Радиостанция «Эхо Москвы»: Особое мнение , Четверг, 29 Ноябрь 2007
http://echo.msk.ru/programs/personalno/56712/index.phtml
sys/logo_print
Особое мнение
Первоначально программа выходила под названием "Персонально Ваш". Впоследствии название превратилось в формат программы.

Известные политические журналисты - постоянные участники программы - отвечают на вопросы слушателей, присланные на эфирный пейджер, на интернет-сайт радиостанции
или заданные по телефону прямого эфира.

таблица из 2 столбцов и 2 строк
Ведущие:
Алексей Воробьев
Гости:
Леонид Радзиховский
журналист
конец таблицы
Четверг, 29 Ноябрь 2007

А.ВОРОБЬЕВ: Я приветствую всех, кто в эти минуты смотрит телеканал RTVi и слушает радиостанцию «Эхо Москвы» - совместный проект радиостанции и телекомпании.
«Особое мнение» по четвергам, традиционно гость этой студии – Леонид Радзиховский.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Здравствуйте.

А.ВОРОБЬЕВ: думаю, будет правильно, если мы весь сегодняшний эфир отведем на обсуждение выборов парламентских и вероятных выборов президентских.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, естественно

А.ВОРОБЬЕВ: Обсудим конфигурацию, и по большому счету, не будем касаться каких-то иных вопросов, которые, конечно, поставил перед нами всеми сегодняшний
день. Можно было бы просто вас спросить, пойдете вы голосовать, или нет.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Пойду.

А.ВОРОБЬЕВ: Но хочется начать с вопроса Екатерины из Москвы: «№Мой муж хочет придти на избирательный участок и забрать бюллетень с собой – я с ним не согласна.
Он вас уважает, переубедите его».

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Не знаю, никого переубеждать не собираюсь, естественно, могу сказать свое мнение. Многие говорят по поводу выборов, что это, естественно
фарс, все это понимают, жульничество, нельзя играть с шулерами – шулера обманут, и так далее. По-моему, это просто болтовня. Потому что если вы живете
на территории, которая живет по шулерским законам, то будете вы играть, не будете – все равно проиграете. Не пытайтесь угадать мысли вашего партнера или
противника. Действуйте, по-моему/, по старой простой мудрости: бог с ними, я делаю то, что мне подсказывает моя совесть. Как они там используют мой бюллетень,
как они перепишут результаты голосования – я на это повлиять не могу. Я могу не проголосовать, и это окажется выгодно власти, я могу проголосовать, и это
окажется выгодно власти - не пытайтесь угадать, что выгодно власти. Думайте о себе, а не о власти.

А.ВОРОБЬЕВ: Но смотрите, 28 листов вопросов к вам, и значительная их часть посвящена возможным действиям на избирательных участках. Придти, и с собой забрать
бюллетень, придти и испортить бюллетень, придти и написать «Другая Россия», как призывает коалиция «Другая Россия», есть другой способ - проголосовать
за тех, кто проходит в думу. За проходные партии – если ты не согласен с «Единой Россией», плюсовать за карликовые партии. И так далее. Что здесь можно
сказать?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Я не согласен с «Другой Россией», то есть, с «Единой Россией». Впрочем, с «Другой Россией» я тоже не согласен, но дело не в этом. Я не согласен
с «Единой Россией». Я/ могу сказать, что ничего личного - в отличие от многих моих знакомых, Яне испытываю никаких эмоций ненависти и так далее, по отношению
к «Другой России», по отношению лично к Путину, но я категорически не согласен с этой партией – я не хочу за нее голосовать. Объясню, почему. Мне очень
не нравится, - более того, меня очень пугает, как и многих других то, что происходит в последние дни. Меня пугает не победа «Единой России» - она предначертана,
очевидна, более того, она полностью соответствует настроениям общества - при любых, самых честных, самых нефальсифицированных выборах, «Единая Россия»
несомненно, победила бы, и, несомненно, победила бы с большим отрывом. И еще, более того, - то, что делала эта партия раньше, в течение этих лет – это
может вызывать смех, протест, согласие – разное она делала. Это сейчас вне обсуждения. Меня очень смущает, еще раз повторяю - пугает – то, что происходит
в последние дни. Это иррациональное поведение, эта попытка нагнетания ненависти и истерики за гранью добра и зла в обществе.

А.ВОРОБЬЕВ: Со стороны власти?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Со стороны власти. Это взвинчивание абсолютно неадекватное истерических настроений – меня это очень пугает. Есть такая старая мудрость:
«надейся на лучшее, но будь готов к худшему». Лучшее в данной ситуации означает, что кончатся выборы, пройдет эта предвыборная лихорадка, жар спадет, и
мы вернемся той степени политической несвободы и к той степени политической свободы, которая у нас была все эти последние годы. Это не оптимальная модель
существования общества, но это приемлемая модель существования общества – я в ней жил и чувствовал себя эти годы достаточно комфортно – в этих условиях
жить можно. Это тот температурный режим, в котором такая флора и фауна, как я, может существовать – это лучший вариант. Худший вариант заключается в том,
что выборы кончатся, лихорадка отнюдь не спадет, а она превратится в хроническую болезнь, причем, с эскалацией - вот в таком температурном режиме жить
такой флоре и фауне, как я, станет уже практически невозможно, или, по крайней мере, очень сложно.

А.ВОРОБЬЕВ: Так ваши оценки, ваш сценарий развития?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Вот послушайте. По крайней мере, в этой ситуации я считаю, что каковы бы ни были мои прогнозы, я должен сделать то немногое, что от меня
зависит, чтобы постараться своими лапками, своими слабыми пальчиками, по мере своих скромных сил, предотвратить худшее развитие событий. Что это значит?
Это значит, что я должен постараться сказать власти – стоп, ребята. Вы дошли до некоторой черты, дальше которой я, например, категорически против ваших
действий. И я хочу выразить вам с помощью этого голосования, что я с вами не согласен. Не согласен, не с вашей экономической политикой.

А.ВОРОБЬЕВ: Вопрос в том, как это сделать наиболее эффективно - выразить свое несогласие.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Рассказываю, как это сделать наиболее эффективно. Не думайте вы о том, как власть использует ваш голос и ваш бюллетень – делайте то, что
в данный момент соответствует вашим эмоциям. А именно, - могу рассказать, что буду делать я.

А.ВОРОБЬЕВ: Так у нас все-таки демократия эмоций, настроений, или все-таки демократия идей.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Демократия идей в нашей ситуации не работает, поскольку у нас нет демократии институтов. Идеи предполагают. Что у нас есть правильные институты.

А.ВОРОБЬЕВ: У нас 30 секунд, мы сейчас уйдем на паузу.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Например, 1917 год, голосование в Учредительное собрание - люди были уверены, что голоса посчитают правильно.

А.ВОРОБЬЕВ: А о том, чем это закончилось - для тех, кто не помнит - мы поговорим Польше небольшой паузы. Оставайтесь с нами.

РЕКЛАМА

А.ВОРОБЬЕВ: Здравствуйте. Леонид Радзиховский отвечает на ваши вопросы. Мы закончили на выборах прежних.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да, были выборы в Учредительное собрание в 1918 году. Там было все просто – все знали, что голоса будут подсчитаны правильно. Были выборы
в германии в 1933 году – последние сводные выборы – тоже было все просто: все знали, что голоса будут подсчитаны правильно. У нас никто не знает, как будут
подсчитаны голоса. Если исходить из того, что будут массовые приписки, что бюллетени посчитают ни так, ни сяк, то, что вы ни делайте, результат даже вашего
ничтожного, нулевого голоса, все равно равен нулю. Поэтому я советую людям исходить вовсе не из того, как посчитают их голос, или отсутствие их голоса,
их приход на избирательные участки, или неприход – вы этого не знаете, - размер фальсификаций, характер фальсификаций вы не знаете. И не узнаете. И повлиять
на это вы не можете. Значит, забудьте них, о том, как они используют ваш приход, или неприход, ваше голосование, или ваш испорченный бюллетень или ваш
унесенный бюллетень, еще раз повторяю – вам это все равно не понять. А исходите из простой вещи - я хочу по совести проголосовать за таких и таких, - по
тем и другим соображениям – я делаю то, что могу. А дальше будет то, что от меня не зависит. А то, что от меня не зависит, на то я и повлиять не могу –
в от я исхожу из такой простой логики: не знаю, что вы сделаете с моим бюллетенем, я его заполню так, как я считаю нужным, на остальное повлиять я не могу.
Рационально говоря, я думаю, что если будут подано большое количество бюллетеней… мое голосование – протестное. Я могу сразу объяснить. Мне не нравятся
наши демократические партии – будь то «Яблоко» или СПС, я могу долго и вкусно в этой студии рассказывать, почему они мне не нравятся. Я могу больше сказать
– практически вся та критика, которая против них идет в официальных СМИ, имеет под собой много рациональных оснований. И в нормальных, спокойных условиях
я никогда не стал бы голосовать, допустим, из СПС. Но сейчас ситуация ненормальная. И голосуя за них, предположим, я голосую не за них, - это чисто протестное
голосование, против той не просто безобразной травли, которая против них ведется - как школьнику драться с отборной шпаной? - а против опасной – не для
них, а для общества в целом травли, которая ведется. Чем опасна эта травля? Она опасна одним - когда с такой неадекватной силой травят бессильных - это
не просто аморально, это наводит на очень грустные мысли - потому что травят в больном обществе, так травят в тоталитарном обществе, так травят в том обществе,
где надо назначить врага, и где на уничтожении врага делается вся государственная политика. И я очень боюсь, что наше общество станет таким – я стараюсь
по мере сил против этого протестовать. В нормальной стране, в нормальной избирательной кампании ругаются, разоблачают, поливают друг друга грязью, применяют
черные технологии, бывает и физическое насилие, - это все входит в нормы демократии – до тех пор, пока это рационально.

А.ВОРОБЬЕВ: В нормальной стране?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: да. Пока это рационально. Пока вы боретесь с тем противником, который вам реально опасен, который может придти к власти – допустим, у него
30% голосов, у вас - 40%. Вы – республиканцы, они – демократы.

А.ВОРОБЬЕВ: И там есть насилие?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: бывает, допустим – не знаю. Ну, хорошо, там нет, в какой-то другой – есть. Дело не в этом. Бывает борьба рациональная: перед вами враг,
противник, политический оппонент, у которого вы хотите отнять голоса, который представляет реальную опасность для вашей власти. И тут - в английском обществе
не приняты совсем хулиганские приемы, а в итальянском приняты, еще где-то – но это борьба понятная, рациональная. Когда у вашего оппонента 1-2% голосов,
а у вас 70% голосов, и вы все свои силы обрушиваете на то, чтобы в стотысячный раз втоптать его в землю – это не рациональная борьба. Такая борьба бывает
в тоталитарных обществах, где нет оппонентов, а есть назначенные враги, - придуманные враги, где есть «охота на ведьм» – так охотились у нас в 30-е годы
на троцкистов, так охотились потом на диссидентов, - абсолютно бессильные группы, ничего из себя не представляющие, абсолютно не опасные ни в каком нормальном
обществе, но страшно опасные в тоталитарном обществе. Я еще раз говорю – это симптом. Это очень опасный симптом. Я надеюсь, что это случайный симптом,
я надеюсь, что после того, как предвыборная лихорадка спадет, - не только парламентская, но и президентская, - власть вернется к тому соотношению свободы
и несвободы, которое есть сегодня, и которое, повторяю, меня устраивает.

А.ВОРОБЬЕВ: Вы говорите о надежде, а мне все-таки как политолога, публициста и журналиста вас хотелось бы спросить, каковы предпосылки для наиболее вероятного
развития сценария – по этому пути, или по другому.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Объясняю мою точку зрения. Почему я считаю, что власть может не остановиться, а продолжиться эскалация иррациональности.

А.ВОРОБЬЕВ: Вы не исключаете этого?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Не исключаю. А продолжится ситуация иррациональности, насилия, нагнетания ненависти и далее – ограничение уже не политических свобод, а
моих социальных свобод, вмешательство в мою жизнь, ограничения элементарных прав – например, поехать за границу, говорить то, что я думаю, читать то, что
я думаю, и так далее - то есть, ход к тоталитарному обществу. Почему я этого не исключаю? Потому что любая бюрократическая система имеет огромную инерцию.
И если она не сталкивается ни с каким сопротивлением, то просто в силу своей инерции она движется все дальше и дальше, расширяется и расширяется, заполняет
собой любое беззащитное пространство. А мне не хочется, чтобы наша страна была беззащитной. Поэтому такое развитие я не исключаю – тем более, в условиях
острой борьбы кремлевских кланов, где может побеждать сильнейший и наиболее агрессивный, и наиболее опасный. Почему я считаю, тема не менее, что такое
развитие, безусловно, не запрограммировано, и более того, - оно не кажется мне наиболее вероятным, - я об этом уже говорил: прежде всего, в силу инстинкта
самосохранения самой правящей элиты. Они хорошо знают и хорошо помнят, что такое тоталитарное общество. Как в этом тоталитарном обществе истребляли, прежде
всего, сами правящие элиты. Как если даже их не истребляли - как это было в СССР поздних времен – они были запуганными рабами, запуганными советскими чиновниками
с их жалким распределителем, с их «Чайками», с их казенными дачами, с партконтролем, и так далее. Сегодня это вольные миллионеры, вольные миллиардеры,
которые делают практически, что хотят – занимаются сами, или через своих родственников бизнесом, и вообще состояние свободы приятно отнюдь не только мне
и вам. Им, я думаю, оно тоже приятно. И поэтому ограничивать себя, зажимать себя и загонять себя назад, в тот самый «совок», они тоже не хотят, - это первое
соображение.

А.ВОРОБЬЕВ: наша программа идет в необычном формате – потому что это напоминает такую лекцию Радзиховского.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Потому что я об этом думаю – это дело серьезное.

А.ВОРОБЬЕВ: Ладно, готов сделать некоторые послабления в этом формате, потому что программа называется «Особое мнение», к тому это последнее выступление
в таком формате до выборов.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Может, вообще последнее.

А.ВОРОБЬЕВ: ну, что вы.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну а что? Никогда ни от чего не зарекайся. Итак, первое соображение – им самим это невыгодно и опасно. Второе соображение – времена нынче
не те. Я не хочу сказать, что есть какой-то прогресс – развитие человечества, как известно, идет по синусоиде – есть прогресс и есть регресс. Но вот сейчас
этого нет. В начале 30-х гг. вся Европа была беременна фашизмом. Был прямой фашизм - Италия, Германия, Испания, был мягкий фашизм - Венгрия, Румыния, фактически
Польша. Был коммунистический фашизм. Тогда авторитарные, тоталитарные режимы были в моде. Сейчас их нет – разве что какая-нибудь Корея, ну, Иран. В Европе
их нет. А мы, как ни крути, все-таки страна европейская. Поэтому я думаю, что выпадать из общего мейнстрима и идти поперек планеты всей, наша номенклатура,
как мне кажется, тоже не хочет – не готова. У них нет идеи, - кроме того, это третье соображение, - ради которой это делают. У Гитлера была простая идея
– арийская раса первого класса. И - к мировому господству.

А.ВОРОБЬЕВ: А здесь какая ключевая цель – сохранение и легализация денег?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Совершенно верно. Здесь идея одна – сохранение. И вот ради сохранения на абсолютно ровном месте, в условиях прекрасной экономической конъюнктуры,
в условиях совершенно спокойного общества, отсутствия реальных политических оппонентов – вот в этих условиях пойти на безумные шаги типа установления диктатуры,
- поперек всему миру – я в это не верю. Но, тем не менее, поскольку в последнее время есть много опасных событий, и даже если вероятность развития такого
сценария 1%, полпроцента, - все равно я считаю, надо сделать то немногое, что от нас зависит, чтобы остановить это крайне опасное, - просто самоуничтожительное
и для нас по отдельности, и для общества в целом, и для России – самоуничтожительное развитие событий. Поэтому я считаю, что надо сделать то элементарное,
безопасное - я никогда в жизни не ходил ни на какие «марши», ни на какие не пойду, не стоял нигде, ничем не махал – ни флагами, ни под флагами, - не мое.
Я, кроме того, ненавижу любые толпы, крики, пафос и прочую галиматью. Но сделать простейшую вещь - придти и опустить свой бюллетень – считаю нужным. Даже
если посчитают неправильно. Все равно кто-то посчитает, - хотя бы для внутренней информации – правильно. Они не уверены в себе, они не готовы к резким
действиям - Каспарова на 5 дней посадили. Все возмущаются - на 5 дней! - друзья, это в России происходит – в России и убить могут, никто не заметит. В
Белоруссии убивали эскадроны смерти – забыли? Значит, они не готовы к решительным действиям – не готовы. Они имитируют. Имитируют брутальность, имитируют
агрессию, имитируют попытки диктатуры – очень хорошо. Вот пусть они прекратят эту имитацию. А чтобы им было легче прекратить имитацию, надо им сказать
– есть много людей, которые с этим не согласны – много.

А.ВОРОБЬЕВ: Посмотрим, сколько. Мы сейчас опять уйдем на небольшую паузу, а затем ваши вопросы в прямом эфире по телефону 363-36-59. А начнем с сегодняшнего
телеобращения президента Путина, показанного по всем центральным каналам - следующий блок так начнем. Далеко не уходите, оставайтесь с нами.

НОВОСТИ

А.ВОРОБЬЕВ: Еще раз здравствуйте. Леонид Радзиховский отвечает на ваши вопросы. И вопрос от Владимира из Казахстана, где, как мы помним, Назарбаев получил
90% на президентских выборах: «Проникновенное обращение г-на Путина к избирателям, я бы даже сказала, с плохо скрываемыми драматическими нотками в голосе
показывает, насколько обострилась борьба за власть в Кремле». А вы как думаете? Что это вообще показывает? Вы смотрели сегодня предвыборный ролик, записанный
Путиным еще на минувшей неделе?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нет, с меня как-то хватило лужниковской «пятиминутки" или «десятиминутки» ненависти. Я знаю, что сегодняшний ролик более спокойный – это
я слышал. Борьба в Кремле обострилась - для этого не надо никакие ролики смотреть - посмотрите, что посадили зама Кудрина и Кудрин не может получить к
нему свидание – идет грандиозный публичный скандал.

А.ВОРОБЬЕВ: Тогда другой вопрос: «Почему власть только за последнюю неделю наделала столько ошибок - я имею в виду абсолютно агрессивное выступление Путина
в Лужниках, выступление его в Питере « про сопливые носы», разгон «Марша несогласных», арест Сторчака, задержание группы поддержки Каспарова, и так далее.
Почему такая суета у партии и теперь у его лидера? У меня есть свое мнение на этот счет, но хотелось бы услышать ваше». Итак, ключевой вопрос – почему?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Потому что это называется словом «стабильность» - красивым словом - вот такая у нас стабильность, что смена власти воспринимается как пересечение
пропасти в два прыжка. Первый прыжок – уход президента, второй прыжок – выход из этой пропасти нового президента. Власть у нас максимально нестабильна
за последние, скажем, 10 лет. Пример: 1998 год, дефолт – вы можете себе представить, что бы произошло сегодня, если бы произошел дефолт? Я не могу. Потому
что рухнул бы миф об экономическом преуспевании - а может быть, и не миф. Рухнула бы эта картина. И в ситуации, когда нет никаких других институтов общества
– например, нет парламента, который смог бы самортизировать удар, - а в тот момент парламент действительно самортизировал удар, выставил Примакова, когда
нет никаких элементов гражданского общества – в этой ситуации, когда надламывается что-то – ну, например, происходит дефолт – валится вообще все. Самая
нестабильная власть - это так называемая "сильная власть". А смена власти…

А.ВОРОБЬЕВ: Сейчас многие вас обвинят в том, что дефолт в нынешней ситуации невозможен. Потрясение подобного масштаба вы имеете в виду?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Разумеется, да. Я не говорю о дефолте – мало ли, что может быть – ну, цена на нефть упала - никто же не знает, как она устанавливается.
Значит, власть сильно нервничает, потому что для них власть и собственность соединены – это все знают, смена власти может означать смену собственников
или, как минимум, управляющих. А в наших условиях управляющие, которые на потоках сидят, это те же собственники. Поэтому смена власти - тире - собственности
- это в тысячу раз страшнее для правящей элиты, чем просто смена власти. Что касается выступления Путина, то там мог быть миллион мотивов. Например, у
него личное раздражение против деятелей СПС – возможный вариант? Более, чем возможный. Ну, например, ему нравится выступать – он обрел вкус к публичным
выступлениям и реализует их, как ему кажется, правильно. Или вообще сценаристы кремлевские написали ему сценарий - что за фильм, где нет интриги, где нет
«плохих парней»? Блондинку надо спасать от плохих парней - и придумываются плохие парни. Их мало, так мы их раздуем. Это, - еще раз говорю, - оптимистический
сценарий - раздули под выборы, после выборов прекратят. Но часто бывает, что тактические приемы превращаются в стратегию, перерождаются в стратегию, входят
во вкус.

А.ВОРОБЬЕВ: И в этом опасность – мы говорили об этом.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: В этом опасность.

А.ВОРОБЬЕВ: Послушаем звонки слушателей.

СЛУШАТЕЛЬ: Виктор Николаевич, Москва, пенсионер. Я знаю, что власть боится. Власть боится признать свои ошибки в экономике.

А.ВОРОБЬЕВ: Виктор Николаевич, ваш вопрос?

СЛУШАТЕЛЬ: А очень коротко - вот согласны ли вы, что были допущены огромные ошибки в экономике, и в результате этого народ живет плохо и власть боится,
что народ возмутится.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Я не согласен, что были допущены огромные ошибки в экономике – по крайней мере, никаких разумных экономических идей, альтернативных тому,
что делало правительство, сначала Касьянова, а затем пост-касьяновское, но не Фрадкова, а Кудрина и Грефа - никаких разумных альтернативных идей я не слышал.
Я согласен с тем, что власть боится. Власть боится, что кто-то скажет - «Король голый» - это для власти страшно. Потому что придуман миф, страшно преувеличивающий
вполне реальные успехи. Успехи есть, но они страшно преувеличены. А самое главное – если вас постоянно критикуют, в режиме "нон-стоп» - критика не страшна.
Но если вам годами только лижут, кадят, не говорят ни слова правды и так далее, то слово правды страшно. Этим и опасна, этим и хрупка авторитарная власть.
Демократическая власть критики не боится. Когда президента поносят ежедневно с телеэкранов – ему не страшно. Саркози не боится сказать огромной беснующейся
толпе: не отступлю, не уйду. Почему? Потому что он легитимно избран, потому что есть демократические институты, потому что он знает, что он не нарушает
законы – он никого не обманывает. Да, он ведет жесткую, непопулярную политику – но он не обманывает. Как реагировала бы наша власть, если бы начались социальные
волнения такого масштаба, как во Франции? Два способа - первый – мгновенно уступить и отдать все: возьмите, только не плачьте, - как тут же, когда была
пенсионная реформа – ну, не пенсионная…

А.ВОРОБЬЕВ: Монетизация льгот.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да, тут же. А второй вариант – давить, как давил Николай Второй. Оба варианта неправильные. А демократическая власть увереннее себя чувствует,
вот и все. Власть, конечно, боится. А ошибок экономических, считаю, больших не было.

А.ВОРОБЬЕВ: И еще один звонок коротко - две минуты до конца эфира.

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Али, я пенсионер. Два вопрос г-ну Радзиховскому – первый – кто лучший президент был – Ельцин или Путин? И второй вопрос – в чем заключается
«План Путина»?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: На второй вопрос ответ простой - никакого «Плана Путина» нет, поскольку его никто не в состоянии изложить Иронически «Планом Путина» называют
тот наркотик, которым якобы дурят народ – слабо дурят, - потому что надо сказать, что вопреки той дикой агрессии, которая идет с экрана, народ сейчас спокоен,
народ не заводится, народ не агрессивный – сравните ситуацию 1993 года, когда искрило на улицах, и спокойную ситуацию сегодня. Так что план в смысле наркотика
слабенький. Вопрос, кто лучше, президент Путин или Ельцин, непростой, - не могу дать однозначного ответа. В чем-то лучше Путин, несомненно, в чем-то лучше
Ельцин. Если дадут задний ход, и если откажутся от этого сегодняшнего иррационального безумия, Путин, я считаю, хороший, адекватный президент. Если не
дадут - это катастрофический президент.

А.ВОРОБЬЕВ: Увы. Нет времени - алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Артем из Израиля.

А.ВОРОБЬЕВ: Ваш вопрос?

СЛУШАТЕЛЬ: Вам задавать?

А.ВОРОБЬЕВ: Все понятно, до свидания. Уважаемые телезрители и радиослушатели, если вы слышите по телефонной трубке мой голос, голос моего собеседника, а
также голос любого ведущего, когда вы дозваниваетесь, это значит, что вы в прямом эфире. Выключайте немедленно все радиоприемники и телевизоры и слушайте,
что вам говорят в трубку. А там вас просят всегда одно и то же – представиться. Задать вопрос, после этого повесить трубку, включить телевизор и наслаждаться
программой Леонида Радзиховского «Особое мнение», Леонид, я благодарю вас за этот эфир – он действительно получился не совсем обычным, не совсем форматным,
но мы встретимся с вами ровно через неделю, в это же время, в 19.08 по Москве.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Поживем – увидим.

А.ВОРОБЬЕВ: Да, пессимист – это информированный оптимист. Леонид Радзиховский и Алексей воробьев. До свидания.

Полная версия

Copyright © 2004 - 2006
Радиостанция «Эхо Москвы»