[svoboda] Школа
Школа
Коля сидел за партой и увлечено рисовал в своей тетрадке половой хуй.
Вообще-то он рисовал ненавистного учителя по математике Константина
Петровича Богомолова, но все равно получался эрегированный половой хуй. Даже
нарисованные галстук и очки, не особо добавляли сходства с преподавателем.
Кому то могло показаться странным, что на уроке математики Коля рисовал
хуй. Не писду, не жопу, и не резиновый фалоимитатор <Супер реалистик Кинг>,
который его мама прятала в нижней полке старого комода, а именно хуй. Ушлый
детский психолог наверняка смог бы найти этому подходящее научное
объяснение, а придирчивый искусствовед возможно усмотрел бы в этих рисунках
некое влияние неоэкспрессионизма. Но говоря откровенно, ничего другого Коля
делать, попросту, не мог.
С самого рождения его руки были заточены исключительно под хуй. В чем,
скорее всего, виновата была наследственность, так как Колин отец, Арчибальд
Эдмундович Коноплянников, на протяжении последних 30 лет слыл ведущим, а по
совместительству и единственным, врачом-венерологом Темижбекской районной
поликлиники. И путем несложных статистических подсчетов, можно предположить,
что Арчибальд Эдмундович передержал в своих руках хуев гораздо больше чем
популярная Темижбекская проститутка тетя Люся из второго подъезда, хотя его
доходы и были не в пример ее скудней.
Однако, Коля, не смотря на свои врожденные способности, идти по стопам отца,
Арчибальда Эдмундовича, и становится врачом-венерологом Темижбекской
районной поликлиники, категорически не хотел. На данный момент он хотел
стать пиратом Карибского моря, новые кроссовки и подрочить. Причем больше
всего именно дрочить.
В это время Эмма Викторовна Чистоплюева, в прошлом первая красавица
Темижбекского района 1947 года, а ныне директор Темижбекской средней школы
имени Луначарского сидела у себя в кабинете, и высунув язык, тоже рисовала в
своем ежедневнике половой хуй. Точнее она рисовала учителя математики
Константина Петровича, которого давно и безнадежно хотела, но все равно у
нее получался эрегированный половой хуй. Не то чтобы у Эммы Викторовны руки
были заточены под хуй. Такого сказать, про заслуженного учителя страны и
кандидата филологических наук, не мог ни один здравомыслящий человек. Но в
настоящее время Эмме Викторовне очень не хватало полового хуя. Последний раз
она постигла радости вагинального, а заодно и орального, секса в октябре
далекого 1992 года, отдавшись в подсобке пьяному завхозу дяде Васе, но с тех
пор, как его подкосила абсолютная импотенция, для Эммы Викторовны настали
черные дни. Посему, все, что она сейчас хотела, это Константина Петровича и
ебаться.
Константин Петрович Богомолов сидел на уроке математики, и рисовал в своей
тетради, с конспектами, крокодила. На самом деле он рисовал половой хуй, но
в силу небольшой криворукости, и интеллигентного воспитания у него получался
крокодил. Крокодил был удивительно похож на похотливую директрису школы Эмму
Викторовну Чистоплюеву и тупого ученика 6 класса Колю Коноплянникова.
Константин Петрович ненавидел их в равной степени, и если чего то и хотел,
то больше всего их мучительной смерти от стрептококковой пиодермии и
покурить.
Первым не выдержал Коля, который, не дожидаясь перемены, закрыл свою
тетрадку, и отпросился в туалет, чтоб там наконец то вдумчиво и спокойно
подрочить на спрятанную в кармане фотографию Вуппи Голдберг. Второй не
выдержала Эмма Викторовна, которая, закрыв ежедневник, пошла посмотреть, чем
занимается Константин Петрович, с целью, при возможности, предаться с ним
разнузданным половым сексом. Третьим не выдержал Константин Петрович,
который, сказав детям продолжать решать примеры из учебника, вышел из
класса, имея желание покурить хранившийся в кармане косяк.
Константин Петрович, стоял у открытого окна школьного коридора, глубоко
затягиваясь дымом чуйской конопли, когда сзади раздался голос Эммы
Викторовны
- Константин Петрович, голубчик, мне надо с вами поговорить.
Константин Петровичи закашлялся и выбросил окурок в окно, а Эмма Викторовна,
схватив его за ремень, поволокла в находящийся поблизости мужской туалет.
Коля, закрывшись в кабинке туалета, мысленно раз за разом особо извращенно
сношал американскую киноактрису Вуппи Голдберг, совершая поступательные
движения правой рукой и во всю приближаясь к бурному оргазму. Услышав
посторонний шум, он неожиданно для себя замер и посмотрел в щелку. Там он
увидел, как директор школы, Эмма Викторовна Чистоплюева, прижав учителя
математики Константина Петровича Богомолова к стене, расстегивает ему брюки,
а Константин Петрович, вяло сопротивляется, и, хватая ртом воздух, просит о
пощаде. Нихуя себе, подумал Коля, и опершись о дверь, продолжил дрочить,
подсматривая как Эмма Викторовна делает то же самое с хуем Константина
Петровича. После очередного резкого движения, щеколда кабинки мужского
туалета, коряво прикрученная еще пять лет назад пьяным завхозом дядей Витей,
не выдержала, и Коля Коноплянников кубарем вывалился наружу, продолжая
инстинктивно сжимать в одной руке хуй, а в другой фотографию темнокожей
кинозвезды.
Пиздец, подумала Эмма Викторовна, увидев Колю Коноплянникова, и, на всякий
случай, выпустила из рук хуй Константина Петровича. Пиздец, подумал Коля,
посмотрев на Константина Петровича, и зачем-то спрятал фотографию Вуппи
Голдберг. Крокодил, подумал Константин Петрович, глядя по очереди на Эмму
Викторовну и Колю Коноплянникова, и обреченно ебнулся в обморок.
Вот так, благодаря увлечению спортивным онанизмом, и небольшой случайности,
Коля Коноплянников, за не разглашение увиденной картины, стараниями Эммы
Викторовны стал круглым отличником и лучшим учеником класса. Константину
Петровичу Богомолову, за проявленную слабость и бесхарактерность был
объявлен строгий выговор. А Эмма Викторовна Чистоплюева с тех пор ебалась
только с учителем физкультуры и только в нерабочее время.
