гуманистической морали - как раз и является тема геноцида».
Русского геноцида! 

В свете недавнего известного выступления малайзийского премьер-министра Махатхира
бин Мохамада насчет взаимоотношений арабов и евреев и насчет владычества евреев
над миром, интересны соображения по этой тематике Александра Сергеевича Панарина.
Он, как и Махатхир бин Мохамад, увязывает мондиалистов-глобалистов с евреями.
Методологически такой подход – упрощение. Не все евреи – мондиалисты, и не все
мондиалисты – евреи. А самое главное – еврейский народ, как и любой другой народ,
включая американский или русский или немецкий, вряд ли должен нести коллективную
ответственность за преступления своего руководства, своих политиков. Редко и
преимущественно давно встречаются в истории ситуации, когда то или иное поколение
того или иного народа подвергается солидарной коллективной ответственности за
свершенные от его имени или его руками грехи. Приведу упоминаемые в Священном
Писании примеры – потоп, истребление Содома и Гоморры и особенно холокост, учиненный
Моисеем над древними евреями за то, что они поклонились Золотому Тельцу. Но в
чем виновны современные евреи? Мондиализм-глобализм связан с сионизмом, но сионизмом
не исчерпывается духовная и политическая жизнь еврейства. По-моему, среди наиболее
пассионарных противников мондиализма-глобализма – большинство составляют именно
евреи, достаточно вспомнить духовного лидера антиглобализма Ноама Хомского. Не
будем примитивизироваться и ломиться в открытую дверь. Короче – не принимаю я
огульные обвинения того или иного народа и считаю, что ответственность за преступления
должны нести те, кто их конкретно совершил.

Среди противников мондиализма-глобализма и защитников субъектности людей и народов
бытует мифологизированная тема мирового заговора. Мол, мондиалисты хотят всех
подмять и лишних извести. Тема эта рассматривается как запретная и почти неприличная.
О ней – молчок! Мол, дело тайное, даже спецслужбы бессильны. И о свершающемся
геноциде русского народа – ни слова, ни-ни! Но почему не проанализировать причины
вымирания русского народа? Вымираем мы, русские, по собственной дурости или из-за
того, что правящие нами негодяи лишают нас будущего, противозаконно кидая, например,
в тюрьму мать-одиночку и обрекая на произвол судьбы её двух малолетних детей,
как сделали с моей дочерью (и такие случаи сплошь и рядом, уже норма)? Между
тем говорят же евреи о геноциде, свершенном над ними Гитлером. Правда, факт геноцида
евреев тоже по-всякому извращается, и кто-то даже отрицает его, а другие уверяют,
что холокост свидетельствует о неизбывной виновности населяющего нашу землю большинства
по отношению к еврейскому меньшинству. Что касается «русского геноцида», то он
затрагивает виновность “нового” меньшинства перед “старым” большинством и поэтому
табуирован либеральными конструкторами нового глобализирующегося мира и замалчивается
или сводится к «естественной демографической тенденции».

Нет! У нынешнего «русского геноцида» есть конкретные виновники, и они должны
отвечать за него персонально без истечения срока давности. Здесь надо брать пример
с евреев и армян. Геноцид – не забыть и не простить.

Александр Сергеевич Панарин предупреждает об опасности смещения фокуса ответственности
с конкретных виновников на некую коллективную общность. Так, еврейская тема холокоста
используется иногда для того, чтобы заклеймить традиционалистски ориентированное
большинство, создать презумпцию его виновности. Еврейский холокост выступает
в новом либеральном сознании уже не как улика против фашизма и соответствующих
группировок и власти, но как улика против “темного национального большинства”
вообще. Мол, если это большинство не разоружить, не лишить опор в виде национальной
государственности, крепкой национальной экономики и боеспособной народной армии,
то будущие холокосты окажутся возможными или даже неизбежными, ибо болезнь агрессивного
традиционализма уже признана неизлечимой мягкими средствами просвещения. Она
лечится лишь жесткими средствами изоляции потенциальных преступников, то есть
народов, находящихся на подозрении, и их насильственным тотальным разоружением.


Таким образом, трагедия еврейского народа во Вторую мировую войну кощунственно
оборачивается для оправдания геноцида, который вершат современные мондиалисты-глобалисты
над десубъектизируемыми народами, прежде всего над нами, русскими. «Не приняв
эти рассуждения всерьез, - подчеркивает Александр Панарин, - мы не примем всерьез
и новую реальность - гражданскую войну, которую ведет новый либеральный истеблишмент
с народным большинством нашей страны». 

С первого взгляда происходящие с нами события кажутся парадоксальными и абсурдными,
но всё становится на свои места, если вооружиться адекватной системой координат
– ведущая «мировая стрела» субъектизации, яростные попытки десубъектизировать
мировую периферию, оказавшуюся беззащитной после самопредательского крушения
Советского Союза, и прежде всего ослабевший русский народ, и, наконец,  субъектный
взлет Китая, сокрушающий всю мондиалистско-глобалистскую «великую шахматную партию».
Надо только твердо держаться своего русского субъектного достоинства – и тогда
никакие силы ада не одолеют нас.