Даже гений – не пуп земли
В восторге от боя Кости Цзю с Митчеллом. Да, великий боксер, возможно даже гениальный.
А победа ему далась не совсем играючи. Как долго он приходил в себя последние
полтора года. Как упорно работали с ним тренеры. Как настраивали его на победу
близкие друзья и недалекие враги. Мораль - к любому конкуренту лучше относиться
максимально внимательно. Легко давать советы. Сам то и дело бываю лохом прежде
всего из-за своей доверчивости – если человек «свой», то невольно расслабляюсь
и как бы гипнотизируюсь его словами, отключаю критический фильтр и спокойно,
например, отдаю деньги. И бываю за это внаглую наказан.
Прошедшие сутки оказались сверхзагруженными, и смог лишь прочесть интервью своего
давнего знакомого философа Александра Зиновьева. Ему сейчас 82 года, и он сохраняет
живость мысли. Я с ним познакомился в 1963 году в Институте философии Академии
наук СССР, где учился в аспирантуре. Он пользовался большим уважением и считался
почти таким же умным, как и его друг и мой учитель Эвальд Васильевич Ильенков,
вместе с которым делал интереснейшую институтскую стенгазету. Ильенков – классик
диалектической логики, а Зиновьев – формальной. Пара была замечательная. К сожалению,
я плохо запомнил их разговоры, но мой друг Игорь Акчурин уверял, что они проходили
на уровне сплошных парадоксов и доставляли наслаждение тем, кто мог отслеживать
нюансы. Я же из-за своей лености откладывал на потом постижение матлогики, а
когда спохватился, то меня уже исключили из партии и изгнали из института, связь
с Ильенковым и Зиновьевым ослабла, я ушел в подпольную работу, затем после гибели
моего заместителя Бориса Емельянова (при попытке ограбить сберкассу) - наш клуб
«Любомир», собиравшийся в Московском Планетарии, разоблачили и закрыли, а меня
вызвали в КГБ, и Зиновьев тоже по своему темпераменту не мог удержаться от антисоветской
деятельности, но сначала, говорил Игорь Акчурин, он ушел в запой, затем написал
«пасквиль» и был вынужден уехать на Запад.
В своем последнем интервью (http://www.contr-tv.ru/article/internet/2004-11-08/interview
) он проявляет максималистскую субъектность и говорит –
«В советские годы я изобрел для себя такую идеологию: я - суверенное государство
из одного человека. Теперь я думаю, что складывается ситуация, когда таких суверенных
государств из одного человека так или иначе появляется большое количество. Люди
бунтуют, их это не устраивает, они хотят чего-то. Все, что происходит - остановить
это нельзя. Поэтому в этих объективных условиях надо найти свое место. У меня,
например, есть ряд людей, которые восприняли мои идеи и ничего другого слушать
не хотят. Значит, есть какая-то категория людей, которые к этому предрасположены.
Вот для этой категории людей я и работаю. И это не значит, что эти люди будут
объединяться. Я вообще считаю, что время политических партий прошло. Любая партия
все равно становится элементом официальной государственности, частью системы
и работает, в конце концов, на систему. По-другому здесь быть не может.
Сейчас начинается новый период в истории, когда будут появляться какие-то одиночки,
группки с новым пониманием реальности, люди, стремящиеся вырабатывать новые жизненные
ценности и так далее. Одна из важнейших частей новой идеологии - это то, что
я называю учением о житии, то есть, о правилах поведения. С этого как раз я начал.
Как жить в этих условиях? Один из героев моих книг говорит: ну хорошо, в рай
я попал, а как в нем жить? Вот для себя в 1939 году, когда я сидел на Лубянке
в одиночке, я ставил такую задачу: надо прожить жить на самом высоком качественном
уровне. То есть, я хочу знать, где я живу, что я такое, почему все это происходит.
Даже не отдавая себе отчета многие люди так или иначе приходят к таким установкам.
Выработать идеологию для таких людей - моя цель. А как они этим распорядятся
- это их дело».
У государства должна быть территория. Я тоже – сам по себе государство, и своей
территорией я считаю Евразию минимум в границах Варшавского Договора. Это – моё
законное наследство, как бы ни складывалась его политическая судьба. Нынешняя
Российская Федерация – лишь часть моей страны. Моя страна всегда останется моей,
хотя правящий ныне в ней режим – вражеский по отношению ко мне. И я свою Родину
не собираюсь отдавать временщикам, предателям, негодяям.
Но есть один мотив в интервью Александра Александровича, который коробит меня.
Он полагает, что все другие ученые ошибаются в понимании механизмов функционирования
общества, и лишь ему удалось постичь истину. На самом деле всегда надо держать
в уме «аллегорию слона». Однажды царь собрал нескольких мудрецов, велел завязать
им глаза и вывел их к слону. И задал вопрос – ответьте, что перед вами. Один
мудрец ощупал хобот и сказал, что это змея. Другой ощупал ногу и сказал, что
это дерево. Третий наткнулся на бивень и сказал, что это скала. Мораль такова
– тормози свои обобщения, старайся постичь сущее в целом, а не в той или иной
частности.
Конечно, в целом постичь сущее невозможно до конца времени, но если держать в
уме «аллегорию слона», то постараешься учесть мнения других мудрецов и ученых,
дабы избежать самомнения и сохранить критический взгляд на свои познавательные
возможности. И существует отличная методология постижения неочевидного, и этой
методологии меня учили сильные профессионалы Института философии АН СССР – Иван
Васильевич Кузнецов и Николай Федорович Овчинников. Принцип соответствия, исследованный
моим замечательным умнейшим научным руководителем Иваном Васильевичем Кузнецовым
(1911-1970), вошел в моё сознание накрепко. К тому же мне удалось первым в Советском
Союзе прочесть знаменитую книгу Томаса Куна «Структура научных революций» (1962)
и опубликовать на неё восторженную рецензию. А ещё раньше меня учил принципу
дополнительности великий Нильс Бор, который приезжал из Копенгагена к нам на
физический факультет МГУ и читал лекции.
Методологически вооруженный этими принципами, я при всем глубоком почтении к
Александру Александровичу Зиновьеву, с племенником которого Борисом Алексеевичем
Зиновьевым я много лет, кстати, связан дружескими узами, - не принимаю его тезиса
о чуть ли не никчемности предшествующей социологии, включая марксистскую. И вообще,
мне кажется, Александр Александрович, как и полагается формальному логику, относится
к марксизму несколько высокомерно. На самом деле учение Карла Маркса для нас,
традиционных обществоведов, - азы обществоведения, как законы Ньютона для физиков.
Марксизм вполне адекватен эпохе индустриализма, и лишь приход постиндустриализма,
повлекший крушение Советского Союза, заставил творческих коммунистов типа Дэн
Сяопина отдать приоритет в марксизме скрытому в нем моменту субъектизации вместо
прежнего навязываемого индустриализмом приоритета социализации. Марксизм надо
не отбрасывать, а считать его ногой и бивнем слона и дополнять приматом субъекта.
Правая Вера не отбрасывает ничего из предшествующих усилий человечества постичь
Истину и потому вбирает в себя откровения мировых религий и открытия современных
наук. Принципы соответствия и дополнительности работают здесь на полную мощность
– достаточно почитать работы Карла Ясперса о «философской вере». Разумеется,
Правая Вера – не эклектика в стиле пошлого экуменизма, а как бы Интеграл откровений
и открытий, новое качество. Правая Вера – достояние и достижение всего человечества,
но я вообще-то полагаю, стараясь при этом избежать «квасного патриотизма», что
именно русские мыслители, в том числе классики русского религиозно-философского
возрождения, и дерзающие русские революционеры, особенно большевики, внесли решающий
вклад в кристаллизацию Правой Веры. Через Правую Веру наш русский народ действительно
предстает народом-богоносцем Нового Времени, сопоставимым с Ветхим Израилем.
И как Израиль не раз терял свою государственность и пребывал в рассеянии, так
и Русь Святая отныне существует вечно, пока не прейдут Земля и Небо и само Время.
Что касается теории Александра Зиновьева, то она вполне вписывается в Правую
Веру, а концепция «человека-государства» очень хорошо передает субъектность современного
человека. Одно лишь уточнение – Царство Небесное достижимо не героем-одиночкой,
а Сплотом Правоверных. Необходима «критическая масса»! Мы сами по себе вполне
субъектны, но не смогли пока сплотить «критическую массу» орговиков, чтобы спасти
от геноцида свой народ. И Сплот Правоверных, Который «выныривает» после организованного
им Конца данного мирового цикла в Начале следующего цикла как Творец мира, недаром
обозначается в откровении Торы и христианской Книги Бытия словом «Элохим», что,
как отмечают комментаторы и издатели, буквально «как слово языка имеет значение
«множество высших сил»».
Так что гениальная одиночка, пусть самая одаренная и плодовитая, не творит сама
по себе, а лишь как острие бытийной воли. «Тат твам аси» (то ты еси) – так гласит
мудрость индуизма. Никто из нас – не сам по себе. Наш язык, в котором мы творим
или, точнее, отворяем, - не от родителей и даже не от рода, а от Бога, от исходного
Архе-Программиста, то есть от того же Сплота Правоверных. Усмири же свою гордыню,
человече, и отдайся восторгу самоотдачи - ради Сплота, ради Ничто.