Радиостанция «Эхо Москвы»: Какого черта, Суббота, 8 Сентябрь 2007
http://echo.msk.ru/programs/features/54686/index.phtml
sys/logo_print
Какого черта
Еженедельная авторская программа Элины Николаевой

таблица из 2 столбцов и 2 строк
Ведущие:
Элина Николаева
Гости:
Станислав Садальский
актер
Анастасия
певица
конец таблицы
Суббота, 8 Сентябрь 2007

ЭЛИНА НИКОЛАЕВА: Лучшие артисты России отдают душу АНТРЕПРИЗЕ!! Какого чёрта они это делают?! И что такое антреприза в сегодняшней театральной жизни? Попса?
Сбор денег? Или НАСТОЯЩЕЕ искусство?

У нас в гостях Артист от Бога, антрепризёр № 1 Станислав Садальский, и его соратница, она певица, Анастасия. Добрый вечер, господа!

АНАСТАСИЯ: Привет!

СТАНИСЛАВ САДАЛЬСКИЙ: Привет!

Э. НИКОЛАЕВА: Ну что, господа? Почём нынче бусы для туземцев?

С. САДАЛЬСКИЙ: Вы знаете, меня поражает необразованность. Вы всё-таки тупая или прикидываетесь, Элина Николаева?

Э. НИКОЛАЕВА: Почему?

С. САДАЛЬСКИЙ: Потому что «антреприза» у Вас какое-то ругательное слово. Всегда «антреприза» в России было слово комплиментарное [равносильно комплименту].
А у Вас «антреприза» - как будто ругательное. Антреприза – что, это плохо?

Э. НИКОЛАЕВА: Я тебя и спрашиваю, что это такое – сбор денег, попса или настоящее искусство?

С. САДАЛЬСКИЙ: Всё вместе – три.

Э. НИКОЛАЕВА: Хитрый какой – пришёл на радио и задаёт мне вопрос – «Давай сама отвечай на него!».

С. САДАЛЬСКИЙ: В одном флаконе, все три. Во-первых, я хочу представить мою гостью. Вы её знаете – певицу Анастасию?

Э. НИКОЛАЕВА: Я знаю певицу Анастасию.

С. САДАЛЬСКИЙ: Назовите её песню!

Э. НИКОЛАЕВА: Красивая такая женщина, рыжая, с огромными глазищами как у кошки и с красными губищами.

С. САДАЛЬСКИЙ: Да, я вам хотел бы представить – можно вот, для тех, кто не знает… Я, знаете, скажу, недавно я сделал операцию на ноге и говорил «Осторожно»,
потому что я очень боюсь. Молодой парень делал операцию, говорит, «Вы знаете, - говорит, - я очень боюсь. Если притронетесь к ноге, как к Пьехе – потом
она стала хромать». Совсем уже не надо вмешаться в ногу. И парень, молодой хирург, говорит, «А что, он гей?». Я говорю, «Я про Эдиту Пьеху говорю!» - Он
говорит, «Иди ты… У него что, кличка такая?» - Я говорю, «Так его БАБУШКА Эдита Пьеха!» - «Это Вы про Стаса имеете в виду?»…

Поразительно, уже люди не знают, кто такая Эдита Пьеха. Время…. Люди, оттого, что вы не знаете, кто такая Джоконда, она хуже не становится.

Э. НИКОЛАЕВА: Это ты к чему?

С. САДАЛЬСКИЙ: А ВТО то, что я Анастасию представлю.

Э. НИКОЛАЕВА: [неразборчиво] о чём не знают. Все говорят, что «Мы знаем твою Анастасию, замечательную!...»

АНАСТАСИЯ: Что значит, «твою»?

Э. НИКОЛАЕВА: Твою давнюю подругу…

АНАСТАСИЯ: Я не «его» подруга.

С. САДАЛЬСКИЙ: Давайте Анастасию – куплетик Анастасии. Представляем достойнейшей публике «Эха Москвы» мою партнёршу по новому спектаклю «Париж-Москва-Питер»…
«Питер-Москва-Париж» - певицу Анастасию!

Звучит музыкальный фрагмент

С. САДАЛЬСКИЙ: [во время звучания] Элина! Объяви! «Певица Анастасия!»

Э. НИКОЛАЕВА: Певица Анастасия!

[РЕМАРКА ИЗ НИОТКУДА] НУ ЛАДНО ВРАТЬ ТО!

[Анастасия поёт]

Не верю в королев, в королев, в королев!

Не верю в королей!

От горя озверев, озверев, озверев

Я стала злей зверей.

Но ты мне говори, говори, говори,

Что тоскует трон пустой

Но ты мне повторяй, повторяй, повторяй

«Королева, я с тобой!»

Но ты мне говори, говори, говори,

Что тоскует трон пустой…

С. САДАЛЬСКИЙ: Ну всё? Ну всё, вот это представление, что певица – Анастасия и вот её песня «Королева золотого песка», и очень много… Я, на самом деле,
очень люблю своих партнёрш, также как и тебя люблю, Элинчик.

АНАСТАСИЯ: А меня?

С. САДАЛЬСКИЙ: А…Но… Ты вне конкуренции, потому то ты по любимости сегодня НОМЕР ОДИНННН!!

АНАСТАСИЯ: Сегодня. А завтра?

С. САДАЛЬСКИЙ: Завтра будет день… Всё по-другому.

АНАСТАСИЯ: Посмотрим.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну что, каков, по вашему наблюдению, уважаемые господа и гости нашей студии, культурный уровень современной Российской провинции? Насколько
он сильно отличается от Москвы? Вот сейчас с Настей стали ездить, да?

АНАСТАСИЯ: Да нет, я езжу и не с антрепризой. Я не оставила ни в коем случае сцену. Я очень много езжу.

Э. НИКОЛАЕВА: Настя, вы вообще выступаете, скажите?

АНАСТАСИЯ: Очень много выступаю. Очень много выступаю.

С. САДАЛЬСКИЙ: А тебя ж по телевизору не показывают.

АНАСТАСИЯ: А, кстати, именно поэтому много и выступаю. Те, кто не вылезает из экрана, они, как правило, не интересны. Ты знаешь, как мужья говорят, жене,
говорит, «Пойдём на концерт, там, такой-то!» - «А зачем покупать билет? Включи телевизор и смотри!» А вот Анастасии не видно, потому что Анастасия…

Э. НИКОЛАЕВА: Нет, а почему Вас не показывают то?

АНАСТАСИЯ: А потому что я бунтарь, как и Стас.

С. САДАЛЬСКИЙ: Характер *овно, народный мститель!

АНАСТАСИЯ: Просто он есть у меня!

[Смеются]

АНАСТАСИЯ: Он просто есть. Однажды, когда я начала выступать против телевидения – не за себя, нет, ребята – просто мне стало жалко молодых артистов, которые
не умеют говорить, у которых нет зубов – а у меня они есть…. Кстати мы Львы [по Зодиаку]. У меня [день рождения] четвёртого августа, а у Стаса – восьмого.

Э. НИКОЛАЕВА: М-м-м…

АНАСТАСИЯ: И мы два Льва.

Э. НИКОЛАЕВА: Поэтому вы зубастые.

АНАСТАСИЯ: Мы очень зубастые и мы очень справедливые, кстати. Мы никогда не будем «вякать», если это несправедливо. Мы всегда будем защищать… Отсутствует
рабская натура, когда слабого добивать, а перед сильным [у сильного] лизать *адницу. Вот у нас это…

Э. НИКОЛАЕВА: Пресмыкаться, да?

АНАСТАСИЯ: У нас это абсолютно отсутствует, и у Стаса, и у меня. Так вот…

Э. НИКОЛАЕВА: [неразборчиво]

АНАСТАСИЯ: Подожди, дай мне рассказать! И вот, когда мне было очень плохо, когда вырезали отовсюду – двенадцать концертов подряд, которые снимались – и
отовсюду вырезали. Я уже была, там, на грани истерики, и мне позвонила подруга, актриса, кстати, и сказала: «Слушай, а кто?… - Да-а-а… Вот так всё!!! –
Подожди, ладно, это всё не интересно, а КТО БЫЛ МЭРОМ ПАРИЖА, когда пела Эдит Пиаф?» - Я так сразу, знаешь как – как пощёчина – «Не знаю…» - «Ну, - говорит,
- и всё. Я тебе всё объяснила».

С. САДАЛЬСКИЙ: Круто… Сейчас… все… Круто!!

[ГОЛОС НИОТКУДА ЖЕНСКИЙ] [Неразборчиво]

Э. НИКОЛАЕВА: Каков, по Вашим наблюдениям, культурный уровень современной Российской провинции, господа? Настя начала отвечать, ты ей не дал даже!

АНАСТАСИЯ: Так вот, я скажу одну вещь.

Э. НИКОЛАЕВА: Пусть слово скажет.

АНАСТАСИЯ: И не кокетничая перед провинциальными зрителями, я их знаю очень хорошо, потому что я не вылезаю из провинции, я очень много гастролирую. Я скажу
такую вещь: они ЛУЧШЕ, ЛУЧШЕ, ГРАНДИОЗНО ЛУЧШЕ, потому что они, как сказать, они чище – не потому что они читают, там, Чехова и Достоевского, конечно нет…

Э. НИКОЛАЕВА: Хотя не плохо было бы и почитать…

АНАСТАСИЯ: Не плохо было бы и почитать, но я вам скажу, однажды я была в таком ДК [«Доме/Дворце культуры»] работала…

С. САДАЛЬСКИЙ: Короче говори, короче!

АНАСТАСИЯ: Подожди, я короче говорю! Я в таком ДК работала, где даже не было гримёрок, и нас поселили в библиотеке – зачитаны книги до дыр. Для меня это
было откровением. Зачитаны до дыр, серьёзно… Там, мне просто любопытно, я прошлась, там, по полкам, УКРАЛА половину книг, понятно… Но книги зачитаны до
дыр. На самом деле, люди интеллектуально и духовно выше – вот как Стас Садальский, вот такие все.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, хорошо. А можно ли говорить о поколении… [смеётся] Насмешила…

[ГОЛОС НИОТКУДА МУЖСКОЙ] Ещё разок?

Э. НИКОЛАЕВА: … о поколении, убитом телевидением.

АНАСТАСИЯ: Можно.

Э. НИКОЛАЕВА: Можно?

С. САДАЛЬСКИЙ: И нужно.

АНАСТАСИЯ: Вот Стас Садальский.

С. САДАЛЬСКИЙ: Вы знаете, это поразительно. Чем дальше от телевидения, тем чище, чем дальше от церкви, тем ближе к Богу.

АНАСТАСИЯ: Я, кстати, знаю очень много людей, которые вообще не имеют телевизора. Принципиально не имеют, и не потому что у них нет денег. Кстати, богатые
люди, не бедные люди, которые говорят, [что] у них дети…

С. САДАЛЬСКИЙ: Поют еврейские народные песни «Гроши нема» - знаем, да?...

[Смеются]

АНАСТАСИЯ: И они говорят, «Принципиально НЕТ телевизора».

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, отлично. Кстати, что тебя подтолкнуло/надоумило взять себе в коллеги по спектаклю Настю?

С. САДАЛЬСКИЙ: Вы знаете, потому что вообще я ненавижу…

Э. НИКОЛАЕВА: Партнёршу.

С. САДАЛЬСКИЙ: … ненавижу драную попсу, потому что все они люди очень необязательные – вот сегодня, например, назначены концерты, там, спектакли – на восьмое
марта, и попса уже говорит «не может»

Э. НИКОЛАЕВА: Это ты про кого сейчас говоришь?

С. САДАЛЬСКИЙ: И про Настю тоже.

АНАСТАСИЯ: Это он про меня.

С. САДАЛЬСКИЙ: И тоже Настя говорит… Говорят – у них восемь концертов. «Чёс» начинается в такие дни.

АНАСТАСИЯ: А ты сам двадцать восьмого [декабря] будешь работать?

С. САДАЛЬСКИЙ: Не надо по принципу «Сам дурак!».

АНАСТАСИЯ: Вот видишь, сам 28-го не будешь…. Тоже хочешь сняться, и там, и там, и в Одессе, и везде…

С. САДАЛЬСКИЙ: [одновременно] Не надо по принципу «Сам дурак!»

Нет, я эти дни уже отдал раньше Одессе. Потому что продюсер поставил их мне.

АНАСТАСИЯ: Вот и нечего тогда!

С. САДАЛЬСКИЙ: Настенька, не надо вот…

АНАСТАСИЯ: Всё равно всех денег на заработаешь!

Э. НИКОЛАЕВА: Настя, он тебе срывает концерты, что ли?

С. САДАЛЬСКИЙ: Нет, Настя не срывает концерты, у Насти театральная школа хорошая. Настя закончила Щукинское училище у хороших мастеров. Поэтому она понимает,
что спектакль нельзя отменять, в отличие от попсы, потому что попса, куда попало за длинным рублём не побегут…

АНАСТАСИЯ: Или сразу «не назначать»!

С. САДАЛЬСКИЙ: Или сразу, она говорит, «Не назначаем спектакль».

Э. НИКОЛАЕВА: Ну да, «не назначаем» - «у меня попса». «У меня начинается попса».

С. САДАЛЬСКИЙ: Попса драная, да?

Э. НИКОЛАЕВА: [хохочет]

АНАСТАСИЯ: Зависть – плохое чувство, Станислав Юрьевич!

Э. НИКОЛАЕВА: Ну что же, какие у вас отношения с гастролирующими эстрадными исполнителями? Вы ведь с ними встречаетесь, и на площадках, и в гостиницах,
наверное?

АНАСТАСИЯ: Вообще, у меня прекрасные отношения со всеми. Но есть люди, с которыми я просто не общаюсь – мне скучно. А в принципе…

С. САДАЛЬСКИЙ: Почему Вы не общаетесь с [композитором Игорем] Крутым, например? На волну? [?]

АНАСТАСИЯ: Потому что он ворует песни.

С. САДАЛЬСКИЙ: Как «ворует»? У кого ворует? Вы понимаете сейчас ЧТО Вы говорите, Настенька?

АНАСТАСИЯ: Ну ладно!... Вы посмотрите [неразборчиво] как… Я даже Вам скажу больше. Я сейчас скажу ТАКОЕ…

С. САДАЛЬСКИЙ: Ну давайте, скажите!

АНАСТАСИЯ: Я была свидетелем когда он…

Э. НИКОЛАЕВА: «при мне скрал»…

АНАСТАСИЯ: Нет, не «скрал», а взял, как бы, взял чужой диплом – Ашот (?Пилипасян) – он может это подтвердить. Он не смог написать большую форму. Он заканчивал
аж но… консерваторию, и он не смог написать большую форму, там, концерт для фортепиано с оркестром. И Ашот Пилипасян ему сказал, «Боже мой, да возьми мой
конерт!» - и он его взял. Пожалуйста, в архив залезьте, посмотрите!

С. САДАЛЬСКИЙ: И молодец! Это хорошая продюсерская смекалка. И молодец!

Э. НИКОЛАЕВА: Ну и что?... Я тоже …

С. САДАЛЬСКИЙ: [перебивает] И молодец!

АНАСТАСИЯ: [перебивает] Вот Вы так же вот, все реплики, все реплики!... Учите текст, Станислав Юрьевич!...

С. САДАЛЬСКИЙ: Организатор классный! Настенька, у Вас характер по принципу «Сам дурак!». Чуть-чуть, давайте в пинг-понг…

АНАСТАСИЯ: [перебивая] А у Вас характер по принципу «Я дурак!»

С. САДАЛЬСКИЙ: Ну, это Вы сами сказали [смеются].

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, хорошо, Настя, а чего именно Крутой то Вам дался? А ещё то есть какие-то другие?.... Ну он же талантливый человек!

АНАСТАСИЯ: Да?... Не знаю, это Вы сказали. Я никого не клюю. На самом деле, если меня спросят «Кого Вы не любите?», я скажу «Я всех люблю!», на самом деле!

Э. НИКОЛАЕВА: «Никого не люблю!»

АНАСТАСИЯ: Нет, нет, почему? Я всех люблю! Станислава Юрьевича я просто обожаю!

С. САДАЛЬСКИЙ: У тебя семь мужей было, Настенька. Семь мужей.

АНАСТАСИЯ: Не семь, а пять.

С. САДАЛЬСКИЙ: Пять.

Э. НИКОЛАЕВА: А Вы [Стас] пришли сейчас шестым в студию нашей программы?

АНАСТАСИЯ: Я пришла с первым и единственным, и любимым. Станислав Юрьевич…

С. САДАЛЬСКИЙ: [перебивает] Память короткая, память короткая! Пейте винпацетин! Для памяти!

АНАСТАСИЯ: А Вас никто не берёт! А Вас просто никто не берёт! Вы сэконд-хэнд [англ. second-hand «подержанный [товар]»]!

Э. НИКОЛАЕВА: [Смеётся]

С. САДАЛЬСКИЙ: Хорошо, хорошо… Если бы я не был таким *овном, как бы Вы поняли, что Вы хорошая, Настенька…

АНАСТАСИЯ: Штамп на штампе.

Э. НИКОЛАЕВА: Хорошо, значит, у вас хорошие отношения с гастролирующими эстрадными исполнителями? А вам, конечно, и не снились ни их сборы, ни стадионы
битком, или у вас там аншлаги полные?

С. САДАЛЬСКИЙ: У меня – Вы с кем разговаривали сейчас, со мной? У нас на самом деле – все аншлаги сейчас - сумасшедшие спектакли. И продюсер, и спектакль
дорого стоит… Сумасшедшие залы. Вот сейчас мы с Настей сыграли «Питер-Москва-Париж» - сыграли два спектакля и сели на люстрах – жара была…

АНАСТАСИЯ: А помнишь, как мы в Рачисинск ездили?

С. САДАЛЬСКИЙ: В Рачихинский – у нас это было десять лет назад, и ты собирала, действительно, - я вёл концерт – и Настя собирала просто огромные…

АНАСТАСИЯ: СобиРАЛА!

С. САДАЛЬСКИЙ: Ну, сейчас я не видел – я не могу сказать.

АНАСТАСИЯ: А я тебя возьму с собой.

С. САДАЛЬСКИЙ: Сейчас, знаете, всё держится… крутится по кругу. Раньше Вы собирали [залы], теперь я собираю… Подождите…

АНАСТАСИЯ: Не факт!! Вот сейчас я возьму Вас, возьму Вас, Станислав Юрьевич, на гастроли, и если Вы не будете никого за сиськи хватать, как Вы это любите
делать….

С. САДАЛЬСКИЙ: Давайте… Ради Бога, простите… У нас сегодня в гостях…. Вы назвали её кабацкой певицей, Настю?

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, я так не называла…

С. САДАЛЬСКИЙ: Вы назвали. Вы сказали, Вы «кабацкая» сказали, певица. А что, Вы боитесь, что она Вам лицо намылит?

Э. НИКОЛАЕВА: Нет, я такого не говорила.

С. САДАЛЬСКИЙ: А можно песню, любимую президента

Э. НИКОЛАЕВА: Я такого не говорила, он обманывает, он лжёт.

С. САДАЛЬСКИЙ: А хотите?... Ну ладно… Хорошо, я хорошо лгу.

Э. НИКОЛАЕВА: Я сказала «ресторанная», может быть…

С. САДАЛЬСКИЙ: «Ресторанная», да. «Ресторанная» вы сказали.

АНАСТАСИЯ: Это очень дорогой ресторан. Это очень богатые люди. Почему бы и нет. Я спою и без…

С. САДАЛЬСКИЙ: Все певицы, кстати, и певцы хорошие начинали…

Э. НИКОЛАЕВА: [перебивая] У меня такая была [неразборчиво] кстати. А Вы можете вживую спеть? Я знаю, что вы заготовили тут мне целые диски, вообще, - заранее
Илюшу моего замучили, звукорежиссёра.

АНАСТАСИЯ: Это мы в конце программы, мы со Стасом обязательно споём…

Э. НИКОЛАЕВА: Это такой голосище, Вы по-моему перебиваете вообще все децибелы.

АНАСТАСИЯ: Ну, у Стаса вес, у меня голос. Поэтому….

Э. НИКОЛАЕВА: [смеётся] Важно подавлять…

АНАСТАСИЯ: Поэтому, мы в конце споём.

С. САДАЛЬСКИЙ: А спой…вот…Путина… - вот то, что Путин песню любит. Вы знаете, есть песня «Мамин крестик». На самом деле, на самом деле, есть ведь история
– с крестиком.

АНАСТАСИЯ: Это правда, да.

С. САДАЛЬСКИЙ: У Путина есть любимая песня, это «Мамин крестик». Была и предыстория, я расскажу. Он в баню пошёл с крестиком – простой медный крестик, и
сгорела баня, и этот крестик остался на… - единственное, что осталось – этот крестик. И он носит, [крестик] на нём. И вот эта песня… Там всё [неразборчиво]…
Можно?

Начинает звучать музыка

АНАСТАСИЯ: Я…[неразборчиво] Подожди, подожди, подожди! Дай, я начну живьём.

С. САДАЛЬСКИЙ: Хватит, не надо.

Э. НИКОЛАЕВА: Пускай начинает живьём…

Звучит музыка

АНАСТАСИЯ: [поёт вместе со своей фонограммой]

На теле медный крестик ношу я с давних лет

Мне матушка его надела в час разлуки

От крестика исходит родного дома свет

Отводит он беду как матушкины руки.

Мамин крестик, медный крестик на тесёмочке льняной

Мамин крестик, медный крестик небогатый

Мой Спаситель, мой хранитель, ангел мой земной

Я в тебя, мой крестик, верю свято

Я в тебя, мой крестик, верю свято

АНАСТАСИЯ: Я должна признаться, ребята, вот сейчас мы хохмим, там, шутим – Стас подтвердит, что ни одного концерта в моей жизни – Анастасия, будучи ученицей
таких педагогов как Щукинское училище, не спела под фонограмму. Это исключено абсолютно. Простуженная, сиплая, но она будет петь живьём. Я просто скажу,
то не было ни одного концерта – дальнее зарубежье, ближнее зарубежье – Израиль, Америка, Украина, Подмосковье – не важно – чтобы не попросили эту песню.

С. САДАЛЬСКИЙ: У тебя 29 сентября в Театре эстрады концерт?

АНАСТАСИЯ: Да.

С. САДАЛЬСКИЙ: Николаеву позовёшь?

АНАСТАСИЯ: А как же! В первый ряд посажу

Э. НИКОЛАЕВА: [хохочет]

АНАСТАСИЯ: Нет, ребята, конечно приглашаю. Двадцать девятого сентября, и конечно «Мамин крестик» там будет звучать. Ладно об этом!

Э. НИКОЛАЕВА: Ну что….

АНАСТАСИЯ: Давай поговорим о тринадцатом сентября.

Э. НИКОЛАЕВА: Да ладно вам – всё реклама да реклама… Ты лучше расскажи, почему Анастасию, всё-таки, так я и не поняла, всё вырезают из всех концертов?

С. САДАЛЬСКИЙ: Потому то она «народный мститель».

АНАСТАСИЯ: [одновременно, неразборчиво] история была…

С. САДАЛЬСКИЙ: «Народный мститель» - Настя – «народный мститель».

Э. НИКОЛАЕВА: А что, у нас действует такой цензурный комитет, который может сказать «вырезать!»...

АНАСТАСИЯ: «Формат»! Есть слово «формат»!

С. САДАЛЬСКИЙ: Да нет.. Ну это…

Э. НИКОЛАЕВА: Под личиной «формата» вырезается Анастасия.

С. САДАЛЬСКИЙ: Есть люди просто, взяточники, первостатейные, на телевидении, я вам просто могу рассказать…

Э. НИКОЛАЕВА: [перебивая] А Настя деньги не платит, да?

С. САДАЛЬСКИЙ: Вот есть Говштейн такой, который главный…

Э. НИКОЛАЕВА: [перебивает] Знаешь что? Ты… очень хитренький! Кто-то, между прочим, «полянку» от «пеньков» очистил, кто, там, между прочим, берёзки посадил…
Люди приготовили почву - они собирают деньги. Я не пойму [ты что?]. Это продюсерская работа.

С. САДАЛЬСКИЙ: Но это же государственное… Если это государственное телевидение, тогда нужно….

АНАСТАСИЯ: Откройте частное телевидение!

С. САДАЛЬСКИЙ: Это государственное телевидение. Сделайте специальные чеки, знаете, вот…сказать «посадите кассира и скажите»… Это государственное телевидение
… Не надо на государственном, знаете…

АНАСТАСИЯ: Это федеральные каналы.

С. САДАЛЬСКИЙ: Да… Радио «Эхо Москвы» это частная компания – ради Бога, мы понимаем – здесь люди платят всё… А там государственное…

Э. НИКОЛАЕВА: Ты деньги платил, кстати? Пришёл [тут]…

С. САДАЛЬСКИЙ: Деньги? Кстати, вы мне должны платить, кстати, за мой… Я никогда… Я вот сейчас иду в «Смак» - завтра - сниматься иду….

Э. НИКОЛАЕВА: [смеётся]

АНАСТАСИЯ: Стас никогда не снимается бесплатно.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, расскажите!

С. САДАЛЬСКИЙ: Завтра иду в «Смак» - «Вы знаете, - я говорю – я бесплатно [снимаюсь]» - «Да, знаем, знаем. Мы Вам подарки.» Я говорю: «Какие подарки? –
Плиту какую-то газовую электронную, сумки… набор…

АНАСТАСИЯ: У тебя уже три плиты, куда ты её засунешь?

Э. НИКОЛАЕВА: Дай мне плиту – мне нужно – у меня плиты нету. Подарят – отдай, будет прикольно.

С. САДАЛЬСКИЙ: Э-э…

[Обе дамы смеются]

Э. НИКОЛАЕВА: Кстати, крутит глазами…

С. САДАЛЬСКИЙ: Ну, потом поговорим, потом поговорим.

Э. НИКОЛАЕВА: [перебивая] Нет! Нет! Ты в эфире скажи!

С. САДАЛЬСКИЙ: Я бесплатно пришёл к вам на передачу. Я [неразборчиво] бежал. Вы хоть что-то мне…

Э. НИКОЛАЕВА: Ты скажи в эфире!...

АНАСТАСИЯ: Сейчас он потребует микроволновку…

Э. НИКОЛАЕВА: Микроволновка есть. Мне плита нужна. Давай! Говори! Быстро…

С. САДАЛЬСКИЙ: Не знаю, не знаю… Сейчас… не знаю. Давайте умные вопросы. Давайте умные вопросы.

Э. НИКОЛАЕВА: У тебя осталось время до конца программы. Говорухин тут сделал очередное программное заявление – Станислав Сергеевич – что, мол, наше киноискусство
гораздо вреднее для зрителя, чем голливудская продукция, в том смысле, что Голливуд испытывает больше ответственности перед зрителем, чем наши режиссёры,
готовые ради денег снимать разных «сволочей». А какую ответственность перед зрителем испытываете вы, господа?

С. САДАЛЬСКИЙ: Сцена не помойка. И на сцену если выходить, сцена – [Константин Сергеевич] Станиславский называл сцену «храмом» - надо всё время… единственное
место, где можно получить надежду - веру, надежду, любовь – это на сцене. И нельзя говорить… негатива вообще не должно быть на сцене. Должен только позитив
быть.

АНАСТАСИЯ: И О сцене нельзя говорить негативно!

С. САДАЛЬСКИЙ: О сцене? О сцене - нет, о сцене можно говорить, когда туда пускают помойку, только и надо говорить об этом.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну что же… Анастасия и Станислав Садальский. Партнёры по счастью быть артистами. Театр начинается с вешалки, а радио с рекламы. Слушайте нашу,
на минуточку – высокохудожественную – рекламу, и мы сразу продолжим.

С. САДАЛЬСКИЙ: Скажи «реклама», Настя.

АНАСТАСИЯ: [высокохудожественно] РЕКЛАМА!..

Реклама

Э. НИКОЛАЕВА: Ну что же, Анастасия и Станислав Садальский и партнеры, по счастью быть артистами, а вопросы здесь задаю я, Элина Николаева. Итак, блиц. Коротко
всякая всячина. Анастасия, Вы с эстрадой покончили, что ли или Вы все выступаете, выступаете?

АНАСТАСИЯ: Боже упаси. У меня бывало, что спектакль, потом концерт сольный, потом опять спектакль. Вот на День города у меня семь концертов. У меня семь
без Садальского на День города, а потом 13 сентября в театре киноактера – с Садальским.

Э. НИКОЛАЕВА: Станислав, севастопольских воров нашли?

С. САДАЛЬСКИЙ: Ой, я восхищаюсь!

АНАСТАСИЯ: Он сам купил. Наверняка, это пиар был.

Э. НИКОЛАЕВА: Да конечно!

С. САДАЛЬСКИЙ: Глупые люди, типа Насти, говорят пиар. Они так радуются, когда о них пишут!

АНАСТАСИЯ: Нет, я радуюсь, когда у тебя мобильники крадут.

С. САДАЛЬСКИЙ: Я восхищен. Это для тех людей, которые не читали об этом. Мы с Колей Богдановым играли спектакль «Семейная комедия» и человек пришел с черешней,
встречает со служебного входа и говорит: «Это последняя черешня, это вам». Я говорю: «А кто вы?». Он говорит: «Меня власти к вам приставили, мэр Севастополя
приставил, вам что нужно, я воду принесу, вот черешня последняя». Входим в театр, через служебный вход, он говорит: «Дайте ключи от гримерок». Взял наши
ключи, открыл наши гримерки, говорит: «Сейчас я еще за водой схожу». В это время сделал вторые ключи и во время спектакля нас обчистил. Я ему аплодирую.
Браво! Его зовут Лёша.

АНАСТАСИЯ: А может, его зовут Дима!

С. САДАЛЬСКИЙ: Ну, он представился Лешей и, знаете, отцепитесь! Отцепитесь, так уже надоели! А моя партнерша бывшая, Лариса Удовиченко, она…

Э. НИКОЛАЕВА: Ее тоже ограбили?

С. САДАЛЬСКИЙ: Нет, ну раньше тоже ограбили. Но она всем косым, хромым, страшненьким говорит: «Ой, секси!» И я рассказал своей партнерше, Оле Богдановой,
а Лёша роста такого, с сидячую собаку, маленький такой, «Лёша-секси, Лёша супер-секси».

Э. НИКОЛАЕВА: И он ее обчистил.

С. САДАЛЬСКИЙ: Нет, он обчистил меня и другого партнера, а у Богдановой часы золотые лежали, пачка денег, у нее ничего не взял. Потому что – вот комплимент!
Я Лёше аплодирую. Молодец, Лёша! Дураков артистов нужно учить. Грабь. Молодец.

Э. НИКОЛАЕВА: Стасюнь, а деньжат-то, как всегда, как полагается артисту, они все кричат «нам деньги вперед!», а то боятся, что обманут, получил заранее?

С. САДАЛЬСКИЙ: Да нет, мне и так заплатят, потому, что себе дороже не заплатить. Я об этом не думаю. Проще заплатить. Хотя, деньги для меня – ничто.

Э. НИКОЛАЕВА: А я думала, что ты задаром уже выступал, бесплатно.

С. САДАЛЬСКИЙ: Да хорошо, если бесплатно. Актерская профессия – одна из тех немногих профессий, которые придают маленькое значение деньгам и больше – хорошо
сделанной работе. Я могу и бесплатно, без проблем. Для меня деньги – ничто.

Э. НИКОЛАЕВА: А с чего это пошло – проституток и артистов грабить нельзя?

АНАСТАСИЯ: А еще музыкантов и врачей.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, тогда и педагогов еще!

С. САДАЛЬСКИЙ: Это был закон. Нет, музыканты – это драная попса. Всегда существовал воровской закон, негласный. Учителей, врачей, священников, артистов…

АНАСТАСИЯ: …музыкантов

С. САДАЛЬСКИЙ: Да почему музыкантов! Музыканты – не артисты. Музыканты – это лабухи. Фрррррр – играют, что за музыканты такие!

АНАСТАСИЯ: Зависть плохое чувство.

С. САДАЛЬСКИЙ: Да при чем здесь это? Понабрали, клопов давят. На электронной музыке. При чем здесь музыканты! Музыканты не при чем. Музыкантов – грабьте,
а артистов…(вздыхает)

Э. НИКОЛАЕВА: А проституток-то почему нельзя?

АНАСТАСИЯ: А они им услуги…

С. САДАЛЬСКИЙ: Я первый раз про проституток слышу. Это проститутки сами написали. Как Настя написала про музыкантов, так и проститутки себя в этот список
вставили.

Э. НИКОЛАЕВА: Лучшую шутку 21-го века сам придумал. На вопрос «Какие планы в новом, 21-ом столетии?» Станислав сказал, что большую часть времени он планирует
провести в гробу.

С. САДАЛЬСКИЙ: Да. Это пришла одна журналистка. «Чем Вы будете заниматься в этом миллениуме?» Я говорю: «В этом миллениуме я буду лежать в гробу». «Как
Вы смеете такое говорить!». Я говорю: «Если Вы думаете, что Вы будете другим заниматься, то Вы тоже ошибаетесь. И Ваша дочь, и Ваша внучка, тоже в этом
миллениуме будут лежать». Это на самом деле так было.

Э. НИКОЛАЕВА: Рейтинг самых лучших городов России с точки зрения артистов?

АНАСТАСИЯ: А нет плохих городов.

Э. НИКОЛАЕВА: Где чёс-то лучше?

АНАСТАСИЯ: А я не чешу по одной простой причине…

Э. НИКОЛАЕВА: Говорит рыжая бестия.

АНАСТАСИЯ: Нет, петь живьем и чесать – нереально, потому, что я работаю свои семь концертов в месяц, больше – не реально. Когда говорят: «Я пою четыре концерта
в день» - туфта! Это не реально физиологически. Это организм. Ну, Стас у нас может пять концертов, т.е. пять спектаклей сыграть в день, Стас с этим очень
много работает. Перед тем, как сесть перед микрофонами, мы об этом говорили. И этот срок не могу, и этот… Тут он в Одессе снимается, тут в Питере, Москва,
Питер, Тольятти, это вообще, какой-то перпетум мобиле [лат. perpetuum mobile - "вечный двигатель"]. Это я знаешь, почему тебе? Чтобы ты меня не ругал.
Я подлизываюсь.

С. САДАЛЬСКИЙ: Хорошо. Люблю, когда меня лижут.

(Смеются)

Э. НИКОЛАЕВА: Фу, какой хам! Фу, какая гадость! Значит, тебя, Стас, я про женщин спрашивать не буду. А Анастасию спрошу.

АНАСТАСИЯ: О женщинах?

Э. НИКОЛАЕВА: В каких местах планеты живут самые галантные и обходительные мужчины?

АНАСТАСИЯ: На Пречистенке.

Э. НИКОЛАЕВА: Это там Станислав живет?

С. САДАЛЬСКИЙ: Нет, кто к ней приходит – тот и галантный. Молодец! Всё на дому принимает. Хоть бы молчала, не позорилась.

АНАСТАСИЯ: Не трачусь на бензин!

Э. НИКОЛАЕВА: Хорошо, а рейтинг лучших стран, если у вас все города России замечательные? Страны?

АНАСТАСИЯ: Россия. Только Россия. Я патриот не потому, что я буду сейчас бить себя в грудь и махать всякими флагами, я патриот России абсолютный, как, кстати,
и Стас, потому, что люди, которые живут в этой стране, достойны просто нимбов все! Это святые люди, которые верят в МММ, например, верят в Мавроди, они
всем верят.

С. САДАЛЬСКИЙ: Это говорит о наивности людей, о вере.

Э. НИКОЛАЕВА: О детскости

С. САДАЛЬСКИЙ: Нет, о детскости – это немножко дебилизмом пахнет.

АНАСТАСИЯ: То есть, все дети – дебилы? У тебя нет детей и ты их всех ненавидишь. Ты не любишь детей.

Э. НИКОЛАЕВА: А у него есть дети, почему это у него нет детей! У него дочь в Финляндии.

С. САДАЛЬСКИЙ: Ну, зачем ты выдаешь, зачем рассказываешь?

АНАСТАСИЯ: Он их любит. Под майонезом особенно.

Э. НИКОЛАЕВА: «Слюшай, Гиви, ты помидоры любишь?»…

С. САДАЛЬСКИЙ: «Да, кушать – да, а так – не знаю»

(Смеются)

Э. НИКОЛАЕВА: Ну что же… Стас! А что это ты придумал, что все женщины испытывают к тебе только корыстные интересы? Со своей квартирой…

АНАСТАСИЯ: А его как пять женщин обмануло…

С. САДАЛЬСКИЙ: Вот лишний раз показатель! Вот ты пригласила на передачу и тут же…

Э. НИКОЛАЕВА: Плету.

С. САДАЛЬСКИЙ: Молодец. Где что урвать! Молодец, киска.

Э. НИКОЛАЕВА: А ты со своей квартирой, которую все хотят завоевать, ты скоро с ума сойдешь!

С. САДАЛЬСКИЙ: Хватит. Хватит! Меня лохматить..

Э. НИКОЛАЕВА: Анастасия и Станислав Садальский – партнеры по счастью быть артистами. А вопросы здесь задаю я, Эллина Николаева. А как Настя отреагировала
на твое предложение стать партнершей по антрепризе? Денег-то много не платят…

АНАСТАСИЯ: Конечно нет. Копейки!

Э. НИКОЛАЕВА: А сколько зарабатываете?

АНАСТАСИЯ: Неважно.

Э. НИКОЛАЕВА: Анастасия, Вы не боитесь стать очередной жертвой антрепризной лихорадки Садальского? Вот я к чему. Сколько он уже партнерш сменил…

АНАСТАСИЯ: Порвал!

Э. НИКОЛАЕВА: …порвал просто в клочья. Удовиченко, Довлатова…Как он вас всех заманивает в свои сети? Ведь это жизнь в разъездах постоянных, ведь не позавидуешь
же.

С. САДАЛЬСКИЙ: Нам сладко вместе. И Настя умеет импровизировать. И Алла Довлатова, и Лариса Удовиченко – я всех очень люблю, своих партнерш. И Нину Русланову.
Фантастически! Просто, время проходит и точки соприкосновения, мы не соприкасаемся. Но ни про одну я не могу сказать плохо.

Э. НИКОЛАЕВА: Я этот вопрос Анастасии задавала.

АНАСТАСИЯ: А я дружу со Станиславом Юрьевичем 15 лет…

Э. НИКОЛАЕВА: Боже!

АНАСТАСИЯ: … и дружу очень искренне, я его безумно люблю, мы можем полгода вообще не общаться, но это не значит, что мы не дружим.

Э. НИКОЛАЕВА: Настя, кстати, а почему Вы совершенно не меняетесь? Вот сколько Вас знаю…

АНАСТАСИЯ: А я в холодильнике живу. Мне Станислав Юрьевич подарил большой холодильник.

С. САДАЛЬСКИЙ: А я могу сказать тайну? Вы знаете, что Настя глаза не красит, у нее татуаж под глазами.

Э. НИКОЛАЕВА: Она не умывается, да?

С. САДАЛЬСКИЙ: Нет, она умывается, она чистенькая, но у нее татуаж. Вот актеры вахтанговские, они по особому красят глаза, а вот татуаж – это будет пожизненно.

Э. НИКОЛАЕВА: Ничего себе… А я думала, что это ж надо – так стрелки навести, это ж каждый день в точку попадать.

АНАСТАСИЯ: Нет, это татуировка и, на самом деле, это очень спасает, потому, что когда с поезда просыпаешься, какое там рисовать, а оно уже есть!

Э. НИКОЛАЕВА: Героическая…

АНАСТАСИЯ: А вот ты завидуешь мне. Хочешь, я тебе нарисую такие?

С. САДАЛЬСКИЙ: Нет. Я ж не Валерий Леонтьев. Если я пойду и буду петь драной попсой, тогда я себе губы татуаж сделаю или, как Кобзон, сделаю себе татуировку
бровей, да ради Бога, нет, почему, нормально всё. Это хорошо. Просто я же не эстрада.

АНАСТАСИЯ: А губы будешь делать?

Э. НИКОЛАЕВА: Настя, а Вы губы сделали?

АНАСТАСИЯ: Нет, больно. Вот это я уже испугалась. На глазах я остановилась. А по поводу татуировок, можно я скажу про партнера? У меня вся правая рука,
сейчас уже прошло, у меня синяя рука правая была.

Э. НИКОЛАЕВА: Он бьет Вас?

АНАСТАСИЯ: Он меня таскает по сцене, как тряпку.

Э. НИКОЛАЕВА: Как Тузик грелку.

АНАСТАСИЯ: Как Тузик грелку! Я ему говорю: «Ты можешь поаккуратней?». Он говорит: «Это только дурные артисты не по настоящему. А я тебя по настоящему».
Ужас!

Э. НИКОЛАЕВА: Страсти у него такие, шекспировские.

АНАСТАСИЯ: Ужас! Кошмар! Я его очень боюсь.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, хорошие у вас там, нежные и трогательные отношения. Настя довольна, что стала твоей партнершей?

АНАСТАСИЯ: Не всегда.

С. САДАЛЬСКИЙ: У Насти со вкусом… Она иногда на себя наденет такие вещи, как баба на чайнике, выноси мертвых!

Э. НИКОЛАЕВА: А костюмов у вас разве нет, Стасюня?

С. САДАЛЬСКИЙ: Нет, костюмы у нас из подбора…

АНАСТАСИЯ: (смеется)

С. САДАЛЬСКИЙ: …но Настя все равно ничего не берет. Она считает, что у нее идеальный вкус. А у эстрады, Вы знаете, какой вкус. Чтобы больше блестков было,
рюшек…

Э. НИКОЛАЕВА: Зелененького, красненького…

С. САДАЛЬСКИЙ: Зеленое платье, изумрудное надела – цыгане отдыхают просто!

АНАСТАСИЯ: Кармане свое надели левое из Одессы – и уже считаете, что Вы одеты!

С. САДАЛЬСКИЙ: По принципу «сам дурак». Хорошо. Я дурак.

АНАСТАСИЯ: На самом деле Станислав Юрьевич одевается безукоризненно. Вот сейчас без шуток. Меня потрясло то, что он притаскивает то этот халат из дома,
то этот из дома, шляпу какую-то, шапку. То есть, человек настолько переживает за профессию, за дело и он настолько по детски… «Не тот свет!!! Не тот звук!!!!!»
И он изнасиловал всех. Но это правда.

Э. НИКОЛАЕВА: В поезде все дело происходит, я понимаю? Как называется ваш спектакль?

С. САДАЛЬСКИЙ: «Питер – Москва – Париж».

Э. НИКОЛАЕВА: Ну вот, вы же едете из Питера в Москву и Париж.

С. САДАЛЬСКИЙ: Скажите, вот сейчас Вы за какую партию, мне интересно, Эллина? Вы за какую партию будете голосовать?

Э. НИКОЛАЕВА: Я? Я не голосую вообще. Я не хожу на выборы. Терпеть не могу политику.

С. САДАЛЬСКИЙ: Не ходите? А вот все лезут, журналисты, в политику.

Э. НИКОЛАЕВА: А меня никто не двигает, если бы меня начал кто-нибудь двигать, я бы тоже влезла в политику. Нужно же везде, чтобы тебя кто-то продвигал.

С. САДАЛЬСКИЙ: А Вы, Настенька, за какую партию?

АНАСТАСИЯ: За партию Станислава Садальского.

Э. НИКОЛАЕВА: А есть такая партия?

С. САДАЛЬСКИЙ: Да нет, ну что вы! Я же серьезно, потому, что артисты должны быть вне партии, так же, как и журналисты должны быть вне партии.

АНАСТАСИЯ: Я не отвечу, серьезно, я не отвечу на этот вопрос. Я не знаю.

С. САДАЛЬСКИЙ: Артист должен работать для всех.

АНАСТАСИЯ: Я за партию людей.

С. САДАЛЬСКИЙ: И поэтому, когда артист идет в политику – это позор. Позор, позор, позор!

Э. НИКОЛАЕВА: Знаешь, я что хочу тебе сказать? Ведь там, где публика покультурнее, например, в Санкт-Петербурге, отзывы, прямо сказать, плевательные об
вашей антрепризе с Аллой Довлатовой. Говорят, что просто сбор денег, стыдно за постановку.

С. САДАЛЬСКИЙ: Это кто говорит? Мои учителя, которые у самого Станиславского, они сказали, как бы замечательно артист не играл, каких высот не достигнет,
обязательно в зале будет человек, который развалится в кресле и скажет «я не верю». Поэтому, я знаю, кто это в Интернете писал. Это бывший муж Довлатовой,
которому она наставила рога, поэтому он сидит и на компьютере вот эти самые слова пишет.

Э. НИКОЛАЕВА: А при каких обстоятельствах артисту вообще может быть стыдно, скажи?

С. САДАЛЬСКИЙ: Стыдно, когда работаешь не на полную мощь, себя бережешь.

Э. НИКОЛАЕВА: Кинокритики, кстати, давно просят режиссеров «снимайте комедии». Но ничего не выходит. А почему в антрепризе, что ни постановка – то комедия.

АНАСТАСИЯ: Потому, что артисты смешные.

С. САДАЛЬСКИЙ: Народ любит смешное. Потому, что как не включишь телевизор – убивают, мочат, насилуют…

АНАСТАСИЯ: …дерутся.

С. САДАЛЬСКИЙ: Вот знаешь, как повезло Марь Ванне, муж и любовник вчера изнасиловали.

Э. НИКОЛАЕВА: Кошмар какой…Анастасия и Станислав Садальский. Партнеры по счастью быть артистами. Ну что же, в артистическом мире принято раздавать комплименты
коллегам. А не могли бы вы похвалить сами себя. Что такого вы сделали на сцене и в жизни то, что мир до сих пор не оценил?

С. САДАЛЬСКИЙ: Настя, давай, расскажи. Про себя, потом я про себя.

АНАСТАСИЯ: Мир – не знаю. Но солдаты хвалят.

С. САДАЛЬСКИЙ: А я о себе, Станислав Садальский. Я не сделал ничего подлого, я никого не предал, никого не убил, для меня профессия – все. Я работаю, как
последний раз в каждом спектакле и поэтому в каждый город мы приезжаем, три, четыре, пять, в Петербурге мы были уже 50 раз и 50 раз давали антрепризу с
одним спектаклем, поверьте, это большой…. Один раз можно собрать зал, но 50 раз собрать со спектаклем, что я делаю, это редко.

А теперь Вы про себя скажите. Похвалите себя, Николаева.

Э. НИКОЛАЕВА: Нет, Стасечка…

С. САДАЛЬСКИЙ: Скажи, скажи, скажи!!!

Э. НИКОЛАЕВА: Нет, Стасечка, это не входит в планы нашей программы.

С. САДАЛЬСКИЙ: Тогда я скажу. Замолчи. Я скажу.

Э. НИКОЛАЕВА: Не надо.

С. САДАЛЬСКИЙ: Нет, я говорю про хорошее.

Э. НИКОЛАЕВА: Про хорошее я знаю. Зачем меня хвалить-то?

С. САДАЛЬСКИЙ: Давай будем последовательны!

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, что ты хотел сказать про меня. Мне интересно.

С. САДАЛЬСКИЙ: Уже всё. Поезд ушел, станцию проехали.

(смеются)

АНАСТАСИЯ: То есть, плиты тебе не видать.

Э. НИКОЛАЕВА: Плиты мне не видать. А ведь она была так близка. Как вам теория черных и белых полос в жизни? Певицы – это белая, антрепризерша – это черная,
а, Настя?

АНАСТАСИЯ: Почему черная? Нет, просто белые полосы на этой зебре стали в два раза шире, вот и все. Потому, что петь концерты, работать спектакль со Стасом…
У меня, кстати, было очень много предложений, на самом деле, я не кокетничаю и я отметала тут же, потому, что…

С. САДАЛЬСКИЙ: Ну назови какие, хватит врать-то! Ну, назови!

АНАСТАСИЯ: Ну, зачем пиарить бездарности! Зачем пиарить? Мне это было неинтересно. А вот с тобой антреприза – это двойная белая полоса. Два в одном.

Э. НИКОЛАЕВА: Ладно, но Стас-то все развивается этапами. Гусар, «Кирпич», журналист, скандалист, грузинско подданный. Стасюнь, как-то у тебя не получается
быть всем сразу. Больно увлекающаяся ты натура! Вы знаете, что я тут читаю, в одном твоем интервью, Стасюня, это нотки раскаяния за свое журналистское
прошлое, очень многим я насолил и, главным образом – себе, я был запрещен на Первом канале… и так далее.

АНАСТАСИЯ: А сейчас ему платят деньги, чтобы только пригласить.

С. САДАЛЬСКИЙ: Я был, кстати, очень много и Вы себе насолили, Элина, своей журналистикой, на самом деле. Вы тоже народная мстительница, сколько Вы писали
и я знаю, что Вы пострадали и очень высокопоставленные люди звонили некоторым и говорили «Можно убрать?» И Вас убирали.

Э. НИКОЛАЕВА: Вот оно как, оказывается! И ты молчал!

С. САДАЛЬСКИЙ: Молодец. Мне нравится, что Вы иронично сейчас к этому относитесь, потому, что они уходят и приходят, а мы с Вами остаемся.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну ладно, плевать на них на всех…

С. САДАЛЬСКИЙ: На самом деле, не надо расстраиваться, одна дверь закроется – другая откроется.

АНАСТАСИЯ: Две других откроются.

С. САДАЛЬСКИЙ: Ну, твои слова – да Богу в уши, Настенька.

Э. НИКОЛАЕВА: Спасибо, Настюш. Зато я помню – захожу в магазин, а там по громкой трансляции программа Садальского на каком-то радио и он такое несет про
всех, начиная от…от…от…

С. САДАЛЬСКИЙ: Волошина. Волошина уже в тюрьме сидит.

Э. НИКОЛАЕВА: Была демократия или вседозволенность, ты как считаешь?

С. САДАЛЬСКИЙ: Нет, была демократия.

Э. НИКОЛАЕВА: Но ты себе позволял лишнего.

С. САДАЛЬСКИЙ: Нет, я ничего себе не позволял, я политикой не занимался.

АНАСТАСИЯ: А при демократии не может быть лишнего, в принципе. При демократии народ сам выберет, где уже хватит. Если народ есть это, слушает это, смотрит,
значит это еще не лишнее.

Э. НИКОЛАЕВА: Да… От этой московской политкорректности уже тошнит.

С. САДАЛЬСКИЙ: То же самое, только по-русски скажи, я не понял, переведите.

Э. НИКОЛАЕВА: От этой московской политкорректности уже тошнит.

АНАСТАСИЯ: Скорее, осторожности. Как бы меня не выгнали завтра.

Э. НИКОЛАЕВА: Как бы чего лишнего не сказать. Но ведь это спокойный способ зарабатывать деньги. В общем, все, получается, продались Мамоне, да?

С. САДАЛЬСКИЙ: Сами говорите – сами и отвечаете! Молодец!

(Смеются)

Э. НИКОЛАЕВА: Анастасия и Станислав Садальский.

С. САДАЛЬСКИЙ: Элина Николаева, моя старинная подруга, которая…эх, Элинка!

Э. НИКОЛАЕВА: Партнеры по счастью быть артистами. Возьми меня в артисты, что ты меня все не берешь?

С. САДАЛЬСКИЙ: Неееет, нельзя…

Э. НИКОЛАЕВА: Обещал всё!

С. САДАЛЬСКИЙ: Нет, я не обещал, потому, что нельзя брать в артистки, нельзя научить писать того, кто не знает грамоту – а,б,в, г,д. Я тебе сказал, потому,
что есть азы, без которых не может быть. У нас сейчас идет остальная фабрика звезд, все бездарности приходят…

АНАСТАСИЯ: Богатые бездарности.

С. САДАЛЬСКИЙ: Ну, ради Бога, не надо завидовать.

АНАСТАСИЯ: Я завидую – жуть!

С. САДАЛЬСКИЙ: Знаете, откуда пришли деньги – туда и ушли, поэтому… Эти же богатые будут лежать на кладбище, поэтому не надо на них равняться, каждая пластинка
стирается по своему, наплевать на них.

Э. НИКОЛАЕВА: У нас есть рубрика в нашей программе, которая называется «Культура-мультура». Хоть ты и сбежал из журналистики, Стасюнчик, а все равно ты,
частично, наш. Проблема тут такая образовалась – артисты бьют наших паппараци. Терроризируют, понимаешь ли, не дают снимать их звездные похождения. Вот
как ты себя ведешь с фотографами, как Настя. Вот, к примеру, сидите вы с Анастасией в ресторане, а потом про вас напишут, что вы любовники.

АНАСТАСИЯ: Да ради Бога!

С. САДАЛЬСКИЙ: Пускай, что хотят, пишут, только не врут. И вообще, глупо, когда артисты начинают бегать, это отвратительно, это ужасно. Ради Бога, пускай
снимают. У каждого своя профессия. У журналиста – доносить до радиослушателей, или читателей, у артиста… Это не красиво, я не понимаю и даже не хочу это
обсуждать.

АНАСТАСИЯ: Тогда надо переквалифицироваться в домоуправы.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну да. Тогда писать не будут.

С. САДАЛЬСКИЙ: Мои учителя всегда говорили – если о тебе не говорят – ты никто. Если о тебе не пишут – ты ничто. Играйте классику, а председателей колхозов
вы научитесь.

АНАСТАСИЯ: Нет, а мои учителя говорили так: если говорят хорошо, ну так, «троечка», если говорят плохо – «гениально», а если ничего не говорят – ты умер,
как артист.

С. САДАЛЬСКИЙ: А Целиковская, моя партнерша по «Лесу», фильму Мотыля, Людмила Целиковская, она сказала: «Давно не говорят, что я б…, теряю популярность»

(Смеются)

АНАСТАСИЯ: Здорово!

Э. НИКОЛАЕВА: Скажите, положа руку на сердце, артисты – это больше труженики или аферисты?

АНАСТАСИЯ: А мы говорим «артист» с маленькой буквы или с большой?

С. САДАЛЬСКИЙ: С какой бы не было – артист – есть артист.

АНАСТАСИЯ: Нет, бывает с маленькой.

С. САДАЛЬСКИЙ: Опять – с маленькой!

АНАСТАСИЯ: Труженики, ужасные труженики.

С. САДАЛЬСКИЙ: А я думаю, что у артиста должно быть легко, а когда вот «ыыыааааа»…

АНАСТАСИЯ: Всё! Ты не труженик, а я труженик.

С. САДАЛЬСКИЙ: Хорошо. Ради Бога.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, сколько вы еще новых антреприз выдержите, скажите, Настя и Стас?

АНАСТАСИЯ: Я – никакую больше, я больше не ввязываюсь.

Э. НИКОЛАЕВА: «Я больше – всё! Больше с ним ни в какую антрепризу!» Сколько вообще может продолжаться такой чёс по жизни?

С. САДАЛЬСКИЙ: Ну, почему говорите «чёс»? Мы работаем. Как будто вы не слышите, Николаева, я рассказываю, что это не борьба с бедностью, это и искусство,
это все вместе, все в одном флаконе. Мы работает по настоящему. Мы работаем, как последний раз, мы отдаемся своему любимому делу.

Э. НИКОЛАЕВА: Скажите напоследок, что вы хотели сказать самого главного за всю эту программу, а я вам не предоставила такой возможности? Может, есть на
душе что-нибудь такое, душевное? У Стасюни несколько раз в течении программы слезы на глаза наворачивались, он артистичный такой прямо, тонкий.

АНАСТАСИЯ: Это не артистизм, вы знаете, что это? Это настоящесть. Он очень настоящий, ну, партнер – понятно, он очень настоящий человек. Он настоящий сопереживатель.
Он может подойти к женщине на улице, я обалдела, просто подойти к женщине, посторонней на улице и сказать «Какая у Вас красивая юбка!» Клянусь! Я была
свидетелем этого. И женщина распахивает глаза и превращается в маленькую девочку. Садальский сам ребенок и я ребенок и мы мечтаем ими оставаться. Иногда
не получается, иногда цинизм и быт заедает, но, все-таки, рядом с таким мужчиной, как Садальский, мне хочется оставаться маленьким ребенком, чтобы он меня
только не трогал.

С. САДАЛЬСКИЙ: И я обращаюсь к тем людям, я в Москве живу недалеко от Третьяковской галереи, у меня были знакомые, которые не были в ней, от этого галерея
хуже не стала, хуже стали они. Я не сравниваю свой спектакль 13 сентября «Питер – Москва – Париж» с Третьяковской галереей или у Насти в театре 29 сентября
концерт сольный.

Э. НИКОЛАЕВА: Это же надо еще отрекламировать, эту красивую, пафосную концовку.

С. САДАЛЬСКИЙ: Конечно! А почему реклама? Если приносят закон, мы же должны посмотреть, где это будет. А давай мы песенку вдвоем споем, с Настей? Из спектакля.

Э. НИКОЛАЕВА: А вы под фонограмму петь будете?

АНАСТАСИЯ: Я не пою под фонограмму, а Садальский не играет под фонограмму. Мы хотим спеть песню из этого спектакля. Я плачу, когда ее пою, честное слово.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, давай.

АНАСТАСИЯ: Хочу найти, хочу найти, тебя найти, сказать «прости»

За то, что нет ко мне пути, не той была, не там ждала,

Но я нашла тебя, нашла. И вновь мы рядом.

С. САДАЛЬСКИЙ: Хочу понять, хочу тебя, Настенька, понять,

Хочу обнять, хочу понять, вот сегодня сидим, Николаева, ты,

Ах, что день завтрашний и для радиослушателей…

АНАСТАСИЯ: И все, что было без тебя – только боль.

С. САДАЛЬСКИЙ: А все, что будет без тебя – только боль.

АНАСТАСИЯ: А все, что будет – будет рядом с тобой,

Лишь с тобой, мой любимый.

С. САДАЛЬСКИЙ: И все, что будет без тебя – только боль.

АНАСТАСИЯ: А все, что будет без тебя – только боль.

С. САДАЛЬСКИЙ: А все, что будет – будет рядом с тобой

АНАСТАСИЯ: Лишь с тобой!

С. САДАЛЬСКИЙ: Лишь с тобой!

АНАСТАСИЯ: Лишь с тобой!

С. САДАЛЬСКИЙ: Я много лет, так много лет искал твой след, которого нет.

Спасибо, дорогие радиослушатели, что вы с нами. Три вещи, на которых держится мир – ВЕРА, НАДЕЖДА, ЛЮБОВЬ.

АНАСТАСИЯ: Смотрю в глаза, твои глаза, пускай гремит, пускай грозит, нельзя – скажи, друг с другом расставаться.

С. САДАЛЬСКИЙ: Нет, нельзя.

АНАСТАСИЯ: Ведь даже родные и самые лучшие.

С. САДАЛЬСКИЙ: Все, что было без тебя – только боль.

(Поют вместе): Все, что будет без тебя – только боль,

А все, что будет – будет рядом с тобой

Лишь с тобой, лишь с тобой, любимый.

С. САДАЛЬСКИЙ: Ну хватит, надоело, Настя! Николаева!

АНАСТАСИЯ: С тобой вообще невозможно работать!

(Ругаются на фоне музыки)

С. САДАЛЬСКИЙ: Вы слушали сегодня программу Элины Николаевой, авторская, «Какого черта?». С вами были Элина Николаева, Стас Садальский и певица Анастасия.
Всего доброго. Простите, если что не так.

Полная версия

Copyright © 2004 - 2006
Радиостанция «Эхо Москвы»