Неофеодальные будни

Никак не осознает Эдуард Вениаминович Лимонов (1943-) факт неофеодализма. Не верил долго он, что рулит не «капитализм», а именно «самодержавие-православие-народность». И будучи в этом заблуждении – обрушился на ложную цель. Мол, поскольку левые на Западе борются с буржуями, то и мы в РФ выступим против буржуев и против капитализма, и работяги города и села свершат новую большевистскую Революцию. Не на предпринимателей же или кулаков опираться и не к «буржуазной демократии» надо стремиться, а, как Чавес, - к прямому партисипативно-плебисцитарному народовластию.

Жизнь Эдуарда Лимонова феерична, можно позавидовать, и творчество на высоте, а вот идеология какая-то непоследовательная, поверхностная. Конечно, не только он исходит из неверных диагнозов, но он, в отличие от различных «вумников» и «аналитиков», ведёт за собой цвет нынешних российских пассионариев. Позиционироваться идеологически необходимо. Можно это сделать, к примеру, через идейную полемику с Александром Солженицыным и политическую схватку с Юрием Лужковым. Тогда волей-неволей придется убедиться, что сталкиваешься не с «империализмом», а с «опричниной».

Об умершем 3 августа 2008 года Александре Исаевиче Солженицыне, которому 11 декабря исполнилось бы 90 лет, он пишет 13 августа в статье «Я и Солженицын»:

«Солженицын умер. Масштаб его личности стал мне полностью понятен 4 августа. Он был большой человек. Я не отказываюсь от той критики, которой я его подвергал, всё остается на местах, но вот констатирую, резюмирую: большой, исторический человек ушел в мир иной.

Он был возраста моего отца. Собственно, с ним я и боролся как с отцом, против которого бунтуют. Я бунтовал и не примирялся, но странным образом, похоронив его, я понял, что именно я его наследник или, как я сказал "Коммерсанту", "преемник". Сейчас объясню в чем дело.

Александр Исаевич не был политиком. Но он заведомо был идеологом. В своих старомодных неуклюжих произведениях он предлагал России способ существования, пытался подсунуть свое видение российского и советского прошлого и будущего. Он был холоден, неприятен, догматичен, как политрук. Он не создал нам Раскольникова, не создал Вронского, не создал Базарова, но дал нам себя и свои неуклюжие планы для России. Он был смел и не смущался своих наскоро слепленных банальных книг. А сквозь эти книги прорывался его вполне консервативный, идеалистический, не могущий быть никогда исполненным план для России.

Мой план противоположен. Тому, кто читал мои идеологические книги "Другая Россия" и "Ереси", кто наблюдал за моей политической деятельностью, это абсолютно ясно. Однако мы с ним одного типа таланты: у нас (у него были) грандиозные планы для России. Больше ни у одного писателя нет, есть у меня. Он был преобразователь-консерватор, я – преобразователь-революционер. Он надеялся на призрачное якобы родство государствообразующих славянских народов (оказавшееся уже в ночь в Беловежской пуще ложной идеей, придуманным мифом) - я призываю в "Ересях", в главе "Национальный проект России", покинуть истощенные земли в центральной России и освоить Казахстан и Туркестан. В своих недавних политических предложениях я предлагал перенести столицу России в Южную Сибирь, предположительно в район Омска, чтобы исправить нездоровый географический инфраструктурный перекос России на Запад. Совсем не глупая идея, каковую мои косные современники, кажется, плохо переваривают. Но так будет не всегда.

Оглядывая литературный пейзаж вокруг себя, вынужден констатировать, что оспаривать наследство Солженицына у меня некому. Российские писатели, как правило, антиидеологичны, идеологических проектов никто не выдвигает. Банальный либерализм одних, ностальгический советизм других, бытописательство третьих - все это исключает появление смелых проектов. Поэтому именно в этом смысле я его преемник. У многих это вызовет злобу, у иных – усмешку, но это так, и поделать с этим ничего нельзя.

Самым дурацким образов 6 августа меня, единственного из тысячи или более человек, пытались не пропустить в Донской монастырь. Точнее, не знали, что со мной делать. Несчастные милиционеры, за спинами которых стояли сотни сотрудников Федеральной службы охраны, в буквальном смысле потерялись, только что руки не тряслись от волнения. Зачем-то потребовали приподнять штаны - очевидно, допуская, что у такого человека, как я, могут оказаться черные пистолеты в носках, прикрученные к щиколоткам. Мало того, что я два раз прошел для них через металлодетектор, так они еще огладили меня "утюгом" ручного металлодетектора.

Поинтересовались, что у меня во внутреннем кармане пиджака. Я сказал: паспорт и удостоверение члена Союза писателей России. Попросили показать удостоверение. Я показал. Дальше они не знали что и делать. Я сказал: "Ну вот что, либо задерживайте меня по всем правилам – протокол и все такое, - либо я пошел в храм". И я пошел на них.

Милиционеры, все как на подбор подполковники, не применяя рук, закрыли мне путь милицейскими грудьми, каждый своей. "Ах так! – cказал я, - тогда я пошел к прессе!" Я прошел путь метров в пятьдесят обратно до ворот, и едва я появился в них, как сотни фотографов и телекамеры всего мира бросились ко мне. "Эти дикари, - начал я, - не пускают меня проститься с писателем Солженицыным. Полагаю, потому что приехал президент Медведев. Но я явился не на бенефис к Медведеву, я пришел к Солженицыну".

Далее я не успел ничего сказать, упомянул только про поднятие штанин, а ко мне уже протиснулись два милицейских полковника: "Идемте быстрее, вам разрешен вход". Я пошел с ними. "Это не мы, это ФСО", - пробормотал ближний ко мне полковник. (Моих охранников они все же не пропустили, двоих нацболов задержали...) Идя с полковниками, я подумал, что эпизод напоминает подобные ему из книги Солженицына "Бодался теленок с дубом"».

Где здесь «капитализм»? Такой дикости не представляю ни в одной «капиталистической» стране. Но это – цветочки. А вот – ягодки, бодание Лимонова с дубом цинично-бесманно-надругательского «правосудия». Об этом Эдуард Лимонов рассказывает в заметке от 25 ноября 2008 года «Я дал себе слово»:

«Мосгорсуд принял решение отказать мне в рассрочке выплаты 500 тысяч Лужкову. Вот я думаю: как бы это так умудриться, живописать все происходящее со мной в связи с судебным иском Лужкова, чтобы не выставил он еще один иск. Попытаюсь пройти по этому вполне реальному, а не воображаемому лезвию.

Придется говорить о себе. Потому что я собственной физической персоной принимаю удары власти. Когда я писал о том, как я нахожусь в тюрьме, а всякая сволочь, имеющая доступ к Интернету, разглагольствовала, что я, дескать, пишу только о себе, называя это "нарциссизмом", мне хотелось передушить их по одному и выбросить их подлые шкурки.

Так вот, о себе, и эпохе, и моих гонителях.

По моему мнению, мэр Ю.М. Лужков - человек средневековый, даже не городничий XIX века, а такой себе шеф вооруженной дружины, захватившей город, представим его так. Уже пару столетий назад такие типажи абсолютных феодалов исчезли из городов мира, но у нас ведь далекая окраина мира - Холодильник Истории. Как феодал, мэр Лужков, видимо, претендует на абсолютную власть над горожанами.

Иначе, продолжаю я размышлять, зачем ему оспаривать высказанное мною мимоходом (речь шла о запрете мэрией "Марша несогласных" и о перспективах выиграть процесс против мэрии) мнение, что в московских судах антилужковские решения не принимаются? Вот я бы на месте Лужкова усмехнулся и, гордый своей (его) действительной властью, пропустил высказывание Лимонова мимо ушей, поехал бы очередную столичную стройку обозревать. "Собака лает, караван идет". Тем паче что Лимонов ничего обидного не пролаял.

Как журналист я 20 лет воспитывался в европейских изданиях, поэтому твердо знаю, что можно, а чего нельзя. По-нормальному размышляя, градоначальник должен бы быть доволен признанием мною его власти, авторитета, который, хочет того Лужков или нет, распространяется на всех служащих нашего мегаполиса, от таджиков-дворников до личных замов г-на мэра.

И на судей этот авторитет влияет, да еще как. Поступает дело, в котором в качестве одной из сторон фигурирует Великий Мэр. Русская смекалка подсказывает женщине-сардельке лет сорока пяти от роду или карьеристу - долговязому глисту тридцати лет, что безопаснее всего решить дело в пользу градоначальника. О нет, я никогда не утверждал, что мэрия опускается, допустим, до телефонных звонков судье. Нет, ни в коем случае. Достаточно фамилии Самого Крупного Феодала Московской Земли, чтобы ввести судью в нервный кризис и предынфарктное состояние. А фамилия в исковом заявлении, вот она, светится.

Дико всё это, дикость всё это. Как и сумма в 500 тысяч рублей. Это всё из тех же категорий, что Александр Полежаев, отданный в солдаты, или Тарас Шевченко, забритый служить в Туркмению. Средневековая, тяжелая, обидчивая, раздражительная, мстительная, средневековая еще раз ментальность. Российская наследственность, понимающая власть как насилие, разорение, полное подавление, чтоб не пикнули. Вот кто виноват: философские категории, получается. Разное понимание нами их власти и ими своей (их) власти. Но они что, не виноваты? Виноваты.

И тянется сериал, который правильно было бы назвать "Поэт и Феодал", потому что я уже третью книгу стихов подряд пишу. Потому что у меня описали помимо кресел, обогревателя и телефонов еще и 191 экземпляров книги моих стихотворений "Ноль часов". Туда вошли, кстати, стихи, написанные в тюрьме и после тюрьмы. Мало того, что мое доброе, умилительно гуманистическое государство меня держало за решеткой, так еще и четыре пачки книг стихов о тюрьме описало. Ну, чтоб полностью в моей биографии была истина, вся чаша российских страданий. Вот тебе и сума, друг! Между тем в тюрьмах, где я сидел, с гордостью указывают вновь прибывшим: "Вот камера, где сидел Лимонов!" Это и в Лефортовской тюрьме так, и в Саратовском централе.

Они что, не понимают, что выглядят гонителями и преследователями, не понимают, что осуществляют травлю?! Не понимают, видимо. Репутации Юрия Михайловича Лужкова сериал "Поэт и Феодал" наносит ярко выраженный репутационный ущерб. Даже те, кто не выносит на дух политика Лимонова, понимают отталкивающий душок, исходящий от попыток заставить отца многодетной семьи (трое детей) возместить мэру-феодалу полмиллиона.

К сожалению, все это очень русская история. Очень средневековая, невзирая на сверхсовременные автомобили, в которых передвигается Градоначальник. Архетипическая история, вновь и вновь повторяемая во времени.

Правду я все равно буду говорить. Президенту, премьер-министру, депутатам и градоначальникам. То, что в России на всех уровнях власти воцарился тиранический способ правления, я говорил и буду говорить. То, что политические конкуренты власти, и я в том числе, насильственно отрезаны от политики, я говорил, и буду говорить. Что в России установлен режим насилия, я буду говорить, пока в моей стране не будут проведены свободные выборы. То, что российские суды несвободны, ясно всем гражданам, в том числе и тем, кто голосовал за Путина и Медведева. То, что часть судей заслуживает быть посаженными за решетку за принятые ими неправовые решения, знает любой гражданин Российской Федерации.

Моя история - только видимая часть айсберга несправедливости. У миллионов граждан России есть свои, порой куда более трагичные истории с судами и властными фигурами. Просто я известен, а миллионы – нет.

Я не градоначальник. Я поэт и политик. И все же авторитет у меня есть, и думаю, он будет не меньше, а то и побольше, чем у Градоначальника. История с полумиллионом вопреки желанию тех, кто ее начал, обернулась в мою пользу. Мой моральный авторитет в ходе этого вынужденного для меня сериала - вырос. Сериал показал гражданам моей страны, что я живу не лучше их. Они видели по РЕН-ТВ мои рубашки и носки, развешанные над ванной, они выяснили, что у меня нет сбережений, что я не вор. Что я такой же, как они. И это новое знание граждан обо мне, верю, принесет мне не сегодня-завтра пользу.

6 августа, стоя в Донском монастыре со свечой в очереди к гробу Солженицына, я тяжело обдумывал жизненный путь покойного. Я оспаривал его еще в 70-е и 80-е годы, но с течением времени я признал, что Солженицын был Большим человеком, чуть-чуть недотянувшим до Великого человека. Его ошибки все совершены были в середине 90-х годов. Тогда он сблизился с российской властью. Не надо было ему этого делать. В конце 90-х он уже отшатнулся от власти, но затем опять сблизился с нею в лице Владимира Путина.

Сблизившись с властью, Солженицын отказался по сути дела от своей миссии Великого человека. А она такова: невзирая ни на что и ни на кого, говорить гражданам правду. Это тяжелая миссия – жить под градом насмешек, подвергаться травле, служить мишенью оскорблений. От таких Великих людей отворачиваются близкие, их порой не понимают сторонники.

Нашему народу, изверившемуся, настроенному пессимистически, готовому вот-вот поверить в торжество мирового зла, нужен новый Солженицын, но крепче умершего. Я бы сказал, нам нужен протопоп Аввакум по крепости духа. Стоя со свечой у гроба, я дал себе слово говорить только правду. И я не повторю ошибки Солженицына. Будьте уверены.

Российская власть – черное зло сегодня».

Mishel:
В этой дерьморашке (я сейчас не о Лимонове) всё стало настолько омерзительно, что даже горе и трагедия уже не воспринимаются. Всё превратилось в дешёвый поганый фарс.

Zaqs:
Фарс закончится обломом власти
Естественно, если горе и трагедия воспроизводятся постоянно ("Курск", "Норд-Ост", травля Алексаняна и Ходора), а то и инициируются самой властью, то народ к ним привыкает, и они становятся нормой. Но у палки два конца: почему наша сегодняшяя гебня и иже с ними так цепляются за власть? Да потому, что знают истинную цену нынешнему правосудию и законности. Если Лужка с его короткой шеей вдруг прихватит инсульт, то его богатства живо раскулачат его преемники, а Батурина пойдет в уборщицы. Как раскулачили "Арбат-Престиж", "Юкос" и т.д. Нынешняя система опасна уже самой той клике, оккупировавшей страну.

http://alagner.livejournal.com:
---По моему мнению, мэр Ю.М. Лужков - человек средневековый--- Почему один Лужков??? КАЖДЫЙ губернатор в РФ - человек исключительно средневековый, так как получает свой пост путем принесения феодального оммажа единолично "сюзерену". Вопрос на засыпку - почему у обыкновенного американца случается ступор от вопроса: может ли Джордж Буш выгнать с работы Арнольда Шварцнеггера?

koctja:
Лимонов серьезные вещи говорит. И одна из главных - не писай против ветра. Понятие человек и Россия несовместимы, букашка и ВЛАСТЬ больше подходит. И кажется мне, что Лимонов довольно сильно поменялся. В начале 90-ых со своей откровенно фашистской идеологией он был невыносим. А ныне мне он даже нравится своей упертостью.

http://avvakoum.livejournal.com:
Горько написал Лимонов. Раннего Лимонова как политика я не выносил за его необольшевизм. Но, кажется, он меняется и глубже начал понимать Россию. К сожалению, ей не поможет никакой протопоп Аввакум. Когда Аввакум, низвергнутый властью и околовластной церковью, брел с нищей котомкой, попадья спросила его - "Доколе, батюшка, мы будем страдать?" Аввакум ответил: "До смертного часа, матушка". Думаю, что это и про нас, это страшный символ России.

Эдуард Лимонов наконец-то понял, в каком обществе очутился. Не в капиталистическом, а в неофеодально-опричном, к тому же компрадорско-сырьевом-периферийном. Конечно, нынешние вроде бы всемогущие неофеодалы сгинут, и история оценит их безусловно негативно, а вот Лимонов и ему подобные, прорвавшиеся к правде, - останутся. Только пусть до Лимонова дойдёт, что от неофеодалов страдают не столько нищие досубъектные работяги, которым всё равно, что творится в стране, а прежде всего люди активные и предприимчивые, стремящиеся к нормальной человеческой жизни и потому к свободе, которых не надо обзывать «буржуями» и тем самым отталкивать, а надо привлекать их и выражать их интересы и плечом к плечу бороться с неофеодализмом, заблокировавшим модернизационный прорыв России.