Тема: Израильский спецназ захватил гражданское судно
2010-07-15 12:32
В форуме: Политика
Автор: Zasada
----------

Гость пишет:

Zasada пишет:

Фермеры довольно заинтересованнные сельские хозяева.

Эк куда тебя занесло!
От спецназа Израиля к фермерам!

Тема: С юмором о толерантности. В каждой шутке есть доля шутки.
2010-07-15 13:11
В форуме: Пикник на обочине
Автор: EgozaCB
----------
У Лукаша была возможность практически реализовать свои идеи – после прихода к власти большевистского правительства Бела Куна (Венгрия, 1919 год) Лукаш занял пост заместителя комиссара по культуре, и первым, что он сделал на этом посту, было введение в венгерской школе «полового образования». Это гарантировало неприятие рабочими правительства Бела Куна, поскольку они (и не только они) смотрели на это с ужасом. Но Лукаш, так сказать, «указал путь», движение по которому у многих из нас и сейчас еще вызывает недоумение, и который многие считают чем-то «новомодным».

В 1923 году в Германии создается «мозговой центр», взявшийся за решение задачи «перевода» марксизма с языка экономики на язык культуры. Именно это организация создала то, что сейчас называется «политической корректностью». В общих чертах цель была достигнута к концу тридцатых годов. Это стало возможным благодаря тому, что один очень богатый человек – сын немецкого торговца-миллионера по имени Феликс Вайль – стал марксистом и не стал жалеть денег. Ему не нравился раскол в рядах марксистов, и он выступил спонсором мероприятия, получившего название «Первая марксистская рабочая неделя» (First Marxist Work Week ), в ходе которого он свел вместе на неделю Лукаша и многих других видных немецких мыслителей с целью устранения разногласий внутри марксизма.
Вайль сказал: «Нам нужен «мозговой центр». В современном западном мире немало подобных организаций, и мы думаем, что они стали появляться всего несколько лет назад. На самом деле у них долгая история. В 1923 году Вайль создал организацию при Франкфуртском университете, которую первоначально планировалось назвать «Институт марксизма». Однако люди, стоявшие за этой организацией, с самого начала решили, что не стоит открыто связывать себя с марксизмом. Меньше всего «политическая корректность» хочет, чтобы люди опознали ее как форму марксизма. Поэтому организация была названа Институтом социологических исследований (Institute for Social Research).
Вайль никогда не скрывал своих целей. В 1971 году он пишет Мартину Джею, автору исследования о Франкфуртской школе (как вскоре неофициально стал назваться Институт социологических исследований): «Я хотел, чтобы Институт стал известен, может быть даже прославился, своим вкладом в марксизм». Что ж, его желание сбылось: первый директор института, австрийский экономист Карл Грюнберг, завершил свою первую речь, как пишет Джей, «недвусмысленной декларацией своей личной преданности марксизму, как научной методологии». Он сказал, что марксизм будет главенствующим принципом Института, и так и было всегда.
Сперва, в работе Института не было ничего необычного, но в 1930 там появился новый директор, человек по имени Макс Хоркхаймер, взгляды которого были весьма необычными. Хоркхаймер был ренегатом марксизма. Вообще, люди, создавшие и составлявшие Франкфуртскую школу, были ренегатами марксизма. Являясь настоящими марксистами по своему образу мыслей, они фактически вышли из марксизма, как из политической партии. Глядя на то, чем они занимались, Москва говорила: «Это не наши. Мы никогда не благословим то, что они делают».
Ересью Хоркхаймера был его сильный интерес к Фрейду, и ключом к «переводу» марксизма с языка экономики на язык культуры было, в основном, объединение марксизма с фрейдизмом. Мартин Джей пишет: «Если можно сказать, что в ранние годы своей истории Институт занимался, по большей части, анализом общественно-экономического «базиса» буржуазного общества», - тут следует отметить, что сам Джей относился к Франкфуртской школе с большой симпатией, его книга вовсе не имела «критического» уклона – «то после 1930 года основное внимание стало уделяться его культурной «надстройке». Традиционная марксистская формула, описывающая взаимоотношения «базиса» и «надстройки» была поставлена под сомнение Критической теорией.»
Критическая теория породила радикальный феминизм и борьбу за права женщин, гомосексуалистов и цветных. Критическая теория, созданная на основе марксизма и фрейдизма, стала главным «достижением» Франкфуртской школы. Название для теории было выбрано достаточно остроумно. Если спросить: «В чем заключается данная теория?» - то ответ будет: «В критике». Смысл этого в том, что способом сокрушения западной культуры и капиталистического устройства была выбрана их тотальная критика без предложения какой-либо альтернативы. Франкфуртская школа просто отказывалась предлагать что либо взамен. Ее сторонники говорили, что предложить альтернативу просто невозможно, что мы просто не в состоянии представить себе свободное общество (таким, собственно, и было их определение «свободного общества»). Пока мы угнетены капиталистическим экономическим порядком, создающим (по их теории) фрейдистскую «обусловленность», мы просто не в состоянии вообразить «свободу». Поэтому Критическая теория просто критикует – все и вся, наиболее деструктивным способом – с единственной целью разрушения существующего общественного порядка. И когда, например, мы слышим от феминисток, что целью общества является угнетение женщины, то такие заявления являются производными от Критической теории. Все это идет из тридцатых, а не из шестидесятых годов.
Другими «звездами» Института, присоединившимися к нему в тридцатые годы, были Теодор Адорно и, в особенности, Эрих Фромм и Герберт Маркузе. Фромм и Маркузе ввели ключевое для политической корректности понятие – сексуальность. Наиболее отличился Маркузе, который в своих работах призывает к обществу «полиморфной перверсии» - таково его определение «общества будущего», которое он, и его сторонники, хотят создать. Маркузе, в особенности это относится к тридцатым годам, пишет весьма экстравагантные вещи о необходимости сексуального освобождения, что было своего рода «сквозной темой» для всего Института. По мнению Фромма мужественность и женственность вовсе не являются проявлениями половых различий, как думали во времена романтизма. Нет, мужественность и женственность – это производные от различия жизненных функций, которые являются общественно детерминированными. Пол – это концепция, следовательно, половые различия – тоже концепции.
Еще одним «наследием» Франкфуртской школы является идеология «зеленых». «Материализм, начиная с Гоббса, привел к возникновению манипулятивно-доминирующего отношения к природе» - так в 1933 году писал Хоркхаймер в своей работе «Материализм и мораль» (Materialismus und Moral). А если почитать Джея, то выяснится, что «тема доминирования человека над природой стала, впоследствии, одной из центральных для Франкфуртской школы». Или вот еще: «Антагонизм Хоркхаймера к фетишизации труда (здесь он со всей очевидностью отходит от ортодоксального марксизма) был новым измерением его материализма – потребностью гуманистического, чувственного счастья». В одном из своих наиболее ярких эссе (Эгоизм и движение за эмансипацию), написанном в 1936 году, Хоркхаймер пишет о враждебность к персональному удовлетворению, как о неотъемлемом элементе буржуазной культуры. Там же он, весьма благоприятно, отзывается о Маркизе де Сад в связи с его «протестом…против аскетизма, оправдываемого высокой моралью».
Каким же образом все это попало к нам [в Америку]. В наши учебные заведения, в саму нашу жизнь? Члены Франкфуртской школы – марксисты, а кроме этого, все до одного – евреи. В 1933 году к власти в Германии пришли нацисты, и неудивительно, что они закрыли Институт социологических исследований, сотрудники которого уехали из страны. Уехали в Нью-Йорк, где Институт был воссоздан с помощью Колумбийского университета. В течение тридцатых годов сотрудники Института, несмотря на то, что многие из них продолжали писать на немецком языке, «переключили» тотально деструктивный критицизм Критической теории с немецкого общества на американское. С началом Второй мировой войны произошла еще одна важная вещь – некоторые сотрудники Института стали работать на правительство США, включая Герберта Маркузе, который занял один из ключевых постов в УСС (предшественник ЦРУ), а некоторые, включая Хоркхаймера и Адорно, переехали в Голливуд.
Эти истоки «политической корректности» вряд ли что значили бы для нас сегодня, если бы не два последующих события. Первым было студенческое восстание в середине шестидесятых, возникшее, в основном, на волне сопротивления воинскому призыву и войне во Вьетнаме. «Восставшим» студентам нужна была какая-нибудь теория. Они не могли просто выйти на улицу и закричать «Черта с два! Не пойдем туда!», нужна была какая-то теоретическая база. Практически ни у кого из студентов не было желания изучать «Капитал». Классический, экономический марксизм – не легкое чтение, а большинство радикалов-«шестидесятников» не были мыслителями. К счастью для них, и к несчастью для нас, Герберт Маркузе остался в Америке после возвращения Франкфуртской школы во Франкфурт по окончании войны. В отличие от г-на Адорно, вернувшегося в Германию, и просто испугавшегося студенческих волнений, когда они разразились там – Адорно вызвал полицию, чтобы она арестовала ворвавшихся в его аудиторию «повстанцев» - Герберт Маркузе увидел в этих «шестидесятниках» отличную возможность. Возможность превратить наработки Франкфуртской школы в теорию «Новых левых» в США.
Одна из книг Маркузе была ключевой, фактически она стала Библией студенческого движения шестидесятых годов. Книга называлась «Эрос и цивилизация». В ней Маркузе писал, что при капитализме (тут марксизм совершено уходит в тень – книга имеет подзаголовок «Философское исследование фрейдизма» - однако марксисткой сути работы это не меняет) основой общественного устройства является угнетение, которое и порождает описываемого Фрейдом индивидуума со всеми его неврозами и «заморочками», вызванными подавлением полового инстинкта. «Провидеть» будущее можно только если этот угнетающий порядок будет разрушен, эрос и либидо – освобождены, и станет возможной «полиморфная перверсия», при которой можно будет делать то, что хочется именно тебе. И, кстати, в этом будущем не будет никакой работы, только развлечения. Какая отличная теория для радикалов-«шестидесятников»! Они были студентами, поколением «бэби-бумеров», выросшими без необходимости о чем-либо беспокоиться, разве что о том, что рано или поздно нужно будет найти себе работу. И вот как раз человек, который пишет понятные для них вещи. Не нужно читать «неудобоваримого» Маркса, нужно лишь слушать, что говорит этот человек. А он говорит то, что они хотят услышать: «Делай то, что тебе нравится. Если это приятно – сделай это. Ты не обязан работать». Кстати, именно Маркузе бросил клич «Make love, not war». А что касается жизни в студенческих городках, Маркузе назвал «освобождающей терпимостью» нетерпимость ко всему «Правому» и терпимость ко всему «Левому».
В заключение можно сказать, что сегодня Америка [и уже далеко не одна Америка] проходит через мучительную трансформацию – мы становимся идеологическим государством, страной, в которой официальная государственная идеология опирается на государственную власть. Обвиненные в преступлениях на почве нетерпимости люди отбывают тюремное заключение фактически за свои политические убеждения. А законодатели делают все для дальнейшего распространения этой идеологии – квотирование учебных и рабочих мест, создание атмосферы нетерпимости в отношении противников «политической корректности» и т.д. К нам приближается то же самое, что случилось в России, в Германии, Италии и Китае. А мы не видим этого, потому что называем это «политической корректностью» и подшучиваем над ней. А я говорю, что ЭТО не смешно. ЭТО растет, увеличивается и, в конечном счете, уничтожит то, что мы считаем своей свободой и своей культурой, потому что именно такое уничтожение и является, в данном случае, целью.

Тема: Цена победы СССР во Второй Мировой Войне
2010-07-15 13:19
В форуме: Военная история
Автор: Blitz
----------
Как понять, что Черчилль пришел к власти поздно? Он еще в первую мировую был морским министром. Черчилль был между войнами то, что называется, не у дел. Его таланты и энтузиазм были не востребованы, пока не произошло то, что произошло. А вообще, иметь такого деятельного человека у власти в спокойный период - никто не согласиться. Уж больно неординарная личность. Не сомневаюсь, что он не сидел бы сложа руки.

Тема: Открытие второго фронта. Почему союзники не торопились?
2010-07-15 15:39
В форуме: Военная история
Автор: Zasada
----------