[svoboda] Лаковые туфли
Лаковые туфли
Когда я женился в первый раз, родители подарили мне с женой быка. Ну, а
чего, в хозяйстве у них было полно живности, а денег - не очень. Вот они и
накатили нам рогатого. Правда, бычок временно оставался у них в деревне -
пока не наберет побольше веса, чтобы потом сдать его куда следует, а деньги
вручить нам. Налом.
Прошло несколько месяцев, и вот мама в один прекрасный день приехала в
райцентр, где мы в то время уже обосновались с молодой женой, и торжественно
развернув тряпицу, вручила нам пухлую пачку денюжек за того самого быка.
Денег было триста рублей с чем-то. Мы очень обрадовались маме с деньгами,
напоили ее чаем и отправили обратно домой, а сами уже в следующую субботу
уселись с утра пораньше на автобус и покатили в областной город Павлодар,
делать разные полезные хозяйственные покупки. Мне нужны были зимние ботинки,
жене пальто и так по мелочи еще чего-нибудь, насколько бычачьих денег
хватит.
И только слезли с автобуса, на привокзальной площади заприметил я автолавку
в окружении большого количества народа. Это была очередь, дважды обогнувшая
автолавку, и с концом, начинающимся у ворот автовокзала.
Причем двигалась она быстро, чуть ли не бегом. Значит, чего-то ходовое
продают - решили мы с женой. И заняли очередь.
- А чё продают-то? - спросил я на всякий случай у мужика спереди.
- Туфли лакированные, - лаконично ответил он. И душа моя возрадовалась.
Лакированные туфли! Не о них ли я мечтал с самого своего непутевого детства?
Когда носил сандалии? А потом кеды? И еще солдатские сапоги? А после них
тупоносые говнодавы фабрики <Скороход> из кожзама? О них, конечно!
Молодая жена тоже согласилась, что мне вот этой глубокой осенью крайне
необходимы именно лакированные туфли, а не зимние ботинки. Пусть бы
попробовала не согласиться. Быка-то нам моя мамка подарила!
Ну, подошла моя очередь где-то через полчасика. Приблизились мы к автолавке.
Точно, прямо из кузова, как горячие пирожки, разлетаются блестящие на солнце
востроносые красавцы-туфли! Эх, если бы они мне раньше попались, глядишь, я
бы и женился не на:
- Ну, чё ты застыл на месте! - шипит мне жена и толкает в спину. Ей, вишь
ты, тоже не терпится поскорее попасть в ЦУМ и пальтишко себе выбрать.
Я прокашлялся и спрашиваю у смуглого парня, вопросительно-весело
уставившегося на меня:
- А сорок первый размер есть?
-Йесть, йесть! - закивал тот радостно кудлатой головой. - На, бери! И гони
сорок рублей.
Он живо протянул мне картонную коробку. Я снял крышку. Мама ты моя родная!
Они! Глаз не оторвать - чудо как хороши! Вынул, поглядел на подошву - там
выбита цифра 41. И размерчик мой!
- Жена, плати! - скомандовал я (как и заведено было у моих родителей,
деньгами заведовала жена). Та в толпе пошебуршала в сумочке, отсчитала,
сколько надо, и отдала смуглому продавцу.
- Следующий! - крикнул он, отдавая мой сороковник себе куда-то за спину.
Сзади меня уже толкались другие босяки, как и я, страстно желающие щеголять
в лаковой обуви, и потому шумно сопящие от возбуждения. Тогда с лаковыми
туфлями, доложу я вам, было в СССР, и в Казахстане в частности, очень
напряженно.
Мы с женой выцарапались из очереди и, довольные первой удачной покупкой,
поспешили к автобусной остановке. Чтобы купить теперь жене пальто - у
меня-то было, еще перед армией купили мне родаки <москвичку>. И я,
во-первых, из нее еще совсем не вырос за два года армейской службы,
во-вторых, очень к ней привык и рассчитывал поносить ее еще не один год.
На пути к остановке нам попался сквер. И меня осенило: а не обуться ли мне
прямо сейчас же в мои новенькие туфли? Чтобы поразить их блеском
павлодарцев, и особенно павлодарок, в самое сердце!
И я тут же присел на лавочку, быстренько скинул свои старые и показавшиеся
мне такими невзрачными туфли из кожзама, и напялил новенькие лакировки, вмиг
разбросавшие солнечные зайчики во все стороны.
-Красота-то какая! - охнула жена.
-А то! - довольно поддакнул я. И, брезгливо зашвырнув старые клоподавы в
ближайшую урну, уверенно застучал каблуками новой обутки по асфальту. Жизнь
налаживалась!
Дождавшись автобуса, на табличке которого среди других остановок была
аббревиатура ЦУМ и, втиснувшись в него, мы покатили в центр города. Я до
этого уже бывал раза в три в Павлодаре, и знал, за какой остановкой будет
ЦУМ - за башенкой с большими квадратными часами.
Вот и четырехэатажное здание ЦУМа. Мы выпростались из полного автобуса и
бодро направились к переходу на ту сторону.
- Ой, а чё это у тебя, а? - пискнула вдруг жена, с ужасом уставившись мне на
ноги. Я тоже опустил туда глаза, и у меня перед ними все помутилось. Мне
больших трудов стоило не сесть на пятую точку прямо здесь, на асфальте, в
ручейке прохожих.
На моих ногах были не лакировки. А что-то, покрытое серыми, местами все еще
блестящими, лохмотьями. То, что было лаком, при ходьбе полопалось на изгибах
туфлей, отслоилось и свисало безобразными бесформенными тряпицами.
Лаковые туфли оказались подделкой!
Я вспомнил усмешливый взгляд смуглого продавца, и сообразил, что нас - да
что нас! - всю очередь самым наглым образом <обули> цыгане, вперив какие-то
дешевенькие картонные подобия туфель, наспех покрытые лаком.
Но они же, надо думать, не рассчитывали, что кто-то сразу наденет обновку.
Если мы сейчас же вернемся обратно, то, может, еще застанем автолавку этих
жуликов?
Мы быстренько поймали такси и велели водителю ехать на автовокзал. Шофер,
поглядев на наши красные возбужденные физиономии, домчал нас к месту за пять
минут. Но ни очереди, ни знакомой автолавки там уже не было видно.
Распродались и смылись, сволочи!
- А вы хоть номер-то этой автолавки запомнили? - проржавшись, спросил нас
шофер такси.
Какой к черту номер, в этакой-то толпе?..
Я хотел было переобуться в старые туфли. Но их в знакомой урне уже не было -
кому-то сгодились, хотя и были стоптанные. Пришлось тут же, на лавочке,
ободрать облезшие лохмотья с новых, бывших всего с полчаса назад лаковыми,
туфель, чтобы в них вернуться в ЦУМ.
Но фортуна в этот день над нами просто издевалась. Перед тем, как идти
обратно на остановку, жена вдруг обратила внимание на то, что сумочка у нее
как-то подозрительно полегчала. Она заглянула в нее, и без сил опустилась на
лавочку. В дне пустой сумки зияла прореха:
Хорошо, что я накануне сделал себе заначку. Вот на нее мы в тот же день и
вернулись вечерним автобусом домой. Без пальто, без денег, и вообще без
всякого настроения. И еще долго после этого не могли собраться с духом и
съездить в город. Как и рассказать матери, как же мы распорядились деньгами
от бедного бычка, сданного на заготпункт:
