[svoboda] Притчи!
Притча "Как и что понимать".
Представленный ниже обмен взглядами между суфийским мистиком Симабом и
вельможей по имени Мулакаб сохранился в устной передаче как диалог, часто
разыгрывавшийся странствующими дервишами.
Мулакаб: "Расскажите мне что-нибудь из вашей философии так, чтобы мне
было понятно".
Симаб: "Вы не сможете понять, покуда у вас нет собственного опыта".
Мулакаб: "Мне не нужно понимать лепешку, чтобы знать, испорчена ли
она".
Симаб: "Если вы смотрите на свежую рыбу и думаете, что это
заплесневевшая лепешка, то вам надо понимать меньше, и понять это лучше
- вот что вам необходимо прежде всего".
Мулакаб: "Если собственный опыт необходим, то почему вы не
отказываетесь от книг и наставлений?"
Симаб: "Потому что "внешнее является проводником во внутреннее". Книги
и наставления научат вас некоторым внешним аспектам внутреннего. Без
них вы не сможете развиваться".
Мулакаб: "Но почему мы не способны развиваться без книг?"
Симаб: "По той же причине, почему вы не можете думать без слов. Вы
выращены на книгах, ваши мысли так изменяются книгами и наставлениями,
слушанием и говорением, что внутреннее может воздействовать на вас
только через внешнее, как бы вы не притворялись, что можете
воспринимать".
Мулакаб: "Это применимо ко всем?"
Симаб: "Это применимо к тому, к кому применимо. Прежде всего, это
применимо к тем, кто думает, что к ним это неприменимо".
Хасидская притча - "Преемник":
Баал Шем Тов не назначил себе преемника. Вместо этого он велел
своим хасидим искать учителя на стороне.
- Но как мы его узнаем? - спросили ученики.
- Задавайте всем один и тот же вопрос, - сказал наставник. - "Как
освободиться от тщеславия?"
- И тот, кто даст ответ, станет нашим учителем?
- Наоборот, - сказал Бешт. - Всякий, кто утверждает, будто знает
ответ на этот вопрос, - лжец. Тщеславие приходит вместе с
ощущением собственного "я". А разве можно освободиться от себя
самого? Думать иначе - вершина тщеславия.
- Но ведь, - заметил один из учеников, - разве мы не созданы по
подобию Божиему? Разве мы не отражаем в себе образ Бога? Он не
тщеславен, как же можем быть тщеславными мы?
Бешт ответил:
- В псалмах написано: "Господи, Ты облечен славой и величием"(1).
Божье "величие" в действительности являяется смирением. Бесконечный Бог облачен
в бесконечное смирение. Это правда, что Бог
отражается в людях, но, как зеркало перевертывает все, что в нем
отражается, так же и божественное нередко перевертывается в человеческом
мире. Поэтому если смирение Господа безмерно, то
безмерна и людская гордыня.
После того как Баал Шем Тов умер и время скорби по умершему
прошло, ученики отправились на поиски его преемника. Они
обращались ко многим великим учителям и праведникам, вопрошая,
как изгнать тщеславие из сердца. Каждый цадик давал им
какой-нибудь мудрый совет. В конце концов они обратились со своим
вопросом к ребе Пинхасу из Корца. Цадик грустно покачал головой и
сказал:
- Я тоже боюсь тщеславия и не знаю, как от него избавиться.
- Вот наш новый ребе! - воскликнули ученики.
1. Псалом 103:1.
Как понимать, что величие Бога есть на самом деле Смирение? Слово
"величие" подразумевает силу и великолепие: величие царя или
царицы предполагает их почитание, величие никто и не думает
скрывать; величие заката столь неотразимо, что у нас дух
захватывает. Может ли быть иным Божье величие?
Да, может. Наш мир отражает Бога подобно зеркалу, а при отражении
в зеркале все нередко оказывается перевернутым, как бы
перелицованным - слева направо и справа налево. Нам кажется,
будто Божье величие над нами, хотя на самом деле все наоборот. В
книге Бытия 1:2 сказано, что Бог "носился над водами", - но разве
вода не стремится вниз? Бог - не могущественный царь,
повелевающий людьми с высот; Он - смиренный проводник,
поддерживающий нас снизу.
Когда мы воображаем, что Бог находится наверху, нам кажется, что
духовная практика должна быть направлена на то, чтобы при помощи
усилия воли взбираться на высочайшие вершины. Но когда мы
открываем Бога в нижайших местах, духовная практика превращается
просто в подчинение законам гравитации, - она становится
непринужденной и естественной. Все, что от нас требуется, - это
смирение. Можно ли гордиться тем, что ты катишься по склону горы?
Можно ли гордиться тем, что ты сдался? Победы нет, гордиться нечем, - именно
на это обращает наше внимание Бешт. Тот, кто
утверждает, будто он победил тщеславие, заблуждается; его "я" все
еще карабкается вверх по склону в стремлении установить свой флаг
на вершине. Но ребе, знающий о своем тщеславии и сознающий, что
уберечься от него невозможно, готов смириться с тем, что человеку
не суждено сравняться с Богом, - можно лишь сдаться Ему.
Милостыня
(Притча от Ивана Тургенева)
Вблизи большого города, по широкой проезжей дороге шёл старый, больной
человек. Он шатался на ходу; его исхудалые ноги, путаясь, волочась и
спотыкаясь, ступали тяжко и слабо, словно чужие; одежда на нём висела
лохмотьями; непокрытая голова падала на грудь Он изнемогал.
Он присел на придорожный камень, наклонился вперёд, облокотился,
закрыл лицо обеими руками, и сквозь искривленные пальцы закапали
слёзы на сухую, седую пыль.
Он вспоминал
Вспоминал он, как и он был некогда здоров и богат, и как он здоровье
истратил, а богатство роздал другим, друзьям и недругам И вот теперь
у него нет куска хлеба, и все его покинули, друзья ещё раньше врагов
Неужели ж ему унизиться до того, чтобы просить милостыню? И горько
ему было на сердце и стыдно.
А слёзы всё капали да капали, пестря седую пыль.
Вдруг он услышал, что кто-то зовёт его по имени; он поднял усталую
голову и увидал перед собою незнакомца. Лицо спокойное и важное, но
не строгое; глаза не лучистые, а светлые; взор пронзительный, но не
злой.
Ты всё своё богатство роздал, послышался ровный голос. Но ведь
ты не жалеешь о том, что добро делал?
Не жалею, ответил со вздохом старик, только вот умираю я
теперь.
И не было бы на свете нищих, которые к тебе протягивали руку,
продолжал незнакомец, не над кем было бы тебе показать свою
добродетель, не мог бы ты упражняться в ней?
Старик ничего не ответил и задумался.
Так и ты теперь не гордись, бедняк, заговорил опять незнакомец,
ступай, протягивай руку, доставь и ты другим добрым людям возможность
показать на деле, что они добры.
Старик встрепенулся, вскинул глазами, но незнакомец уже исчез; а
вдали на дороге показался прохожий. Старик подошёл к нему и протянул
руку. Этот прохожий отвернулся с суровым видом и не дал ничего.
Но за ним шёл другой и тот подал старику малую милостыню. И старик
купил себе на данные гроши хлеба. И сладок показался ему выпрошенный
кусок, и не было стыда у него на сердце, а напротив: его осенила
тихая радость.
Мудрая притча от Энтони де Мелло:
Мастера забавляло то, что некоторые специально занижают чувство
собственного достоинства, выдавая это за смирение. Он рассказал ученикам
такую притчу:
Два человека, священник и пономарь, пришли в церковь помолиться.
Отдавшись чувствам, священник стал бить себя в грудь и выкрикивать:
- Я - самый грешный из людей, Господи! Я не заслуживаю твоей
милости! Я - пустое место, ничтожество - сжалься надо мной!
Недалеко от священника стоял пономарь.
В молитвенном экстазе он также стал бить себя в грудь и кричать:
- Сжалься, Господи! Я - грешник, я - ничтожество!
Священник повернулся и с надменным видом сказал:
- Ха! Посмотрите на него! Он тоже притязает на ничтожество!
Тайна запертой комнаты
(Суфийская притча)
Ближайшим другом великого завоевателя Махмуда, ниспровергателя идолов,
правителя Газни, был невольник Аяз. Он впервые появился при дворе как
нищий раб, Махмуд же сделал его своим советником и другом. Остальные
придворные испытывали ревность к Аязу и следили за каждым его шагом,
чтобы при случае уличить в какой-нибудь оплошности и ввергнуть в
опалу.
Однажды эти ревнивцы пришли к Махмуду и сказали:
О сень Аллаха на земле! Знай, неустанно служа тебе, мы не спускали
глаз с твоего раба Аяза и вот что заметили. Каждый день, покидая
двор, Аяз уходит в крошечную комнатку, куда больше никто не вхож. Он
остаётся там какое-то время и лишь затем отправляется в свои покои.
Мы подозреваем, что этот его обычай указывает на тайное вероломство.
Возможно даже, что он сообщается с заговорщиками, которые злоумышляют
против вашего величества, посягая на вашу жизнь.
Долгое время Махмуд и слышать не желал никаких измышлений,
направленных против Аяза. И всё же загадка запертой комнаты не давала
ему покоя. В конце концов, он ощутил, что непременно должен узнать о
ней всё.
И вот однажды, когда Аяз выходил из своей комнатки, появился Махмуд,
окружённый придворными, и потребовал показать ему, что там внутри.
Нет, промолвил Аяз.
Если не позволишь мне войти в комнату, всё моё доверие к тебе как к
человеку надёжному и преданному исчезнет безвозвратно. Выбирай,
проронил жестокосердный завоеватель.
Аяз, заплакав, распахнул дверь. Внутри не было почти ничего. Всего-то
там и было, что крючок на стене. На крючке висел изношенный плащ, весь
в заплатках, посох и чаша для подаяния.
Махмуд и его свита опешили, недоумевая. Махмуд потребовал объяснений,
и Аяз промолвил:
Долгие годы я был для тебя и рабом, и другом, и советчиком. Я
старался никогда не забывать, где моё начало, и для этого каждый день
приходил сюда, чтобы напомнить себе о том, кто я такой. Весь я твой,
а вот это всё, что моё: лохмотья, посох, чаша и скитания по лику
земли.
Жадная лисица
(Притча неизвестного происхождения)
Лисица рано утром вылезла из своей норы. Солнце только всходило, и
отбрасываемая от неё тень была огромной.
Посмотрев на неё, лисица подумала: Какая я всё-таки большая! На
завтрак мне, пожалуй, нужно целого верблюда.
Утвердившись в этой мысли, она отправилась на поиски верблюда.
Неожиданно перед ней выскочил заяц и пустился наутёк. Лисица
пренебрежительно взглянула в его сторону и побежала дальше.
Солнце поднялось выше, и тень, падающая от лисы, стала меньше. Лиса
остановилась, внимательно посмотрела на неё и решила, что верблюда
она, пожалуй, не съест за один раз, и ей хватило бы и барашка. Она
почувствовала нестерпимый голод.
Неожиданно дорогу перебежала стайка куропаток. Но лиса, утвердившись
в мысли, что ей на завтрак нужен целый баран, даже не обратила на них
внимания.
Солнце поднялось выше, и лиса с удивлением смотрела на свою уже
совсем маленькую тень. Она вспомнила зайца, который утром выскочил у
неё из-под ног, и очень пожалела, что не погналась за ним.
Через некоторое время тень совсем исчезла. Лиса вспомнила куропаток,
которые перебегали ей дорогу, и облизнулась. Злая на себя и на весь
мир, голодная и растерянная, она стала гоняться за мышами.
Мудрая Свинья о мудрости
(Даосская притча)
Когда Мудрую Свинью спросили, что она думает о мудрости, та, не
задумываясь, ответила:
Истинная мудрость предполагает не наличие знаний, а правильность
действий; не свершения великих дел большого ума, но избегание
глупостей; не изучение обстоятельств собственными усилиями, но память
о чужих неудачах. Истинная мудрость не терпит излишеств и бахвальства,
что всегда у людей в почёте, оттого и мало мудрых: труд большой, а
славы мало.
Ответь-ка, Свинья, спросили ее, в чём заключается труд избегать
ошибок?
В борьбе с желанием сделать глупость, а в случае удачи в
противоборстве с собственной гордыней, ведущей к бедам и позору,
ответила Мудрая Свинья.
А почему гордыня ведёт к беде, спросили Свинью, но та прервала
беседу, так как наступило Время Еды, и не может быть ничего глупее,
чем упускать пищу, достающуюся даром.
Шутливая притча о Ходже Насреддине "Какое суждение правильное?":
Как-то раз Мулла Насреддин говорит своей жене: - Пойди и принеси
немного сыра. Он укрепляет желудок и возбуждает аппетит.
- У нас дома нет сыра, - ответила жена.
- Вот и хорошо, сыр расстраивает желудок и расслабляет дёсны, -
сказал Мулла.
Жена с удивлением спросила:
- Какое же из этих двух противоположных суждений - правильное?
- Если в доме есть сыр - то первое, если нет - второе, - ответил
Мулла Насреддин.
