[pc] Бракованные браки советского кино
Доброго здоровья всем читающим!
Бракованные браки советского кино
Бракованные браки советского кино
Как говорил Михаил Козаков в фильме <Покровские ворота>, пятидесятые
скрылись за поворотом, отшумели шестидесятые, семидесятые пролетели,
восьмидесятые
проросли... Тут-то, пока пролетали и прорастали, всё и кончилось. В том
числе и кинематографическое женское счастье. Раньше героине достаточно было
пройти
светлым путём на производстве (или вырастить великолепных поросят, или самой
вырасти морально), и жизнь сама подгоняла достойного жениха, вплоть до
орденоносного.
Во времена так называемого застоя места для подвигов сильно сократились, и
женихи измельчали, включая видных деятелей, людей искусства и
партработников.
Дамам приходилось работать с тем, что есть, но почти ничего не было. Детей
многие делали при первой возможности и зачастую от кого попало. Это я о кино
(чтоб никто не обиделся).
Если не о кино, а о жизни, то статистика сообщает, что в брежневский и
постбрежневский период рекордно выросло число самоубийств и потребление
алкоголя.
Кино же, при всей его подконтрольности, ситуацию более или менее отражало,
хоть и неизбежно искажало: оно вынуждено было давать надежду. Киноалкоголизм
лучшими представителями побеждался. Счёты с жизнью герои сводили редко;
обычно вместо самоубийства демонстрировалась попытка доведения до
самоубийства,
вовремя пресечённая (любой фильм о моральном давлении), либо пресечённая
попытка непосредственно самоубийства, как в <Отпуске в сентябре> и <Слове
для
защиты>, либо имитация самоубийства, как в <Полётах во сне и наяву>. В
фильме <Слёзы капали> герой Леонова вешается, но под его весом обваливается
потолок
(и хозяйка дома говорит: четвёртый год прошу сделать капитальный ремонт, и
вот вам результат); затем пытается утопиться, но река к его возмущению
совершенно
обмелела.
Женщины были несчастливы долгим, размеренным, привычным несчастьем; у мужчин
это было как-то острей и деятельней. Посмотрите на персонажей Даля или
Янковского.
И их можно понять, простить и даже приветствовать; в том же <Отпуске...>
инженер Зилов долго продержался, прежде ему пришло в голову разнести себе
голову.
В его квартире от одного только вида из окна можно было застрелиться сразу,
без раздумий.
Интересно, что даже в фильмах, снятых в предперестроечное пятнадцатилетие
без всяких претензий на искусство или <проблемность> (в обыкновенном кино о
современности,
проходном, поточном, вроде болванок), можно обнаружить признаки великой
депрессии; вроде бы всё хорошо, но почему-то несёт тоской, как хлоркой из
общественного
туалета. Фильму необязательно называться, скажем, <Одиноким предоставляется
общежитие>: внешне благополучные герои всё равно кажутся одинокими, а быт
разъеден
общажной сыростью, ржавчиной, всё непрочное, шаткое, временное. И никакую
проблему можно не обозначать, - просто покажи типовую квартирку, люстру,
чайник
и утюг, и лицо, например, младшего научного сотрудника. Быт не просто
заедал, он ел поедом. Только большая любовь или счастливый характер,
обеспечивающий
<красоту в глазах смотрящего>, могли позволить персонажам вольготно себя
чувствовать посреди предлагаемого ассортимента. В <Ксении, любимой жене
Фёдора>
муж и жена обнаруживают, что в разных городах купили одинаковые будильники.
<Ширпотреб! Массовое производство!> - поясняет бодрый Любшин.
Пили персонажи, как дышали; пили даже самые милые, самые симпатичные герои
самых лирических комедий и мелодрам, а если вдруг они не пили, то пили
несимпатичные.
Редкий советский фильм долетал до середины без какого-нибудь алкоголика.
Поэтому у Вицина и Буркова всегда была работа. Каждого второго персонажа
настигал
сосед, желающий выпить. В <Осеннем марафоне> Леонов преследовал Басилашвили.
В фильме <Влюблён по собственному желанию> Шиловский поил Янковского. В
<Мама
вышла замуж> (фильм конца шестидесятых, с чудной Люсьеной Овчинниковой)
персонаж Ефремова улепётывает от товарищей по работе, решившись донести до
дома
зарплату. Мужу одной из героинь фильма <Москва слезам не верит> хотят налить
все, потому что он выдающийся хоккеист, - в результате его спортивная
карьера
тонет в бутылке; а прекрасный Гоша уходит в запой при первой возможности и
вовлекает в него первого встречного. Очаровательный дядя Митя (Сергей
Юрский)
в комедии <Любовь и голуби> душераздирающе повествует о смерти супруги,
чтобы соседи дали ему выпить; сердитая супруга дяди Мити (она же супруга
Юрского
Наталья Тенякова) является в разгар импровизированных поминок; <Откопалась
документальный
из художественных фильмов о пьянстве (настоящем, тяжёлом бытовом пьянстве с
последствиями) - <Беда> Динары Анановой; главную роль играл Алексей
Петренко,
поддерживающую роль - Георгий Бурков, так что можете себе представить
степень достоверности и глубину запоев.
Что касается затруднительной в этих условиях любви, молодым и красивым
девушкам было, конечно, во все времена
advert
хорошо, и при развитом социализме тоже: их выбирали, они выбирали, иногда
совпадало. Дурнушкам, провинциалкам, одиноким женщинам за тридцать и под
сорок
приходилось выбирать из колбасных обрезков и напрягаться, как героине
Купченко в фильме <Одинокая женщина желает познакомиться>. В роковую минуту
она расклеила
объявления (см. название фильма), и на зов явился глубоко пьющий Збруев.
Схема его падения: советский цирк, уход из советского цирка, люмпенизация,
алкоголизм.
На протяжении фильма Купченко через отторжение и отвращение приходит к
принятию и состраданию, и кино заканчивается тем, что женщина ищет бедолагу
у винно-водочных,
перебирая шатающийся контингент (вроде как она оказалась в ответе за того,
кого приручила).
Аналогичная схема: советский спорт, уход из советского спорта, люмпенизация,
алкоголизм. Это уже персонаж Янковского, из <Влюблен по собственному
желанию>.
У него тоже <всё было> - заграничные поездки, жена-красавица и всякие там
пиджаки замшевые и магнитофоны японские. И тоже уже ничего нет. Здесь
случилось
более романтическое знакомство (не по объявлению): героиня Евгении Глушенко
вытащила его, пьяного, из метро, посадила в такси, дала трёшку; он
рефлекторно
попросил телефончик. Потом, воспользовавшись телефончиком, получил ещё
трёшку. Потом пришёл в гости, попросил дать хотя бы рубль. Фильм назван
авторами
серьёзной комедией; комедийность заключается в том, что он и она поверили в
перспективность аутотренинга и применили его с целью полюбить друг друга и
вообще обрести какой-то смысл в жизни. Они прошли через все сбивающие с
панталыку препятствия. Янковскому мешали: водка, унылый труд у станка (труд
всё
никак не становился героическим, несмотря на самовнушение: я гегемон, я
гегемон) и случайная знакомая, прекрасная собой, весёлым сеновальным сексом
дискредитировавшая
первые аутотренинговые успехи. А Глушенко в отместку чуть не изменила
Янковскому с чудиком-полуинтеллигентом, живущим в грязи, но с репродукциями,
и судя
по пустым бутылкам тоже употребляющим. В итоге любовь победила. И
фантастически преобразила.
Киногероини в надежде на личное счастье (последнее прибежище советского
человека) шли на риск: видя перед собой просто нормального на первый взгляд
мужчину,
немедленно выходили за него замуж. Даже у Сергея Герасимова, человека
строгих взглядов на искусство, ценителя нравственных начал и концов, в
фильме <Любить
человека>, - встретились, прогулялись, поболтали, поженились; в законном
браке, некоторое время промучившись проблемами этическими, моральными,
производственными,
архитектурными, общечеловеческими и рядом других, крепко полюбили друг
друга. Но эти двое, правду сказать, друг другу с самого начала подходили,
поскольку
их играли Виролайнен и Солоницын (они одинаково странновато разговаривали и
были полупрозрачны и светлы).
Очень ценились военные, обладатели каменных спин и надёжных плеч: см. <Выйти
замуж за капитана>. Героиня Глаголевой, фотокорреспондентка, живущая
суетливой,
бестолковой, но всё-таки собственной жизнью, проведя несколько дней с
прямолинейным Проскуриным быстро всё переосмыслила. И решила, что любит, и
что лучше
ей будет с ним, на дальнем пограничье (где особо-то не пофотографируешь,
кстати); всё бросила, метнулась и предложила себя в жёны.
В <Давай поженимся> морской офицер (в отставке и в исполнении Юрия Назарова)
познакомился с героиней Тереховой, когда у той случился сердечный приступ.
Решение пожениться они приняли в тот же день (вроде как в шутку), когда
Тереховой стало получше. Эти двое совершенно не сочетались, ни в каком
смысле:
некоторые прекрасны без извилин, а Терехова прекрасна с извилинами, офицер
же Назарова был вполне прямоуголен, хотя и мягок, как обитый ватой шкаф. <На
палубе непорядок...> - подумал он, оглядев её квартиру. Думая, он обращался
к себе по фамилии: мол, ну что, Суворин, отдать швартовы. Простосердечный,
честный, положительный молодожён включился в семейную жизнь ответственно и
основательно, чем изрядно попортил жене нервы; например, он в её отсутствие
сделал в квартире ремонт, полностью преобразив палубу, отчего Терехова
пришла в отчаяние (где мои вещи?!). Тем не менее, они друг к другу
приноровились,
сроднились, пришла любовь, и Терехова вскоре рассказывала своей старой
тётушке: я впервые почувствовала себя женщиной, женой... я за ним как за
каменной
стеной... Удивительно, с какими банальными текстами приходилось работать
артистам. Но как-то осваивали.
К слову, другая героиня Тереховой, из фильма <Дневной поезд>, могла бы выйти
замуж за персонажа Гафта; они премило смотрелись и живо общались. Но за пару
дней знакомства она сочла его морально-нравственные качества недостаточно
морально-нравственными. Гафт не был так уж нехорош, просто жизнь сделала его
конформистом. Терехова из <Дневного поезда> была классическая киношная
ленинградка, женщина очень тонкая (на вопрос об увлечениях она ответила:
увлечения
всё те же - Ахмадулина). Тонкие женщины всегда более сурово обходились с
добрыми, покладистыми, безобидными интеллигентами, чем с военными, рабочими,
крестьянами,
уголовниками и кем бы то ни было.
Крестьяне будут здесь представлены фильмом <Молодая жена>. Ещё один
скоропалительный брак, и на этот раз несчастливый (казалось бы) до
чрезвычайности.
Юная героиня Каменковой под впечатлением от измены жениха, прохвоста
Проханова, выходит за первого желающего (подвалился немилый мужик, по
выражению её
бабушки); желающий оказывается бессмысленно беспощадным, жестокосердным до
тупости; безответную старушку-родственницу он держит в прислугах, милейшую
дочку
от первого брака игнорирует, от тихой молодой жены требует немедленных
чувств и ласк, хотя понимает, что она <девка непростая>. И что вы думаете?
Таки
да. Стерпелось и слюбилось, даже без участия председателя колхоза.
Нормальный муж оказался, могло быть хуже.
Абсолютно идеальный, во всех отношениях приятный мужчина
advert
в кино рассматриваемого нами периода всё-таки был. Это Гаврилов из фильма
<Любимая женщина механика Гаврилова>. Он не явился на собственную свадьбу.
Весь
фильм его ждала Гурченко, верила в него, рассказывала как он хорош, выдавала
за Гаврилова другого человека, чтобы над ней и её влюблённостью в Гаврилова
не смеялись; в конце истинный Гаврилов пришёл, вырвавшись из пут
обстоятельств, и пробыл в кадре пару минут, нежно сочувствуя и шикарно
улыбаясь. Очень
умно придумано: счастье убедительно, если долго его не показывать. Многие
зрители считают роль Гаврилова лучшей ролью Сергея Шакурова. Гаврилов для
них
реальность.
Предвидя упрёки в тенденциозности, напоследок замечу, что тенденциозности
никакой нет, но тема семьи и брака в кино кризисного советского времени не
может
быть объята в одном материале; придётся её дообъять в тех, которые
непременно и своевременно последуют.
Наталья Белюшина
