[svoboda] Про любовь
Про любовь
В некотором царстве, в некотором государстве, жили-были дед со старухой, и
была у них внучка Аленушка: Но история, в общем-то, ниразу не о них.
История, как и большинство моих историй, будет про любовь. Патамушто любовь
это песдец какое великое чувство, не чуждое всем без исключения. Причом вне
зависимости от расы и вероисповедания. И если какие-нибудь дикие бедуины,
тайно дрочат свои обрезанные хуи на фотографию обнаженной Ксении Собчак, то
это не потому, что жаркий климат пустыни отрицательно влияет на человеческую
психику, а исключительно из-за того, што они до ахуения любят лошадей
чистокровных пород. Короче, любовь правит миром, и ниибет.
Итак, предыстория. Однажды в тринадцать йуных лет меня подкосила страшная
болезнь аппендицыт, и я попал в больницу. Наверняка тут найдется кто-нибудь,
кто люто шарит в медицыне, и кто абязательно скажет, што аппендицыт, это
нихуя не страшно, што он его вырезал дома сам, садовыми ножницами, причом
без всякой нахуй анестезии, и вообще есть болезни и пострашней, например
аспергиллез или синдром Хатчинсона-Гилфорда. Но я все эти провокационные
замечания оставлю без должного внимания, потомушто кому нетерпицца
поговорить про лечние запоров и прочую докторскую паибень, песдуйте прямиком
на передачу <Малахов плюс>, и не мешайте мне рассказывать мою историю пра
любовь.
В больнице добрый доктор сделал мне укол сщастья, от которого я долго и
радостно смотрел мультфильмы, и прочие беспесды веселые картинки по ту
сторону реальности, пока не очнулся, среди ночи, с перевязанным жывотом и
торчащей из бока трубкой. Очнулся, кстати, от храпа. Помню даже абрадовался,
раз храпят, значит по любому не в морге. Я хуйевознаю, как сейчас, но в моем
деццтве дохуя разных баек было, про то, как человека по ошибке могут в морг
отвезти, или сразу прямиком на мясо сдать, оптовикам. А потом такую вот
девочку ищут пожарные, ищет милиция, ищут- не могут найти, и вот однажды ее
мама купит на рынке пирожок с ливером, за десть копеек, а там херак, и
найдет пирожке ее искривленный ноготь. Сюрприз нахуй. Стивин Кинг в
миниатюре.
Утром я уже поближе изучил всю эту богадельню. Хотя изучать особо и нечего,
стандартная палата на десять койко-мест, наполненная занимательными
личностями с разрезанными жывотами, головами и прочими частями тела. Нихуя
не здоровый, в общем, контингент. Как в книжке про Айболита. Но я их всех
перечислять не буду, потому што, большинство персонажей в этой истории
играют второстепенную роль, и на оскара совсем даже не претендуют, тем более
в моей памяти они не атложились ниразу. Опишу только тех кто нужен.
Первый это такой парень двадцати пяти лет. Ростом сантиметров 160 и это в
нехуйственном прыжке, и вечно веселым ебалом. Есть такая категория
уникальных людей, ходячие сцуко смайлики, то ли они веселые такие по жизни,
то ли просто ебанутые, я хуйивознаю, смысл в том, што они круглый год
улыбаюцца, как Петросян по телевизору, даже когда их на хер посылают.
Оптимисты, ага. Его имя, за давностью лет, я уже не помню, да оно собственно
и не важно. Назовем его летчик, потому што он бывший военный летчик. Я,
честно говоря, местами сильно ахуеваю от наших доблестных вооруженных сил,
доверяющих самолеты таким людям, которым я в припадке щедрости не доверил бы
и подержанный самокат. Но военную доктрину государства я оспаривать не
собираюсь, оставим это комитету солдатских матерей и прочим пацыфистам. В
больницу наш ниибацо Покрышкин попал по недоразумению, как-то вечером в
темном переулке, три йобаных гопника настойчиво попросили его отдать куртку,
деньги, и часы, но денег у него не было в принцыпе, а куртку с часами он
отдавать категорически не захотел, то ли из природной жадности, то ли из
врожденного героизма, а может ещо по каким принципиальным соображениям, так
и стоял, улыбался, как идиот, до тех пор пока его не ударили. Ножом, в
печень. Чудом потом спасли.
И была у него любовь. Я же говорил, што история про любовь, хули тут
удивительного. Любовь его являлась рослой двадцатилетней барышней с
тоскливыми коровьими глазами, звалась Викой, и лежала в соседней палате. Я в
душе не ибу, куда она совала свою ногу, и главное зачем, но та была в гипсе
практически по самые гланды, такой вот печальный монумент человеческого
несовершенства. С женщинами всегда какие-то непанятные сложности, не то што
с жывотными. К примеру, сломала себе кабыла ногу, ее тут же застрелили, сели
на другую и поскакали дальше, как нивчом не бывало, а если женщина поломала
ногу, то это просто песдец и катастрофа, ее сразу надо носить на руках,
всячески ухаживать, и ждать пока она не выздоровит, и не вернецца в лоно
нормальных двуногих абывателей. Нелехкий труд, короче, дружить с такими
инвалидными персонажами. Только летчика это адинхуй не останавливало. На
руках он ее, конечно, не носил, разница в весовых категориях не позволяла
совершать таких атчаянных безумств, но под ручку до туалета провожал. Я
когда видел, как он, взвалив ее на себя, тащил ее по коридору в сторону
туалета, мне всегда кадр из старого чорно-белого фильма вспоминался, где
наши солдаты из окружения выходят, и раненых на себе выносят. Хотелось
смотреть и плакать. Драматично очень, ага.
К слову, вся больница с замиранием наблюдала за продолжением их романа,
санитарки даже ставки делали, когда же он, наконец, ее выебит, и что самое
интересное, где и как? Потому што больница, што бы вы там себе не думали, по
большому счету не очень приспособлена для межполовой йобли, асобенно среди
инвалидов. Все-таки это не бордель, а медицынское учереждение.
И вот как-то поздним вечером, когда я лежал в палате на своей кровати, и от
нехуй делать мечтал о том, кем я стану, когда вырасту. Я тогда ещо не
определился до конца, и был в тяжолом творческом поиске, с одной стороны мне
хотелось стать ниибацо крутым бандитом, как Арсен Люпен, штоб все вокруг
меня боялись, и уважали, а с другой мне хотелось стать сыщиком, как Жеглов,
и сажать всех бандитов и прочих атщипенцев в тюрьму, дилемма адним словом. И
когда я уже все больше склонялся в сторону Жеглова, я услышал у двери
какой-то непанятный шорох. Палюбому это вор, сразу же решил я, и
приготовился его ловить. Я даже представил, как потом мое фото напечатают на
первой странице <Пианерской правды>, а ниже крупными буквами напишут
<подрастающий Жеглов, поймал преступника>. Но как аказалось, моим мечтам не
суждено было сбыцца.
Присмотревшись получше, я понял, што это нихуя не вор, а летчик с Викой,
фтихушку крадуцца к его кровати, конспираторы хуевы. Зачем крадуцца, я думаю
понятно? Тут я и про Жеглова и про Люмпена забыл наглухо, потому што йоблю в
режыме онлайн я в то время ещо ниразу не наблюдал. Я вообще если быть до
конца откровенным, в то время процесс йобли видел только по телевизору, и
только в передаче <В мире жывотных>, под умилительные комментарии Николая
Дроздова <а теперь посмотрите, как этот ачировательный носорог страстно
овладевает своей самкой:>, такие нахуй ландышы.
Я даже дыхание затаил, до того мне любопытно стало, што же дальше будет. А
все вокруг храпят, как нивчом не бывало. Нелюбопынтые походу они все
какие-то, да и не бдительные ни чуть-чуть, такое зрелище пропускают. Летчик
же с Викой до кровати добрались, и давай акробатические этюды вытворять,
только нихера у них этот пазл не складываецца. Им наверное надо было сначала
на конструкторе потренироваться, или ещо как-нибудь в теории все это
изучить, потомушто, он ее и так поварачивает и этак, а слицца в страстном
порыве у них не получается, неудобно с поломанной ногой, да и нервничают ещо
сильно. Крутились, вертелись минут десять, пока дядя Вова, который у окна
лежал и храпел громче всех, не поднялся с койки, и не сказал прокуренным
голосом <ну ктож так ебется? Ты ее ниже наклони, и сбоку подползай>. Потом
уже и остальные подорвались, давай ситуацию абсуждать, выявляя тактические
ашибки в действиях летчика. Короче, Вика всех этих манипуляций не
выдержала, и в коридор со слезами ускакала, даже про костыли свои забыла. А
сбитый летчик за ней следом ломанул. Дядя Вова, еще на пол сплюнул и говорит
<ну што мужики, говорил я вам, што не выебит он ее, а вы не верили:>.
Аказываетсо они две недели не спали, все выжидали, когда летчик Вику ебать
будет, патомушто сцуко любопытно. Вот блять у кого разведчикам учится надо.
А летчик так Вику и не выибал. Да и любовь у них потихоньку прошла, потому
што любовь без йобли, это не любовь, а нуегонахуй какой-то.
- 13k
