Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

Уважаемые подписчики, высылаю три заметки за вчерашний день.

НА ПОХОРОНАХ АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВИЧА ПАНАРИНА 

Я не знал его лично, зато его книгу «Искушение глобализмом» (Москва: ЭКСМО-Пресс,
2002), за которую он получил премию Фонда Солженицына, воспринял как классику.
Мне о нем немного рассказывал Николай Лисовой, который в прошлом году лежал с
ним в больнице чуть ли не в одной палате. Я уже тогда забеспокоился – «что с
ним?». И не успел наладить сотрудничество, в том числе политическое.

В своем журнале «Круг Времени» (Москва, 2002, № 1, стр. 35) я писал о нем так:

«То патологическое и неслыханное, что происходит на наших глазах с Россией, -
может осмыслить лишь ученый, внутренне свободный от холопского шкурничества.
Заведующий кафедрой философии МГУ, заведующий сектором Института философии РАН
профессор Александр Сергеевич ПАНАРИН - именно тот профессионал, который мужественно
взглянул на нашу национальную катастрофу. Недаром он на наших глазах превращается
в интеллектуального лидера нации. Он ухватил главное - преданная своим собственным
политическим и интеллектуальным руководством Россия ныне похожа на курицу, у
которой отрубили голову, и она мечется по двору с кровоточащим обрубком шеи на
потеху зевак и соседей. Ей - конец? Или успеет отрасти новая голова?
   
Мыслитель, только что получивший премию Солженицына, родился 26 декабря 1940
года в Горловке (Донецкая область). Среднюю школу оканчивал в Днепродзержинске.
После 9-го класса пошел на завод, где отработал два года. В 1960-м окончил вечернюю
школу и в том же году поступил в МГУ на философский факультет. Организовал кружок
по изучению Маркса, которого “знал лучше многих преподавателей, причем и раннего,
и позднего”. Это насторожило университетское начальство и заинтересовало весьма
серьезные инстанции. В 1963-м был исключен с 3-го курса МГУ. Уехал работать на
шахту в Павлоград — “на перевоспитание физическим трудом, чтобы избавиться от
нездоровых настроений”. После снятия Хрущева был восстановлен в МГУ, но только
на заочном отделении. Он изнутри знает русскую интелигенцию, это лоно нынешней
правящей элиты.

По окончании университета работал на кафедре философии Института народного хозяйства
им. Плеханова. В 1968-м поступил в аспирантуру. Поскольку не был членом партии,
долго не мог защититься. После защиты в 1974 году кандидатской диссертации ушел
в Институт повышения квалификации работников нефтехимии. Там стал быстро расти:
заведующий кафедрой, доцент, декан факультета экономики и управления. 

В 1985-м, после прихода к власти Горбачева, принят старшим научным сотрудником
в Институт философии АН СССР. В 1989-м, “когда начались смутные настроения, а
студенты бойкотировали коммунистических профессоров”, Панарина приглашают читать
лекции на факультет философии МГУ. В 1991-м он возглавил кафедру и таким образом
“в некотором роде с реваншем” возвратился в родные пенаты».

Да, он становился «интеллектуальным лидером нации». Свидетельством тому – его
книги и статьи. Их хочется читать и перечитывать, они у меня под рукой на рабочем
столе. Открыл наугад книгу «Искушение глобализмом» на стр. 195 – там начинается
Глава пятая «Постмодернистская политика: как появляются компрадорские режимы».
И первый параграф этой главы – «Социально-психологические механизмы компрадорства:
Запад как референтная группа» (вспомним, кстати, анализ русского «западнизма»
у другого выдающегося современного мыслителя – Александра Зиновьева). А ведь
в те дни, когда выходил в свет этот трактат Александра Панарина, надо мной глумились
наиболее активные участники «интеллектуально-политического» форума на сайте www.civitas.ru
за использование якобы непонятного слова «компрадор» и за то, что я подверстываю
«патриота» и чуть ли не «отца нации» Путина под латиноамериканскую сомосу и считаю,
что «речь идет не просто о геноцидной антинародности правящей элиты, а о её сатанизме,
о невозможности эволюционного Исхода».

Понять мышление Александра Сергеевича Панарина – значит понять его как личность
и заодно понять мою теоретическую и политическую позицию, во многом формирующуюся
под его идейным воздействием. Приведу зачин его статьи «Народ без элиты: Россия
между отчаянием и надеждой», опубликованной в моем вышеуказанном журнале (стр.
35-36, параграф «Мировой переворот»):

«Десять лет, которые потрясли страну, — это новый феномен не только национальной,
но и мировой истории. Название этому феномену — глобализация. Обычно под этим
понимается новый мир с прозрачными как никогда границами, небывало взаимосвязанный,
помещенный в единое экономическое, политико-правовое и информационное пространство.

Но при ближайшем рассмотрении обнаруживается, что, когда говорят о глобальном
мире, на самом деле имеют в виду не мир народов, а мир элит, неожиданно вышедших
из-под системы национального контроля и принимающих решения за спиной местного
населения. Мы никогда не разберемся ни в причинах крушения СССР, ни в механизмах
приватизации, если не поймем, что главной характеристикой новой политической,
экономической и интеллектуальной элиты, захватившей позиции в августе 1991 года,
является то, что эта элита мыслит и действует не как национальная, а как глобальная,
связавшая свои интересы и судьбу не с собственным народом, а с престижной международной
средой, куда она в обход этого народа стремится попасть.

Глобализация означает в первую очередь выход элит из системы гражданского консенсуса:
разрыв не только с национальной культурной традицией, но и теми решениями и компромиссами,
на которых держались гражданский мир и согласие. Главным условием гражданского
консенсуса между предпринимательской элитой и национальным большинством было
социальное государство. Меньшинству давалось право обогащаться посредством свободной
экономической инициативы, большинству гарантировались меры социальной защиты
и цивилизованный минимум жизненных благ. Этот консенсус складывался нелегко:
более 150 лет было потрачено в Европе на то, чтобы социализировать дикий капитализм,
привив ему недостающую социальную и национальную ответственность.

И вот теперь, воспользовавшись банкротством мирового социалистического эксперимента,
современная  экономическая элита решила подвергнуть ревизии сложившийся гражданский
консенсус, заявив, что более не намерена содержать и терпеть обременительное
социальное государство и все то, что ему сопутствует в области культуры и морали
— защиту и покровительство слабым. Подчеркиваю: разрыв былого гражданского консенсуса
— феномен всемирный. Во всем мире экономическая элита начала шантажировать собственные
правительства тем, что будет вывозить капитал за границу, если на местах ее станут
обременять высокими налогами и социальными обязательствами. Характерны в этой
связи решения немецкого союза предпринимателей, принятые на съезде в Дюссельдорфе
три года назад. Наказ съезда своим исполнительным органам — довести до народа
и правительства, что терпение патроната истощилось.

Особенность российской ситуации в том, что наш новый предпринимательский класс,
появившийся в результате приватизации, с самого начала начал формироваться в
условиях оспоренного гражданского консенсуса. Расставание с коммунизмом было
истолковано как расторжение союза со слабыми в пользу сильных.

Но разрыв с “экономически не приспособленным” большинством собственного народа
автоматически означал необходимость союзников на стороне — в глобальной международной
среде. Положение усугублялось тем, что номенклатурная приватизация не была легитимной
— товарищи по партии и товарищи из спецслужб поделили между собой бывшую государственную
собственность втихую, за спиной народа. Идеологически это следовало оправдать
тем, что народ к владению собственностью не готов по причине своей дурной исторической
наследственности: неискоренимой общинности и соборности.

Другая причина поворота от национального к глобальному состояла в том, что в
туземных условиях не было возможности реализовать сполна все прелести нового
образа жизни: вся старая инфраструктура благ и услуг была рассчитана не на элитарный,
а на советский образ жизни, который нуворишам приватизации стал казаться уныло
аскетическим. А самое главное, конечно, состояло в том, что, не получив настоящей
легитимации — одобрения нации, новая собственность находилась под угрозой русского
бунта, “бессмысленного и беспощадного”. Вот почему наша новая экономическая элита
вместе со своими попутчиками из лагеря политиков и интеллектуалов готова была
более радикально порвать со своим старым национальным статусом в пользу нового
глобального, чем это до сих пор делали представители западных элит. 

Глобальное сообщество с пониманием отнеслось к заботам наших новоявленных собственников,
посоветовав им держать свои вклады в более надежных местах, чем эта непредсказуемая
страна — Россия. Но за предоставленные гарантии собственности и за право быть
представленными в престижных клубах новой глобальной элиты от наших приватизаторов
кое-что потребовали. 

Во-первых, демонтажа тоталитарной сверхдержавы как свидетельства демократической
благонамеренности и полного отказа от имперского наследия во всем постсоветском
пространстве. Соответствующая программа ныне находит свое завершение в отказе
России от военных баз в Абхазии и Приднестровье и в ликвидации военного присутствия
за пределами национальных границ вообще.

Во-вторых, потребовали открытия страны для международного капитала, на что тоже
было получено согласие. И дело здесь не только в специфической зависимости нового
российского меньшинства, более опасающегося собственного народа, чем бывших противников
в холодной войне. Дело и в общем принципе нового естественного отбора, который
требует ликвидации любых средств, помогающих слабым и неприспособленным защищаться
от напора сильных и приспособленных. 

Важнейшее из этих средств — национальное государство, оказывающее протекционистские
услуги своей экономике и своему населению. Тот самый социал-дарвинистский принцип,
который требовал разрушения социального государства — прибежища неприспособленных
внутри страны, требует демонтажа национального суверенитета и границ, рассматриваемых
как прибежище неприспособленных народов, уклоняющихся от законов мирового рыночного
отбора. Итак, в новых правилах, предписываемых глобальным сообществом нашей новой
элите, содержалось не только прагматическое требование расплатиться за оказанные
услуги и гарантии частью национальных ресурсов, но и новый идейный норматив,
связанный с идеологией социал-дарвинизма.

Глобальное открытое общество понимается как социал-дарвинистская среда, в которой
ресурсы и территории все более беспрепятственно перемещаются из рук менее умелых
и приспособленных, в которых они оказались по воле исторической случайности,
в руки более приспособленных и достойных. Если на основе этого самого принципа
более приспособленная номенклатура отняла национальное богатство у неприспособленного
национального большинства, она не может оспаривать действие этого принципа в
глобальном масштабе и утаивать свои национальные ресурсы под устаревшим предлогом
национального суверенитета. 

Свидетельством того, что правящая элита России вняла этому требованию, является
новый земельный кодекс. Земля — это национальный ресурс, обычно защищаемый не
только по соображениям экономической и политической прагматики, но и согласно
принципам национального суверенитета и идентичности. С землей связаны самые сокровенные
из национальных воспоминаний и чаяний, из всех ресурсов она более всего наделяется
сверхэкономическим ценностным значением. Именно поэтому вопрос о том, оставить
ли ее в статусе неприкосновенного национального достояния или, в духе принципов
открытого общества, выставить на свободный международный торг, где выигрывают
не те, кто милее, а те, кто сильнее, стал для нашей элиты проверкой на “глобальную
зрелость”.

И судя по всему, она полна решимости доказать глобальному сообществу, что нет
на свете ничего такого, что она зарезервирует за собственным народом в ущерб
требованиям глобального естественного отбора. Земельный кодекс стал чем-то большим,
чем очередной документ либерального реформаторства: он стал манифестом глобализма
— свидетельством окончательного перехода нашей правящей элиты с национальных
на глобальные позиции!

Но новый Земельный кодекс, как и все реформаторские экономические решения, ему
предшествующие, свидетельствует не только о перемене статуса элиты с национального
на глобальный. Он лежит в контексте еще одного эпохального переворота, развертывающегося
на наших глазах: перехода от продуктивного капитализма веберовского типа к новому
спекулятивно-ростовщическому капитализму, связанному с постпродуктивными практиками
валютных манипуляций, неэквивалентного обмена и получения всякого рода нетрудовых
рент».

Не представляю, как можно сказать лучше! Как говорится – выше не прыгнешь.

Отпевание было в университетской церкви Святой Татианы на Моховой – там, где
мы в июне 1979 года проводили с Николаем Лисовым заседание к 180-летию со дня
рождения Александра Сергеевич Пушкина, тезки безвременно усопшего нашего единомышленника,
и где Николай Николаевич произнес вдохновенную и концептуально-самобытную речь
о православных глубинах нашего русского гения.

Выступали родные и близкие скончавшегося мыслителя. Видимо, все понимали, кого
мы потеряли. Большое видится на расстоянье.

Мне было не по себе. Редеют ряды. Кто остался на Руси, способный столь же проницательно
выявить механизмы неслыханного национал-предательства, свершаемого нынешней элитой
страны при растерянности и попустительстве преклонившегося перед Золотым Тельцом
и потому депассионаризированного, сломленного и рассыпавшегося русского народа?

На похоронах собралось более 130 человек. По близорокости я не мог всех разглядеть.
Из знакомых перекинулся несколькими словами с Виктором Аксючицем, Владимиром
Крупиным и Сергеем Пехтиным. Подошел к гробу, простился. На кладбище не поехал.


ПЕРЕЖИВАНИЕ РУССКОЙ ИСТОРИИ

Являясь и профессиональным журналистом, и профессиональным историком, я с некоторым
скептицизмом шел на выставку «300 лет российской журналистики – 300 лет российской
истории», которая открыта напротив факультета журналистики МГУ в Манеже. Но сразу
скажу – потрясен увиденным.

Лучше продумать и представить экспозицию – невозможно. Сколько я не напрягал
свой ум, чтобы найти более выигрышные ходы для решения темы выставки, - ничего
не получалось. Я сразу оказался захваченным логикой устроителей, насыщенностью
и информативностью экспонатов и чрезвычайно удачными видеороликами на многочисленных
экранах. Триста лет родной истории предстали как на ладони при в меру отстраненном
осмотре, а при более тщательном изучении каждого стенда – в малоизвестных мне
нюансах.

Выставку организовали Министерство по делам печати, телерадиовещания и средств
массовых коммуникаций и агентство ИТАР-ТАСС при активной помощи факультета журналистики
МГУ имени М.В. Ломоносова и российских музеев и архивов. Министр Михаил Лесин
в обращении к «уважаемым коллегам и друзьям» отмечает, что проведение выставки
– «одно из самых важных, значимых событий этого года в культурной жизни России».
Отечественная печать проделала за три века огромный путь, в буквальном смысле
слова вписала себя в историю России, отражая непростые, подчас драматические
моменты жизни нашей страны. На всех судьбоносных изломах истории нашей Родины
российские журналисты всегда были примером гражданского достоинства, мужества,
патриотизма, высокого профессионализма. Многие из них отдали свою жизнь во имя
исполнения гражданского и профессионального долга. Наш долг, продолжает министр,
- никогда не забывать эти светлые имена! 

Михаил Лесин уверяет, что якобы нынешнее руководство России твердо убеждено в
необходимости свободы прессы, которая есть «лучший инструмент контроля общества
за государством и властными структурами, горькое лекарство от тоталитаризма,
распространения противоправных и экстремистских идей». Увы, во многом это утверждение
кажется декларативным, учитывая события последнего времени. Тем не менее честное
журналистское слово прорывается к людям, тут ничего не скажешь. Возможности для
свободы печати есть, но не благодаря власти, а благодаря прежде всего нашей борьбе
за свободу. Опустишь руки в этой каждодневной борьбе – и тут же возникнет сомоса,
приветствуемый ликующими толпами люмпенов. Вообще любой гражданин несет ответственность
за участь страны, а журналист – вдвойне и втройне, потому что он не только транслирует
то, что требуется верхам и массам, но и сам вырабатывает оценки. 

На сегодняшний день в России издаются и выходят в эфир более 36 тысяч печатных
и электронных средств массовой информации, и более 150 тысяч журналистов во всех
регионах страны работают для российских и зарубежных читателей. Эта выставка
является своего рода подведением итогов их работы. Убежден, правильно говорит
министр Михаил Лесин, что осмотр выставки позволит каждому ее посетителю пережить
незабываемые ощущения, на мгновение ощутить аромат давно ушедших эпох российской
истории, прикоснуться к главному нерву исторического бытия нашей Родины.

Хорошие правильные слова – и в напутствии генерального директора ИТАР-ТАСС Виталия
Игнатенко. «Обращение к истокам российской журналистики, которой в этом году
исполняется триста лет, - говорит он, - дает нам возможность во многом посмотреть
по-новому на сегодняшние проблемы нашей профессии. Нелишне вспомнить сегодня,
что впервые профессиональный кодекс российского журналиста был сформулирован
еще в XVIII веке великим ученым-энциклопедистом М.В. Ломоносовым. Наш великий
соотечественник провозгласил важнейшими профессиональными качествами журналиста
правдивость, добросовестность, умение правильно понять факт, изложить чужую точку
зрения. Думаю, и сегодня мы должны уважать принципы, которые провозгласил М.В.
Ломоносов! Наша профессия налагает на каждого из нас большую ответственность.
Прессу порой наделяют и властными ипостасями. Если это так, то такой «властью»
нужно умело пользоваться. Журналистика должна служить добру. Ведь от того, как
СМИ освещают важнейшие события государственной жизни, во многом зависит общественное
мнение в стране, стабильность в обществе». 

Как правило, продолжает Виталий Игнатенко, история отечественных средств массовой
информации является одновременно и историей нашей Родины. «За 300 лет история
России и история отечественной журналистики переплелись настолько тесно, что
разделить их зачастую попросту невозможно. Хотелось бы, чтобы посетители выставки
«300 лет российской журналистики - 300 лет российской истории», окунувшись в
«летопись» средств массовой информации страны, воочию убедились, что в ней есть
немало славных страниц, поучительных примеров следования профессиональному и
гражданскому долгу, служения своей стране».

Главная идея выставки «300 лет российской журналистики -300 лет российской истории»
- показать, что с момента выхода первых российских газет, рукописных «Курантов»
и петровских «Ведомостей», отечественная журналистика стала не только всеобъемлющей
«энциклопедией русской жизни», но и самым активным участником важнейших событий
в стране за последние три века. Отечественным средствам массовой информации изначально
отводилась важнейшая, «государствообразующая», роль. Первая российская печатная
газета - «Ведомости о военных и иных делах, достойных знания и памяти, случившихся
в Московском Государстве и во иных окрестных странах» - вышла в свет по прямому
указанию Петра I. 

Должен сказать, что эпоха Петра Великого представлено совсем  великолепно. Особенно
удачной находкой считаю прозрачный и весь какой-то устремленный к цели корабль-ковчег
с Андреевским флагом на корме, задающий тон и настроение. Действительно, начало
тогдашней модернизации России – прорыв сквозь скорлупу архаичности и непросвещенности.
Бедный Симеон Полоцкий, как ему было трудно ворочать необработанными языковыми
глыбами, учить царя грамоте. Но царь стремился к знанию и просвещению, его воля
просвечивает через с первого взгляда полуграмотные его указы и распоряжения,
он упорно работал над собой, даже в эволюции его почерка это чувствуется. 

Царь-реформатор и его сподвижники, стремившиеся сделать Россию полноправным и
влиятельным членом сообщества европейских государств, считали очень важным, чтобы
общество приняло идеи преобразователей, поняло, что иного пути у страны нет.
Поэтому самое активное участие в издании принимали не только «птенцы гнезда Петрова»,
но и сам Петр I, ставший автором репортажа о победе русской армии над шведами
в Полтавской битве в 1709 г. 

Первые русские газеты и журналы я просто пожирал глазами. Как важно всё это прочитать
и включить в мой Панлог. Помню студенческие годы, свои посиделки в библиотеке
МГУ и затем в Ленинке, с каким трепетом я конспектировал основанный в 1755 году
по инициативе М.В. Ломоносова журнал «Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению
служащие». Страстное желание у меня возникло снова окунуться в первоиздания восемнадцатого
русского века, раствориться в том времени. Наверное, это навеяно прогулками по
Быковской усадьбе Воронцовых-Дашковых и витающим там духом русского масонства.
Кстати, великолепнейшие подлинники живописи тех дней висят на стенах выставки.
Кроме многочисленных и редких изображений царственных особ и Ломоносова, я внимательно
созерцал портреты Дашковой, Новикова и Шувалова. Но самое главное – все-таки
сами издания, все эти старинные газеты и журналы, к которым испытываю настоящую
страсть. Они – сгусток тогдашней жизни, и как следователь по малозаметным деталям
восстанавливает картину происшедшего, так и историк-исследователь по подбору
слов, по месторасположению материала, по шрифтам и по массе других мелочей, не
считая прямых оценок, - восстанавливает ход истории.

У нас в России – не только величайшая литература, но и великая журналистика.
Утверждению высочайших требований к качеству отечественной журналистики, четкости
морально-этических принципов в сфере средств массовой информации способствовали
лучшие умы российского общества. Великие имена русской литературы - Карамзин,
Пушкин, Белинский, Гоголь, Некрасов, Тургенев, Достоевский, Чехов, Горький,Твардовский
и многие другие, оставили заметный след в истории отечественной журналистики.
Ведущие писатели России были редакторами газет и журналов, их издателями и авторами,
задавая самую высокую планку своим коллегам-журналистам... 

Опять-таки поразили меня подпольные издания русских революционеров. Особенно
– издания «народной Воли», листовки «Земля и Воля». Какая энергетика, какая пассионарность!
Читаешь – и получаешь волевой заряд. До чего же великолепно и страстно наше прошлое!
 Достойнейшие люди, и всего сто лет назад. Они не терпели социальной несправедливости
и российской забитости, они утверждали русскую субъектность. Такие люди действительно
могли разрушить старый мир до основанья, перевернуть Землю, штурмовать Небо.

Забавны многие документы революционных лет. Например, с удовольствием прочел
оценки Керенского в российской либеральной прессе летом 1917 года – «он не человек,
он выше человека, он мессия, призванный спасти Россию» и далее в том же восторженном
духе, напоминающем недавние восторги прикормленной «общественности» по поводу
Путина. 

Правильно говорят, что бурное развитие научно-технического прогресса в XX веке
во многом перевернуло традиционные представления о журналистике. К семье средств
массовой информации присоединились радио и телевидение, сделавшие новости доступными
для всех россиян. Огромный скачок произошел в техническом оснащении СМИ в последние
годы, включая портативные компьютеры, Интернет, мобильную и спутниковую связь.
Меняется и сама журналистика как явление культуры. Новыми гранями засверкали
традиционные для нее жанры - интервью, репортаж, очерк. Небывалое развитие получила
авторская журналистика. В профессиональном сообществе печатных и электронных
СМИ засияли новые звездные имена. Неизмеримо возросла и ответственность журналиста
перед страной и обществом. 

Опасность сервилизма существует всегда, поскольку многие журналисты остаются
материально зависимыми от хозяев СМИ. В нашей надпартийной программе модернизации
России «Путь из тупика» предусмотрены сугубо экономическо-налоговые меры по обеспечению
самодостаточности различных бумажных и электронных изданий, и самая главная мера
– самофинансирование низовых самоуправленческих структур как территориальных,
так и вузовских и производственных. Пусть не только олигархи или финансово-промышленные
группы могут выступать учредителями и издателями массовых источников информации,
но и профессиональные самофинансируемые сообщества, и кооперативно-артельские
целевые самофинансируемые объединения. Потребители информации хотят получать
качественный и правдивый продукт, и навязанная сверху или сбоку ангажированность
будет отвращать читателей и зрителей от сервильных СМИ и давать конкурентное
преимущество независимым журналистским коллективам-издателям. 

Сегодня Россия стала неотъемлемой частью огромного взаимозависимого мира, а российская
журналистика - активным участником международного информационного сообщества.
Отечественные журналисты, как легко можно убедиться при осмотре выставки, работают
в «горячих точках» планеты, повсеместно освещают важнейшие события мировой политики,
держат в объективе внимания все регионы нашей огромной страны. Здесь тоже важна
независимость взгляда и анализа, и надо признать, что немало материалов заслуживают
доверия – сошлюсь хотя бы на недавнюю передачу «Свобода слова» Савика Шустера
из Багдада.

Тревожно и вызывает возмущение, что Путин допустил закрытие таких совершенно
блистательных общефедеральных СМИ, как телеканал ТВС и еженедельник «Консерватор».
Мне кажется, телеканал и еженедельник задавали планку для современной российской
журналистики, трудно их превзойти. Но сомоса есть сомоса. Для него главное –
десубъектизировать субъектных. Но процесс десубъектизации, раз он уже начался,
не останавливается на достигнутом и не иссякнет, пока не «выстроит» всех субъектных.
Если, конечно, у общества не хватит воли и решимости дать ему отпор.

Почти исчерпывающе представлены на выставке технические средства журналистики
– от допотопных печатных станков до современных электронных устройств. Печатные
машинки, радиоприемники, телевидение, ноутбуки и наладонники – глаза разбегаются!
Про видеоэкраны с кадрами кинохроник столетней давности я уже говорил, и многие
кадры, если их остановить – изумительные иллюстрации к историческим произведениям.
Эти кадры – целостно выражают ход истории, замечательно наглядно выражают характеры
исторических персонажей и простых вершителей исторических событий. 

В заключении мне удалось побывать на Дне СМИ Сибирского Федерального Округа.
Тоже получил сильное впечатление. Региональная журналистика расцвела в России
благодаря демократической революции конца 1980-х – начала 1990-х годов, когда
прорвалась жажда правды и свободы и в республиках и областях как из-под земли
выросла россыпь талантливых перьев. Читать местную прессу – одно удовольствие.
Какую республику или губернию ни возьми – найдешь среди тамошних СМИ несколько
изюминок, причем довольно идеологически раскованных. Я с эти столкнулся, когда
погрузился в предвыборные баталии в Карачаево-Черкессии и в Новгородской, Омской,
Томской, Мурманской, Свердловской областях и в Питере и в Ленинградской области.
Здорово! А сегодня – сибирские газеты, в том числе такое добротное и для меня
весьма насыщенное издание, как еженедельная деловая газета «Континент Сибирь».
Компетентные, квалифицированные кадры журналистов, на мой взгляд, сегодня имеются
практически во всех уголках России. Народ наш остается грамотным, а свобода печати
пока трепыхается, никак её сомоса не может прижучить.

Многочисленные, поистине уникальные документы и экспонаты выставки «300 лет российской
журналистики - 300 лет российской истории» свидетельствуют о том, что связь отечественных
СМИ с судьбой страны неразрывна. Со страниц газет и журналов, из динамиков радиоприемников
и с телеэкранов перед нами предстает вся непростая, подчас драматическая летопись
Отечества.

А я, знакомясь особенно с изданиями недавней нашей демократической революции,
быстро скатившейся к сомосе, думал – «а ведь я сам принимал участие в этих событиях,
и был ли я на высоте своего журналистского долга в эти пролетевшие в сумрак года?».

Утешает то, что в первом полугодии 2001 году мне удалось издать восемнадцать
выпусков большеформатной четырехполосной газеты «Возрождение». Взял сейчас в
руки подшивку, просмотрел – вроде не стыдно ни за один материал. Все оценки подтвердились,
все прогнозы сбылись. И по дизайну, верстке, полиграфии, не говоря уже о разнообразии
тематики и новизне информации, – претензий нет. Единственная причина, по которой
я прекратил выпуск этой еженедельной газеты – почти никто её не читал, а сил
на неё уходило выше крыши. Приходилось её самому писать-набирать от корки до
корки, подбирать фотографии, верстать в Пейджмейкере, посылать электронную верстку
во Владимирскую офсетную типографию, самому ехать вслед, оплачивать тираж, забирать
его, заказывать машину и отвозить на автовокзал Владимира, там перегружать тираж
в багажник междугороднего автобуса до Москвы, довозить тираж до Курского вокзала,
там снова нанимать машину до Парка Культуры, и всё это часто под мокрым снегопадом
или под дождем, оберегая пачки с газетами от влаги, а затем надо было самому
распространять, потому что обычные распространители не брали её – для одних она
не подходила из-за моего либерализма, для других – из-за моего патриотизма. И
читателя не было по той же причине, а идти на поводу неправды я не могу. 

Зато сейчас я придумал удобную для себя журналистско-публицистическую форму ежедневного
«Философско-политического дневника» с рассылкой заметок по подписчикам, и хотя
опять-таки вряд ли моя слишком субъектная, нестандартизированная и конкретная
публицистика кого-то зацепляет, но душу греет то, что она по крайней мере выставлена
на всеобщее электронное обозрение.

Блестящая выставка «300 лет российской журналистики – 300 лет российской истории»
меня очень вдохновила. И я убедился, что, несмотря на внешнее неудачничество
своего журналистского творчества, все же мой скорбный труд не должен пропасть,
рано или поздно он привлечет внимание моих соотечественников и может быть востребован
даже не через триста, а хотя бы через тридцать лет.


РАЗГОВОРЫ В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ РФ ПРОДОЛЖАЮТСЯ 

Со скрипом продвигается строительства предвыборного надпартийного блока «Путь
из тупика». Пока приходится в основном работать с действующими депутатами, для
которых главная проблема – финансирование их избирательной кампании. Естественно,
они ищут тех, кто сможет им конкретно и непосредственно помочь в этом деле. А
блоков с деньгами ныне на политичеком рынке побольше, чем в прошлый цикл четыре
года назад. Соответственно рассыпалось уже две уже обговоренные конфигурации
нашего блока, так что чуть ли не каждую неделю приходится начинать почти заново.
Впрочем, осталось день-два, всё утрясется, работать станет легче.

Что касается блокообразующих партий, то с предпочтительной из них договоренность
зависла из-за сугубо субъективной причины – наши планы стали известны одному
из моих личных недругов, и он внес сомнения и сумятицу. Но в принципе многим
партиям деваться некуда – самим не пройти 5-процентный барьев, и лишь неожиданный
ход – «Путь из тупика» - дает им некую надежду.

Но не все так думают. Некоторые считают, что у них уже есть хорошая программа,
и от добра добра не ищут. Например, сегодня разговаривал о сотрудничестве с депутатом
Иваном Дмитриевичем Грачевым, лидером Партии развития предпринимательства. Он
спросил, какой вклад мы можем внести в успех его партии на федеральном уровне
и в его личную избирательную компанию в Казани по одномандатному округу. Я ответил,
что благодаря надпартийности нашей платформы мы можем закрыть своими одномандатниками
почти все 225 одномандатных округов, и если примем запоминающийся бренд «Путь
из тупика» или бренд «Развитие предпринимательства – путь из тупика», то наш
вклад в общефедеральную копилку будет существенным. А что касается Казани, то
там у Грачева есть свои зацепки и выходы, а у нас есть свои, так что произойдет
если не умножение, то сложение наших совместных усилий. 

Иван Дмитриевич Грачев заявил, что он считает свою программу конкурентоспособной.
Я ответил, что стараюсь не допускать считать себя самым умным и понимаю, что
где-то я могу быть на высоте, а где-то другой будет мыслить и предлагать лучше,
чем я, но в один текст упираться не надо. Одних людей зацепят предложения Грачева,
а других – не противоречащие им предложения нашей платформы «Путь из тупика».
Если нет понимания выгодности такого сотрудничества, то может лучше понять предлагаемый
вариант другой кандидат по этому же округу, тот же Салий, который тоже выступает
за поддержку мелкого и среднего бизнеса. Грачев обещал подробнее ознакомиться
с нашей программой модернизации России.

Беседовал также с депутатами, входящими в блок Глазьева. Они спрашивают, где
же мы раньше были. А я, в самом деле, не очень вникал в расклад сил на левом
фланге, много сегодня узнал интересного для себя, пригодится. С теми, с кем сегодня
беседовал, договорились о сотрудничестве по одномандатным округам, поскольку
обнаружилось полное единство позиций по нашим предложениям.

Видел Виктора Анпилова, рассказал ему про свой разговор с Жириновским о крайней
желательности для ЛДПР, чтобы Виктор Иванович вошел в головную тройку её федерального
списка. Виктор высказал сожаление, что он не смог принять это предложение.

Увы, сегодня в Государственной Думе РФ встретил мало людей, с кем хотел переговорить,
а Виктор Иванович Черепков срочно улетел во Владивосток, там мэр Копылов обострил
ситуацию с городской Думой, в которую на выборах 8 июня сего года попало 18 депутатов-сторонников
Черепкова из 25 избранных депутатов. Завтра надо поработать плотнее с парламентариями.