Радиостанция «Эхо Москвы»: Особое мнение , Вторник, 28 Август 2007
http://echo.msk.ru/programs/personalno/54365/index.phtml
sys/logo_print
Особое мнение
Первоначально программа выходила под названием "Персонально Ваш". Впоследствии название превратилось в формат программы.

Известные политические журналисты - постоянные участники программы - отвечают на вопросы слушателей, присланные на эфирный пейджер, на интернет-сайт радиостанции
или заданные по телефону прямого эфира.

таблица из 2 столбцов и 2 строк
Ведущие:
Наталия Шопен
Татьяна Фельгенгауэр
Гости:
Шод Муладжанов
главный редактор газеты "Московская правда"
конец таблицы
Вторник, 28 Август 2007

Н. ШОПЕН: Начинаем программу «Особое мнение» уже в прямом эфире, в студии с вами Наталья Шопен и Татьяна Фельгенгауэр.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте.

Н. ШОПЕН: Я хочу поприветствовать нашего гостя, это Шод Муладжанов, гл. редактор газеты «Московская правда», здравствуйте.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Здравствуйте.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте. Я напомню, что вы можете присылать свои вопросы нашему гостю с помощью смс + 7 985 970 4545. Возможно, во второй части программы
мы включим еще и телефон, посмотрим.

Н. ШОПЕН: Не будем обещать заранее.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Не будем, да, обещать заранее. Начнем с новости буквально последнего часа, суд заочно выдал санкцию на арест главы «Русснефти» Михаила
Гуцериева в связи с объявлением его в розыск. Шод, вас вообще удивляет подобный поворот событий?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Дело в том, что меня удивляло, что после известных событий вокруг ЮКОСа, Ходорковского, Невзлина и т.д., слишком большая была пауза, потому
что было понятно, что не всех научил этот урок, и, видимо, уроки должны были быть продолжены. Я имею в виду уроки власти относительно правильного поведения
олигархов. И затяжка со следующим уроком меня как раз удивляла. А то, что прозвенел звонок, новый урок начался, меня как раз совсем не удивляет.

Н. ШОПЕН: Но совсем недавно господин Гуцериев, меньше месяца назад, расстался со всеми своими активами, и после…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Все бизнес-проекты сдал.

Н. ШОПЕН: …долгих наездов на него, можно сказать, все-таки отказался от своей компании «Русснефть».

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Дело в том, что мы с вами не знаем, где какие активы зарыты.

Н. ШОПЕН: Вообще вышел из бизнеса, из всех бизнес-проектов.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Мы не знаем, где какие активы зарыты, я не исключаю, что существуют некие активы, о которых мы с вами вообще не знаем, я не исключаю, что
есть некие активы, которые он обещал отдать, вернуть и не отдал, потому что а) существуют черные активы, не у него лично, я не уверен в этом, но вообще-то
в России существуют большие черные активы, во-вторых, у многих олигархов, насколько мне известно, и около олигархических людей существуют активы, формальными
владельцами которых являются не они сами.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Т.е. его добивают таким образом, требуя, чтобы он отдал уже абсолютно все?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Не исключаю, что он не выполнил обязательств, принятых на себя.

Н. ШОПЕН: Или это все-таки какая-то показательная акция?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Конечно, они все показательные, эти все акции носят, прежде всего, показательный характер. Помимо прямой задачи перевода собственности из
одних рук, из рук одной группировки в руки другой группировки, эти акции, на мой взгляд, имеют и запугивающую какую-то функцию, они должны показать всем
остальным, что надо вести себя сговорчиво. И если что пообещал, если о чем, мягко говоря, договорились, то это должно быть исполнено стопроцентно.

Н. ШОПЕН: Но господин Гуцериев, он все-таки проявил такую максимальную сговорчивость, потому что он не просто отошел от дел, но потом еще официально отказался
от своих собственных слов, что он сказал, что он выполняет это под давлением. Потом он сказал, что никакого давления на него оказано не было, это было
его собственное личное решение, он уходит из бизнеса, потому что хочет заняться научной деятельностью.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Может быть, у кого-то возникло подозрение, что он еще раз откажется от своих слов и расскажет, кто оказал на него давление. И чтобы он не
успел это сделать публично, принято такое решение, что если он где-нибудь сейчас публично объявится, его срочно обязаны арестовать.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но вы думаете, что Михаил Гуцериев повторит судьбу Михаила Ходорковского?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Как бы хуже не получилось. Мне, например, совершенно непонятна история с его сыном. Он погиб или не погиб в катастрофе?

Н. ШОПЕН: Он погиб, это совершенно точно известно. Только непонятно, при каких обстоятельствах.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: И ни в каких, да, правоохранительных органах нет следов этой аварии, да.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, в сводках почему-то не фигурирует это ДТП.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Понимаете, вообще я такие загадочные вещи не люблю, загадочные самоубийства, загадочные убийства.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вы считаете, это звенья одной цепи?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Я не следователь, но я вообще, в принципе, считаю, что в нашей стране не существует праведно накопленных капиталов. В нашей стране не существует
людей, состояние которых превышает несколько миллионов долларов, которые заработали его, не нарушая юридических норм. Т.е. любой из них, по идее, мог бы
стать объектом серьезного судебного разбирательства и серьезного следствия. Когда это так, то выбор любого из богатых людей в качестве жертвы, в качестве
кандидата на отсидку, для меня это проявление неких политических, конъюнктурных и групповых интересов.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Т.е. это политика?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Вот моя позиция, да.

Н. ШОПЕН: Но согласитесь, что господин Гуцериев – это не любой человек. Достаточно давно велось его преследование, в том числе, и уголовное.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Они все считают, что они не любые, а потом выясняется, что они любые. Дело в том, что я рассказывал как-то, что довольно давно мы опубликовали
в «Московской правде» материал, который рассказывал о действиях службы безопасности ЮКОСа, привязывал к этому некие личные заслуги господина Невзлина и
т.д. На нас был организован жуткий наезд с участием прокуратуры. Возбудили уголовное дело и т.д., против газеты, против редакции, нас заставили, выкрутили
руки, заставили извиняться, а потом выяснилось, что мы напечатали чистую правду, только маленький кусочек правды и т.д. Т.е. это еще раз доказывает, что
правоохранительные органы очень часто работают по заказу. По заказу. Когда-то они выполняли заказ тех, кто заносил чемоданчики, а сейчас они выполняют
заказы тех, кто рулит властью, только и всего.

Н. ШОПЕН: Т.е. история не экономическая, да?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Абсолютно.

Н. ШОПЕН: А совершенно четко политическая?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Понимаете, когда вчера выступает генеральный прокурор нашей страны, говорит, наверное, серьезные и важные вещи, встречался с президентом,
доложил ему об очень серьезном успехе, все вроде бы правильно. Но этот самый генеральный прокурор на полном серьезе говорит, что такое убийство, имеется
в виду Политковская, могло быть заказано, подчеркивает это интонацией, только из-за рубежа. Какой юрист имеет право так формулировать свою мысль, откуда
он знает? Почему только из-за рубежа?

Н. ШОПЕН: При этом людьми, которые явно являются врагами странами, врагами Кремля.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Дело в том, что, во-первых, заинтересованных в дестабилизации ситуации в стране, заинтересованных в падении, дальнейшем падении авторитета
власти в нашей стране, много внутри страны, во-первых. Во-вторых, как было сказано, врагов у Политковской, у «Новой газеты» и вообще у многих из нас достаточно
внутри страны. В-третьих, он не имеет точной информации о заказчике убийства. А если это так, то зачем формулировать именно таким образом фразу, говоря
«только», значит, он сразу своим подчиненным, а все, кто ведут следствие, это его подчиненные, сотрудники прокуратуры, он им сразу ставит заборчик – внутри
страны не ищите, ребята. Я сказал, только за рубежом.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Возможно, это еще такое послание обществу.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: А зачем нам такие послания? Нам нужны такие послания вообще от него?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Генпрокуратуре, судя по всему, нужны.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Я бы хотел увидеть хоть одно серьезное, доказанное судебное, судебное, подчеркиваю, решение по поводу заказных убийств, потому что нам сто
раз объясняли, что мы уже всех переловили, что мы все это уже пораскрывали, до суда эти дела, как правило, не доходят. А если доходят, там разваливаются,
потому что чаще всего такие вещи фабрикуются либо строятся на догадках, домыслах, рассказах очевидцев, от которых, от этих рассказов в суде отказываются.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вы думаете, с делом Политковской будет также?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Я, во всяком случае, считаю некорректным с точки зрения Генеральной прокуратуры, не доведя дело до суда, сообщать о том, что они раскрыли
убийство, что они арестовали преступников, они арестовали подозреваемых в преступлении. Эти формулировки в исполнении генерального прокурора меня пугают,
на самом деле.

Н. ШОПЕН: Но известно, что уже, по крайней мере, четыре человека из 11 задержанных, это жители, граждане Чеченской республики, жители Чеченской республики,
трое из них – братья, еще один их друг.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Ну и что?

Н. ШОПЕН: Кроме того…

Ш. МУЛАДЖАНОВ: В Москве граждан, жителей, я не знаю, происшедших из Чечни людей немереные тысячи, ну и что? Я думаю, что в преступных группировках людей,
которые происходят из Чечни, из моего родного Таджикистана, из какой-нибудь Киргизии, из Дагестана так же, как и из Сибири, с Крайнего Севера, еще откуда-нибудь,
полно. Ну и что? О чем это говорит? Это ни о чем не говорит вообще. Я знаю точно, что Политковская дружила с многими людьми, которые происходят, и сейчас
они живы-здоровы, из Чечни, ну и что?

Н. ШОПЕН: Скорее, это ни о чем не говорит, это просто есть совершенно очевидный намек со стороны властей, что в этом деле есть чеченский след.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Понимаете, это опять плохо. Такие намеки, вообще нас, время от времени, прессу, призывают, а что вы акцентируете, что преступление совершил
азербайджанец или что группировка этническая такая-то совершила разбойное нападение, что вы это подчеркиваете? Я иногда думаю, может, и правда, не надо
этого делать, хотя мы выдаем факты, когда они уже всем подтверждены. А здесь никаких подтверждений, и уже власть на верхнем своем уровне дает некий сигнал
– вы знаете, уважаемую журналистку, замечательную, погубил-то кто? И исполнитель-то, руководитель преступного сообщества, преступной группировки, он родом
из Чечни. Ну и что? А если бы он родом был…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А заказчик, что интересно, из-за границы.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: А если бы он родом был из Санкт-Петербурга, они бы также подчеркивали это?

Н. ШОПЕН: Шод, давайте…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это интересный вопрос, действительно.

Н. ШОПЕН: Наверное, да, оставим пока эту тему, перейдем к другой теме. Я хочу уточнить, почему именно с вами я хочу об этом говорить, все-таки вы являетесь
редактором московской газеты, которая занимается московской жизнью. Наверняка вы в курсе, речь идет о бюджете московском, столицы на следующий год, и выяснилось
сегодня…

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Проект бюджета.

Н. ШОПЕН: Да, в проект бюджета…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Сегодня утвержден.

Н. ШОПЕН: …заложен дефицит бюджета на следующий год, который составляет больше ста миллиардов рублей. Откуда власти будут брать эти деньги?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Бюджет принимает городская дума. Сейчас пока речь идет о проекте бюджете, прошедшем через правительство, да, потому что я точно знаю, что
городская дума заседает по средам.

Н. ШОПЕН: Наверняка следите за ситуацией?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Конечно.

Н. ШОПЕН: Как раз демонстрируете нам.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Дело в том, что дефицит московского бюджета, который несколько лет уже наблюдается, он такой, является красной тряпкой, особенно для верхних
наших финансовых вождей, которые гордятся стабилизационным фондом, резервным фондом, фондом будущих поколений, еще всякими такими, совершенно мне непонятными
фондами, которые зачем-то надо хранить в иностранных банках вместо того, чтобы вкладывать в развитие экономики, в научно-исследовательские работы, в образование
тех, кто будет в нашей стране создавать некие материальные ценности через 5, 10, 15 лет. Мне не понять, почему надо работать с профицитом, зачем, кому
нужен этот профицит. Что такое фонд, профицит, профицит, когда бюджет сводится с плюсом все время, у нас несколько лет уже федеральный бюджет сводится
с плюсом.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Сейчас с минусом получается.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Мы говорим о Москве или о федеральном? Я еще раз говорю, я противопоставляю московский бюджет, который несколько лет уже имеет дефицитный
характер, т.е. с минусом сводится.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Серьезный, да, такой дефицит?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Для Москвы это не очень серьезно. Понимаете, все время, говорят когда какие-нибудь цифры, надо все-таки сопоставлять с чем-нибудь. Когда
мы говорим…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В соотношении с другими городами.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: …о 30 миллиардах рублей для какого-нибудь областного центра, где за 10 лет может бюджета такого не быть, это одно. Когда мы говорим о Москве,
где только социальные программы весят 170-180 млрд. в год, на образование такого же примерно порядка суммы тратятся, что такое 20, 30 млрд.?

Н. ШОПЕН: Т.е. профицит – это не проблема?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Я считаю, что все нормальные цивилизованные государства мира живут с дефицитом платежного, с дефицитом бюджета. Они все живут с дефицитом
бюджета, это не мешает им развивать экономику, решать социальные проблемы и т.д. Это нормальное явление. Я считаю, что это нормально, если город считает,
что надо потратить для нормальной жизни столько-то, ему дают в кредит, в долг столько-то под нормальные условия, под нормальные проценты, надо тратить
столько. Другое дело, что надо стараться собирать как можно больше. Кстати, в конце года чаще всего оказывается, что бюджет сводится более или менее практически
к нулевому балансу, т.е. почти каждый год выясняется, что особого дефицита нет. Просто более или менее честно закладываются те цифры доходов, которые можно
гарантировать, которые власть города гарантирует, что они будут собраны, эти деньги. Если их соберут больше, значит, дефицита почти не будет. Я считаю,
это абсолютно нормально. Речь не о том, сколько именно город может себе позволить потратить, а речь о том, сколько город должен потратить для нормальной
жизни горожан, вот о чем речь.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но мэр сказал, что почти половина всех расходов в следующем году будет направлена на социальные нужды, это ЖКХ, образование.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Это правда, да. Я видел цифры, я видел проект бюджета, я вижу сейчас, скажем, в изданиях, которые не симпатизируют лужковской команде, я
вижу всякие комментарии, когда всерьез выделяют цифры на поддержку СМИ, говоря, а как же так, или говорят, а зачем же поддерживать проект создания или
реконструкции аэропорта в Нижнем Новгороде, еще что-нибудь такое. Понимаете, дело в том, что если бы федеральный бюджет у нас строился с расчетом на развитие
инфраструктур, экономики, грамотно строился с учетом реальных потребностей регионов не для того, чтобы затыкать дыры и кормить пенсионеров и убогих и т.д.,
а развивать именно промышленность, сельское хозяйство и т.д., то думаю, что Москве не надо было бы протягивать руку помощи каким-то регионам России. Вообще-то
это ненормально, конечно. Но если центр не считает необходимым решать острейшие проблемы в каких-то регионах, которые стратегически интересны как партнеры
Москве, Москва может им помочь, надо им помогать. Надо помогать. Это не помощь Валерию Павлиновичу Шанцеву, которого я очень люблю, а это стратегический
интерес Москвы, мы прекрасно знаем, что самолеты, которые не принимают московские аэропорты, садятся в Нижнем Новгороде, как правило, из-за погоды если
не принимают. А если кто бывал в этом аэропорту, подтвердит, что это убогое зрелище, не дай бог. Почему бы не привести в порядок, там взлетно-посадочная
полоса плохая, мы там садимся, москвичи, в том числе, и очень часто. И экономически это важно. Если такие вещи называть неким субъективизмом, субъективностью,
какой-то там, я не знаю, вкусовщины и прочее, это личное дело каждого. Я считаю, московский бюджет гораздо ближе к интересам людей, он имеет, наверное,
недостатки, а, может быть, и очень серьезные, я не экономист, но он гораздо ближе к людям, к их интересам, к их будущему, чем федеральный бюджет. В этом
я абсолютно уверен.

Н. ШОПЕН: Шод, еще тогда позволим себе задать один вопрос, как раз который касается тоже городской жизни.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вопрос этот относится к ситуации вокруг строительства на улице маршала Бирюзова. Я уверена, что ваши журналисты тоже следят за этим конфликтом.
Сегодня префект Северо-западного округа пообещал заморозить строительство на этой улице. Вообще довольно получилась громкая история и с нападениями, и
с требованиями.

Н. ШОПЕН: С избиениями.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это уже мы можем сказать, что раз уж префект пообещал, то точка в этом деле поставлена? Или это какое-то популистское выступление?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Я думаю, что господин Козлов, префект Северо-западного округа, очень серьезный человек. Он давно префект, я его хорошо достаточно знаю, я
знаю, что он очень жесткий человек, он не бросается обещаниями, но, как правило, то, что я видел, в том числе, после наших критических выступлений, если
он что-то обещал решить и сделать, он, как правило, свои обещания всегда выполняет, это могу сказать точно. Что касается этих проблем, вы не представляете,
сколько я каждый день вижу писем. К нам приходит масса писем от москвичей, коллективные, индивидуальные, самые разные, с подколотыми копиями переписки
с властными органами и т.д. по поводу этих строек. Понимаете, это, действительно, глобальная московская проблема, она очень серьезная. Она имеет несколько
серьезных аспектов. Нельзя с ходу говорить, что если люди против, а кто-то разрешил построить, то люди правы, а тот, кто разрешил, не прав. Бывает и так,
что люди просто не хотят неудобств, они против этих неудобств.

Н. ШОПЕН: Конечно, они заплатили деньги, они купили квартиры, естественно, когда ты выглядываешь из своего окна и видишь окно противоположного дома, который
находится в нескольких метрах от твоего окна, это неудобно. Конечно, люди имеют право на комфорт, разве нет?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Сейчас, можно, да? Маленький такой уход в сторону. Алла Борисовна Пугачева несколько лет назад купила пентхаус в районе Майами, с видом,
шикарным видом на море. А потом – раз, и рядом построили здание, закрыли вид на море.

Н. ШОПЕН: Т.е. нужно терпеть, раз уж с Пугачевой так произошло?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Значит, Алла Борисовна, по вашей логике, должна была пойти…

Н. ШОПЕН: Нам тем более.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: …к мэру г. Майами, сказать – это что это у вас дома строят? Я купила пентхаус с видом на море.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Знаете, с Аллы Борисовны, по-моему, станется.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Алла Борисовна взяла и продала этот пентхаус, купила, наверное, другой, скорей всего, она…

Н. ШОПЕН: Т.е. москвичам вы предлагаете делать примерно то же самое, да?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Я считаю, что есть закон. Если новое строительство нарушает нормы и законы, оно должно быть не просто заморожено, оно должно быть прекращено,
и следы его должны быть убраны.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Знаете, если…

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Так, как должно было произойти, кстати, до конца не произошло со знаменитым торговым центром на Ленинградке возле метро Войковская. Его же
начали строить, а потом выяснилось, что его нельзя там строить. Кстати, строительный забор до сих пор, по-моему, стоит.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Что с нашим уровнем коррупции разрешение официальное получить довольно просто.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Я еще раз говорю, я не о разрешениях. Те, кто дают разрешения, они должны тоже чем-нибудь руководствоваться. Не чем-нибудь, а именно нормами
и законами.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Тут ключевое слово «должны», но руководствуются ли они этим?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Если они не руководствуются, значит, надо добиваться в суде и т.д. Если речь идет просто о неудобствах, о том, что нам не нравится, но, к
сожалению, не превышает законных норм, не выходит за пределы закона, то мы можем об этом только сожалеть. Если нормы и законы нарушены, значит, надо биться
вплоть до серьезных, опять же, по возможности в рамках закона акций. Когда люди показывают нам документы, я вижу по документам, что есть экспертиза, что
никакого котлована здесь, в принципе, в природе быть не может, что дом здесь не может быть построен по таким, таким, таким конкретным причинам, и когда
властные структуры не опровергают этих аргументов, а просто говорят – да, мы разрешили, тогда, я считаю, чиновника, который подписывает такие разрешения,
надо сажать в тюрьму. Не просто снимать с работы.

Н. ШОПЕН: Все-таки интересно, а как часто, действительно, законность, в данном случае.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: А сажать в тюрьму. И по возможности…

Н. ШОПЕН: Она не нарушается.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Публично, так, чтобы мы все об этом узнали, знали те, кто другие разрешения дает. К сожалению, я считаю, что это упущение московской власти,
я знаю несколько случаев, в том числе, после наших публикаций, когда мэр серьезно наказывал за такие разрешения, отменял их, давал по шеям и т.д. К сожалению,
он делал это, на мой взгляд, недостаточно публично. Это не для того, чтобы мы за него порадовались или за людей, а для того, чтобы другим неповадно было
чиновникам. К сожалению, это делается слишком тихо в городе.

Н. ШОПЕН: Шод, еще осталось немало тем, которые мы хотим с вами обсудить, поэтому никуда не уходите, оставайтесь с нами, после небольшого перерыва мы продолжим
нашу программу «Особое мнение».

НОВОСТИ

Н. ШОПЕН: Мы продолжаем программу «Особое мнение», сегодня у нас в гостях Шод Муладжанов. Я хочу перейти теперь к международной политике, к очень важному
событию. Россия готова разместить в Белоруссии свое ядерное оружие, в ответ, собственно, на планы США. Как вы считаете, насколько это адекватный ответ
России США?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Дело в том, что игра мускулами – это нормальное явление международной политики, все периодически этим занимаются, надо ли России этим заниматься,
я думаю, надо, почему, собственно, нет? Мне вообще кажется, что эта сфера, связанная с вооружениями, с боевыми какими-то играми и т.д., может быть, единственная
сфера, где действия нашей власти выглядят в моих глазах достаточно адекватными и достаточно логичными, по крайней мере, стратегия мне понятна. Что касается
конкретно, почему именно в Белоруссии, понятно вроде бы, что это в западную сторону самое близкое нам, вроде бы дружественное государство, хотя…

Н. ШОПЕН: Вроде бы дружественное государство?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Дело в том, что батька Лукашенко время от времени позволяет себе высказывания, которые ставят под сомнение управляемость ситуации этой.

Н. ШОПЕН: Но и Россия себе, в свою очередь, тоже многое позволяет, особенно в последний год, можно так сказать, в отношении Белоруссии.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Вы имеете в виду всякие цены на энергоносители?

Н. ШОПЕН: Конечно.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Дело в том, что, понимаете, есть экономика, есть стратегия политическая, есть стратегия военная. Мне кажется, что Белоруссия, так или иначе,
заинтересована все-таки, прежде всего, в союзе с Россией, в военном смысле.

Н. ШОПЕН: А не даст ли это Белоруссии зеленый свет для как раз такого экономического шантажа?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, такой будет рычаг давления на Москву.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Легко.

Н. ШОПЕН: И Москва осознает наверняка эту опасность.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Наверное.

Н. ШОПЕН: Конечно.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Дело в том, что мне кажется, что, в принципе, это обмен такими посланиями сейчас идет. У меня есть очень серьезные подозрения, что в итоге
Америка в Европе ничего такого нового серьезного не разместит. И мы, наверное, ничего серьезного нигде не разместим.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Т.е. это нереально, скорее?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Это, да, это игра в покер. Тут идут угрозы ставками такие, идут, мне кажется, что, в итоге, скорей всего, все сбросят карты, потому что слишком
большие цифры закладываются. Я абсолютно уверен, что экономика Америки, я имею в виду США, сейчас вряд ли потянет такого рода, уровня проекты, о которых
они говорят. У них не то, чтобы проблемы…

Н. ШОПЕН: Да ладно.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Нет, дело в том, что они, да, это гигантская машина, это всем известно, цифры всегда там мелькают страшные и т.д., но, понимаете, дело в
том, что ведь речь идет не просто о производстве чего-нибудь, а речь идет и о размещении, об обслуживании, об инфраструктуре, которая связана с обслуживанием,
о неких гарантиях безопасности, в том числе, и для самой системы, которую они туда поместят.

Н. ШОПЕН: И Америка не потянет?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Если они напрягутся, то они потянут что угодно, конечно, но надо ли им это потянуть реально? Или достаточно, вы знаете, в шахматах есть знаменитая
такая формулировка, угроза сильнее исполнения, мне кажется, что это как раз та игра.

Н. ШОПЕН: И вы думаете, что шаг, который предпринимает Россия, он достаточный для того, чтобы Америка отказалась от своих планов?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Нет, как один из шагов. Сам по себе он, конечно, недостаточный, но как, понимаете, тут идет обмен шагами. А вы хотите там, давайте вместе
там, на территории Азербайджана, сделаем, как один из вариантов. А вы не согласны с этим, тогда мы в Белоруссию поставим.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вы думаете, у России есть…

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Идет игра, идет очень большая игра, идет обмен какими-то уколами, какими-то намеками, какими-то угрозами. Это нормальная игра, мне кажется,
еще раз повторю, что в этом случае Россия себя ведет более или менее логично, целенаправленно. Некие реакции нашего президента, они вызывают такое уважение,
я бы сказал. Они, конечно, не им придуманы, скорей всего, но все равно красиво выглядят.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Как вы думаете, закончится эта игра вничью или кто-то выиграет?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Я думаю, она ничем закончится, скорей всего, точнее сказать, ничем. Ничего не произойдет.

Н. ШОПЕН: Тем не менее, в процессе этой игры, вы посмотрите, у нас тут уже очень много инсинуаций по поводу вступления в ВТО, по поводу отношений России
с Польшей, с Чехией.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Вы знаете, это все тоже игры. Никто никому еще не доказал, что нам сильно хочется в ВТО.

Н. ШОПЕН: Достаточно много историй заворачивается в одной этой большой глобальной истории, т.е. она дает возможность для развития многих конфликтов.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Вы послушайте политиков, одни говорят, что нам без ВТО никуда, другие говорят – оно нам сдалось, это ваше ВТО, и т.д. И все аргументируют,
и все достаточно доказательно поясняют свою позицию. Из этого я делаю очень простой вывод, что это все элементы большой игры. И бог с ней, с игрой.

Н. ШОПЕН: Ну что, посмотрим, возможно, действительно, дальше слов дело и не пойдет. Давайте обсудим…

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Похоже, да.

Н. ШОПЕН: …еще одну историю, достаточно серьезную, дело в том, что в Плесецке, вы наверняка слышали, скончался рядовой Синконен, который был избит прапорщиком.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Да.

Н. ШОПЕН: И что, собственно, меня лично интересует в этой истории, министр обороны России Анатолий Сердюков указал, чтобы все виновные в этом преступлении,
известно, что это прапорщик, офицер, чтобы они, чтобы в отношении них были приняты самые жесткие меры. Я процитирую – генералам и офицерам, вплоть до увольнения
с военной службы. С каких это пор увольнение стало у нас такой самой жесткой мерой, самой высшей мерой наказания?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Наказание не адекватно, по-моему.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Вы задали риторический вопрос. Понятно, что такие вещи должны преследоваться уголовно. У нас есть уголовный кодекс, который, слава богу,
никто не отменял. И за такого рода преступления положено совершенно определенное наказание, которое должен, в итоге, назначить суд. И все тут, и никакой
не Сердюков, а именно суд должен получить материалы следствия, должна прокуратура внести свое мнение по этому поводу, по поводу необходимого приговора,
и суд должен принять решение. Никакой не Сердюков такие вещи решает. Он, действительно, он своей властью может только погоны снять, он вообще больше ничего
сделать не может, он министр всего-навсего.

Н. ШОПЕН: А что ему позволило все-таки высказаться именно в этом ключе?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Я хочу другой вам вопрос задать, а что, кто-нибудь всерьез считает, что это впервые в этой, даже я не беру другие военные части, а что, они
до этого жили себе по-честному, по-тихому, по-дружному, и тут вдруг – раз, один раз напились и себе такое позволили? Это что вообще? В этой части, видимо,
это единичное явление, видимо, до этого ничего похожего там не было, все выставляется как случай, как за это именно преступление. Да вы разберитесь.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Тут сегодня, на самом деле, я предлагаю тогда об этой теме поговорить еще вот с какой точки зрения. Один из депутатов сегодня предложил
создать военную полицию как раз потому, что это не единичный случай. Это тенденция. И за последнее время мы можем назвать с десяток аналогичных случаев.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Я с ним абсолютно согласен только при одном условии, что следом сразу будет создано управление по контролю за военной полицией, а затем самое
главное управление по контролю за тем управлением, которое будет контролировать военную полицию.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Какая бюрократия.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: А это непрерывная бюрократия. Вы понимаете, можно создать любую систему, а кто отменял военную прокуратуру? Кто отменял военную комендатуру?
Вообще эти структуры, они что, уже отменены у нас?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Судя по всему, они доказали свою несостоятельность.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Так это значит, что они несостоятельны, что их надо либо на юридическом, на правовом уровне иначе оснащать, дать им другие инструменты, либо,
если все инструменты в порядке, они просто не хотят или не могут работать, значит, людей других надо туда ставить. Надо с них требовать, надо их контролировать.
Вообще, для этого существует, в том числе, и министерство обороны, и Генеральная прокуратура. Понимаете…

Н. ШОПЕН: А в чем тогда выход?

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Давайте структур мы наплодим. У нас дороги, движением на дороге некому управлять, потому что у нас ГАИ сопровождает кортежи и эвакуирует
машины с дорог. Им некогда движением заниматься, это ерунда. Давайте создадим отдельно дорожную полицию, которая будет, наконец, заниматься управлением
движения. Но потом выяснится, что они тоже заняты исключительно сбором взяток, давайте создадим структуру, которая их контролировала бы. Так во всем, понимаете,
за что ни возьмись. Либо это система, которая вообще-то придумана правоведами и военными, в том числе, она правильно выстроена, ее надо заставить работать,
а не надстраивать все новыми и новыми структурами.

Н. ШОПЕН: Итак, со своим предложением был у нас сегодня в гостях Шод Муладжанов, большое спасибо, что пришли к нам в гости.

Ш. МУЛАДЖАНОВ: Счастливо.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Спасибо большое, всего доброго.

Н. ШОПЕН: Увидимся, услышимся.

Полная версия

Copyright © 2004 - 2006
Радиостанция «Эхо Москвы»