Век нам воли не видать? (продолжение)

Исход борьбы демократии и авторитаризма зависит от силы низовой субъектности, то есть от близости к «критической массе» экономически-самодостаточных и потому политически-ответственных низовиков (третье сословие, средний класс, студенчество, высоколиквидные свободные профессионалы и т.п.). В нефтеобильной Венесуэле благодаря нефтедолларам удавалось балансировать почти на кромке этой «критической массы», и когда планка превышалась, устанавливалась демократия, а когда из-за шкурной политики силовиков-хунтовиков или правящей партийной бюрократии и соответственно при сбоях экономики происходил недобор «критической массы», то власть захватывали силовики, которые устанавливали авторитарный режим. Эмиль Суренович Дагабян в статье «Венесуэла: основные вехи политического развития в ХХ веке» (Новая и новейшая история, Москва, 2008 сентябрь-октябрь, № 5, стр. 48-67) прослеживает зигзаги политического курса, сопряженные – подчеркнем - с судьбами венесуэльского «среднего класса»:

"ОТ "ТРИУМВИРАТА" К ЕДИНОЛИЧНОЙ ДИКТАТУРЕ

К власти /24 ноября 1948 года/ пришла военная хунта во главе с бывшим министром обороны подполковником К. Дельгадо Чальбо. В ее состав вошли также М. Перес Хименес и Л.Ф. Льовера Пайс. Хунта распустила Национальный конгресс, аннулировала конституцию 1947 г., отменила демократические свободы, запретила АД /партия "Демократическое действие"/ и КПВ /компартия/. Их лидеры вынуждены были уйти в подполье либо эмигрировать. Другие партии продолжали легальную деятельность в ограниченных масштабах.

Новые власти провозгласили необходимым осуществить демонтаж институтов, созданных в период "трехлетия", принять новый Основной закон, провести выборы в органы законодательной и исполнительной власти.

Первоначальный этап деятельности хунты завершился драматически - загадочным убийством 13 ноября 1950 г. Дельгадо Чальбо, который придерживался умеренных взглядов и выступал за установление демократии. Противоположные взгляды исповедывали два других члена триумвирата. Спустя много лет вдова Дельгадо Чальбо прямо обвинила в причастности к ликвидации своего мужа Переса Хименеса.

До поры до времени он предпочитал оставаться в тени. Должность главы хунты занял адвокат Г. Суарес Фламерич, фактически ставший марионеткой в руках М. Переса Хименеса. В инаугурационной речи он заявил: "Хунта вступила в последнюю фазу своей деятельности, кульминацией которой станут выборы" (Демушкина Е.В. Венесуэла после второй мировой войны: 1945-1958. Москва, 1969, стр. 116).

Выборы в конституционную ассамблею были назначены на 30 ноября 1952 г. Подготовка к ним проходила в обстановке непрекращающегося террора по отношению ко всем оппозиционным силам. Жестокие репрессии обрушились на профсоюзы, молодежные организации. Большой резонанс в стране и за рубежом вызвали волнения учащихся осенью 1951 г. В октябре студенты Центрального университета Венесуэлы объявили забастовку. Она распространилась на другие высшие учебные заведения. Ответом стал декрет об отмене университетской автономии. Советы, состоявшие из деканов факультетов, представителей преподавателей и студентов, были ликвидированы. Руководители студенческих организаций брошены в концлагерь.

В сложившейся ситуации многие лидеры находившейся в подполье АД призывали бойкотировать выборы. УРД и КОПЕИ отвергли такую постановку вопроса и приняли решение об участии в них. Обосновывая точку зрения партии, Кальдера подчеркивал: "Абсентеизм был бы очень вреден, ибо в этом случае народ лишился бы важного средства политического воспитания, а критика правительства свелась бы на нет... Необходимо участвовать в выборах, чтобы поддержать в народе боеспособный дух. Очень важно, чтобы в ассамблее, которая будет избрана, имелась оппозиция" (Там же, стр. 135).

Такая тактика оказалась верной. Вопреки прогнозам, выборы завершились блестящим успехом легальных оппозиционных партий. УРД получил 1 млн. 198 тыс. голосов, КОПЕИ - 403 тыс. голосов. А сколоченный наспех проправительственный Независимый избирательный фронт (ФЕИ) располагал поддержкой лишь 306 тыс. избирателей (Veloz Mancera A. Manual electoral. Caracas, 1978, p. 12). Казалось бы, режим потерпел сокрушительное поражение. Однако 2 декабря /56 лет назад!/по радио выступил Перес Хименес, заявивший, что хунта сложила с себя полномочия и передала власть армии, которая назначила его временным главой государства (The Caribbean: Its Political Problems. Gainesville, 1956, p. 144).

В результате нового переворота Перес Хименес узурпировал власть, но для придания видимости законности сохранил Национальную ассамблею, призванную выработать новую конституцию и в соответствии с ней избрать президента. На следующий день Выс/стр. 56:/ший избирательный совет выпустил новый бюллетень с "уточненными" данными: ФЕИ получил наибольшее по сравнению с другими партиями число голосов - 788 086, УРД - 652 823, КОПЕЙ - 300 949, прочие организации - 62 481. В соответствии с этим ФЕИ получал 60 мест в Национальной ассамблее, УРД - 29, КОПЕЙ - 14, прочие - 2 места (Демушкина Е.В. Венесуэла после второй мировой войны: 1945-1958. Москва, 1969, стр. 136-137).

Беззастенчивая фальсификация итогов голосования вызвала глубокое возмущение оппозиции. В знак протеста УРД и КОПЕИ отказались участвовать в работе Национальной ассамблеи. В середине декабря лидер УРД X. Вильяльба и пятеро его коллег-депутатов, обладавших парламентским иммунитетом, были высланы из страны. В свою очередь членов КОПЕИ, проигнорировавших решение руководства о бойкоте, исключили из партии.

9 января 1953 г. на первом же заседании "ручная" Национальная ассамблея утвердила Переса Хименеса временным президентом сроком на пять лет. 11 апреля была принята новая конституция, которая подвела институциональную базу под режим.

В этих условиях вновь оказалась востребованной теория "демократического цезаризма" или "необходимого жандарма", которую слегка модифицировал Л. Вальенилья Ланс, сын известного социолога, превратившийся в её неистового приверженца. Он занимал пост министра внутренних дел в правительстве, сосредоточив в своих руках рычаги управления пропагандистской машины.

Утверждая вслед за отцом, что в такой стране, как Венесуэла, "абсурдно пытаться установить демократию", ибо она "неприменима к темпераменту латиноамериканцев", он объявил реакционными все политические партии, обвиняя их в создании политического хаоса и экономического упадка, доказывая их нежизнеспособность, и всячески превозносил Переса Хименеса за то, что тот "освободил страну от политических бедствий, установил режим мира и социальной безопасности" (Там же, стр. 146).

Важной датой в истории антидиктаторского движения явилось 11 июня 1957 г. В этот день впервые сели за один стол переговоров представители УРД и КПВ. Они договорились о совместной работе по организации движения сопротивления. 13 июня к ним присоединился представитель КОПЕИ. А на следующий день было принято решение о создании органа руководства борьбой с диктатурой - Патриотической хунты. 9 августа в ее состав вошел посланец АД.

Неделей раньше тиражом в 35 тыс. экземпляров был распространен манифест, отредактированный председателем Патриотической хунты Ф. Охедой. В нем говорилось: "Патриотическая хунта создана под знаком единства для борьбы за уважение священных прав и свобод, декларированных конституцией, против продления полномочий Переса Хименеса, за право избирать в органы власти, за президента, уважающего нацию". В документе содержался призыв использовать намечавшиеся выборы для установления конституционного демократического режима, говорилось о готовности поддержать любого кандидата, который будет стремиться к достижению указанных целей (Testimonio de la revolucion en Venezuela. Caracas, 1958, p. 72-73).

Предполагалось, что в складывавшихся условиях, в момент отсутствия в стране Вильяльбы, пользовавшегося огромным авторитетом, в качестве оптимального кандидата оппозиционных сил мог выступить Кальдера. Однако перспектива конкурировать с фигурой, набиравшей с каждым днем всё больший вес, не устраивала диктатора. В нарушение статьи 104 действовавшей конституции, предусматривавшей прямые всеобщие выборы главы государства, принимается решение о проведении референдума с целью пролонгировать пребывание у власти Переса Хименеса.

Как и ожидалось, "народное волеизъявление", осуществленное 15 декабря 1957 г. под неусыпным контролем чиновников и полиции, завершилось "триумфом" диктатора. За продление его полномочий на период 1958-1963 гг. высказались свыше 2 млн. 370 тыс. избирателей, против - 384,2 тыс. (Venezuela moderna. Medio siglo de historia: 1926-1976. Caracas, 1976, p. 187).

/стр. 57:/ К этому времени Перес Хименес избавился и от Кальдеры: 21 августа его бросили в застенки службы безопасности. Арест лидера КОПЕИ вызвал огромное возмущение в стране и протесты в мире. Папа Пий XII обратился с требованием освободить Кальдеру. 24 декабря последовало распоряжение о его немедленной высылке.

Фарс, названный референдумом, придал дополнительный импульс деятельности Патриотической хунты, пользовавшейся поддержкой большинства профсоюзов, студенческих и других организаций. На предприятиях, в учебных заведениях и в армии имелись низовые комитеты.

21 января 1958 г. по призыву Патриотической хунты в Каракасе началась всеобщая политическая забастовка, переросшая в народное вооруженное восстание, поддержанное армией и флотом. 23 января диктатура пала. Перес Хименес бежал. Власть перешла к временной правительственной хунте во главе с вице-адмиралом В. Ларрасабалем. Она восстановила демократические свободы, легализировала партии и объявила амнистию политическим заключенным. Эмигранты стали возвращаться из-за рубежа.

Следует сказать, что в годы диктатуры в столице и ряде других городов осуществлялась широкомасштабная программа общественных работ. Она преследовала двоякую цель. Во-первых, дать средства существования многочисленным маргинальным слоям, эмигрировавшим из сельской местности и испытывавшим трудности с адаптацией в непривычных условиях. А во-вторых, возвеличить диктатора, сделать фасад режима при¬влекательным. Даже суровые критики признают, что Каракас преобразился и приобрел облик, соответствовавший стандартам середины XX столетия. Были проложены широкие проспекты, скоростные магистрали с пересечениями на разных уровнях, кольцевая автодорога, в центре выросли устремленные в небо жилые и общественные здания, возведены шикарные дворцы, величественный комплекс Военной академии, офицерские клубы, крупнейший на континенте ипподром, построен университетский кампус. Эти сооружения и по сей день украшают столицу.

КОНСОЛИДАЦИЯ И ЗАКАТ ПРЕДСТАВИТЕЛЬНОЙ ДЕМОКРАТИИ

Сразу же после падения авторитарного режима в стране развернулась острая идейная борьба вокруг альтернатив развития. На повестку дня встал вопрос о перспективах социально-политического устройства. Коммунисты и революционные демократы, действовавшие в большинстве партий и организаций, выступали за коренную перестройку общества, за демократию социалистического типа. Большинство руководителей других партий ратовали за осуществление постепенных, эволюционных преобразований, за внедрение системы представительной демократии. Эта борьба завершилась победой приверженцев второго варианта.

Весь 1958 г. прошел под знаком подготовки президентских и парламентских выборов, состоявшихся 7 декабря /50 лет назад!/. Наряду с этим интенсивно разрабатывались два ключевых документа, составивших институциональную базу демократического строя.

Один из них - Пакт Пунто Фихо - был подписан 31 октября 1958 г. лидерами трех де¬мократически ориентированных партий - социал-демократической, социал-христианской и либеральной. В нем определялись контуры государственного устройства в постдиктаторский период и оговаривались принципы взаимоотношений между партиями, выступавшими гарантами этого строя.

Инициативу создания документа выдвинул Бетанкур - основатель АД. Осмысливая печальный опыт "трехлетия", когда его партия занимала сектантские позиции, он писал: "Мы убеждены, что в нашей стране можно будет иметь стабильные демократические правительства, рожденные в результате свободных выборов. Если партии станут проводить политику не столь самоубийственную, как та, которой мы следовали в прошлом. Что касается нас, то мы проанализировали собственные ошибки и уверены, что не повторим их впредь" (Betancourt R. Venezuela politica у petroleo. Mexico - Buenos Aires, 1956, p. 776). Однако тот факт, что к участию в соглашении не привлекли /стр. 58:/ КПВ, пользовавшуюся тогда значительным авторитетом благодаря активной роли в борьбе с диктатурой, говорит об обратном.

Другой документ - "Пакт о перемирии" между руководством предпринимательских организаций и профсоюзов. В соответствии с ним стороны брали на себя обязательства решать трудовые споры посредством переговоров и заключения коллективных соглашений, предотвращая перерастание конфликтов в забастовки. Идея этого пакта также принадлежала АД. Еще в 1948 г. лидеры находящейся под её контролем Конфедерации трудящихся Венесуэлы предложили Федерации торговых и промышленных палат и ассоциаций план, имеющий целью "сохранение социального мира". Этот проект получил доброжелательный отклик в предпринимательских кругах. Однако тогда замысел осуществить не удалось.

"Пакт о перемирии" был подписан в апреле 1958 г. В нем говорилось, что в случае возникновения трудовых конфликтов рекомендуется не доводить дело до забастовки, а прибегать к посредничеству арбитражных комиссий, которые должны состоять из представителей профсоюзов, предпринимателей и государства. Последний считался нейтральным, но его голос в итоге оказывался решающим.

Выборы, прошедшие при высокой активности населения (к урнам явились 93% избирателей), ознаменовались победой АД, завоевавшей в двухпалатном Национальном конгрессе 105 из 184 мест. А ее кандидат Бетанкур, заручившись поддержкой 49,2% электората, стал легитимным президентом страны на период 1959-1963 гг. (Venezuela. Election Factbook. December 1963. Institute for the comparative study of political sistems. Washington, 1963, p. 28, 29). В соответ¬ствии с Пактом Пунто Фихо было сформировано трехпартийное правительство при главенствующей роли АД, чьи представители заняли ключевые посты.

Наиболее болезненным в развитии системы представительной демократии оказались этапы ее становления и распада. Своеобразие политической ситуации в конце 1950 - начале 1960-х годов заключалось в том, что властью были недовольны как правые, так и левые. Правые, включая сторонников бывшего диктатора, не оставляли надежд на возврат к прошлому и плели сеть заговоров с целью свержения правительства. По подсчетам английского историка Р. Колина, с февраля 1959 г. по середину 1962 г. было 17 попыток переворота (Colin R. Caribbean Power. London, 1963, p. 214-215). Левые же во всех без исключения партиях, профсоюзах и других массовых организациях настойчиво ставили вопрос о том, чтобы правительство не медлило с осуществлением социально-экономических реформ. В апреле 1960 г. на этой почве в АД произошел раскол, из нее вышла группа молодежи, создавшая Левое революционное движение (МИР).

В сентябре 1960 г. возник правительственный кризис. Это произошло после того, как один из лидеров Республиканско-демократического союза, министр иностранных дел И.Л. Аркайа, отказался выполнить инструкции и подписать декларацию, обвиняющую Кубу в агрессии против других латиноамериканских стран (Ball M.M. OAS in transition. Durham, 1969, p. 460-461). Аркайа подал в отставку, которую немедленно принял президент. Вслед за этим в знак протеста против подобной акции в ноябре 1960 г. УРД заявил о выходе из коалиции.

В сложившейся обстановке для лидеров АД особую значимость приобретал долгосрочный стратегический союз с христианскими демократами. Хотя в обеих партиях были не только сторонники, но и противники такого союза, тем не менее умудренные опы¬том первые лица обеих партий, понимавшие важность альянса, настояли на своем, убедив соратников ценою значительных потерь.

Подчеркивая важность взаимодействия обеих партий, венесуэльский исследователь Х.Э. Ривера Овьедо точно подметил: "Нетрудно прийти к выводу, что Р. Бетанкур без помощи КОПЕИ едва ли смог бы дотянуть до окончания срока полномочий" (Rivera Oviedo J.E. Historia e ideologia de los democratas crististianos venezolanos. Caracas, 1969, p. 139). Руководство христианских демократов тесное сотрудничество обосновывало необходимо/стр.59:/стью сохранить и защитить демократическую систему, рассматривая её как важное завоевание.

Тем временем развернулась вооруженная борьба в городе и в деревне, охватившая и отдельные воинские гарнизоны. В этих условиях властям удалось мобилизовать на свою защиту и политические, и военно-административные ресурсы. В стране прошли мощные манифестации организованных в профсоюзы трудящихся в поддержку правительственного курса. В свою очередь, нацеливая армию на подавление повстанческих очагов, власти ориентировали её на борьбу не только с внутренним врагом, но и с внешней агрессией. Это в значительной степени предопределило успех операции.

Параллельно шел процесс разработки новой конституции, которая была принята Национальным конгрессом 23 января 1961 г. в ознаменование третьей годовщины падения диктаторского режима. По меркам того времени это был весьма прогрессивный Основной закон. Он предусматривал четкое разделение властей, их периодическую сменяемость, предоставлял гражданам широкие права, гарантировал личную и общественную свободу. Конституция содержала положение о том, что президент имеет право выдвигаться вторично лишь спустя десять лет по истечении срока полномочий. Вводя подобное ограничение, полагали, что оно поможет предотвратить рецидивы авторитаризма. Это положение отражало прорыв в общественном сознании, юридически закрепившем подобную норму в 185-й статье Основного закона (Constitucion de la Republica de Venezuela, [s.l, s.a.], p. 68). Не умаляя значения этого документа, подчеркнем, что он носил подчиненный характер по отношению к двум упомянутым выше документам. Так обозначился их примат над конституцией.

Поворотным пунктом на пути консолидации демократического режима стали вторые по счету президентские и парламентские выборы. Они прошли в декабре 1963 г. Несмотря на призывы КПВ и МИР к их бойкоту, число уклонившихся от голосования, а также тех, чьи бюллетени оказались недействительными, составило менее 10% граждан, имевших право голоса (Veloz Mancera A. Op. cit., p. 34). Таким образом, процент пришедших к урнам оказался не намного ниже, чем в 1958 г.

В этой связи следует обратить внимание на принципиальное обстоятельство. Сам факт проведения выборов строго по графику и отсутствие у правящей верхушки искушения перенести либо вовсе отменить их ввиду крайне неблагоприятной обстановки свидетельствовал о намерении следовать демократическим правилам игры и положить конец традициям авторитаризма.

Выборы вновь принесли победу АД, ее кандидат Р. Леони получил 952,5 тыс. голосов (32,8%), за ним следовали Р. Кальдера - 589,1 тыс. (20,2%) и X. Вильяльба - 510,1 тыс. (17,5%). Выборы продемонстрировали, что большинство избирателей высказались в пользу демократической системы. Свыше половины (53%) предпочло кандидатов правительственных партий (Ibid., p. 69).

Говоря о причинах, предопределивших подобное поведение электората, следует иметь в виду: рядовой избиратель опасался, что неучастие в выборах может отбросить страну в прошлое. Немалую лепту в создание подобного психологического климата внесла пропаганда правящих партий, умело использовавшая в своих интересах ошибки и просчеты, допущенные левыми.

Все это позволяет утверждать, что в марте 1964 г. свершилось знаковое событие. Произошла ненасильственная смена высших должностных лиц во властной иерархии. Впервые с момента завоевания независимости всенародно избранный президент вручил полномочия законному преемнику.

Первое десятилетие функционирования демократической системы завершилось передачей президентских полномочий от одной партии (АД) к другой (КОПЕИ). Как /стр. 60:/ справедливо подчеркивал публицист, издатель и государственный деятель Р.Х. Веласкес, "смена правительства не означала ни политической, ни военной, ни семейной ката¬строфы, которыми всегда сопровождались подобные эпизоды в нашей истории" (Venezuela moderna, p. 342).

В феврале 1968 г. к обязанностям главы государства приступил лидер социал-христианской партии Р. Кальдера. На этом посту его сменил представитель относительно молодого поколения руководителей АД - К.А. Перес.

В это десятилетие Венесуэла совершила прорыв в различных направлениях, особенно в экономической и социальной областях. Именно тогда был осуществлен ряд мер по укреплению суверенитета. Сначала государство поставило под полный контроль добычу газа, а позднее национализировало нефтяную и горнорудную отрасли. Это явилось знаковым событием для всей Латинской Америки, имело широкий резонанс в мире.

К концу 70-х годов Венесуэла стала страной с самым сильным государственным сектором на континенте. В 1997 г. на его долю приходилось 65% основных производственных фондов, на предприятиях госсектора было занято 23% рабочей силы, производилось 40% валового национального продукта (Larrazabal R. Monopolies nacionales. Valencia, 1978, p. 15-16; Venezuela 1979: Examen у futuro. Caracas. 1980, p. 156). Говоря об изменениях, которые претерпело государство в этот период, венесуэльский исследователь А. Бревер Кариас отмечал: "Хотя оно не единственный собственник средств производства, тем не менее главный их владелец, если его рассматривать в ряду других собственников. И с этой точки зрения оно является первым финансистом, главным вкладчиком и работодателем" (Resumen, Caracas, 1978, № 245, p. 21).

На эти годы пришелся пик системы представительной демократии. Была достигнута максимальная степень консенсуса, в первую очередь между предпринимателями и профсоюзами. Социальный пакт практически функционировал без сбоев. В течение 20 лет (с 1959 по 1978 г.) число нелегальных забастовок свелось к минимуму, составив 85. Трудовые споры разрешались, как правило, посредством заключения коллективных договоров, за это время было подписано около 25 тыс. соглашений (Венесуэла: тенденции экономического и социально-политического развития. Москва, 1984, стр. 190).

Это был период, когда, выражаясь словами социолога Х.А. Сильвы Мичелены, удавалось от "жирного государственного пирога отрезать буржуазии такой кусок, который она хочет, и в то же время давать все большие порции другим социальным группам" (El National, Caracas, 3.VIII.1979. Suplemento especial, III, p. 13). В том числе и средним слоям. А их численность значительно возросла, границы заметно расширились, преимущественно за счет университетской профессуры, высококвалифицированных управленцев, служащих, лиц свободных профессий, творческой интеллигенции, владельцев производственных мастерских, мелких предприятий торговли, сферы обслуживания и т.п. Все это объективно способствовало превращению данной страты в одну из опор режима.

В итоге правящим партиям удалось интегрировать в демократическую систему группы давления - как ассоциативные (предпринимательские ассоциации и профсоюзы), так и институциональные (армия, церковь и т.п.), что позволило ей функционировать в оптимальном ключе.

Тогда же произошла трансформация партийно-политической структуры. Если до 1968 г. включительно доминантой в её развитии являлась многопартийность, то позднее верх взяла другая тенденция - к складыванию двухпартийной системы. Под ней подразумевалась способность только двух партий, при формальном сохранении многопартийности, на осуществление и формирование как законодательной, так и исполнительной власти.

Об этом свидетельствовали результаты выборов 1973 и 1978 гг. В обеих кампаниях принимали участие более 20 партий и группировок. На долю АД и КОПЕИ пришлось /стр. 61:/ свыше 85% голосов (El Universal, Caracas, 21.XII.1973; Resumen, Caracas, 1978, № 268, p. 13). В Национальном конгрессе созыва 1978 г. эти партии располагали абсолютным большинством мест: 42 из 44 в сенате и 172 из 199 в палате депутатов (Keesings Contemporary Archives. London, 1979, v. 25, № 14, p. 29538).

После 1968 г. ни одна из других партий не могла составить реальной конкуренции АД и КОПЕИ. Борьба шла только между ними. В 1973 г. кандидат АД, победивший на выборах, получил 48,8% голосов, а представитель КОПЕИ Л. Фернандес - 36,7. В 1978 г. партии поменялись местами. За кандидата КОПЕИ Л. Эрреру Кампинса, ставшего главой государства, отдали голоса 46,6% избирателей, а за претендента от АД Л. Пиньеруа Ордаса - 43,3% (El Universal, Caracas, 21.XII.1973; Resumen, Caracas, 1978, № 268, p. 13).

Монополия партий, подмявших под себя все государственные, профессиональные и общественные структуры, как и любая другая монополия, не могла не иметь крайне негативные последствия. На масштабы этого явления обращал внимание американский исследователь М. Коппедж: "Венесуэльские партии сумели проникнуть и установить контроль над всеми остальными организациями, в том числе и частными, до непривычной для демократии степени. Все группировки, включая торговые и предпринимательские ассоциации, церковь и вооруженные силы, являлись полем битвы за влияние". И делает вывод: "Венесуэла являла собой исключительный случай партидархии (понятие, образовавшееся из словосочетания партия и олигархия, не имеющее аналога в русском языке. - Э.Д.), синдром, когда каналы гражданского представительства блокированы партиями как изнутри, так и извне. Верхушка, не избранная в парламент, оказывает незаконное воздействие на парламентариев, и конгресс безоговорочно штампует решения (Coppedge M. Partidocracia у reforma en una perspectiva comparada // A Serbin e al (eds). La democracia bajo presion. Caracas, 1993, p. 151, 156).

Гипертрофированно разросшаяся /в 1980-х годах/ бюрократия не только поглощала колоссальные материальные ресурсы, но и превращалась в тормоз развития, преследуя в первую очередь собственные корпоративные интересы. О темпах и динамике разбухания управленческого аппарата красноречиво свидетельствуют следующие цифры: 1973 г. - 200 тыс., 1978 г. - 700, 1983 г. - 1200, 1985 г. - 1,3 млн., т.е. шестикратное увеличение за 12 лет (Venezuela. Hacia el 2000: Desafios у opciones. Caracas, 1987, p. 248). Следствием этого стала коррупция, проникшая во все поры властного механизма и поразившая его сверху донизу. Согласно данным авторитетных международных исследовательских центров, Венесуэла по масштабам мздоимства занимала место после Индонезии, Китая и Пакистана (Back to the Ballot Box: Evaluating Venezuelas 1995 State and Local Elections. Woodrow Wilson International Center for Scholars. The Latin American Program. Working Program Series, № 218.Washington, 1996, p. 19).

Параллельно расцвел и другой общественный порок - клиентелизм. Это явление, когда критериями при выдвижении на высокие и ключевые должности являлись не профессионализм и квалификация, а кумовство и протекционизм. Штаб-квартиры партий превратились в своеобразные агентства по раздаче нужным людям теплых местечек, синекур, льгот и привилегий.

Вследствие истощения финансовых ресурсов, патерналистское государство оказалось уже неспособным проводить столь всеохватывающую, как раньше, социальную политику. Особенно болезненно это сказалось на положении незащищенных слоев. Согласно статистике, с 1984 по 1988 г. почти на 1 млн. увеличилось число семей, чьи доходы опустились ниже прожиточного минимума. На долю 20% состоятельных слоев приходилось 60% всех доходов, а на 20% самых бедных - всего 7% (El Pais, Madrid, 8.III.1989).

Начал давать сбои отлаженный механизм двухпартийной модели. В общественных кругах нарастала обеспокоенность засильем политических партий - АД и КОПЕИ, и в первую очередь претензии были к их элите, присвоившей себе исключительное право говорить от имени всех слоев и групп". /Окончание следует/