Век нам воли не видать? (окончание)

Ниже – рассказ Эмиля Суреновича Дабагяна о предпосылках и сути конвергентной попытки Уго Чавеса и его соратников соединить механизмы рынка и социализма. Если Дэн Сяопин шел к подобной конвергенции от уравнительного государственного социализма, то Уго Чавес – от олигархического периферийного капитализма. Замысел интересный и нетривиальный, и поэтому результаты «боливарианского эксперимента», как бы ни относиться к экстравагантной личности нынешнего венесуэльского мачо-лидера, выглядят поучительными. Критерий лишь один – взрастилась ли масса низовой субъектности или нет? Судя по всему, свершается кардинальная ошибка – субъектизация не просто отстает от социализации, но приносится ей в жертву. В этом – отличие Венесуэлы от КНР (не говоря о Сингапуре или Малайзии, а также соседней Бразилии), где форсированная адресная субъектизация идёт впереди массовой социализации и расширяет тем самым базу последней и подтягивает её. Читаем заключительную часть статьи: Э. С. Дабагян «Венесуэла: основные вехи политического развития в ХХ веке» (Новая и новейшая история, Москва, 2008 сентябрь-октябрь, № 5. стр. 48-67):

"/стр. 62:/ Острой критике подвергалась система формирования депутатского корпуса высшего законодательного органа - Национального конгресса, когда избиратели лишались возможности контролировать своих избранников, поскольку последние шли по партийным спискам, рождавшимся в результате закулисных сделок и интриг. Неуклонно рос абсен¬теизм на общенациональных выборах. В 1978 г. он составлял 12,43% (на девять пунктов превысив показатель 1973 г.), в 1983 - 12,25, а в 1988 - уже 18,09% (Salamanca L. Venezuela: la crise des partis politiques // Problemes d”Amerique Latine, Paris, avril-juin 1998, p. 21). "Эра процветания и всеобщего благополучия" завершалась, наметились признаки застоя, стагнации, а затем социально-экономического и политического кризиса. Постепенно иссякал приток поступлений от продажи нефти. Неуклонно нарастала внешняя задолженность: с 1973 по 1982 г. она увеличилась с 3,1 до 35,5 млрд. долл.

Паллиативные меры, принимавшиеся в 1980-е годы при президентах Л. Эрреры Кампинсе (КОПЕИ) и X. Лусинчи (АД), не приносили зримых результатов. На повестку дня вставал вопрос о кардинальных переменах. Неспособность верхов рационально распорядиться колоссальными природными ресурсами, огромным притоком нефтедолларов, их разбазаривание, особенно на импорт предметов роскоши, отбросило страну назад, за пределы уровня, достигнутого в 1970-е годы.

В феврале 1989 г. к власти вторично пришел К.А. Перес. Он победил на выборах в декабре 1988 г. с самым высоким результатом за всю историю демократического строя. Причина его триумфа крылась в ностальгии избирателей по эре процветания, в их надежде на возврат к ней. Однако, по мнению венесуэльского социолога X. Зоннтага, - К.А. Перес понимал, что осуществлявшаяся ранее модель развития, "упрочившаяся благодаря увеличению цен на нефть в 1973 г. и лишь слегка модифицированная во время его первого президентства, уже себя исчерпала. Следовало разработать и осуществить на практике иную модель" (Sonntag H.R. Venezuela: la vuelta de Carlos Andres Perez // Nueva Sociedad, 1989, № 99, p. 22-23).

Именно поэтому, несмотря на ожидания избирателей, Перес обратился к Международному валютному фонду, стремясь найти выход из кризиса, опираясь на технократический кабинет министров. Отвечая на вопрос о причинах столь резкого изменения курса по сравнению с недавним прошлым, он сказал: "Ситуация сегодня настолько иная, что ее нельзя сравнить с 1970-ми годами. Политическим лидерам приходиться менять взгляды. То, что было верно вчера, не обязательно актуально сегодня" (Financial Times, London, 21.11.1990).

Однако эти попытки встретили отчаянное сопротивление и верхов, и низов. В парламенте правительство не пользовалось поддержкой правящей партии, располагавшей большинством. Обнародование пакета мер в социально-экономической области, предусматривающих повышение цен на бензин, проезд в общественном транспорте, коммунальные услуги, вызвало невиданный доселе всплеск недовольства. Взбунтовались жители маргинальных кварталов Каракаса и других крупных городов.

Бунт был жестоко подавлен национальной гвардией и армейскими подразделениями. Количество убитых и раненых исчислялось тысячами, а материальный ущерб - миллионами боливаров. Моральные последствия не поддавались измерению и сказались позднее, оставив глубокий след в памяти народа.

Эти события встревожили общество, привели в движение все его слои. По стране прокатилась волна забастовок. 18 мая /1989/ по призыву КПВ прошла 12-часовая всеобщая стачка. В ней участвовали 98% организованных трудящихся (El Nacional, Caracas, 20.V.1989). Это была беспрецедентная по своим масштабам акция за 30 лет демократического строя. За короткий срок Венесуэла превратилась в зону сначала социальной, а затем и политической нестабильности.

/стр. 63:/ В этих условиях на авансцену вышли молодые армейские офицеры под руководством 38-летнего подполковника парашютного спецназа У. Чавеса. 4 февраля 1992 г. они предприняли попытку свергнуть легитимного главу государства. Заговорщики мотивировали свои намерения "исключительными обстоятельствами, тем, что государственная власть разрушила конституционный и правовой порядок, опираясь на тираническую исполнительную структуру, законодательный орган без народного представительства и продажную коррумпированную судебную власть" (Latin American Perspectives, London, 1996, vol. 23, № 3, p. 78).

Разъясняя причины, побудившие военных к активным действиям, У.Чавес подчеркивал: "Конституция, которую они (власти. - Э.Д.) сотворили, нелегитимна как по происхождению, так и по развитию. Ее одобрили с благословения господствующих политических партий" (Latin American Research Review, Albuquerque. 1998, vol. 33, № 2, p. 159). Он уточнял, что мятежники намеревались распустить Национальный конгресс, избранный при огромном числе воздержавшихся от голосования, и созвать Конституционную ассамблею, призванную внести фундаментальные поправки в Основной закон с целью его демократизации и обеспечения реального участия масс в решении коренных проблем.

Правительству удалось подавить мятеж. Его зачинщики были арестованы или высланы за границу, сотни младших и средних офицеров подверглись репрессиям и оказались уволенными из вооруженных сил, неблагонадежные сняты с командных постов. Число погибших составило 78 человек (Latin American Perspectives, London, 1996, vol. 23, № 3, p. 78). Как отмечала американская исследовательница Д. Норден, "попытка февральского путча потерпела неудачу в значительной степени из-за просчетов в планировании и организации, но она оказалась достаточной для раскручивания лидеров движения и их идей" (Norden D.L. Democracy and Military Control in Venezuela: From Subordination to Insurrection// Latin American Research Review, Albuquerque, 1998, vol.33. №2, p. 154-155).

Второй мятеж, совершенный уже высшими офицерами в ноябре 1992 г., также потерпел неудачу. Тем не менее эти выступления, сочетавшиеся с массовыми акциями организованных в профсоюзы трудящихся, дестабилизировали политическую обстановку. Кульминацией этой стадии кризиса стал импичмент, вынесенный в мае 1993 г. главе государства, - впервые в истории страны.

Подводя итоги неолиберального эксперимента, необходимо подчеркнуть следующее обстоятельство. Несмотря на неблагоприятный социально-политический фон, структурные реформы приносили плоды, особенно в макроэкономической области. Темпы роста производства, достигнутые не за счет нефтедобычи, составили в 1990 г. 7%, в 1991 г. - 10,4%, в 1992 г. - 7%. Инфляция снизилась до 30%. Удалось ликвидировать дефицит госбюджета и торгового баланса (McCoy J., Smith W. Desconsolidacion. - Nueva Sociedad, Caracas, 1995, № 140, p. 21).

Анализируя причины неудачи этого опыта, американские политологи Дж. Маккой и В. Смит отмечали: "Несомненно, что Перес не сумел добиться ни поддержки народа, ни одобрения парламентом своих планов переналадки экономики, долговременной финансовой и фискальной реформы, устойчивой приватизации, реформы пенсионного фонда, социального обеспечения и изменений в трудовом законодательстве. Вместо этого высокоорганизованная политическая система восприняла неолиберальную перестройку как атаку со стороны исполнительной власти и ее технократической команды, находившихся в изоляции. Они сделали недостаточные усилия для того, чтобы растолковать необходимость структурной переналадки, в том числе и партии президента" (Ibidem.).

В декабре 1993 г. состоялись очередные выборы, ознаменовавшиеся вторичной победой Р. Кальдеры. Однако на этот раз ветеран демократических битв, основатель и бес¬сменный лидер КОПЕИ баллотировался не от своей партии, а от блока организаций, получивших наименование "Национальная конвергенция". Свое решение он объяснял /стр. 64:/ тем, что в стране преобладает стойкое неприятие господства партий. Народ не хочет делать выбор между альтернативами, навязанными политическими машинами.

Кальдера набрал 30,5 % голосов избирателей, пришедших к урнам. Результат победителя оказался самым низким за всю историю демократического режима. Впервые выдвиженцы АД и КОПЕИ заняли второе и третье места. Ненамного отстал от них А. Веласкес - представитель оппозиционного Радикального дела. Несмотря на то, что партии статуса сохранили ведущие позиции в парламенте, их превосходство уже не являлось столь впечатляющим. Остальные партии завоевали треть кресел в верхней палате и почти половину - в нижней (Salamanca L. Op. cit., p. 9). Эрозия системы была налицо.

В период второго президентства Кальдеры (1994-1998) политическая обстановка смягчилась, не было заметных волнений и масштабных потрясений. Однако уязвимым звеном стала экономика. Бесперспективность осуществлявшегося курса подчеркивала крайности: откровенный популизм на начальном этапе, неолиберализм спустя два года.

Венесуэльский профессор А. Ромеро определил попытки команды Р. Кальдеры вывести страну из состояния стагнации, как агонию демократии, образно сравнил эти потуги с перестановкой стульев на палубе "Титаника" (Romero A. Rearranging the Deck Chairs on the Titanic: The Agony of Democracy in Venezuela // Latin Ameri¬can Research Review, 1997, vol. 32, № 1, p. 7). Потерпело фиаско намерение создать социально ориентированную рыночную экономику и сохранить с известными модификациями представительную демократию. "Ахиллесовой пятой" прежней системы являлось игнорирование интересов маргинальных слоев, влачивших жалкое существование в крупных городах. В политическом плане они своеобразно реагировали на подобную ситуцию. В ходе избирательных кампаний, как правило, отдавали предпочтение харизматическим кандидатам, игнорируя выдвиженцев партий статуса, что в конечном счете, им дорого обошлось. Этот феномен на примере Венесуэлы обстоятельно проанализирован А.Ф. Шульговским (Шульговский А.Ф. К. Маркс и Латинская Америка. Москва, 1970, стр. 32-33).

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Таково же экономическое положение и мотивы предпочтения электората В.В. Жириновского и ему подобных политиков в РФ/

Между тем стремительно менялся расклад политических сил и приближались очередные выборы. В ходе избирательной кампании 1998 г. громко заявила о себе новая политическая сила. Бывшие заговорщики, прощенные президентом Кальдерой в марте 1994 г., вышли из тюрем либо возвратились из эмиграции. Постепенно они стали склоняться к смене тактических ориентиров, создали политическую организацию - Движение V Республика (МКР), взяли на вооружение ненасильственные методы борьбы и зарегистрировались для участия в избирательной кампании.

По мнению учредителей МКР, все без исключения режимы, функционировавшие в течение почти 170 лет после кончины Боливара (в совокупности именуемые IV республикой), независимо от их характера и сущности, являлись олигархическими, предали забвению его идеалы и мечты о справедливом обществе, которые Боливар пытался воплотить в деятельности трех первых венесуэльских республик. На смену этим режимам должна прийти "боливарианская V республика" социальной и партисипативной демократии. Отсутствие на знаменах МКР имени Боливара объяснялось тем, что по закону политическим объединениям запрещено присваивать символы родины.

В сжатые сроки Чавесу и его сподвижникам удалось создать мобильную, высоко дисциплинированную и хорошо организованную партийную структуру. В ходе парламентских выборов, проводившихся впервые за 40 лет раздельно с президентскими, вокруг Движения V Республика образовался "Патриотический полюс", противостоящий партиям истеблишмента. Он и завоевал наибольшее число мест в Национальном конгрессе. Кандидаты "Патриотического полюса" получили свыше 1,7 млн. голосов, добившись 75 из 207 мест в нижней палате и 18 из 57 - в сенате (Nueva Sociedad, Caracas, 1999, № 160, р.15; Contribuciones, 1999, № 1, p. 222). Вслед за этим убедительную победу в выборах на пост главы государства одержал У. Чавес, завоевавший 3,6 млн. голосов (56,2%), обойдя единого кандидата правящего /стр. 64:/ блока Э. Саласа Ромеро, бывшего губернатора промышленного штата Карабобо (Zeta, Caracas, № 1208, 17.ХП.1998, p. 19). Это означало крах и двухпартийной модели, и системы представительной демократии.

"БОЛИВАРИАНСКАЯ V РЕСПУБЛИКА" ИЛИ ПЛЕБИСЦИТАРНАЯ ДЕМОКРАТИЯ

Приход к власти под занавес XX столетия боливарийцев знаменовал начало принципиально иного этапа социально-экономического и политического развития Венесуэлы. Поскольку хронологически он выходит за рамки обозначенной в заголовке статьи, ограничимся схематичным изложением.

Видение основных контуров "боливарианской республики" у правящего блока сложилось задолго до прихода к власти. Оно нашло отражение в программных документах и материалах, речах и выступлениях лидеров и идеологов организаций. Главная цель бывших военных - демонтаж сложившейся за 40 лет социально-экономической и политической системы и строительство "партисипативной демократии", обеспечивающей социальную справедливость и реальное, а не формальное участие граждан в принятии решений на всех уровнях. Эту ключевую идею разделяли и другие партии, вошедшие в коалицию "Патриотический полюс".

Новая республика, подчеркивалось в документах, должна базироваться на гуманистической, самоуправляющейся и конкурентоспособной экономике. Выступая на встрече с предпринимателями в январе 1999 г., Чавес говорил, что власти будут стремиться к модели, промежуточной между неолиберализмом и коммунизмом. Коммунизм, добавил он, отвергнут, но падение Берлинской стены отнюдь не означает победы капитализма. Наша цель, продолжал президент, искать точку равновесия на основе формулы: "Столько государства, сколько необходимо, и столько рынка, сколько возможно" (Excelsior, Mexico, 22.1.1999).

Тезис о тесном взаимодействии и взаимодополняемости государства и рынка сформулирован и в предвыборной программе Движения V Республика. Если раньше в Венесуэле, говорилось в документе, источником, используемым для распределения социального продукта, являлись либо центральное правительство, либо рынок, то теперь речь должна идти об органическом сочетании обоих механизмов. Они рассматриваются как две руки: одна незримая, другая - видимая, и не должны использоваться раздельно и изолированно. Учитывая специфику страны, государству отводится регулирующая и главенствующая роль в хозяйственной жизни (Direction Nacional Politica Electoral del Movimiento V Republica. III. Equilibrio Economico. [s.l, s.a.], p.3).

Во время процедуры официальной регистрации в Национальном избирательном совете Чавес сказал: "Народ может спасти только сам народ", подчеркнув изначальный смысл понятия демократии как власти народа.

Составной частью боливарианского проекта служит концепция об особом месте вооруженных сил в государстве и обществе. Наряду с выполнением обычной функции - обеспечения обороноспособности - им отводится специфическая роль во многих сферах: знания военных должны быть использованы и в гражданской области (Iglesias M.C. Salto al future. Caracas, 1998, p. 121, 123, 125-126).

Деятели, выступившие на авансцену в феврале 1992 г., в конце 1970-х - начале 1980-х годов, оформились в глубоко законспирированную организацию под названием КОМА-КАТЕ (испанская аббревиатура из первых двух букв воинских званий средних и младших офицеров). Её ядро составили однокашники по училищу сухопутных войск выпуска 1975 г. Поначалу они не имели ясных идеологических ориентиров, ограничивались обсуждением социально-экономических проблем, критически оценивая действительность и усматривая в ней множество пороков.

Вехой на пути самоидентификации этой организации стало празднование 200-летия со дня рождения Боливара, торжественно отмечавшееся в 1983 г. как в Венесуэле, так и /стр. 66:/ за рубежом. Это стимулировало военных к углубленному изучению истории, деятельности национального героя Венесуэлы, его взглядов, мировоззрения, идейного и политического наследия. Они всё больше склонялись к тому, что, несмотря на значительную временную дистанцию, многие заветы Освободителя не потеряли актуальности и их претворение на практике должно стать делом чести патриотов. Так логично КОМА-КАТЕ трансформируется в Революционное боливарийское движение (МБР-200). В его названии отразились как цели, задачи и символы, так и методы действий. В программных документах МБР-200, а затем и МКР, утверждалось, что демократия - это прежде всего правительство народа. И его суверенитет не может быть делегирован. Поэтому говорилось о необходимости прямой демократии путем расширения пространства народного участия (Lopez Maya M. Problemas de los partidos populares en la transicion: Tras una alternative politica en Vene¬zuela // Contribuciones, Buenos Aires, 1998, № 1, p. 98-99).

Вступив в должность 2 февраля 1999 г. Чавес начал сразу энергично претворять в жизнь политическую составляющую своей предвыборной программы. Первым документом, обнародованным в день инаугурации, стал декрет о проведении референдума с целью выявить отношение народа к созыву Конституционной ассамблеи. 25 апреля состоялся плебисцит. Граждане одобрили предложения новой власти. Спустя три месяца прошли выборы в Национальную конституционную ассамблею (НКА). Они завершились победой выдвиженцев "Патриотического полюса", завоевавших свыше 90% мандатов (El Nacional, Caracas, 26.VII.1999; La Tribuna, Managua, 5. VIII.1999).

15 декабря /1999/ состоялся еще один референдум, утвердивший текст новой конституции. Она зафиксировала изменение названия страны. Теперь она именуется "Боливарианская Республика Венесуэла". Принципиальные отличия нового Основного закона сводились к следующему. Срок президентских полномочий продлен с пяти до шести лет. Президент может переизбираться на второй срок непосредственно по истечении мандата. Вводилась фигура исполнительного президента, назначаемого и смещаемого президентом. Высшую законодательную власть стала олицетворять Национальная ассамблея. Верхняя палата ликвидирована. Конституция учредила наряду с традиционными тремя ветвями власти еще две: электоральную, призванную осуществлять и контролировать процедуры при избрании органов власти всех уровней, и моральную или гражданскую.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Это – приближение к концепции «пяти властей» Сунь Ятсена: законодательная, исполнительная, судебная, квалификационная и контрольная. Но Уго Чавес, по-моему, не акцентирует до сих пор «третий принцип» Сунь Ятсена – «народное благосостояние», предполагающий взращивание массового слоя экономически-самодостаточных граждан. Впрочем, потенциал наверстывания есть/

Параллельно с разработкой конституции были распущены Национальный конгресс и Верховный суд. Их функции временно взяли на себя специальные комиссии из числа членов НКА.

В этих условиях на повестку дня встал вопрос о приведении политического устройства в соответствие с конституцией, т.е. об организации всеобщих выборов. Они состоялись 30 июля 2000 г. и вновь принесли победу президенту, сумевшему использовать административный ресурс. Чавес набрал 3,1 млн. голосов (59%) (El Nacional, Caracas, 31.VII.2000). В составе Националь¬ной ассамблеи партия власти располагала 98 из 165 мандатов (Venezuela Analitica, 14.VIII.2000; El Nacional, Caracas, 14.VIII.2000; Zeta, Caracas, 10.VIII.2000, № 1284, p. 21-22).

Результаты выборов свидетельствовали о том, что большинство граждан подтвердили законность режима и фактически одобрили курс Чавеса. Он назвал происшедшее крещением Боливарианской республики и важнейшей вехой мирной демократической революции.

Аналитики обращали внимание на парадоксальное явление. Вопреки продолжавшемуся ухудшению материального положения населения, рейтинг популярности президента оставался практически неизменным. Как отмечали известные венесуэльские политологи Л. Ландер и М. Лопес Майя, степень поддержки Чавеса и его инициатив отлича/стр.67:/лась поразительной стабильностью. Она не опускалась ниже 3 млн. Так было дважды на президентских выборах, на обоих референдумах и при избрании депутатов Конституционной ассамблеи. По их мнению, объяснение этому следует искать не в рациональной, а в эмоциональной плоскости. Приводилась, в частности, фраза участника демонстрации пенсионеров: "Коррупция унесла все деньги. Поэтому перед президентом стоит тяжелая задача. Действительно денег нет. Но президент ищет их и, я знаю, найдет. Он очень умный человек" (Lander L., Lopez Maya M. Venezuela: La hegemonia amenazada // Nueva Sociedad, Caracas, 2000, № 167, p. 15, 16).

Органическим составным элементом политической культуры, присущим соотечественникам, по определению венесуэльского исследователя А. Сосы, является чрезмерный мессианизм, выражающийся в круговом движении популизма, невыполненных обещаний и несбывшихся надежд (ALAI, Quito, 2001, № 303, p. 3).

Строительство общества социальной и партисипативной демократии сопровождается подъемами и спадами. В апреле 2002 г. глава государства был отстранен от власти и 48 часов находился в заточении. Затем был вызволен верными ему парашютистами и вернулся в свою резиденцию. В декабре 2006 г. он был избран в очередной раз. В январе 2007 г. объявил о переходе боливарианской революции к социалистическому этапу. В декабре 2007 г. /год назад!/ он инициировал проведение референдума с двумя ключевыми пунктами: увеличить президентский мандат с шести до семи лет; снять ограничение на избрание. Но большинство граждан отвергли предложенные поправки и высказались против расширения полномочий первого лица в системе власти. Это явилось единственным поражением главы государства на электоральной площадке. Однако он не намерен отказы¬ваться от задуманного.

Мы не ставим своей задачей осветить социально-экономический курс боливарианцев. Подчеркнем лишь самое главное. Они повернулись лицом к маргинальным слоям, которые ранее прозябали на обочине общественной жизни страны, пытаются изменить их социальный облик и самочувствие, вовлечь в процессы принятия решений на всех уровнях, почувствовать себя полноценными гражданами. Это обеспечило властям огромную популярность бывших изгоев, готовых с оружием в руках отстаивать свои завоевания. Оборотной стороной медали стало небрежение интересами других групп и слоев, зачастую вынужденных искать прибежища за рубежом.

Тем самым Чавес вольно или невольно стремится воспроизвести модель, к которой прибегали его предшественники - Гомес и Перес Хименес, пытавшиеся всеми способами увековечить свое пребывание на вершине политического Олимпа.

Подведем общий итог. Все минувшее столетие в Венесуэле прошло под знаком непрекращающейся борьбы двух противостоящих тенденций: авторитаризма и демократии. На разных исторических этапах верх брала то одна, то другая тенденция. Порой они причудливо сосуществовали и переплетались между собой. Имели место и промежуточные варианты. Так, в начале века страна являлась заповедником диктатуры, а в 1960-1970-е годы представляла собой своеобразный оазис демократии на фоне окружающих авторитарных режимов. В конце столетия родина Боливара приступила к осуществлению эксперимента по созданию общества социальной справедливости. Борьба разных тенденций не утихает.

Принято считать, что история развивается по спирали. Правомерность этого взгляда подтверждается примером Венесуэлы. На всех этапах в той или иной форме в стране воспроизводится такое специфическое явление, как каудилизм, который приобретает модифицированную конфигурацию и накладывает неизгладимый отпечаток на политические процессы".