[svoboda] Из доброго старого...
всем привет.
В 13 лет я была на редкость некрасивым ребенком: очень худой прыщавый червяк
с большой головой и кривыми зубами. Моя мама меня стеснялась и весь пубертатный
период старалась держать меня подальше от родных и знакомых, на все лето отправляла
меня в пионерский лагерь. Пионерский лагерь состоял из бараков с детьми, домика
администрации и четырех туалетов. Туалеты состояли из кирпичной будки, ямы, закрывающего
эту яму деревянного настила с дырками и говна с хлоркой. Говно с хлоркой воняли,
поэтому туалеты предусмотрительно строили далеко от жилых помещений и обсаживали
их кустами.
Девочки долгое время думали, что я мальчик... В общем, со мной не дружили. В
ту роковую ночь полуночный понос стал моим единственным товарищем.
Поносил весь лагерь: зеленые фрукты, немытые руки повара и всякое дерьмо, которое
жрали пионеры с голодухи делали свое дело. Дырки в тубзике были обгажены расстроенными
желудками четырехсот человек и девочки ходили срать парами: одна гадит, другая
светит фонарем, чтоб первая не вляпалась в продукты распада предшественниц. Мне
никто не хотел светить фонарем, поэтому в ту ночь я высирала солянку в гордом
одиночестве; в тусклом свете фонаря были видны только очертания, и, сидя над
дырой, я смирилась с тем, что уже вляпалась в чье-то скользкое говно. Неожиданно
какая-то тень метнулась прямо на меня, я заорала, резко дернула неустойчивым
туловищем, ноги проехались по чьему-то поносу и я вошла в очко как хорошо смазанная
гильза. Фак! Летучая мышь загнала меня по пояс в кучу дерьма, над головой смутно
виднелась очко, если кто-нибудь сейчас придет гадить, то положение мое ухудшится.
Надо выбираться!
Через полчаса, пыхтя и шепотом ругаясь матом, я дотянулась до очка руками: это,
блин, было сложно - все твердые опоры были скользкими, как суки! Ухватившись
за края дыры, я подтянулась и высунула башку: от свежего воздуха закружилась
голова и я удержалась на завоеванных позициях только волей к свободе. Подтянулась
еще и оперлась на локти: нужно за что-то ухватиться, чтоб не соскользнуть. Все
вокруг было склизким, зацепиться можно было только за поперечную деревянную балку
в полуметре от меня, я с остервенением пыталась до нее дотянуться, шипя от напряжения:
- Ну! Иди же сюда, сука! Дай, я до тебя дотянусь!..
Вдруг меня ослепила вспышка света, потом какой-то не то вздох, не то стон, и
глухой стук - я пересрала и свалилась обратно. Еще полчаса - и я снова над очком.
Так. Тянемся... Есть! Я схватилась за перекладину и вылезла на бетонный пол еле
дыша от счастья. Отдышавшись, решила переть к реке отмываться. Метрах в пяти
от тубзика валялся директор, рядом с ним валялся разбитый фонарь - сдох что ли?
Я пошла на речку, отмылась как смогла, а потом позвала людей: может и не сдох
еще, спасти можно.
Утром нам сказали, что у директора случился удар, вернулся в лагерь он только
под конец смены. Говорить он не мог, сидел весь день на веранде и ему нравилось,
когда к нему ходили дети. Я навещала его часто, он меня особенно любил - ведь
именно я тогда позвала к нему людей.
На следующий год мы узнали, что перед смертью директор ненадолго пришел в себя.
Он сказал, что в ту ночь он обходил территорию, случайно услышал странное пыхтение
в туалете и открыл дверь. На него из зловонной дыры лез адский говняный лупоглазый
червяк, тянул к нему щупальца и шипел:
- Ну-у-у... Иди же сюда-а... ссссука-а.... Дай, я до тебя дотянуссссь!..
За лупоглазую обидно, конечно.
автор - Дуня Нефигаблина
