Доброго здоровья всем читающим!
То грех, это грех!
То грех, это грех!
Однажды на сайт <Фомы> зашел человек и прочел статью о списке человеческих
страстей, который составил один из виднейших богословов XIX века - святитель
Игнатий (Брянчанинов). Прочел и сильно удивился: в список вредного для
человека попало чуть ли не всё, что люди мирские считают радостями жизни,
придающими
ей вкус и цвет:
<Я не особо понимаю, как надо вести себя, чтобы быть "чистым". Во всех этих
восьми страстях перечислено много того, что присутствует даже у религиозного
человека в обыденной жизни: Мне кажется, что человек без какого-либо греха -
это и не человек вовсе. Без греха не было бы жизни, как мне кажется>.
Прав читатель или нет? Выяснить это мы пытаемся вместе с протоиереем Федором
Бородиным, настоятелем храма святых бессребреников Космы и Дамиана на
Маросейке
(Москва).
- Отец Федор, может, такая подробная классификация наших пороков, как в
списке святителя Игнатия, - действительно перебор? Слишком уж беспросветно
выглядит
наша жизнь через такую призму.
- У святителя Игнатия есть одна очень важная мысль: покаяние - фундамент
всей духовной жизни, без него все развалится. Сначала строят фундамент, а
уже
на нем - дом, дворец или храм. Получается такая вот интересная ситуация: без
фундамента ни один дом стоять не будет, но жить в фундаменте нельзя, сам по
себе он - несостоявшийся дом. Но если его не будет, любой дом развалится.
Поэтому рассматривать учение святителя Игнатия о покаянии отдельно от всего
опыта Церкви нельзя. Так можно просто сойти с ума от отчаяния, потому что
выполнить
заповедь о чистоте - Христос предлагал сперва очистить внутренние скляницы
своей души (Мф 23:26), то есть вычистить себя от греха изнутри, - до конца
невозможно.
Иными словами, попытка жить в фундаменте приводит к тому, что человек
начисто лишает себя радости. А христианство - это все-таки вера, которая
рождает
в сердце радость.
Да, нужно знать учение Церкви о страстях и уметь с ними бороться. Да, сердце
христианина постоянно болит. Но о чем? О том, что Христос меня любит - чем
дольше я нахожусь в лоне Церкви, тем больше я в этом уверен, - а я этого не
достоин. Именно поэтому ни один человек, идущий дорогой православия, до
конца
своих дней не может оставить покаяния.
- Но зачем тогда требовать, чтобы мы <были чистыми>? Похоже, это по
определению невыполнимо.
- Действительно, умирая, один великий подвижник сказал окружившей его братии
монастыря: <Не знаю, начал ли я покаяние>. Вы не найдете ни одного святого,
который сказал бы о себе: <Я достиг святости, я очистился>. Наоборот, каждый
из них все больше видел в себе греха.
У нас в начале 1990-х годов, когда 9 из 10 членов Церкви были неофитами,
взгляд святителя Игнатия очень сильно впечатался в церковное сознание. Это
было
неизбежно и необходимо, потому что в период неофитства человек может очень
много возмечтать о себе. Есть знаменитая монашеская шутка: когда видишь
молодого
монашка, возносящегося на небо, стяни его оттуда за ноги. Вот святитель
Игнатий и был тогда тем человеком, который всех нас стягивал вниз. Эта
строжайшая
покаянная дисциплина была нужна и полезна.
Но еще раз: вся покаянная культура, которой надо научиться как одному из
первых необходимых условий духовной жизни, - это еще не всё, что нужно для
строительства
христианского здания. В начальной школе мы заучиваем таблицу умножения и
пользуемся ею потом всю жизнь, но это не значит, что мы должны и дальше
каждый
день повторять только ее. Надо войти в эту культуру и жить с ней дальше.
- Но если грех - часть человеческой натуры, зачем от него избавляться? Вот и
наш читатель считает, что <человек без какого-либо греха - это и не человек
вовсе>.
- Дело не в том, что проявление человеческого естества греховно. Господь еще
до грехопадения дал человеку заповеди вкушать плоды всякого древа в раю и
плодиться и размножаться. А грехи или страсти, как их классифицирует
святитель Игнатий, есть искажение естественных сфер человеческой
деятельности, привнесенное
грехопадением.
Например, есть - это не грех, грех - это объедаться, чревоугодничать. И
человек, который постоянно объедается, в конце концов наказывается через
телесные
болезни.
Злоупотребление - вот, что скверно и что является грехом. Все естественные
проявления жизни вложены в человека Богом, но они должны находиться в
определенных
рамках. Если же баланс между духовным и плотским смещен в сторону плотского,
человеком начинает властвовать страсть. Она начинает подминать под себя всю
вашу жизнь, все ее стороны, и это уже совершенно ненормально. Не есть, чтобы
жить, а жить, чтобы есть.
Когда я нес послушание в Канонической комиссии, где рассматриваются вопросы
повторных браков и отпевания самоубийц, туда как-то пришла пожилая женщина
и попросила отпеть ее застрелившегося мужа. Церковь разрешает отпевать
самоубийц, только если они были <вне ума>, но она сказала, что он был вполне
вменяем.
Я спрашиваю: <А почему он застрелился?> Оказалось, что мужчина по возрасту
потерял способность к интимной жизни и покончил с собой, потому что для
него,
видимо, в этом заключался смысл жизни.
Апостол Павел говорит: Все мне позволительно, но не все полезно; все мне
позволительно, но ничто не должно обладать мною (1 Кор 6:12). А страсть -
это
грех, систематически насилующий волю. Он становится сильнее человека и
начинает им обладать.
В армии я видел страшные проявления человеческой страсти, которые меня
поразили. Большинство моих сослуживцев курили, но, поскольку у нас была
чудовищная
дедовщина, купить папиросы было не на что, а жить без курева они не могли.
Мне с болью в сердце приходилось наблюдать, как они ползали по солдатскому
туалету,
искали бычки и радовались, если там оставалась не одна затяжка, а две. Люди
тянули в рот эту грязь, потому что в них жила страсть и они не могли с ней
совладать. Вот от этого плена Господь и пытается нас освободить, давая
заповеди.
- А правда ли, что человек остается человеком только тогда, когда в нем
пребывают два начала - безгрешное и греховное?
- Это не христианский взгляд на человека. Нет отдельного греховного начала.
Есть моя воля, соглашающаяся на грех. Тьма не действует отдельно. Как
говорят
святые отцы: тьма есть отсутствие света, а грех есть отсутствие добродетели.
У греха нет своей воли. Он реализуется, когда я даю на это свое соизволение,
он совершается по воле свободного человека.
- Но создается впечатление, что вся жизнь православного верующего строится
исключительно на запретах: не думать о богатстве, не объедаться, не
жаловаться,
много не спать - и так до самых бытовых мелочей.
- Заповеди Божии есть проекция Его Божественной жизни на жизнь человека.
Господь заповедует почитать родителей, потому что сам Иисус Христос
находится
в послушании Отцу: Не Моя воля, но Твоя да будет (Лк 22:42). И почитает
Марию и Иосифа, хотя тот не являлся его истинным отцом.
Все заповеди - это ступени к нашему богоподобию. Бог чист, поэтому Он
предлагает нам чистоту. Но христианство, в отличие от Ветхого Завета, не
ставит условий,
выполнив которые в течение земной жизни, человек может успокоиться.
Святые отцы говорят: человек подобен мореплавателю. Он плывет на звезды,
хотя знает, что самих звезд
advert
никогда не достигнет, и приплывает в нужную точку. Заповеди - те же звезды.
Это вектор, движение по которому человек будет продолжать и в Царствии
Божьем.
Да, с одной стороны, человек после грехопадения прародителей в принципе не в
состоянии исполнить до конца заповеди Божии в этой земной жизни, поэтому они
и служат для него стимулом к покаянию до конца его дней. С другой стороны,
заповеди - это закон жизни. И если человек их нарушает, он движется к
смерти.
Посмотрите конец книги Второзакония: Жизнь и смерть предложил я тебе,
благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое (Втор
30:19).
Заповеди похожи на закон всемирного тяготения, гласящий: не прыгай из окна -
разобьешься. Запрещено ли в таком случае прыгать из окна? Если хочешь жить
- запрещено.
Заботливая мать не дает ребенку совать пальцы в розетку, облизывать утюг или
пить уксус. Ему очень хочется, а она не разрешает. Он обижается, кричит,
плачет,
ведь ему интересно, но мать понимает, что это опасно для здоровья.
Есть такая злая шутка: <Все, что я люблю, - либо грешно, либо полнит>. На
самом деле Бог запрещает тебе то, что тебя убивает, но поскольку мы все
чудовищно
искажены и переломаны, изуродованы грехом, нам часто кажется, что это как
раз и является счастьем.
Так наркоман считает, что доза подарит ему рай, а пьяница - что бутылка
водки сделает его счастливым. Но на самом деле исполнение греха никогда не
приносит
человеку радость.
- А как быть с тем, что для многих людей именно вкусно поесть, провести
выходной на диване и так далее и составляет радость жизни? И они уверены:
если
жить по-христиански, то и жизни-то не увидишь:
- Так кажется со стороны, пока человек не начнет жить в Церкви и не
попробует благодать Божию <на вкус>. Пока он потакает своим страстям, своим
грехам,
ему кажется, что это и есть его жизнь, но она оказывается ненастоящей. Такое
существование не принесет ему удовлетворения, оно не приведет его в Царствие
Божие. Покой, счастье и радость может подарить только приближение к Богу, а
для того, чтобы это произошло, надо очиститься от страстей, потому что они,
как стена, стоят между человеком и Богом.
К примеру, есть люди, которые часто меняют спутников жизни. Им кажется, что
человек, живущий в браке с кем-то одним, очень несчастен. Но на самом деле
именно постижение другого человека, которое совершается в течение многих лет
при сохранении ему верности, и дает настоящее семейное счастье.
- А Вы в Вашей пастырской практике ощущаете, что людям трудно, придя в
Церковь, оставить все, что еще вчера составляло отраду их жизни?
- Очень часто. Но бывает, встречаешь человека, который грешил тяжелейшим
образом, а потом покаялся и исправился. У меня был знакомый, который гулял
напропалую
много лет, но потом уверовал и встретил свою будущую жену. Так получилось,
что ей негде было жить, и он привел ее в свою однокомнатную квартиру, в
которой
раньше происходили все его приключения. Три года до заключения брака они
жили там вместе, и он ни разу ее не коснулся. В нем шла борьба, но с Божьей
помощью
он победил. Они расписались, повенчались, и он никогда ей не изменял. Это
было настоящее перерождение, подвиг ради Христа. И таких людей немало.
Те, кто полностью <разламывают> свою греховность, в конечном счете и
обретают радость. Они не становятся несчастными, потому что от чего-то
отказались.
Наоборот.
- И все-таки многие смотрят на это <список страстей>, и у них создается
ощущение, что верующие воспринимают мир как угрозу.
- Если вы построили фундамент, на котором получилось здание, где не хочется
жить, то все строительство было бессмысленно. Не может христианство
приносить
человеку только боль, уныние, огорчение - тогда это ненастоящее
христианство, фальшивка, начетничество.
У меня был такой замечательный случай. Ко мне подошла одна очень умная
женщина с просьбой ее окрестить. Но сначала пригласила меня в гости -
поговорить.
А когда я к ней приехал, она положила на стол с одной стороны Евангелие, а с
другой - гору книг типа <Сто грехов>, и спрашивает: <Отец Федор, что в
православии
важнее? Я вижу, что Евангелие - это радостная книга, а вот в этих книгах
такого чувства нет>. Я отвечаю: <Конечно, Евангелие важнее>. С нее сошло
напряжение,
она улыбнулась и говорит: <Тогда я хочу креститься>.
Христианство - это радость. Мы никогда не должны об этом забывать. Да,
покаянная культура - это неотъемлемая часть духовной жизни, но она и должна
оставаться
частью. А основное в ней - это радость о Христе воскресшем.
- Вы говорите, что покаянная культура - это то, что надо впитать и пойти
дальше, к радости веры во Христа. Но не получается ли, что мы
противопоставляем
покаяние и радость? Правильно ли их противопоставлять?
- Две эти составляющие духовной жизни являются некой антиномией. Поскольку
мы относимся к покаянию как к горю, беде, низу человеческого бытия, то
невольно
противопоставляем радость покаянию, хотя на самом деле это не так. Покаяние
очищает душу, делает ее здоровой. Исаак Сирин говорит: <Покаяние - это
трепет
души пред вратами Рая>. Это не условие, по которому тебя пустят в Царство
Небесное. Покаявшись, ты уже там, уже на пороге Рая, это и есть встреча с
Царствием
Небесным. Именно она делает тебя настоящим, приближает к Богу, поэтому
покаяние неизбежно рождает радость.
Макарий Великий говорил: <На всем протяжении пути христианина должна
сопровождать надежда и радость>. Получается, мы противопоставляем покаяние и
радость
от незнания и неопытности.
Настоящая здоровая радость без покаяния невозможна. При этом если покаяние
не рождает радости, то становится не истинным. Тогда это - самоедство,
взгляд
на свои грехи через призму гордыни. Но и если человек изображает радость, не
покаявшись, - это фальшивка, так как он не выстрадал, не <родил> ее. Мы не
понимаем, как так, но без этих двух, казалось бы, противоположных вещей нет
истинного христианства. В благодарственной молитве после причастия можно
услышать
такие слова: <Да будет мне благодарение сие в радость, здравие и веселие>.
Получается, для чего мы проходим через покаяние и затем причащение? Чтобы
радоваться,
быть здоровыми и веселиться.
- Покаяние обычно представляется чем-то суровым, мрачным. Как-то сложно с
ним радость связать:
- Когда человек начинает свой духовный путь, суровость и мрачность могут
присутствовать, но потом он уже бежит к покаянию как к месту встречи со
Христом
и радуется. Как говорили святые отцы: <Каждый христианин должен иметь навык
чувствовать, когда Бог тебя простил>. Этот навык - признак взрослого
христианина.
Мы согрешили, у нас тяжело на сердце, а потом, после покаяния, приходит
облегчение. Это можно сравнить с тем, что испытываешь после примирения с
близким
человеком: внутри тает лед, сердце не болит и больше нет препятствий для
любви. Покаяние должно быть сродни такому ощущению, ведь грех преодолен,
ссоры
больше нет, следовательно, никакой преграды тоже больше нет, а есть только
радость.
- Что это за радость, откуда она может взяться в таком болезненном
искоренении в себе греха?
- Проблема в том, что сейчас, в земной жизни, мы трагически искажены, мы
<ниже естественного состояния>, как говорит Исаак Сирин. В Библии читаем:
когда
Адам пал, он решил спрятаться от Бога в деревьях (Быт 3:8). У него в
результате грехопадения появилось совсем неправильное представление о Боге,
теперь
он не знает, каков Он, потому что считает, что от него можно укрыться в
кустах. И мы все неправильные, но когда через покаяние выпрямляемся, душа
наша
приближается к здоровью, тому внутреннему строю, который должен быть, то
такое приближение к Богу и рождает радость.
Весной я был в паломнической поездке в Грузии и посетил знаменитый монастырь
Давида Гареджийского. Над самим монастырем есть верхняя точка, где в XVII
веке шахом Аббасом было убито 6 000 монахов. Тогда шах пошел на единственную
уступку: перед смертью он разрешил им отслужить пасхальную службу. Я
представил:
монахи начинают богослужение и знают, что потом их убьют. Впереди
планировалась долгая жизнь, и вдруг они осознают, что она
advert
заканчивается через полтора-два часа. Что они испытывают помимо страха?
Конечно, радость, потому что вскоре - встреча со Христом. Представляете, с
каким
внутренним чувством они отслужили эту пасхальную службу? Вот она - радость
от того, что ты встречаешься с Тем, Кто самый любимый, самый важный, самый
дорогой.
Именно поэтому святые обычно очень радостные люди. Серафим Саровский даже
придумал специальное приветствие для всех приходящих: <Радость моя, Христос
Воскресе!>
Через покаяние человек приближается к Богу, встречается с Ним,
следовательно, эту радость обретает. По-настоящему у человека есть только
одна главная неприятность
- это грех. И когда он долго, регулярно трудится, готовит себя к исповеди, у
него с сердца сваливается груз, так как он чувствует, что Бог его простил.
БОРОДИН Федор, протоиерей
Беседовала Анастасия Спирина
Оригинал
ФОМА он-лайн