[svoboda] Про доктора Гирича
Про доктора Гирича
Расскажу о человеке, который уже там. В черной ли дыре, в земляной яме, или
в приемной у того, кого избранная нация опасливо обзывает Б-г, Г-дь. Мне так
вот кажется, мой герой в печке сидит - вернулся в свой 41-й год. Маленький
контуженый мальчик - без слуха, зрения, сознания и судьбы.
Впрочем, по порядку.
Что такое трудное детство? Ну, вы скажете - неполная семья, мама-папа
алкоголики, во дворе пиздят кому не лень, гребаные учителя:
Фигня. Вот у доцента-психиатра Оси Гирича правда было трудное детство. До
1941-го, Гирич, как все нормальные еврейские мальчики, жрал куриный бульон и
титьку мамкину сосал. У них, у местечковых, так было принято - до школы
детей грудью кормили. Это мне бабушка рассказывала: сидит жидовка, из одной
дойки грудной детеныш наяривает, а ко второй подбегает семилетний мальчик -
отсосал и умчался в футбол играть. А еще они маленьких пацанов очень смешно
наряжали: бархатный костюмчик, а между ног - дырка, из которой торчит
обрезанный писюн. Это чтобы не обоссал дорогую вещь. Можно, конечно, и
обосрать, но видать, мамаша перед тем, как обрядить поца в клифт, делала ему
соляную клизму.
Так вот, летом 41-го в Белоруссию вошли немцы. Ну, и началось -
гетты-хуетты, газенвагены-хуягены, ни тебе мамкиной сиськи, ни синагоги, ни
мацы. Евреев перманентно отправляли к тому самому чуваку, которого они
боятся называть - то ли к Боре, то ли к Бене. Вобщем, большая охота, которая
до сих пор немцам аукается холоКОСТЬЮ в горле, была в самом разгаре.
Если с <Б> избранцы хорошо замаскировались, то от немцев - хрен спрячешься.
Пришли они со шмайсерами и на хуторок, куда предусмотрительно съебался
сапожник Гирич со своей многочисленной кодлой.
Рассвирепели фошисты страшно. Они ожидали, что в такой запинде наткнутся на
партизанен, паебут комсомолок, вздернут пару колхозников, а тут на тебе -
жидовский выводок! Поэтому никаких вас ис дас и хенде хох не было. Было как
в старом анекдоте про Чуду-Юду:
-Юде? Фойер!
Постреляли весь выводок за минуту, на выходе бросили в избенку гранату и
ушли.
В этой мясорубке умудрился выжить младший, трехлетний Ося. Маманя, завидев
фашистов, сунула мальчишку в печь. Как мочили родню, наш психиатр еще
помнит, как рвануло - уже нет...
Ну, а дальше была добрая белорусская тетка, бритая наголо башка, чтобы
фашисты кудеречков не заметили, вопли: <Тиф, тиф!>, от которых немцы мухой
съебывались из избы.
Спасла тетка Гирича-младшего на голову будущих студентов. Закончил поц
школу, мединститут, уехал в Сибирь и многие лета преподавал психиатрию.
А что ему еще делать? Крыша у Гирича нахуй снесена немецкой гранатой. То
есть, она у него, с одной стороны, уникальная - четыре языка, креативное
мышление, блестящее знание предмета, лекции, на которые народ сбегался
толпами. Но заебы!..
Во-первых, этот ашкенази всегда перебирал янтарные четки. Видимо, из-за
невроза навязчивых движений - руки надо было куда-то девать. Кстати, это
частая патология, ну, вы знаете - кто ногти грызет, кто в носу ковыряется,
кто прядь на палец наматывает, кто всю жизнь поддрачивает. Мало людей,
которые могут засунуть руки в жопу и смирно сидеть.
Четки были чутким барометром Осиного настроения. Вот ты отвечаешь на
экзамене про какие-то циклотимии, реактивные психозы и прочую лабудень, и
вдруг видишь, как скорость перебирания четок увеличивается, голубые глаза
лезут из орбит, зубы скрежещут:
Лучше заткнись, студиозус! И быстро, пока он не ухватил твою зачетку и не
хуйнул в коридор, а то и в твою тупую башку. Это была Осина любимая фишка.
Девочек Гирич любил больше, чем мальчиков. Если девица плела всякую фигню,
доцент пытался вести себя <сдержанно> - не вздрачивал четками, не швырялся,
а брал зачетку, аккуратно отгрызал от нее кусочки и сплевывал на пол.
Понятно - от таких манипуляций девочки съезжали пацтол.
Кстате, мне повезло - мы с Гиричем сошлись на почве польского языка. Мы с
ним на экзамене по психиатрии песню пели:
- Сидела на дембе,
Длубалася в носе,
А людисько гвупе
Мыслело, же в дупе!
Гой-да!
Это означает:
Сидела на дубе
Ковырялась в носу,
А дурные люди
Думали, что в жопе!
А еще мы пели:
- Як мне кохаш, то мне беж
Хуч за склянечку вудки,
Бо мне коха цала веж -
Слепы, горбаты и крутки!
А это значит:
Если любишь, бери меня
Хоть за рюмку водки,
Потому что меня ебет вся деревня -
слепой, горбатый и маленький.
Юным особам Гирич часто задавал вопрос по алкоголизму:
- Пришли к тебе в гости два кавалера. Ты им поставила бутылку. Выпили они по
100 граммов, один - хуяк, берет гитару и диким голосом поет. Чего-нибудь
типа <Милая моя, солнышко лесное>. Глазки тебе строит, живенький, готов
ибацца хоть всю ночь подряд.
Второй: Где же фтарой? А он уже обрыгал тебе финский унитаз и при этом
обосрался. За кого из двоих замуж пойдешь?
- За первого: - попадает на провокацию барышня.
Вы думаете, Гирич объясняет тупой телке, что такое фермент
алкогольдегидрогеназа? Вы думаете, он говорит ей о наследственности, о том,
что спирт - это йад, и что только генетические алкаши в молодости не блюют
от водяры?
Ага.
Контуженые гласки Гирича сходятся к переносице, из горла - орлиный клекот:
- Пока я живой, будешь работать санитаркой, овца!
И ставит девочке в зачетку жирный кол.
Умер Гирич совсем недавно - в воде. Зашел в горную речку Ману - остановилось
сердце. Хорошо, что забрала его не горячая, а холодная стихия. Хорошо, что
не в 41-м, а через много-много лет. Мы, его студенты, опечалились - таких
ебанутых и талантливых больше не будет.
О смерти Гирича мне сообщила однокурсница Ирка. Долго, по коровьи вздыхала в
трубку. Уж ей-то Ося - отец родной. Так получается. Все мы помним забавную
историю Иркиного замужества...
Вот как это было. Жил в общаге Юра Цих - немец. Добрый, интеллигентный
парень, сегодня - классный стоматолог.
Прославился он забавным дефектом речи. Бывало зайдешь в гости, а он:
- Тыр, матло, колбата - кутайте ребята!
Так его и звали - <Тыр, матло, колбата>.
А потом Юра получил еще одно погоняло. Свалила группа из колхоза на неделю
раньше и в полном составе получила выговор.
Во первых строках студиозусы прочитали:
<За: такую-то поебень: объявить выговор - ЦихуЮ:>
С тех пор все говорили: <ЦихуЮ - все похую!>, а к Юрику прилепилось - Цихуй.
На самом деле Юрке было далеко не все по хую, а особенно Ирочка - красотка,
легкоатлетка, курсовая звезда. Горделивое существо на Юрика если и глядело,
то как-то раздраженно.
И вот Ирке исполняется двадцать. И в ее квартиру приглашаются гости. Один из
них, неожиданно - Юра Цих!
Парень в ахуе. Мы всей общагой собираем Юрку к принцессе. Кто котлы
притаранил, кто галстук, кто за цветами сбегал. Собрали влюбленного олуха. И
на последок кто-то из парней налил 100 граммов чистейшего спирта. Для
смелости.
И это был писдец.
Цих подошел к дверям, за которыми во всю шло веселье и мохнатые кобели
водили хороводы вокруг красавицы Ирки. На звонок вышла мама именинницы. Юра
протянул ей веник, попытался открыть рот, ну, типа: <Потдравляю ват такой
ниибатта ахуенной дотерью!>, и начал блевать. На маму, на стены, на пол:
В коридор выскочила толпа. Возникла немая сцена.
Мама отмыла Юрика, уложила отдыхать. А потом говорит дочке:
- Выходи-ка ты за него замуж. Чует мое сердце - хороший парень.
- Ты, мама, прямо, как Гирич, - вздохнула Ира.
Юра с Ирой действительно поженились.
И все у них здорово, как и предсказывал больной на всю голову Гирич.
Пусть будут ему пухом - земля, огонь, вода, черная дыра.
- Мандала
