Радиостанция «Эхо Москвы»: Особое мнение , Пятница, 31 Август 2007
http://echo.msk.ru/programs/personalno/54431/index.phtml
sys/logo_print
Особое мнение
Первоначально программа выходила под названием "Персонально Ваш". Впоследствии название превратилось в формат программы.

Известные политические журналисты - постоянные участники программы - отвечают на вопросы слушателей, присланные на эфирный пейджер, на интернет-сайт радиостанции
или заданные по телефону прямого эфира.

таблица из 2 столбцов и 2 строк
Ведущие:
Матвей Ганапольский
Гости:
Михаил Бергер
журналист
конец таблицы
Пятница, 31 Август 2007

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Здравствуйте, уважаемые радиослушатели «Эха Москвы» и телезрители RTVI, в студии Матвей Ганапольский, программа «Особое мнение». Михаил
Бергер, прекрасный аналитик с экономическим уклоном. Здравствуйте, Михаил.

М. БЕРГЕР: Добрый вечер, всем привет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну что, пойдем по событиям, их много, они очень интересные, они, самое главное, что все, что я сейчас буду вас спрашивать, Михаил, все
отвечают, кто отвечал уже на эти вопросы, говорят, с одной стороны, так, но есть и с другой стороны, понимаете?

М. БЕРГЕР: Хорошо, если две всего.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Всего две, а может быть гораздо больше. Давайте начнем с первого, с генпрокурора Чайки. Мы знаем, что арестованы были 11 человек по подозрению
в убийстве Анны Политковской, после этого там выпустили. И вот развернулась невероятная дискуссия. Дискуссия заключалась в том, когда их арестовали, а
потом выпустили, выяснилось, что один там был, в тюрьме сидел, другой в Чечне был и т.д., что это такое? Это непрофессионализм Генпрокуратуры или это какая-то
спецоперация, даже говорили о том, что, возможно, это должен же быть скоро принят закон у нас о том, что сотрудничество со следствием, есть такая история.
И между этими двумя точками зрения, тут появилась, правда, третья точка зрения, самая газета, «Новая газета», в которой работала Аня Политковская, там
появилась такая статья о том, что начался слив. И это все сливается для того, чтобы предупредить преступников, которые еще с этим связаны, что все сливается.
Три такие точки зрения.

М. БЕРГЕР: Т.е. слив для того, чтобы люди, завязанные в этом?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Уже знали, кого арестовали, да, концы прятали, да-да.

М. БЕРГЕР: Если предположить сразу, начнем с этого вопроса, если предположить, что государственные структуры, причем такие серьезные, как Генпрокуратура,
устраивают это информационное шоу, чтобы послать сигнал кому-то, это значит, что трагедия с Политковской, к ней были как-то причастны государственные органы,
вы знаете, мне кажется, есть у государственных структур, есть огромное количество способов сообщить людям нужную информацию, передать, не затевая такой
информационно-опасный и странный спектакль, который сейчас возник, если это так, если эта версия верна. Что это объявили, потом устроили утечку о фамилиях,
а потом стали отпускать по одному для того, чтобы кто-то где-то, сидя где-нибудь в Евпатории или в Хабаровске или в Лесото, чтобы он взял и принял какие-то
свои меры. Есть Интернет, есть агенты, есть спецкоры каких-нибудь…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я понял, что это, то не может быть потому, это не может быть потому. Тогда что происходит?

М. БЕРГЕР: Мне кажется, что, вероятно, следствие по этому делу продвинулось существенно, пункт первый. Мне кажется, такая база существует содержательная.
А дальше это вопрос а) интерпретации этого успеха, большой, средний, маленький, 10%, интерпретации успеха, его, не побоюсь этого слова, утилизации. Генпрокуратура
или, не знаю, какие-то другие силы, решила утилизировать этот успех и сообщить а) президенту, б) общественности, в) мировому сообществу, что мы раскрыли
такое сложное дело.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: К дате к тому же.

М. БЕРГЕР: Да, вот мы так, и есть уже арестованные, есть, вы знаете, в принципе, если арестовывать по делу и через день отпускать, то можно 1 000 человек
арестовать, 52, т.е. здесь простор для действий очень широкий. Мне кажется, что главная проблема здесь стоит в том, что была попытка чрезмерной утилизации
этого события. Я не исключаю, что следствие, действительно, добилось определенных успехов. И дальше началось определенное мародерство на этом деле, кто-то
захотел…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Мародерство, хорошо.

М. БЕРГЕР: Не знаю, нет, конечно, мародерство – это термин такой, применимый…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, он как раз вовремя к месту.

М. БЕРГЕР: Но здесь еще немножечко растащить, пока труп не увезли, пока не закопали, пока не сравняли с землей сгоревшее здание, быстренько там еще кусочек
подоконника, оконной рамы, часы, сапог, неважно, что, но это ужасно. Мне кажется, что вокруг этого было много информационного мародерства.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Т.е. что? Т.е. это все осознанно, да? Хотели, как лучше, получилось, как всегда, или все это осознанно?

М. БЕРГЕР: Никто не хотел осознанно устраивать эту лажу, просто люди, развивавшие это информационное поле, стороны и участники, каждый из них преследовал
свои цели разные, генпрокурор, он сообщил – да, мы какие молодцы, добились своего, сказал, арестованы. Люди, которые слили фамилии, ведь слили изнутри
прокуратуры, где еще эти данные?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Господин Куприянов в тот же день объявил фамилии.

М. БЕРГЕР: Да, у него была другая цель, какая-то другая, я думаю, отличная уже от Чайки. И последующая, каждый решал свою задачу своего маленького огорода.
К пуговицам претензии есть? Нет претензий. К воротнику есть претензии? Нет. Но костюм криво сидит. Классика, Райкин.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо. Мы же журналистский цех, да, я думаю, и все те, кто понимает, каким замечательным человеком была Аня Политковская, мы же восприняли
это сообщение Генеральной прокуратуры, я тут просто в эфире пел осанну Генпрокуратуре, потому что дело не в том, что к дате, у нас все к дате. Вон, у нас
17 лет строили станцию Трубная, открыли ее, наконец, я счастлив, что открыли. Я понимаю, что трудно это построить, трудно преступника… может быть, сейчас
какое-то разочарование, потому что так это было здорово, их поймали.

М. БЕРГЕР: Они дали повод сказать им спасибо, вот же счастье.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: И все сказали спасибо, все.

М. БЕРГЕР: И никто этот повод, практически никто этот повод не упустил. Мы все испытывали это чувство, действительно, какой-то почти благодарности, ребята,
спасибо, потому что у очень многих людей душа болит, не только у журналистов, по поводу этой трагедии.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Извини, я тебя прерву, потому что сейчас пауза. Сейчас ходит такая фраза в СМИ, что все-таки у прокуратуры, как и у всех других должна
быть презумпция невиновности. Давайте подождем тогда, да, наверное, так. А что еще можно сказать? Пока ничего.

М. БЕРГЕР: Попробуем подождать.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Попробуем подождать. Небольшая пауза, буквально полторы минуты, опять Бергер в эфире.

РЕКЛАМА

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Программа «Особое мнение», Михаил Бергер. Я еще хотел с одной стороны, с другой стороны. У нас под таким девизом сегодня программа. Сейчас
стало модно, это, в общем, стала такая традиция, мода, гламур, я бы так сказал, генпрокурорский гламур, выписывать направления о заочном аресте. Мы знаем,
Гуцериев исчез, выписали, мы знаем про Шефлера, знаем про Березовского, как-то, с одной стороны, опять же, что с одной, что с другой. С одной стороны,
человек, действительно, его здесь нет, прокуратура считает, что надо, и выписывает это. А, с другой стороны, это как-то такая бумажка, она, на мой взгляд
субъективный, она как будто дискредитирует саму прокуратуру, потому что таких бумажек можно написать миллион.

М. БЕРГЕР: На самом деле, да, мне кажется, что это прокурор, любой, который там, суд, который принимает это решение по просьбе прокуратуры, как бы ощущение
просто полностью исчерпанного исполнения долга. Он сделал все, что мог, даже более того.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Выдана санкция на арест.

М. БЕРГЕР: При этом никого не обидел, человек на свободе, он одновременно и свободен, и арестован. Такой дуализм правовой. Но очно арестованный на свободе,
заочно…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Скажите, Михаил, может быть, это такая история, может быть, это сигнал, у нас же политика сигналов, может быть, это сигнал, чтобы человек
не возвращался в Россию? Т.е. более отчетливый и артикулированный?

М. БЕРГЕР: Я бы эту записочку так интерпретировал, типа без тебя разберемся с твоим имуществом.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это вы сказали, не я.

М. БЕРГЕР: Это я так могу предположить. Но дело не в этом, смотрите, мне, на самом деле, довольно трудно судить о степени виновности или невиновности Гуцериева.
Я хотел бы, чтобы с этим разобрался суд, правосудно, насколько это возможно. Но решение о заочном аресте и как бы заочное присутствие или очное отсутствие
подсудимого, на самом деле, лишает меня, просто меня как гражданина России, возможности следить за объективным судебным разбирательством.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот вы и попались, Михаил. Вы меня простите, а почему у вас претензии, в данном случае, к прокуратуре, которая отправила ему уведомление,
чтобы он приехал, например, 6-го числа или 15-го числа, а он не явился. Почему у вас нет претензий, например, к тому же Гуцериеву, я условно говорю, или
как, Шефлер, Березовский, который не является, т.е. вы хотите, чтобы это был вечный висяк, чтобы он никогда не был раскрыт? Чтобы этот вечно сидел в Лондоне,
а тут говорили – он же не явился, поэтому мы не знаем, что здесь делать. У прокуратуры есть презумпция невиновности, о которой мы говорим?

М. БЕРГЕР: Если существует, у нас нет коллективной ответственности уголовной, нет коллективной презумпции, но, конечно же, мы можем исходить из того, что
прокуратура исходно не является нарушителем закона.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, я же не про это, я же по сути.

М. БЕРГЕР: По сути я хочу сказать о следующем. Конечно, прокуратура вооружена сегодня таким аргументом, смотрите, мы почему просим арестовать всех бизнесменов,
потому что они же бегут все. Я, в принципе, хочу сказать, что российские правоохранительные органы, как мне кажется, злоупотребляют такой мерой, как арест
по отношению к другим странам, которые разбираются с экономическими правонарушениями и преступлениями. Мне кажется, что по экономическим делам такую меру,
как арест, нужно принимать в самом крайнем и просто безысходном случае. Особенно учитывая качество наших СИЗО. Мне кажется, что следствие, наоборот, злоупотребляет
такой мерой, потому что знает качество наших СИЗО, которое, конечно, если сопоставить его с качеством жизни бизнесменов, заочно посаженных, оно создает
чудесный эффект. Это способ добычи доказательств и признаний в осуществленных или неосуществленных правонарушениях. Поэтому мне кажется, что бизнесмены-то
как раз бегут потому, что, даже находясь под подпиской о невыезде, потому что понимают, что вероятность изменения меры пресечения чрезвычайно высока, независимо
от степени тяжести совершенного преступления.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Наверное, наверное.

М. БЕРГЕР: Что на них таким образом накатят. Я хочу сказать о результате этой проблемы. Она лишает общество возможности быть свидетелем разбирательства,
дает возможность для спекуляций и той, и другой стороне.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Т.е. там грязные туалеты, миллиардер не хочет в грязный туалет, он уезжает. Из-за такого, я бы так сказал, такого эстетического конфликта
между Генпрокуратурой и этим человеком…

М. БЕРГЕР: На самом деле, человека нужно изолировать, когда он социально опасен, может кого-то убить, перекусить горло, не знаю, поджечь какое-нибудь здание,
неважно. Мне почему-то кажется, что никто из бизнесменов, даже заочно посаженных, арестованных…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо.

М. БЕРГЕР: Не опасен в этом смысле.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо, давайте поговорим еще про такое важное событие, которое было на этой неделе здесь на «Эхе». Это пресс-конференция Лугового-Ковтуна.
Я их так объединяю.

М. БЕРГЕР: Бойль-Мариотт.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, у нас здесь был спор такой, довольно жесткий, потому что я был потрясен этой пресс-конференцией, но отнюдь не Ковтуном и Луговым, которые
отвечали, как и должны были отвечать Ковтун и Луговой, а английскими журналистами, которые, как там один, возомнив себя Ларри Кингом, который спросил,
что случилось с «Курском», он спросил – вы убили. Он что, надеялся, что Луговой-Ковтун скажут – я убил, да.

М. БЕРГЕР: Какой ответ…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: И, в основном, они задавали удивительные вопросы типа – какие новые доказательства вашей невиновности вы представите. Вдумайся в это, да?
Я хочу сказать, что это, наверное, это такая, наверное, новая журналистика, нам здесь говорят в России, чтобы мы все время брали пример с Би-би-си. Если
западная журналистика – это задавание таких вопросов, чтобы, зная о презумпции… не хочу говорить, но это как-то было позорно даже не со стороны Лугового
и Ковтуна, а со стороны этих абсолютно бездарных вопросов, которые задавались, чтобы они… что вы новое можете сказать в свое оправдание – что за… ну ладно.
Ваши впечатления об этой пресс-конференции, уже не об английских журналистах, а о Ковтуне, Луговом?

М. БЕРГЕР: Вы знаете, я, честно говоря, всерьез не могу относиться к этим мероприятиям, мне просто нелепой кажется сама затея. А что, собственно, так, что
случилось, почему Ковтун и Луговой собирают пресс-конференцию? Я просто не понимаю, что произошло.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я могу вам объяснить, потому что они на своей пресс-конференции, из песни слов не выкинешь, они же не столько отвечали на вопросы журналистов,
сколько они четко говорили про те доводы, не состыковки и т.д., т.е. они свое сказали, я не знаю, как про английских журналистов. Они свое сказали, Ковтун
и Луговой.

М. БЕРГЕР: Из того, что получилось в сухом остатке, возникает ощущение, что пресс-конференция была создана для того, чтобы заявить, что, конечно же, все
затеял Березовский при помощи Невзлина или под его руководством. Очевидно, такая задача из контекста и конкретных заявлений пресс-конференции, такой вывод
следовал. Но, понимаете, для Лугового и Ковтуна, видимо, это было важно. Ребята, смотрите, мы это сделали. Что из этого, какой конкретный предметный эффект
из таких заявлений должен произойти? Теперь, значит, в Лондоне…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я могу…

М. БЕРГЕР: …схватиться за голову.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, не надо, нет, извините меня, не надо хвататься за голову. Ковтун и Луговой сказали абсолютно понятную фразу, что если вы хотите, чтобы
мы поехали, то дайте соответствующие документы, которые сделают наш приезд весомым. Я так думаю, что они не свою точку зрения артикулировали.

М. БЕРГЕР: Что такое весомый приезд?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не знаю, вы же знаете, что английская прокуратура, она дала только, если можно так сказать, я не знаю, как тут точное слово подобрать,
некие такие эскизные, проект обвинения.

М. БЕРГЕР: Общие.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Общие, да. Значит, как-то для нашей Генпрокуратуры, я отставляю в сторону сторону конституции, которая вообще запрещает, но когда говорят
– почему вы не хотите приехать и оправдаться. Оправдаться, да, они говорят – потому что мы не понимаем, что нам инкриминируют.

М. БЕРГЕР: Здесь слово против слова. Вы видели материалы британской прокуратуры?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я тоже не видел.

М. БЕРГЕР: Со слов Лугового, которому тоже сказали в прокуратуре, там недостаточно аргументов. Не знаю, может быть, недостаточно. Если недостаточно, я тоже
требую весомых доказательств их вины. Но, с другой стороны, надо ли, должно ли следствие английское раскрывать все свои карты, не знаю, как это принято.
Но я, честно говоря, должен опираться только на пересказ Лугового, может, он забыл что-нибудь, что прочитал, что-нибудь пропустил, странички там склеились.
Я не знаю, о чем он, на самом деле, говорит. У меня нет оснований ни верить ему, ни, наоборот, испытывать…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: С одной стороны, с другой стороны. Тем не менее, я прочитаю вопрос Александра Шевелева, славного пенсионера, вам придется точно ответить.
Представим себе, что вас по редакционному заданию все-таки пульнули на эту пресс-конференцию. Он говорит – если бы вы участвовали в пресс-конференции королевской
прокуратуры в Великобритании по поводу Лугового, Ковтуна, то какой бы вопрос задали вы? Видите, как я подставил Михаила Бергера, он критиковал, а теперь
пусть сам скажет вопрос.

М. БЕРГЕР: Давненько я не бывал на пресс-конференциях.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Все-таки. Я для радиослушателей, товарищи, это не радио выключилось, это Бергер молчит.

М. БЕРГЕР: Да, я просто застрял. На самом деле, я спросил бы, правосудию, т.е. какой суд какой страны Луговой предпочитает в это время года, в суде какой
страны он хотел бы судиться.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А, т.е. выбор такой гламурный?

М. БЕРГЕР: Да.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Такой гламурный подход.

М. БЕРГЕР: Потому что он не доверяет британскому правосудию, не знаю, что бы он нам предложил.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Еще один вопрос, у нас как раз минутка осталась до перерыва, как вам кажется, это дело когда-нибудь будет, я даже не говорю, раскрыто,
хотя бы расследовано по-настоящему, чтобы, как у нас говорят, оппозиция должна объединиться. Объединятся прокуратуры на предмет совместного какого-то расследования
этой истории, чтобы не нарушить конституцию, на что Россия, конечно, не пойдет?

М. БЕРГЕР: На самом деле, мне кажется, шансы совместной работы прокуратур существуют, есть соглашения соответствующие. Но, мне кажется, в данном случае,
британская прокуратура сегодня заявляет о том, что коль скоро вы нам не выдаете господина Лугового, то дальнейшие взаимодействия в области терроризма,
а они рассматривают это как терроризм, невозможны. Поэтому британцы могут приостановить свое участие в этой совместной работе. Это будет не то, что жаль,
это будет ужасно, потому что нам всем нужно знать, что же случилось на самом деле.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Умный Михаил Бергер, талантливый. Через 5 минут его талант снова в ваших руках, оставайтесь с нами.

НОВОСТИ

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Программа «Особое мнение», Михаил Бергер, мы не можем пройти мимо этого события. Только что в новостях сообщили, что в Ингушетии взорвался
очередной заминированный автомобиль. До этого, мы знаем, произошло три трагедии, которые, так я бы сказал, выше крыши. Вы помните, убили русскую учительницу
и двоих ее детей. Потом, когда их хоронили, то взорвалась бомба прямо на кладбище. И не далее как вчера, да, да, вчера опять убийство детей, мужа и двоих
детей учительницы Веры Драганчук, женщина спаслась чудом. И сегодня это. У меня вопрос такой. Все знают, что Ингушетия – это такой особый регион, Михаил,
мы знаем такую манеру президента Путина, которую многие осуждают, многие говорят, что это очень здорово. Он не сторонник перемен в этом смысле. Он как
назначил, я уж не знаю, что должно произойти, чтобы он снял. Может быть, господину Зязикову пора уйти, президент должен помочь ему в этом?

М. БЕРГЕР: Во-первых, я не преувеличивал бы его привязанность к руководителям регионов, в последнее время он продемонстрировал готовность легко менять,
Сахалин, Псковская область, Самара, список такой большой, Дзасохов. Я не путал бы, с федеральными начальниками, да, там, мне кажется, есть такая инерция
отношений, может быть, или какие-то замыслы, нам не очень известные и понятные. Поэтому, мне кажется, можно было бы подумать, что в таком (НЕРАЗБОРЧИВО)
регионе, как Северный Кавказ, он не склонен к перемене личностей, но я же уже сказал, был Дзасохов.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так что?

М. БЕРГЕР: Может быть, президент считает, что Зязиков на месте. Но мы видим, конечно, что сегодня Ингушетия выглядит пострашнее, чем Чечня. Просто судя
по сообщениям, я там не был, но судя по тому, что наш брат-журналист сообщает, там происходит большая беда. Я хотел бы к этому ужасному эпизоду с практически
казнью над семьей российской учительницы в Карабулаке, в комментариях сообщается, что это ответ, реакция на то, что федеральный патруль или силовики на
рынке расстреляли 17-летнего или 16, какого-то подростка, которого они считали боевиков, а другие считали простым мирным жителем. Знаете, есть народная
дипломатия, это, может быть, хорошо, хотя я не очень понимаю, зачем это нужно, но может быть. Но народное правосудие, это можно расценить как народное
правосудие, вы убили нашего, а мы теперь убьем вашего. Это ужасно, народное правосудие – это гражданская война. Это просто катастрофа. Но откуда, но почему
это возникло, я хочу сказать, если, действительно, так где-то на рынке был убит, расстрелян, я не знаю, молодой человек, то и правоохранительные органы,
и все информационные ресурсы Ингушетии должны были нацелены быть на то, что а) заведено уголовное дело, проводится расследование, мы узнаем, кем был этот
парень, офицеры, которые это совершили, они находятся там, не знаю, у нас под… проводятся проверки и т.д. Ничего же этого не происходило, а если и происходило,
то мы об этом не знаем. Поэтому народ так ужасно отвечает. Я не знаю, как с этим бороться, но мне кажется, что большая проблема состоит в том, что действия
силовиков на Северном Кавказе…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Михаил, здесь говорят и не о народном, как вы сказали, народном правосудии, здесь есть другая версия, более проартикулированная, как мне
кажется, более справедливая, хотя не знаю. Говорится о том, что есть такое украинское выражение, святый да божий, понятно, святой и божий, так вот, что
Зязиков, он святой и божий, он рвет рубашку на груди и он клянется в верности Москве как Рамзан Кадыров. Более того, Москва ощущает, что он свой, по каким-то
там кремлевским признакам, как они это делают. Но есть другая проблема, эти убийства русских, это сознательная акция, так скажем, врагов России, чтобы
свалить Зязикова, понимаете? У нас вся сегодня передача идет, с одной стороны, с другой стороны. Нам никто не скажет, как есть на самом деле, потому что
о том, как есть на самом деле, знают только в Кремле. Но, понимаете, вы же понимаете, что эта вендетта – это что такое?

М. БЕРГЕР: Вы знаете, мне кажется, я не могу присоединиться к этой версии, что это таким образом пытаются свалить Зязикова.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну как, русских убивают, все, вы знаете, что сегодня листовка была, я не знаю, выписал я, вот – в карельском городе Олонец неизвестные
распространили листовки с призывом против кавказцев и местных властей. Ясно, что этих листовок будет в три раза больше, потому что там убили русскую семью.
Действительно, это будет такие, знаете, народные проблемы. Это уже будет проблема народной дипломатии.

М. БЕРГЕР: Мне кажется, Путин продемонстрировал в этом смысле абсолютное хладнокровие, в Чечне тоже убивают русских, никому в голову не придет, что таким
образом можно свалить Кадырова, просто в голову никому не придет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Т.е. вывод какой делаем?

М. БЕРГЕР: Я думаю, что версия о том, что это попытка поссорить лично Зязикова с Кремлем таким образом, кровью разлить, мне кажется, эта версия ошибочна.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо. Последняя тема, она и курьезная, и серьезная. Глава российского Роскосмоса Анатолий Перминов сообщил, что кандидатура первого российского
космического туриста определена. Это известный политик и бизнесмен, но не Владимир Путин. Кроме того, Перминов рассказал о строительстве нового корабля.
Как я могу назвать фамилию человека, который меня лично просил это не делать, могу только сказать, что это серьезный уважаемый человек, бизнесмен и политик.
Его имя станет большой неожиданностью для всех. Я благодарю уважаемого главу Роскосмоса Анатолия Перминова, потому что фильм «Крепкий орешек 4» - это ничто
по интриге по сравнению с тем, что этот уважаемый человек, глава Роскосмоса Анатолий Перминов завернул. Теперь можно ни о чем не думать, только задавать
вопросы – так кто этот молодой человек. Как вам кажется, это хорошая затея, что наш человек, молодой, юный какой-то полетит в космос, может, это по политике
что-то? Может, Иванов или Медведев полетят в космос, чтобы, я серьезно спрашиваю.

М. БЕРГЕР: Я понимаю, но никто из них, насколько я знаю, может, я чего-то не знаю, во-первых, не является бизнесменом.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Просто Перминов проговорился. Это не публично было. Нет, все же, такая история, такой понт, немножко не привычный для наших граждан, потому
что это уже понт понта. Такое может, в принципе, себе позволить один человек по фамилии Абрамович. Т.е. все поняли, что это экстраординарный человек.

М. БЕРГЕР: Жириновский может себе позволить, например. На самом деле, это покруче «Майбаха», яхты и личного самолета. Хотя с самолетом это может быть сопоставимо,
поскольку я знаю…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: 50 секунд.

М. БЕРГЕР: Проездной билет стоит 20 млн., и самолет некоторых марок стоит тоже около 20 млн., но самолет может купить каждый, а в космос слетать – не каждый.
Вы знаете, мне кажется, вообще мы преувеличиваем это событие, уже в космос столько летало людей, вы можете назвать число? Уже число не можем назвать.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ясно, что…

М. БЕРГЕР: И туристов было…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ясно, что он летит, послушайте меня, ясно, что это согласовано со всеми.

М. БЕРГЕР: Да, другое дело, что определен.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Определен тот человек, это Гагарин, понимаете, это Гагарин.

М. БЕРГЕР: Я думаю, что Перминов указательный палец поднимал вверх, когда это говорил, определен турист.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, это определено, это определено с политической точки зрения, и правильно, потому что этот человек неожиданно откажется либо в партии
«ЕР», либо, думаю, что единоросом, я так предполагаю. Такая чисто пиаровская штука. Ну ладно, все, у нас уже больше нет времени. Интересно с вами.

М. БЕРГЕР: Счастливой скатертью дорога или обратного возвращения.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Обратного возвращения мы ему желаем, да, больше этого керосина, чтобы долететь. Спасибо большое. Леонтьев в отпуске, в командировке одновременно.
Приедет, будет сидеть. Спасибо Бергеру, что пришел, а то бы со мной разговаривали, это хуже всего. Михаил Бергер был нашим гостем, это была программа «Особое
мнение», вел Ганапольский, до свидания.

Полная версия

Copyright © 2004 - 2006
Радиостанция «Эхо Москвы»