Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

Уважаемые подписчики, высылаю очередные заметки за субботу 17 и воскресенье 18
января 2004 года. Сегодняшняя заметка "Родина, политика, сульба (о генерале Власове
и власовцах)" не уместилась в лимит и будет выслана завтра.


Станислав Белковский снова передергивает

Случайно попалась под руки месячной давности газета «Комсомольская правда» от
17 декабря 2003 года, где опубликована статья генерального директора Совета по
национальной стратегии Станислава Белковского «Элита 90-х: уход со сцены» (стр.
10-11).

Если Глеб Павловский является «рупором» и главным политтехнологом «семьи» и «олигархов»,
то Станислав Белковский – «рупор» силовиков-«хунтовиков», то есть самого Путина.
И мне с профессиональной точки зрения интересно по акцентам статьи Белковского
посмотреть, как политтехнологически будет вестись пиар-кампания Путина на предстоящих
президентских выборах.

Основной акцент – борьба с «олигархическим капитализмом» 1990-х годов, «знаменосцем»
которого «был и остается Анатолий Чубайс». «В последнее время он вновь, как в
разгар прошлого десятилетия, громко заговорил, - отмечается в статье. – Теперь
он утверждает, что стране грозит национал-социализм, чье главное орудие – Генпрокуратура»
(стр. 10-11). Однако Чубайсу противостоит «русский монстр» («иванов»). Однажды
этот «коренастый, грубоватый и небритый» русский мужик воспрянет, возьмем-де
ржавый ломик и подступится к Чубайсу – и на сопровождающем рисунке какой-то бомж
с поллитрой в кармане одной рукой схватил за горло лежащего в постели в обнимку
с электролампочкой бедного Анатолия Борисовича, а в другой руке держит дубинку
и спрашивает: «Молился ли ты на ночь, свет элиты?!». 

Как будто аналитик-политтехнолог Станислав Белковский не знает, что полупьяным
 «ивановым» глубоко наплевать на небожительствующих «чубайсов», и нищий русский
мужик никогда не восставал и не восстанет на власть, если его не науськают одни
орговики (или властители) против других или на ту или другую часть народа. Вспомним,
кто и какими методами организовывал антисемитские погромы или «делал» революции.
«Впереди» погромщиков всегда идет идейный науськиватель. Стихия – обычно ничто,
организация – почти всегда всё.

И самое страшное для Чубайса, продолжает Белковский, – «если Путин найдет прямой
контакт с некоммерческим Ивановым». Поэтому-де остро необходимо Чубайсу и ельцинской
элите 1990-х годов – «убрать Путина раньше, чем такой контакт возникнет». И опять
умышленно камуфлируется основной факт, что Путин первым делом сосредоточил в
своих руках все силовые рычаги, он сам по себе никто, а заполучив репрессивную
«дубину» государства, он и стал «Ивановым».

А Белковский вместо анализа уже сложившейся наверху погромной «хунтовости»  лепит
образ эдакого «одинокого Путина», которому, чтобы победить на грядущих   президентских
выборах, нужно «выйти за пределы логики и философии 90-х, нужна новая элита».
«Ему придется срочно найти союзников. Они, несмотря ни на что, существуют, их
много, и они сегодня – пока ещё – ждут сигнала». 

Смысл этой пиаровской стряпни очевиден – создается страшилка об ужасном Чубайсе,
чтобы мобилизовать электорат из бабулек, пьяни («иванов») и люмпен-интеллигенции
на «защиту» любимого президента и обеспечить его переизбрание уже в первом туре.
А самое главное – оправдать приход новой элиты в погонах. 

Налицо попытка отмыть добела черного кобеля. Точнее – сомосу. Представить его
борцом с олигархатом и со всей ельцинской скверной. Приперчить блюдо несколькими
острыми критическими предостережениями о том, что «время – и президенту придется
это понять – жестко работает против него». Добавить гарнир типа «православная
паства – сырье для новой элиты». И – подать электорату.

На самом деле, как свидетельствует полуторавековой опыт латиноамериканских стран
и других стран периферийного зависимого (= компрадорского) капитализма, всем
этим странам присуще постоянное соперничество между «олигархами» и «силовиками»
при грабеже ресурсов собственного народа, но сомоса – хуже. При господстве олигархов
тоже дерьма хватает, но при господстве сомосы – этого дерьма больше и оно гнуснее.
При олигархах просто больше есть возможностей  вести антикомпрадорскую борьбу,
а при сомосе – просто больше есть поводов подвергнуться произволу и репрессии.
Сомоса – безоговорочный тупик, а нескончаемо дерущиеся между собой олигархи волей-неволей
поддерживают хотя бы конкурентную среду, в просветах которой может прорастать
и низовой бизнес. 

Давайте рассуждать по-житейски. Если уж у нас, простых низовых граждан, нет пока
силы и воли воспрепятствовать верховому злу и скинуть правящих нами шкурников,
то вор-карманник все же «лучше» бандита-мокрушника. 

Статья появилась месяц назад. За это время утекло много воды. Чубайс ныне усердно
собирает подписи в поддержку кандидатуры Путина в президенты, а главным конкурентом
Путина вдруг выступил не олигарх, а вроде бы «свой» - заклейменный тем же Чубайсом
как «национал-социалист» Глазьев. Предвыборные карты смешались. И очередные передергивания
Станислава Белковского выглядят сегодня с профессиональной точки зрения, при
всех публицистических потугах автора, - на троечку с минусом. Пипл - схавает,
а спец – выплюнет.


За Россию – с нерусского берега

Поразительно интересную книгу «За Россию» написал родившийся в Таганроге Павел
Николаевич Бутков, который ныне проживает в США. В 1925 году его мать Веру Александровну
Буткову (Ломакину) вместе с ним и старшим братом Владимиром вывезли из Одессы
в Болгарию, где они воссоединились с отцом военным протоиереем Николаем Георгиевичем
Бутковым. В сентябре 1941 года  только что окончивший Софийский университет Павел
Бутков через Тирасполь вместе с другими добровольцами направился с немецкими
частями в родной Таганрог, служил затем в Русской освободительной армии (РОА)
генерала Власова и в конце концов осел в часе езды от Нью-Йорка, в поселке Павловское.


Книга состоит из двух частей: «За Россию: Русские «белые» в борьбе против русских
«красных», сталинского террора, нацизма и коммунизма /1917-1994/» и «Возвращение
в Россию: 29 августа – 17 сентября 1998 года» (Бутков Н.П. За Россию. - Санкт-Петербург:
Экополис и культура, 2001. – 416 стр.; илл.). Как отмечается в Аннотации, «в
предлагаемой читателям книге рассказывается об истории белого движения и судьбе
некоторых его участников. Автор - П. Н. Бутков покинул Родину еще ребенком, но
его воспитали так, что он всегда любил ее и его волновала ее судьба. В книге
сохранены стиль и особенности мышления автора, который всю жизнь провел вне России».


А от автора приведен следующий текст (стр. 5):

«Paul N. Butkoff
383 East Freehold Rd «Pavlovskoye»
Freehold, New Jersey
07728 (732)431-1481

БЛАГОДАРНОСТЬ

Я, Павел Николаевич БУТКОВ, с чувством глубокой благодарности и признательности
смиренно склоняюсь перед светлой памятью моих дорогих родителей - моего отца,
военного протоиерея Николая Георгиевига БУТКОВА и моей страдалицы-матери Веры
Александровны БУТКОВОЙ (урожд. ЛОМАКИНОЙ) и бесконечно им благодарен за вложенные
мне с детства высшие человеческие идеалы морали.
Я сердечно благодарен всей моей семье, моей супруге Любови Павловне, моей дочери
Аленушке, моему сыну Павлику, моему покойному старшему брату Владимиру Николаевичу
и всей его семье.
Я благодарен моим воспитателям, моим начальникам, моим соратникам и друзьям,
как теперь здравствующим, а также ушедшим в лучший мир... 
Я благодарю «крестного отца» моей книги, как на английском, а также теперь на
русском языке, славного сына Всевеликого православного Тихого Дона Генерала Аркадия
Григоръевига КРАМАРЕВА и всю его семью. 
Я также благодарю Генерального директора издательства «Экополис и культура»,
Александра Викторовича СТАРЫНИНА и всех русских патриотов, соратников. 
Я благодарю Всевышнего Бога за то, что он мне дал духовные и физические силы
донести всю правду моей исповеди русскому народу и моей любимой Родине - России!».

Павел Николаевич БУТКОВ
Павловское, Фрихольд, штат Нью-Джерси, США Февраль 2001 г.».

Начал читать сегодня в воскресенье 18 января 2004 года – и не могу оторваться!
Как много нового я узнал! Насколько удивительная судьба этого одного из нас,
русских людей! Для моего Панлога – находка. Очень много информации я отсюда извлеку
и систематизирую.

Приведу один небольшой отрывок, в котором рассказывается о чрезвычайно непростой
ситуации на оккупированной немцами Украине в дни Сталинградской битвы и о начале
знакомства автора с генералом Власовым:

«В августе /1942 года/ с Кубани /в Николаев/ прибыла группа наших во главе с
Фоссом, который даже не поинтересовался моим происшествием /ссорой с немецким
майором/, а сказал, что я включен в группу с очень ответственным поручением и
что эту группу он возглавит сам. В нее входили мой очень хороший друг мичман
Аксаков и еще двое. Мы должны были отправляться в Винницу, где находилась главная
квартира фюрера и где формировались украинские соединения. Мы должны были разобраться
в этих украинских делах, так как немцы совсем в них запутались. 

Клавдий Александрович Фосс был в восторге от этого задания, так как он считал,
что наша правда об украинцах-галичанах взяла верх и немцы думают, что они ошиблись
в том, что делали ставку на них. Как всегда, капитан Фосс горел желанием перебросить
как можно больше белых из Болгарии и из Югославии, где тогда формировался так
называемый Русский охранный корпус под началом генерала Скородумова и затем генерала
Штефона. Капитан Фосс был очень против того, чтобы лучшие офицеры из Болгарии
и из Югославии шли на бункеры и защищали только немецкие интересы против партизан,
которых очень много воевало в Югославии против немцев. 

В Софии генерал Абрамов с неохотой отпустил ряд лучших белых офицеров и генералов,
которые отправлялись в Югославию в качестве рядовых и шли «на убой» против партизан
Тито. Немцы же в Югославии старались вовлечь всех русских, разрешая им создавать
свои полки со своим начальством, которые полностью подчинялись бы немецкому командованию.


Капитан Фосс по-дружески рассказывал о новом нашем назначении в Винницу, рассчитывая,
что мы сможем доказать немцам, что украинцы-галичане не являются их искренними
союзниками и что нужно больше верить белым. 

В то время многие офицеры немецкой армии были за создание русского правительства
в Киеве, но потом нацисты со своим фюрером решили иначе и стали делать ставку
на украинцев-галичан, которые массами пошли к ним и создали даже дивизии эсэсовцев.
На Украине они были самыми ближайшими помощниками немецкой администрации и ее
исполнителями. Эти безумные нацисты со своим фюрером хотели все себе подчинить
- и всю Россию, и особенно Украину. Но они очень ошиблись, и об этом я буду писать
дальше. 

С большим подъемом мы готовились к отъезду в Винницу. Ехали мы на  нескольких
машинах и увидели еще много интересных мест юга России. По пути мы разговаривали
с местными жителями, которые, узнав, что мы русские-белые, с большим интересом
и откровенно с нами разговаривали. Никто почти не высказывал своих симпатий к
галичанам, которых считали совершенно чужими и продажными шкурами. 

Винница - старинный город, который стоит на обоих берегах довольно большой реки
Буг. Правая часть города считалась более новой, а левая - старой, там были очень
старые дома с деревянной церковью у самого берега Буга. Улицы очень извилистые
и каменистые. В центральной части города располагались довольно высокое и длинное
здание городской управы и другие административные учреждения. 

Очень славился в городе театр - прекрасный зал в несколько ярусов, с балконами,
ложами и большой сценой, где ставились многие известные оперы с хорошими артистами.
В Виннице находилась тогда главная квартира фюрера, и театр посещали даже маршалы,
в том числе Геринг, который подарил театру много костюмов и обувь для балета.
Я этот театр тоже посещал, так как у меня появились друзья, которые были администраторами.

Нам был предоставлен очень хороший особняк, который стоял на крутом берегу Буга.
Там с нами разместился и наш немецкий начальник, который был близок к некоторым
высокопоставленным офицерам главной квартиры в Виннице, что было очень важно
для нашей работы там. Обращало на себя внимание то, что все надписи и вывески
на домах и магазинах были на украинском языке; всюду были видны военные в немецкой
форме, но с украинским трезубцем на рукавах и на шапках. Мы же были одеты только
в штатскую форму и не должны были носить повязки с «ОКВ» /= «оберкомандо вермахт»/,
а иметь лишь при себе нужные документы. 

На меня была возложена обязанность собирать информацию о знаменитых винницких
расстрелах /свершались НКВД/; информация эта отправлялась болгарскому военному
министерству. 

В этом особняке у нас была специальная прислуга, которая смотрела за чистотой
в доме, была большая кухня с поваром, который вкусно готовил. Этот дом при Советах
принадлежал какому-то советскому магнату, а потом переходил уже во время войны
к разным высшим офицерам немецкой армии и штаба. В этом доме совершенно все было
для барской жизни. Прекрасные спальни с великолепным постельным бельем, уборные
в идеальном порядке, общий зал с прекрасными люстрами и огромным столом, где
мы все собирались во время наших обедов и ели вкусные блюда с лучшими винами
и свежими фруктами. У всех у нас были свои задания, и мы были очень заняты в
течение всего дня. 

Я познакомился с городским головой, им был профессор Киевского университета Севастьянов.
Очень симпатичный, но уже пожилой человек, он жил со своей семьей по другую сторону
Буга, в старом городе, в своем доме. У него было два взрослых сына, и я не знаю,
почему они не были в Красной Армии. Я у них бывал дома, и меня встречала приветливая
супруга профессора, а с сыновьями я подружился. Секретарем у Севастьянова был
очень интеллигентный Шереметьев (из графов Шереметьевых); он, бедняга, был без
ноги, которую потерял в финскую войну. Шереметьев много мне помогал в делах.


В городском управлении, как везде, все должны были говорить по-украински, всюду
были большие вывести «Не размовлятися на москальской мови». Я познакомился с
некоторыми местными семьями, очень интеллигентными, например, с администратором
оперного театра Ланским, его женой, с их дочерью, за которой ухаживал один украинский
молодой офицер - бунчужный, который подчеркнуто всегда со всеми здоровался, поднимая
вверх руку (по-нацистски) и выкрикивал «Слава Украине». Ему очень не нравилось
мое присутствие в доме Ланских, так как я иногда шутя говорил «Слава России»,
но не поднимал руку.

Шла уже осень. У меня было задание узнать по возможности обо всех могилах, которые
находились в парке. Через местных жителей и через Ланских я смог многое узнать
и передавал информацию в Софию в военное болгарское министерство. Я смог встретить
родственников тех, кто был зверски убит и похоронен в этом парке. Эти родственники
до последнего времени не знали, куда были сосланы их близкие, и ничего о них
не слышали. И вот теперь все открылось: тысячи арестованных были расстреляны
в Виннице и там же похоронены. Об этом тогда писали все европейские газеты и
даже некоторые в Америке. 

Однажды я был вместе с Ланскими в театре и совершенно свободно говорил с ними
по-русски. И тут разыгралась трагикомедия: появился этот бунчужный и еще несколько
в форме, подошли ко мне и заявили, что запрещено разговаривать по-русски, хотели
меня взять под руки, но я вывернулся, отошел и выхватил из кармана свой маузер
и направил на них. Хорошо, что в это время вошел украинский офицер в чине генерала
и, увидев меня, сразу подошел и спросил, в чем дело. Я вытащил свой нарукавник
с «ОКВ» и сказал, что я представитель Болгарии и мне запрещают говорить по-русски,
а я же не знаю украинского языка. Этот генерал с крестиком на Георгиевской ленте
обратился ко мне по-русски и стал извиняться за эту грубость бунчужного, приказав
им сейчас же убраться. 

Этот генерал оказался старым русским офицером, служил в русской армии и теперь
командует военными украинскими школами в Виннице, его фамилия  Омельянович-Павленко.
Этот бунчужный просто, по-видимому, хотел мне насолить перед своей красавицей,
за которой ухаживал. Потом молодчики, которые были подчинены бунчужному, не раз
хотели меня наказать, и однажды при входе в городское управление несколько человек
набросились на меня и заявили, что я тот самый Калашников-партизан, который тогда
орудовал вокруг Винницы в лесах и нападал на военных украинцев. 

Калашников прославился в Винницком районе как покровитель колхозников-крестьян:
он налетал со своими единомышленниками, разгонял администрацию колхозов и совхозов
и все раздавал крестьянам, оставляя записки: «Примите от Калашникова». Его никак
не могли поймать. И вот, схватив меня, они заявили, что поведут в немецкую комендатуру,
чтобы узнать, кто я. Меня в немецкой комендатуре не знали, но сейчас же связались
по телефону с нашим штабом и меня с извинениями отпустили. 

Мы старались развязать узел, который в Виннице сплетался с различными группировками
украинских самостийников. Там были бендеровцы, петлюровцы, махновцы, и все имели
свои политические и стратегические намерения относительно «устройства самостийной
Украины». 

Мой друг мичман Сергей Сергеевич Аксаков набрел на самую для нас интересную «подпольную»
организацию украинцев, которых всюду в местной администрации было полно. Он подружился
с семьей Блажевских, глава которой работал в местной администрации и имел со
всеми украинцами, особенно галичанами, хорошие контакты. Этот Блажевский не только
передал на словах нам информацию, но точно указал все секретные квартиры этих
украинцев, включая подпольную типографию, которая печатала всевозможные воззвания
населению. 

Украинцы имели тогда контакты с красными,  которые  им  обещали  полную  независимость
Украине. 

Я бывал дома у этой очень приятной и интеллигентной семьи Блажевских, у которых
была славная дочь (ее Аксаков называл Еленой Прекрасной). У Блажевских всегда
было всего в изобилии, так как он заведовал продовольственным отделом в городском
управлении города. 

Все, кто был связан с этой подпольной украинской организацией, были сняты с работы
и ввиду того, что большинство было из галичан, высланы из Винницы. После этого
немцы перестали так доверять украинцам, и их самостийные формирования и школы
в Виннице были закрыты. 

Капитан Фосс предложил высшему немецкому командованию заполнить эту пустоту и
перевести русский охранный корпус из Югославии, расквартировав его в тех же казармах,
где были украинские соединения. Немцы отнеслись к этому положительно и отправили
такое предложение в Югославию, тамошнему немецкому начальству, а также и командующему
тогда русским корпусом генералу Штефону. Нам точно неизвестно, кто из них отказался,
немецкое или же русское командование. Во всяком случае, когда мне пришлось встречаться
с чинами этого корпуса уже в Германии, то они рассказывали, что ходили слухи
у корпусников, что их переводят в Россию; все с нетерпением этого ожидали, но
этого не произошло. 

Мы были полны надежды, и уже обсуждался вопрос об организации новой Русской Армии,
которая должна была немедленно создавать новые полки и дивизии, так как было
достаточно опытного белого офицерства, которое сидело в этих смертельных «бункерах»
в Югославии и погибало от жестоких налетов титовцев. Это было как раз под Новый,
1943 год, который мы весело встречали. После встречи в нашем штабе с моими соратниками
и начальством мы собрались в дружественном нам доме Блажевских, где Елена Прекрасная
преподнесла мне старую русскую серебряную чарочку для водки, из которой я пил
за здоровье присутствующих и за Россию. 

Вскоре до нас стали доходить новости относительно страшных боев под Сталинградом.
В Виннице высший немецкий состав заметно нервничал, так как сведения, распространявшиеся
с невероятной быстротой, были все более неутешительные. 

Здесь вспомню об историческом моменте, которому был свидетелем. Когда мы только
прибыли в Винницу, капитан Фосс сказал, что под Винницей, на кирпичном заводе
сидят несколько высших генералов-военнопленных Красной Армии и среди них генерал
Власов, с которым капитан Фосс хотел связаться. Но тогда Власов никого, особенно
русских эмигрантов, не хотел видеть. 

Позже приехал из Берлина капитан немецкой армии, также бывший русский и белый
офицер Штрик-Штрикфельд, который работал при главном командовании немецкой армии
и ОКВ. С ним генерал Власов несколько раз беседовал и согласился ехать под Берлин,
чтобы начать работать с немцами и организовывать части РОА. 

Стоял январь, но зима была не такая свирепая, как была первая. У Сталинграда
полностью разгромили 6-ю немецкую армию генерала Паулюса, и немцы лихорадочно
стали бросать подкрепление, которое было поблизости. 

Немцы отправляли тогда не только свои регулярные части, которые находились поблизости
в этом направлении, но забирали из канцелярий и штабов всех немецких солдат,
и даже и мы должны были отправиться на это подкрепление. Капитан Фосс сказал
нам, что мы должны быть солидарны с другими, и весь наш штаб в Виннице был послан
в направлении Сталинграда» (стр. 72-77).

Честно написана книга, без особых идеологических шор. И неприглядную реальность
сегодняшней России оценивает Павел Николаевич Бутков трезво, по-моему. Так, в
Послесловии к американскому изданию первой части он говорит:  

«ПОСЛЕСЛОВИЕ 

Теперь в России с невероятной быстротой развилась мафия - политическая, экономическая
и преступная. Организованная преступность влияет на правительственные и административные
органы и состоит на 90% из бывшей советской номенклатуры и КГБ. 
Этот процесс происходит во всех независимых республиках, которые отошли от бывшего
СССР, а также в европейских странах и в США. Большую опасность представляет коррупция
в правительственных и административных органах, а также в высшем  командном составе
армий. 
Россия сейчас перешла от одной крайности - коммунистической к другой - грабительскому
капитализму. 
Новая российская олигархия состоит из кучки банкиров и промышленников, которые
сосредоточили в своих руках значительную часть экономики. 
Это все привело к крайнему обнищанию народных масс. Дай Бог, чтобы нашлись хорошие
государственные русские люди, которые выведут Россию на правильный путь! 

Июль, 1997 г., Павловское, Фрихолъд, Нъю-Джерси, США» (стр. 280). 

Активно участвовал Павел Николаевич Бутков в торжествах по поводу 300-летия родного
Таганрога в 1998 году и подробно рассказывает во второй части книги о своих впечатлениях
от пребывания в постсоветской России сразу после августовского дефолта. И улетая
в Нью-Йорк, он подводит итог пережитому: 

«Тогда, во время разбушевавшегося кризиса, все рассчитывали на новое правительство
Примакова. 

Во время длинного полета я задумался над тем, что действительно ли сердце России
- Москва? Москва сохранила наш исконный русский национальный дух, который передавался
из поколения в поколение и в котором был воспитан наш великий национальный поэт
Александр Сергеевич Пушкин. 200-летие со дня его рождения отмечается сейчас,
когда я пишу эти строки. Ведь основы духовного воспитания Пушкина были заложены
в Москве глубоко верующей бабушкой Марией Алексеевной Ганнибал - урожденной Пушкиной
- и няней Ариной Родионовной. И вот этот национальный русский гений остается
доныне созвучен уму и сердцу русского человека, доказав этим свое бессмертие.
И вот теперь нам особенно отрадно слышать ободряющее, мудрое слово поэта: «Если
жизнь тебя обманет, не печалься, не сердись! В день уныния смирись: день веселья,
верь, настанет...». 

Ведь Пушкин взял эту жизненную философию, столь близкую нашему народу и в то
же время глубоко христианскую по своему существу, из векового опыта нашей великой
истории. 

Пушкин - величайший гений России, он основатель нашей национальной литературы.
Все это неоспоримая истина. Но Пушкин больше этого, он наше солнце, лучи которого
освещают и согревают каждое русское сердце. «Он наше всё» - как сказал Достоевский,
он входит в жизнь каждого из нас как самый близкий, самый любимый друг» (стр.
378). 

Вот на такой оптимистической «пушкинской» ноте заканчивается книга воспоминаний
Петра Николаевича Буткова. А мы, русские люди, на примере его поразительной судьбы
можем сделать вывод, что никогда не надо отчаиваться и опускать руки. Будем надеяться,
что рано или поздно Россия преодолеет очередной соблазн (шкурный) и очередную
крайность (сомоса) и в конце концов, по завету Александра Сергеевича Пушкина,
испытает «день веселья».