Платон в диалоге «Политик» о повороте Времени и релятивистская космология
Прикладная эсхатология, рассмотренная во многих моих предшествующих заметках,
включает в себя модель «вечного возвращения», которую можно обосновать не только
общефилософским соображением о «вращении» самодовлеющего сущего (космоса, мира)
в самом себе и подкрепить общераспространенным мифом, но и математически вывести
как одно из возможных решений уравнений релятивистской космологии при тех или
иных заданных «начальных условиях». Ясно, что важную роль в такой «циклической»
космологической модели играет не только «начало» и «конец», но и «точка перегиба»,
смена расширения Вселенной – сжатием. Я исследовал этот момент в 1960-х годах
и в работе «Относительность мира и антимира», опубликованной в журнале Академии
наук СССР «Природа», пришел к выводу, что формально «поворот вращения Вселенной»
от фазы расширения к фазе сжатия можно описать как смену направления космической
«стрелы времени». Для иллюстрации я использовал пример с поведением времени и
«горизонта событий» в обычной гравитационной «черной дыре».
Однако «формальная» смена направления времени с прямого («расширение») на обратное
(«сжатие») должна сопровождаться и «содержательными» трансформациями сущего.
Я даже предложил эксперимент с замером космического «нейтринного моря», поскольку
при смене направления времени «доповоротные» нейтрино должны, в отличие от фотонов,
отличаться от «послеповоротных», выделяемых «послеповоротными» процессами в недрах
звезд. Если бы «поворот» произошел Х миллиардов лет назад, то в телескопы наблюдалось
бы «расширение» за пределами Х миллиардов световых лет и «сжатие» - в пределах
меньше Х. Мы действительно наблюдаем некий намек на локальное «сжатие» вокруг
нас, но в пределах заведомо меньше 1 миллиона лет, и объясняем это падение ближайших
галактик нам на голову просто местной флюктуацией их скоростей. Если «поворот
времени» действительно произошел, то он по шкале космической хронологии случился
совсем недавно, чуть ли не на памяти наших предков. Если он действительно имел
место, то мог сказаться не только на нейтрино, но и на живых существах, метаболизм
которых и тонкие квантово-генетические механизмы сопряжены с метрикой пространства-времени.
Миф о свержении Хроноса (=Время) его сыном Зевсом сопряжен, как известно, с мифом
об изгнании человека из Рая. Считается, что «золотой век» Кроноса-Сатурна закончился
совсем недавно, нам до Грехопадения – рукой подать. Именно Грехопадение высекло
в человеке искру самосознания, свободы, субъектности – вкусив от Древа познания
добра и зла, человек стал потенциально как Бог. «И сказал Бог Всесильный: «Вот,
человек стал как один из нас в познании добра и зла. Теперь, может быть, протянет
он руку свою и возьмет от Дерева жизни и поест, и будет жить вечно». И выслал
его Бог Всесильный из Сада Эдена, чтобы возделывать землю, из которой он взят.
И изгнал человека, и поставил к востоку от Сада Эдена ангелов и пламенный меч
вращающийся для охранения пути к Дереву жизни» (Тора, Брейшит 3:22-24).
Платон в диалоге «Политик» излагает схожий миф более подробно и с весьма содержательными
деталями, которые я пока не берусь истолковывать, но обращаю на них внимание
– какую-то правду они передают. Оговорюсь – хотя Платона зовут «Божественным»,
я не склонен возводить его слова в статус боговдохновенного Откровения и допускаю,
что он при художественном пересказе древнего мифа мог кое-что приукрасить и приземлить,
сохранив лишь общий смысл дошедшей информации. Если же держать в уме исходные
предпосылки «прикладной эсхатологии», то смысл сообщаемого сущностно проясняется.
Итак, говорит Платон (http://philosophy.allru.net/perv127.html):
«Ну так слушай внимательно мой миф, как слушают дети.
Бог то направляет движение Вселенной, сообщая ей круговращение сам, то предоставляет
ей свободу - когда кругообороты Вселенной достигают подобающей соразмерности
во времени; потом это движение самопроизвольно обращается вспять.
Вращательное движение Вселенной направлено то в одну сторону, как теперь, то
в противоположную.
А разве мы не знаем, что живые существа тягостно переносят глубокие, многочисленные
и многообразные изменения?
На всех животных тогда нападает великий мор, да и из людей остаются в живых немногие.
И на их долю выпадает множество поразительны и необычайных потрясений, но величайшее
из них то, которое сопутствует повороту Вселенной, когда ее движение обращается
вспять.
Возраст живых существ, в каком каждое из них тогда находилось, сначала таким
и остается, и все, что было тогда смертного, перестало стареть и выглядеть старше;
наоборот, движение началось в противоположную сторону и все стали моложе и нежнее:
седые власы старцев почернели, щеки бородатых мужей заново обрели гладкость,
возвращая каждого из них к былой цветущей поре; гладкими стали также и тела возмужалых
юнцов, с каждым днем и каждой ночью становясь меньше, пока они вновь не приняли
природу новорожденных младенцев и не уподобились им как душой, так и телом. Продолжая
после этого чахнуть, они в конце концов уничтожились совершенно.
Ясно, Сократ, что в тогдашней природе не существовало рождения живых от живых;
уделом тогдашнего поколения было вновь рождаться из земли, как и встарь, люди
были земнорожденными. Ведь из того, что старческая природа переходит в природу
младенческую, следует, что и мертвые, лежащие в земле, снова восстанут из нее
и оживут, следуя перемене пошедшего вспять рождения и возникая по необходимости
как земнорожденное племя.
Тогда, вначале, самим круговращением целиком и полностью ведал [верховный] бог,
но местами, как и теперь, части космоса были поделены между правящими богами.
Да и живые существа были поделены между собой по родам и стадам божественными
пастухами - даймонами; при этом каждый из них владел той группой, к которой он
был приставлен, так что не было тогда ни диких животных, ни взаимного пожирания,
как не было ни войн, ни раздоров, зато можно назвать тысячи хороших вещей, сопутствовавших
такому устройству. Бог сам пестовал их и ими руководил, подобно тому как сейчас
люди, будучи существами, более прочих причастными божественному началу, пасут
другие, низшие породы.
Однако ради чего разбудили мы спящий миф, это надо бы сказать, чтобы затем устремиться
вперед. Когда всему этому исполнился срок, и должна была наступить перемена,
и все земнорожденное племя потерпело уничтожение, после того как каждая душа
проделала все предназначенные ей порождения и все они семенами упали на землю,
кормчий Вселенной, словно бы отпустив кормило, отошел на свой наблюдательный
пост, космос же продолжал вращаться под воздействием судьбы и врожденного ему
вожделения. Все местные боги, соправители могущественнейшего божества, прознав
о случившемся, лишили части космоса своего попечения. Космос же, повернувшись
вспять и пришедши в столкновение с самим собой, увлекаемый противоположными стремлениями
начала и конца и сотрясаемый мощным внутренним сотрясением, навлек новую гибель
на всевозможных животных. Когда затем, по прошествии большого времени, шум, замешательство
и сотрясение прекратилось и наступило затишье, космос вернулся к своему обычному
упорядоченному бегу, попечительствуя и властвуя над всем тем, что в нем есть,
и над самим собою; при этом он по возможности вспоминал наставления своего демиурга
и отца.
Вначале он соблюдал их строже, позднее же - все небрежнее.
Когда же космос отделился от Кормчего, то в ближайшее время после этого отделения
он совершал прекрасно; по истечение же времени и приходе забвения им овладевает
состояние древнего беспорядка, так что в конце концов он вырождается, в нем остается
немного добра, смешанного с многочисленными чертами противоположного свойства,
он подвергается опасности собственного разрушения и гибели всего, что в нем есть.
Потому-то устроившее его божество, видя такое нелегкое его положение и беспокоясь
о том, чтобы, волнуемый смутой, он не разрушился и не погрузился в беспредельную
пучину неподобного, вновь берет кормило и снова направляет все больное и разрушенное
по прежнему свойственному ему круговороту: он вновь устрояет космос, упорядочивает
его и делает бессмертным и непреходящим.
И остальное все претерпело изменение, подражая и следуя состоянию целого: это
подражание необходимо было во всем - в плодоношении, в порождении и в питании,
ибо теперь уже недозволено было, чтобы живое существо зарождалось в земле из
частей другого рода, но, как космосу, которому велено было стать в своем развитии
самодовлеющим, так и частям его той же властью было приказано насколько возможно
самостоятельно зачинать, порождать и питать потомство.
Итак, когда принявший нас в свои руки и пестовавший нас даймон прекратил свои
заботы, многие животные, по природе своей свирепые, одичали и стали хватать людей,
сделавшихся слабыми и беспомощными; вдобавок, первое время люди не владели еще
искусствами, естественного питания уже не хватало, а добыть они его не умели,
ибо раньше их к этому не побуждала необходимость. Все это ввергло их в великое
затруднение. Поэтому-то, согласно древнему преданию, от богов нам были дарованы
вместе с необходимыми поучениями и наставлениями: огонь - Прометеем, искусства
- Гефестом... семена и растения - другими богами. И все, что устрояет и упорядочивает
человеческую жизнь родилось из этого: ибо, когда прекратилась, как было сказано,
забота богов о людях, им пришлось самим думать о своем образе жизни и заботиться
о себе, подобно целому космосу, подражая и следуя которому мы постоянно - в одно
время так, а в другое иначе - живем и взращиваемся.
Я даже думаю, Сократ, что этот образ божественного пастыря слишком велик в сравнении
с царем, нынешние же политики больше напоминают по своей природе, а также образованию
и воспитанию подвластных, чем властителей.
Мы сказали, что существует самоповелевающее искусство, распоряжающееся живыми
существами и пекущееся не о частных лицах, а о целом обществе; назвали же мы
это тогда искусством стадного выращивания.
Трудно ведь, не пользуясь образцами, пояснить что-либо важное. Ведь каждый из
нас, узнав что-то словно во сне, начисто забывает это, когда снова оказывается
будто бы наяву.
У меня, милый, оказалась нужда в образце самого образца».
С точки зрения прикладной эсхатологии, поведанное Платоном весьма рационально
передает характер передачи «эстафеты субъектности» от Царствия Небесного – земному
человечеству, от «программистов» будущего (боги Начала) - к «программистам» настоящего
(правоверные Конца). Перезагрузка матрицы сущего в Конце обязательно предпрограммирует
бутстреп «перехода-переселения» с райских Небес на грешную Землю, что обязательно
сопрягается, судя по всему, с обращением «начальной» стрелы Времени вспять.