Радиостанция «Эхо Москвы»: Культурный шок, Суббота, 10 Ноябрь 2007
http://echo.msk.ru/programs/kulshok/56202/index.phtml
sys/logo_print
Культурный шок

таблица из 2 столбцов и 2 строк
Ведущие:
Ксения Ларина
Гости:
Мишель Уэльбек
французский писатель, автор скандальных романов
конец таблицы
Суббота, 10 Ноябрь 2007

К. ЛАРИНА: 14 часов 13 минут. Добрый день. У микрофона Ксения Ларина и мы начинаем нашу программу «Культурный шок» и у нас сегодня гость очень интересный.
Наверняка, это имя вам хорошо знакомо. Это французский писатель Мишель Уэльбек. Я думаю, что справедливо, что именно в эту передачу мы позвали нашего героя,
поскольку каждый его роман для большинства потребителей как раз таким культурным шоков является. Я назову самые известные книги нашего гостя. Это «Платформа»,
«Возможность острова», «Элементарные частицы». Кроме того, Мишель Уэльбек поэт замечательный и с его стихами русскоязычная публика тоже хорошо знакома.
Тут я еще, когда готовилась к программе, в кино он тоже работает профессионально. Уже несколько фильмов сделал, кроме того, выпустил музыкальный альбом,
увлекается серьезно фотографией. На сей раз Мишель Уэльбек приехал в Москву, чтобы поговорить о том фильме, который он уже снял, но еще никому не показывал.
Это экранизация романа «Возможность острова». Надеюсь, что, когда фильм будет закончен, мы его увидим. А сейчас Катя Пилавина нам помогает, переводит Мишелю
все, что я говорю. Добрый день.

М. УЭЛЬБЕК: Здравствуйте.

К. ЛАРИНА: Нашим слушателям напомню средства связи. У вас есть возможность задать напрямую вопрос Мишелю. Номер смс - +7-985-970-45-45. И номер телефон
прямого эфира 363-36-59. Мишель, у вас очень плотная программа, я уже видела вас и на телевидении и слышала вас на другом радио. У меня такой вопрос –
мы вам еще не надоели все?

М. УЭЛЬБЕК: Нет, все проходит хорошо. Несправедливость касается тех журналистов, которые общаются со мной в конце дня, но сегодня вы первые и все будет
хорошо.

К. ЛАРИНА: Я надеюсь, что разговор у нас будет интересный и надеюсь, что слушатели нам помогут, потому, что много вопросов пришло на наш сайт в начале программы.
Я бы хотела начать с этих вопросов. Мария пишет: «Ваши книги мне очень нравятся с литературной точки зрения, но при этом подвергают меня в депрессивное
состояние и вызывают нежелание жить. Должен ли, на ваш взгляд, писатель задумываться о последствиях своего творчества?». Длинный вопрос. Но перевели.

М. УЭЛЬБЕК: Часто книги, которые ставят перед собой задачу быть веселыми, звучат наигранно и фальшиво. И эффект еще хуже. Кажется, что автор издевается
над вами. Я думаю, что у каждого бывают депрессивные моменты, но еще сложнее писать о счастье. Вот почему романы кажутся более депрессивными, чем жизнь,
потому, что просто проще писать, когда какая-то драма происходит.

К. ЛАРИНА: Сейчас в моде хэппи-энды. К вашим книгам это никак нельзя отнести. Вы какой-нибудь выход человечеству предлагаете?

М. УЭЛЬБЕК: Мне часто задают этот вопрос. Можно сказать с уверенностью, что любовь спасает. В идеале тот, кто любит – должен быть счастлив самим фактом
испытывать это чувство. На практике это не всегда получается. Даже если это любовь не взаимна, сам факт должен быть самодостаточным для счастья. Потому,
что это очень мощная сила жизни.

К. ЛАРИНА: Вы как-то это неубедительно говорите, по-моему, сами сомневаетесь. (Смеется)

М. УЭЛЬБЕК: Нет, я просто вижу на практике, что люди хотят быть любимыми взаимно. Все-таки, есть отдельные моменты и пассажи в моих книгах, когда герои
счастливы оттого, что они любят. Я не согласен с мыслью о том, что конец книги определяет ее смысл. Даже если конец у книги трагический, это не должно
никак окрашивать книгу. В названии «Возможность острова» мне хотелось бы подчеркнуть возможность существования островов в течение времени. В книге есть
моменты прекрасного счастья.

К. ЛАРИНА: В каждой вашей книге есть моменты безоблачного счастья, но кончаются они всегда трагически. Счастье очень быстротечно, это миг.

М. УЭЛЬБЕК: Но если отдать себе отчет в том, что вечность заключается в моменте, в миге, то в этом спасение. Я, конечно, не знаю, я все-таки еще недостаточно
стар, но мне кажется, что люди, которые умирают, находятся на грани смерти, должны быть счастливы воспоминаниями.

К. ЛАРИНА: Вот сказал сам про возраст. Ему исполняется в феврале 50 лет, буквально через несколько месяцев. И я вспоминаю классическую его фразу, что в
50 лет жизнь только начинается, но заканчивается в 40.

М. УЭЛЬБЕК: Да.

К. ЛАРИНА: Так вы подошли к 50-летнему рубежу. Согласны со своим афоризмом? (Смеется)

М. УЭЛЬБЕК: Да. Я нахожу хорошей эту фразу. Я много посвящаю описанию любви и стремлениям стареющих мужчин к юным девушкам. Но я, все-таки, не имею такого…
Я еще этого не достиг.

К. ЛАРИНА: Как это? А какие девушки рядом с вами? (Смеется)

М. УЭЛЬБЕК: Ну это на грани, знаете ли… Нет, я вас уверяю, это не автобиографические сюжеты.

К. ЛАРИНА: Тем не менее, следующий вопрос от нашего слушателя, от вашего читателя. От Виктора. «Действительно ли в каждом из ваших романов, один из героев
– это вы?»

М. УЭЛЬБЕК: Нет. Для меня сложный выбор в моих романах всегда - писать ли от первого лица, или нет. Когда используешь речь от первого лица – это вовсе не
для того, чтобы говорить о себе. Очень легко использовать речь от первого лица, говорить «Я» о ком-то, кем точно не хочешь быть. И это очень удобно и легко
для того, чтобы описывать те события, которые хотелось бы, чтобы случились с тобой. Очень много моментов, касающихся меня, частиц меня в «Элементарных
частицах», где я не использую речь от первого лица.

К. ЛАРИНА: А кто из двух братьев – вы?

М. УЭЛЬБЕК: Это ни один, ни другой. Я просто брал какие-то моменты, детали из автобиографии. Если хотите, я с удовольствием поговорю об этом. На первых
50 страницах книги закладывается дистанция, относительно героя. То есть, те элементы себя, которые в него вкладываешь или нет. Но после этих 50 страниц
персонаж уже развивается абсолютно самостоятельно. Написание романов – это что-то вроде эксперимента с собственным сознанием, т.е. создавать и развивать
какие-то образы. Начало очень важно. Можно взять то же имя, что у себя, но совершенно другую внешность. И таким образом получается некая смесь, т.е. персонаж,
который и немножко я, и немножко не я.

К. ЛАРИНА: А со своими врагами можно расправляться с помощью литературы?

М. УЭЛЬБЕК: Такой прием, мне кажется, используется в «Бесах»

К. ЛАРИНА: Тургенев где.

М. УЭЛЬБЕК: Где речь идет о Тургеневе. Я тоже в своих книгах это использую. Но у меня это не так интересно, потому, что я никогда не сводил счеты с кем-нибудь
неизвестным. Я сейчас подумаю. Если кто-нибудь… В последней книге есть известный персонаж Мишель Альфре, не знаю, известен ли он в России.

К. ЛАРИНА: Мне нет. Давайте мы сейчас на Новости уйдем, потом продолжим наш разговор. Напоминаю, что в гостях у нас Мишель Уэльбек.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА: Мы продолжаем наш разговор. Здесь, в студии «Эха Москвы» писатель Мишель Уэльбек. Я напомню нашим слушателям, что мы принимаем и ваши вопросы.
+7-985-970-45-45 – для смс. И телефон 363-36-59. О другой стороне медали под названием «творчество» я хотела бы поговорить во второй части нашего разговора.
Не секрет, что частенько книги Мишеля становились причиной для судебных разбирательств. Это касается проблем, связанных с религиозными вещами, либо с национальными.
Часто Мишеля обвиняют в неполиткорректности, что он своими откровениями наносит вред той или иной части общества или представителям той или иной религии.
У меня такой вопрос к вам, Мишель. Существуют ли запреты в искусстве? Табу. Или в искусстве можно все?

М. УЭЛЬБЕК: В начале моей жизни я не был против понятия цензуры. Я теперь больше разделяю дух корпоративный писательский, я склонен защищать писателя, в
каких бы условиях он не находился. В любой ситуации. Во Франции очень сложная и в чем-то извращенная ситуация, поскольку государство не хочет осуществлять
цензурный контроль, потому, что это будет плохо воспринято. Так не делается. И таким образом, кто угодно может подать в суд на какую угодно книгу, если
почувствует себя оскорбленным. В моем случае – это были мусульмане, сейчас католики начинают это делать. Кто угодно может. И ситуация намного хуже, чем
если бы была просто традиционная цензура. Потому, что издатели терпеть этого не могут и они заставляют читать книги адвокатов, чтобы удостовериться, что
потом не будет никаких жалоб.

К. ЛАРИНА: А как происходят судебные процессы, связанные с творчеством? Там какая-то лингвистическая экспертиза? Как это происходит?

М. УЭЛЬБЕК: Что совершенно ужасно – это то. Что адвокаты по основному праву, это адвокат, который назначается государством и можно выиграть или проиграть
дело. Все зависит от адвоката. Как повезет. Нужно стараться как можно меньше говорить, скромно себя вести и не выглядеть хитрым типом. Но, в общем, это
пугающе, потому, что эти судебные аппараты – это просто страшно.

К. ЛАРИНА: И потом, какие есть критерии? Это художественное произведение. Как можно судить за вымысел?

М. УЭЛЬБЕК: У меня было два процесса в моей жизни. Первый – менее нашумел, но это тоже симптоматичный процесс. Я назвал настоящим именем, настоящим названием
место отдыха одно. И их жалоба заключалась в том, что это им портило дела и в превратном свете представляло. И они выиграли. Пришлось поменять название.
Второй процесс был гораздо более часто освещен в прессе, в СМИ, потому, что во Франции запрещены призывы к розни межнациональной.

К. ЛАРИНА: Ну, это везде запрещено.

М. УЭЛЬБЕК: Это важный момент, потому, что, поскольку призывы к расизму запрещены, но тот факт, что о мусульманах говорится плохо – это призыв к такого
рода отношениям. Но они проиграли. Но это совершенно очевидно, что факт быть мусульманином – это не расовая принадлежность. Мусульмане есть во всех расах,
т.е. и белые, и желтые, и черные.

К. ЛАРИНА: Но, тем не менее, ваше отношение к исламу, оно определенное, потому, что самое однозначное высказывание позволили себе даже не в книге, а в интервью,
когда называли ислам самой тупой религией.

М. УЭЛЬБЕК: Да.

К. ЛАРИНА: В этом что-то личное? В отношении к этой религии.

М. УЭЛЬБЕК: Это мое мнение, точка зрения такая. Нельзя сказать, что это моя навязчивая идея. Я никогда не размышляю специально над этим.

М. УЭЛЬБЕК: Очень опасно для жизни. Я говорю сейчас всерьез, потому, что мы сейчас вспоминаем судебные процессы. Но ведь были убийства настоящее. Трагическая
история с голландским режиссером Тео Вангогом, которого просто убили за то, что он позволил себе коснуться каких-то болезненных тем, связанных с исламом,
положением женщины в мусульманстве в своих фильмах.

М. УЭЛЬБЕК: Да. Я себе отдаю в этом отчет. У меня с ним общие друзья. Участники работы над моим фильмом снимались в фильмах вместе с ним. Я знаю, что это
очень опасно.

К. ЛАРИНА: Тогда как находить здесь точки в диалоге? Возможен ли диалог с теми, кто способен на такое отношение, кто способен на убийство?

М. УЭЛЬБЕК: Но радикальные исламисты не хотят диалога. Они просто хотят вас убить – и все. Нужно отдавать себе отчет в том, что все мусульманские страны
подвержены глубоким внутренним противоречиям. Есть люди, которые хотят ужесточения правил ислама и укрепления его и есть те, кто жаждут либерализации общества.
Так, например, в Иране, на протяжении 10 лет сменяются периоды, когда исламизм ослабевает и, наоборот, очень сильно укрепляется. Это происходит очень быстро,
эта смена ситуаций. Я считаю, что нужно искать диалог с мусульманами и не оставлять тех, кто в этой среде хотел бы либерализации. Они находятся тоже в
состоянии угрозы.

К. ЛАРИНА: Почему вы не живете во Франции?

М. УЭЛЬБЕК: Главной причиной было то, что мне очень хотелось выучить английский. Из-за того, что меня переводят во всех странах мира, я понял, что очень
неудобно, когда не говоришь по-английски, много путешествовать. Французский, все-таки, очень сложный язык, на самом деле. Мне кажется, что английский язык
победил просто потому, что его проще выучить всем, во всем мире.

К. ЛАРИНА: То есть, вы хотите сказать, что уехали из Франции только для того, чтобы выучить английский язык?

М. УЭЛЬБЕК: Да. Нет, совершенно серьезно. На самом деле, я не люблю говорить по-английски, иначе, если я не буду постоянно находиться в ситуации, где я
обязан говорить по-английски, я просто не буду говорить по-английски.

К. ЛАРИНА: Вопрос от Николая. «Вас уже успел удивить г-н Саркози в качестве президента или это еще впереди?».

М. УЭЛЬБЕК: Я его нахожу очень удивительной личностью. Но я не очень слежу за политическими новостями. Это действительно удивительный персонаж. Есть книга
Саркози, писательницы, которую я очень знаю. И она взяла на себя этот риск. Это, действительно, очень опасно для хорошего писателя, потому, что можно глубоко
продвинуться в понимании личности. И Саркози сказал о книге, что, даже если это меня сотрет с лица земли, втаптывает в грязь, это сделает меня более сильным.

К. ЛАРИНА: Молодец!

М. УЭЛЬБЕК: Это удивительно! Такой уверенности в себе во Франции не видели со времен де Голля.

К. ЛАРИНА: А у вас есть любимые политические деятели вообще?

М. УЭЛЬБЕК: Меня всегда волновал Робеспьер. (Смеется). В 12 лет я увидел по телевизору пьесу драматическую, которая меня удивила. Он должен умереть и его
спрашивают, боится ли он?

Переводчица: Это очень красиво по-французски..

М. УЭЛЬБЕК: Я слишком ответственен за жизнь, чтобы бояться.

К. ЛАРИНА: Это Робеспьер ответил?

М. УЭЛЬБЕК: Да. Я разделяю пристрастие Бодлеры, это малоизвестный факт. Ему очень нравились многие высказывания Робеспьера, которые, действительно, очень
глубоки и красивы.

К. ЛАРИНА: Немножечко хотелось бы поговорить о кино. Существуют «Элементарные частицы» уже в кино, в России была экранизация, мы ее видели. Насколько я
знаю, вам это кино не очень понравилось. Почему?

М. УЭЛЬБЕК: Это очень досадно, потому, что актеры прекрасные. Но сценарий неудачен, слишком расплывчатый и они не могут, им негде развернуться. Но визуальный
ряд неплох.

К. ЛАРИНА: А больше ничего не было из экранизации?

М. УЭЛЬБЕК: «Расширение пространства борьбы». Первый роман.

К. ЛАРИНА: И как?

М. УЭЛЬБЕК: Мне понравилось очень. Это довольно радикальный фильм. Есть немножко скучноватые моменты в середине фильма, потому, что показывают тоску и депрессию
персонажа. Но это фильм, который хочется посмотреть еще раз.

К. ЛАРИНА: Еще в театре, я знаю, уже ставили даже «Платформу». Я не знаю, видел Мишель эту инсценировку? Голландский режиссер ставил в Бельгийском театре.

М. УЭЛЬБЕК: Да. Голландский режиссер.

К. ЛАРИНА: И как? Видели?

М. УЭЛЬБЕК: Нет, я не видел. К тому же, язык все-таки. Сложно смотреть пьесу в театре, когда не понимаешь языка. Мне рассказывали. Идея, которая мне очень
понравилась. Блестящая! Начинается с покушения на жизнь Валери. Есть персонаж-террорист, который находится в тени во время всего повествования и это судьба.

К. ЛАРИНА: Которая присутствует все время.

М. УЭЛЬБЕК: Да. Мне кажется, что это хорошая идея.

К. ЛАРИНА: Кстати, самое несправедливое для меня в ваших работах – это история с Валери. Мне было ужасно горько, когда ее не стало. Это несправедливо!

М. УЭЛЬБЕК: Да. Это грустно. Это правда.

К. ЛАРИНА: А почему вы его оставили, а ее убили? А не наоборот?

М. УЭЛЬБЕК: Нужно, чтобы кто-то грустил потом. Я писал эту книгу ради последних страниц, после смерти Валери.

К. ЛАРИНА: Сегодня у вас будут дебаты с вашим коллегой господином Бегбедером в Москве, в России. Через три часа.

М. УЭЛЬБЕК: Да.

К. ЛАРИНА: Вот он, в отличие от вас, книжку о России уже написал. А вы когда это сделаете?

М. УЭЛЬБЕК: Я уже вчера говорил об этом. Хорошая мысль.

К. ЛАРИНА: Пора.

М. УЭЛЬБЕК: Не знаю, пора или нет, но может быть. (Смеется) Для того, чтобы возникло такое желание, нужно немножко понять, но не все.

К. ЛАРИНА: Оставайтесь!

М. УЭЛЬБЕК: Да, хорошо. Я согласен. Это очень мило с вашей стороны.

(Смеются все)

К. ЛАРИНА: Спасибо большое. Наша встреча окончена. Спасибо, Мишель. Я желаю вам выдержать эту плотную программу до конца визита.

М. УЭЛЬБЕК: Хорошо. Очень хорошо все организовано. Все такие милые со мной. Все очень хорошо.

К. ЛАРИНА: Спасибо. До встречи.

Полная версия

Copyright © 2004 - 2006
Радиостанция «Эхо Москвы»