Радиостанция «Эхо Москвы»: Особое мнение , Понедельник, 20 Август 2007
http://echo.msk.ru/programs/personalno/54199/index.phtml
sys/logo_print
Особое мнение
Первоначально программа выходила под названием "Персонально Ваш". Впоследствии название превратилось в формат программы.

Известные политические журналисты - постоянные участники программы - отвечают на вопросы слушателей, присланные на эфирный пейджер, на интернет-сайт радиостанции
или заданные по телефону прямого эфира.

таблица из 2 столбцов и 2 строк
Ведущие:
Ольга Бычкова
Эвелина Геворкян
Гости:
Леонид Млечин
журналист
конец таблицы
Понедельник, 20 Август 2007

О.БЫЧКОВА: Добрый вечер и добрый день, это программа «Особое мнение». В студии прямого эфира телекомпании и радиостанции Ольга Бычкова и Эвелина Геворкян.
Добрый вечер.

Э.ГЕВОРКЯН: Добрый.

О.БЫЧКОВА: И наш гость – Леонид Млечин. Добрый вечер вам.

Л.МЛЕЧИН: Рад вас видеть.

О.БЫЧКОВА: Ну что, мы сегодня продолжаем обсуждать всякие такие милицейско-судебно-политические правовые и общественные дела. Так у нас получилось.

Э.ГЕВОРКЯН: День сегодня такой.

Л.МЛЕЧИН: Женщин всегда тянет к криминальным сюжетам, конечно.

Э.ГЕВОРКЯН: Не только женщин.

Л.МЛЕЧИН: А у нас женщины – все авторы криминальных книг. Это неслучайно.

Э.ГЕВОРКЯН: Не будем с этим спорить, с этим заявлением.

О.БЫЧКОВА: женщины сейчас будут обращаться за разъяснением к мужчине, как обычно они это делают.

Э.ГЕВОРКЯН: Да, как к эксперту и спецу. Итак, МВД России формирует спецподразделение для работы с нераскрытыми делами. Итак, за последние 6,5 лет осталось
нераскрытыми 14 миллионов преступлений, из них более 90 тысяч убийств. И поэтому, по поручению министра внутренних дел, в 38 регионах уже созданы специальные
подразделения, которые будут работать именно с этими «висяками», как их так называют.

О.БЫЧКОВА: то есть решили уже наконец заняться вот этими вот делами, отложенными фактически в долгий ящик. Вот тут возникает вопрос – что на вас производит
большее впечатление – то, что МВД решило к этому вернуться, ну а фактически, можно сказать, что милиция как-то, может, не прямым образом, но берет на себя
обязательство все-таки эти преступления раскрыть, раз оно хочет к ним вернуться, или вот факт, честно говоря, меня очень впечатливший, что таких дел за
не очень большое количество лет, 6,5, - 14 миллионов нераскрытых дел и 90 трупов…

Л.МЛЕЧИН: 90 тысяч.

О.БЫЧКОВА: Вот что вам кажется более показательным здесь?

Л.МЛЕЧИН: Мне показательным кажется сам факт такой кампанейщины, которым это все и закончится, к сожалению. Я думаю, что все это было значительно проще.
Наверное, где-нибудь в докладе у президента мелькнула такая цифра, президент выразил неудовольствие, министр принял меры…

О.БЫЧКОВА: Президент наверняка тоже не знал, что цифра такая ужасающая.

Л.МЛЕЧИН: Да, на него тоже произвело сильное впечатление, ему тоже не понравилась. Практически как это будет выглядеть, что это будет означать? Значит,
из имеющегося состава Управления внутренних дел вы делят группу, которая займется старыми делами. А новыми кто займется-то? Пока они будут возиться со
старыми делами, кто будет заниматься новыми делами?

Э.ГЕВОРКЯН: Так может, это дополнительные силы будут призваны?

Л.МЛЕЧИН: Какое количество дополнительных сил? Откуда они возьмутся? Вот это было бы интересно. Вот если бы пришла в Министерство внутренних дел какая-то
новая бригада, современно мыслящая, и предложила бы какой-то новый метод работы министерства… в частности, они призвали бы откуда-то… не знаю, вот сейчас
идет выделение следственного комитета из состава прокуратуры вот этих всех людей. Специально, целевым порядком бросили бы, вот у них других дел нету, только
на расследование вот этих вот старых дел. Вот это было бы интересно. А если из наличествующего состава, то что это означает? что перегруженный милицейский
следователь получит еще больше текущих дел и все равно с ними не справится, а они начнут копать старые дела. Давайте посмотрим правде в глаза – если преступление
не раскрыто сразу, шансов, что оно будет раскрыто потом, почти нету.

Э.ГЕВОРКЯН: Секунду, здесь возникает другой немножечко вопрос, потому что выясняется, что у нас по статье 162-й, предварительное следствие по уголовному
делу может вестись не более двух месяцев. И выясняется, что очень многие следователи элементарно не успевают подобрать доказательную базу.

Л.МЛЕЧИН: Конечно. Так и я говорю – они перегружены чудовищно. А сейчас, из-за того, что их число уменьшится и они будут заниматься старыми делами, они
вообще не смогут переварить текущие дела, которые еще можно раскрыть, понимаете? На следующий день убийство можно раскрыть.

Э.ГЕВОРКЯН: Вы что предлагаете – увеличить этот срок с двух месяцев до большего и таким образом не создавать специальные подразделения?

О.БЫЧКОВА: Какой выход должен быть из этой ситуации?

Л.МЛЕЧИН: Выход, я думаю, как и со многими другими сферами нашей силовой жизни, состоит в том, что они конечно же должны быть перестроены в соответствии
с реальностью. Туда должны, конечно, прийти новые люди, управленцы. Вот мне казалось бы разумно, что в МВД, в военное министерство должны бы прийти люди,
которые имеют опыт работы в большой корпорации. Условно говоря, Ходорковского если бы отправили в Министерство обороны заниматься не планированием военных
операций, а осуществлением того, как должно быть организовано это предприятие, как когда-то было сделано в Соединенных Штатах, когда Кеннеди пригласил
возглавить Министерство обороны Макнамару, и он перестроил и создал современные вооруженные силы. Человек, который не был военным по своей профессии. Так
и здесь. А это все, понимаете, такая кампанейщина – сейчас организуют эти группы, они начнут ворошить эти бумаги. В общем, ничего особенно не получится.
Через какое-то время их расформируют, вернут назад и так далее. Вот и все, к сожалению. Вот такая реакция естественна, потому что надо реагировать на что-то
там, в данном случае, предположим, на неудовольствие президента, но реагировать надо по-другому. Надо осмысленно как-то, знаете, общеконцептуально, как
говорят умные люди.

О.БЫЧКОВА: Можно, у меня вот такой вопрос возник, который у меня возникает регулярно, на самом деле, - вот когда показывают какие-нибудь истории с какими-нибудь
громкими делами – этот полоний в Лондоне, теракт в Лондоне, в Америке или в Испании, и т.д. Истории такие возникают. Мы начинаем, когда это происходит
не в России, а в какой-то другой стране, не в Москве, а в какой-то другой столице, мы начинаем наблюдать за расследованием буквально в режиме реального
времени по новостям, буквально каждый день или через день или очень часто появляются какие-то сообщения, что следователи вышли на след какого-то там… кого-то.
Вот уже прошла неделя или две, уже кого-то арестовали. Вот уже нашли, установили, не знаю, сумку, машину, вещественные доказательства, не взорвавшийся
мобильный телефон, связь кого-то с кем-то и так далее. И потом через какое-то время находится преступник и как-то прорисовывается внятная или, по крайней
мере, для обывателя убедительная картина преступления. Как правило, в нашей реальности мы такого не наблюдаем. Значит, либо наши следователи работают так
же хорошо, как не наши следователи, но у них есть какая-то привычка о своих успехах не сообщать. По крайней мере, в таком режиме, да? либо они работают
не так хорошо, как не наши следователи, и тем более, конечно, об этом сообщать не надо. И потом появляются вот эти вот миллионы и десятки тысяч нераскрытых
дел, соответственно, вообще, и тяжелых убийств. Вот вы думаете, в чем причина? Российские правоохранительные органы, российские спецслужбы, они не умеют
работать по сравнению с иностранными или что?

Л.МЛЕЧИН: Ну, во-первых, давайте себе отдавать отчет в том, что действительно не все преступления раскрываются – ни у нас, ни у них, ни вообще никогда.
Но их могло бы раскрываться больше, если бы организация дела, уровень жизни и профессиональные представления наших работников системы внутренних дел соответствовали
бы реальности такой, какая она должна быть. понимаете, ты когда книжку какую-нибудь читаешь, кино смотришь или слушаешь про них, что говорят – вот совершилось
преступление, отдал что-то там на экспертизу и завтра получил результат, - а сколько недель ждет наш следователь, пока проведут паталогоанатомическое исследование
трупа? Он ждет неделями! Понимаете, вот вчера убили – ему надо было бы получить результат: как убили, во сколько убили, а он неделями ждет, а за это время
все – уходит возможность расследования этого преступления. То есть у нас уровень организации, материально-технической оснащенности – все это давным-давно
устарело. Кроме того, у них работают в органах внутренних дел люди, и каждый из нас сталкивался, которые сидят и не думают о том, что они хотели бы расследовать
какое-то преступление, которые хотели бы на этом поприще себя проявить. Таких, к сожалению, абсолютное меньшинство. Большинство сидит – «И я за такую зарплату
буду корячиться?!», и не корячится.

О.БЫЧКОВА: В это не хочется верить, потому что так же, как в правоохранительных органах, так же, как в любых других структурах и сферах человеческой деятельности
есть разные люди. Это совершенно понятно. Но в том числе там есть нормальные профессиональные мужики, да? которым интересно добиться результата, которым
интересно как-то вот реализовать себя, которым важно…

Л.МЛЕЧИН: Есть, поэтому какое-то количество преступлений расследуется, слава тебе господи. Но их немного. Вот у каждого из нас есть личный опыт общения
– вспомните, что представляют из себя люди в погонах, с которыми мы все имеем дело.

Э.ГЕВОРКЯН: Ну что ж, сейчас посмотрим, как вы на эти позитивные вести отреагируете – со свойственным вам теперь уже пессимизмом или нет. Тюменские милиционеры
сегодня приговорены к многолетнему заключению за избиение инвалида. В то же время сегодня сообщается, что журналистку Ларису Арап выписали из психиатрической
больницы, потому что независимая экспертиза признала, вероятно, ее задержание…

Л.МЛЕЧИН: Не поэтому.

Э.ГЕВОРКЯН: Что значит не поэтому?

Л.МЛЕЧИН: А потому что возник такой скандал, и в это вмешался Лукин, уполномоченный по правам человека, что деваться было некуда. Экспертиз они могли целый
ящик сложить.

Э.ГЕВОРКЯН: То есть вы это опять не воспринимаете, как позитивные знаки и следствие того, что…

Л.МЛЕЧИН: В судьбе этой женщины это позитивный знак, и ее, слава богу, освободили…

Э.ГЕВОРКЯН: А в масштабах страны?

Л.МЛЕЧИН: В масштабах страны подумают, что может быть, не стоит связываться и такие истории устраивать, потому что вдруг тоже возникнет скандал, и я тоже
паду жертвой этого скандала? Может, это будет какое-то предостережение. Но к сожалению, это произошло только благодаря усилиям правозащитником, журналистов,
тому, что они сумели привлечь к этому внимание, устроить такой скандал, что стало невозможно. Пришлось это сделать. Вот и все, к сожалению.

О.БЫЧКОВА: Леонид Млечин хотел сказать – стало стыдно, но на букве «с» он остановился…

Л.МЛЕЧИН: Остановился, потому что стыдно – это нам с вами, что все это происходит.

Э.ГЕВОРКЯН: Значит, это мы, получается, журналисты, во многом виноваты, что столько нераскрытых дел. Потому что если б устраивали скандалы по каждому делу…

О.БЫЧКОВА: Да, как должно быть иначе-то, на самом деле?

Л.МЛЕЧИН: Ну вроде как-то по-другому должно быть. Журналисты как-то не могут исполнять работу абсолютно всех в стране, и не нужно. Все должны исполнять
свою работу. Этого вообще просто не должно было произойти. Это очень печально – то, что это произошло. И, в общем, ее держали достаточно долго. Что они
сумели там получить решение суда на продолжение принудительного лечения, это очень печально. Это свидетельство очень печальных перемен, которые произошли.
Суды давно не давали таких разрешений.

Э.ГЕВОРКЯН: То есть борьба с инакомыслием, она…

Л.МЛЕЧИН: Это значит, что суд уже совсем такой вот, какой надо. Вот, значит, если у нас тут в губернии так решили, значит, суд нам не помешает, у нас свой
суд.

О.БЫЧКОВА: Но это может быть конкретная проблема конкретного суда и конкретного судьи.

Л.МЛЕЧИН: Ну да, и конкретной области. У нас их 88 всего. В каждом своя конкретная проблема.

Э.ГЕВОРКЯН: Подождите, а в таком случае, к этой истории про инакомыслие относите ли вы дело, что прокуратура Перми приравняла местного блогера, который
в своем Интернет-дневнике написал, как он говорит, «литературное эссе», о том, что «я возьму пистолет и всех расстреляю», его приравняли к телефонному
террористу, и говорят, что таким образом предотвратили преступление. Это тоже борьба с литератором, с инакомыслящим или как это?

О.БЫЧКОВА: А инакомыслие там в чем вообще заключается? Скажи мне.

Э.ГЕВОРКЯН: Ну, скорее здесь экстремист такой потенциальный.

Л.МЛЕЧИН: Знаете, мне не нравятся люди, которые угрожают кого-то убить, даже если они не собираются реализовывать свое желание. Если они это делают это
публично, а в Интернете – это, в общем, публично, мне эти люди тоже не нравятся, и может быть, в таких случаях стоит проверить – а что это такое? Молодой
человек таким образом эпатирует публику, самовыражается, или это у него что-то скользнуло? Против проверки я бы не возражал. Вот против дальнейших действий,
когда выясняется, что молодой человек просто таким образом не бьет посуду в ресторане, а так вот высказывается, просто выражает свое юношеское…

О.БЫЧКОВА: То если это намерение совершить преступление, вдруг выясняется в результате проверки, ну понятно, что нужно делать, да? преступление нужно предотвращать.
Если собраны доказательства того, что да, был такой замысел. А если это просто глупость? Тогда что?

Л.МЛЕЧИН: Тогда ничего.

О.БЫЧКОВА: А за глупость не надо наказывать?

Л.МЛЕЧИН: Ну, за глупость обычно человек как-то наказывается… ему самому будет неприятно – достаточно его вызвать несколько раз в прокуратуру. Я вас уверяю.
Если он не преступник по натуре, будет довольно хреново.

Э.ГЕВОРКЯН: Подождите, вы о чем? Тогда и Достоевского судить за то, что Раскольников с топором ходил?

О.БЫЧКОВА: А там не было написано, что это литература, понимаешь?

Э.ГЕВОРКЯН: Он сам юрист, он говорит, что это было мое литературное эссе, написанное вот после дела…

О.БЫЧКОВА: Да, но там не было вывески и заголовка, что это литературное эссе. Вот как Алексей Экслер рассказывал в нашем эфире буквально пару часов назад,
а Алексей Экслер – это такой очень известный в российском Интернете человек и очень авторитетный, чрезвычайно. И такой, очень разумномыслящий. Значит,
он сказал, что на самом деле это был некий текст на тему вот того несчастного южнокорейца, который действительно взял оружие и действительно расстрелял
людей в университете, где учился некоторое время назад. Это произошло в Америке. И вот он как бы…

Э.ГЕВОРКЯН: По аналогии?

О.БЫЧКОВА: Да, он себя поставил на это место, как-то влез в шкуру такого человека, представил себе, что это происходит здесь, сейчас, у нас, на нашей родине,
которой только этого еще не хватало для полного счастья. Там нигде не было написано, что это эссе, что это рассказ, что это повесть Белкина…

Э.ГЕВОРКЯН: Ну, не знаю, в своем Интернет-дневнике ты вряд ли пишешь заголовки.

Л.МЛЕЧИН: Мне кажется, что такие вещи должны проверяться, тем не менее, негласно. Вот в Соединенных Штатах секретная служба, которая охраняет президента
и других высокопоставленных лиц, они фиксируют все угрозы, скажем, в адрес президента, но они не возбуждают никаких уголовных дел, они просто понемногу
проверяют – ну что это такое? Может быть, сумасшедший. Есть огромное число людей, которые просто так. Ну просто так – хорошо.

О.БЫЧКОВА: Просто потрепаться.

Л.МЛЕЧИН: Да, просто потрепаться, ну хочется. Я убью этого президента – ну хорошо, ну что делать, ну так у тебя не в порядке с нервами. Вот. Или ты как-то
так выражаешь свою позицию. Ну хорошо. Если видно, что человек не собирается реализовывать свое это желание, то нет к нему и претензий. Я думаю, что у
нас тоже должно было пойти дело по этому пути. Нечего возбуждать уголовное дело – еще ничего не произошло. Такая проверка осуществляется негласно, специальными
службами, которые должны удостовериться, - если что-то есть, вот тогда обращайтесь в прокуратуру. Если нет, так и нечего привлекать внимание. Между прочим,
нечего и человека тогда позорить. Понимаете, тоже такая вещь – моральный ущерб.

О.БЫЧКОВА: То есть тщательнЕе надо работать.

Л.МЛЕЧИН: Да.

О.БЫЧКОВА: Еще одна у нас есть сегодня новость, которая, мне кажется, тоже как-то в этот ряд встает. Бывшему полковнику Юрию Буданову было отказано судом
Ульяновской области в досрочном освобождении. Значит, он отбывает наказание с 2004 года, его приговорили к 10 годам, лишили звания полковника и право занимать
определенные должности в течение трех лет. И он уже неоднократно подавал прошения о помиловании, потом отзывал. Вот сейчас досрочное освобождение, в котором
ему тоже было отказано. Значит, как к этому относиться? Потому что мы все знаем… Как вы к этому относитесь, к этой истории? Потому что мы знаем, что в
обществе в российском существуют разные взгляды на эту историю. Одни говорят, что Юрий Буданов – это насильник, человек, мягко говоря, превысивший свои
полномочия, и пускай он сидит там, где сидит. Другие говорят, что он чуть ли не герой, который боролся таким образом, опять-таки, знаем с кем. Вот это
решение суда, его как комментировать?

Л.МЛЕЧИН: Суд принимает всегда во внимание личность человека, совершившего преступление, все обстоятельства дела, но судит всегда за конкретной совершенное
дело. Он совершил особо тяжкое, особо опасное, особо жестокое преступление, убив женщину, сознательно. Я думаю, что за такие преступления – у нас просто
нет этого в практике правовой – должно быть даже записано в приговоре, что, конечно же, «без права помилования и досрочного освобождения», потому что за
совершение таких тяжких преступлений не может быть помилования и не может быть досрочного освобождения. Ну, если человек там украл деньги какие-то, ну
отсидел половину срока – ну можно выпустить, в конце концов. Украл деньги – ничего такого страшного не произошло. Или там отчетность подделал – что-то
заработал. Ну, не катастрофа для общества. Скорее всего, второй раз он этого делать не станет. А вот человек-убийца, причем не случайный убийца, он не
задавило человека, когда ехал за рулем, случайно – отвернулся и по глупости… Он совершенно серьезно совершил, сознательно это преступление. Такое же преступление,
кстати, расследовалось сейчас в США. Речь шла об американских солдатах, которые убили жестоким образом нескольких иракцев. Они были приговорены к пожизненному
заключению. Это такой срок за такие преступления – это правильно.

О.БЫЧКОВА: Говорят, что это решение не без политической подоплеки.

Л.МЛЕЧИН: Ну, подоплека тут понятна, потому что оно вызвало бы такое возмущение в Чечне, где сказали бы, что это избирательное правосудие. За такое убийство
русской женщины вы бы его не выпустили, а здесь захотели выпустить. Я думаю, что за этим делом контроль.

О.БЫЧКОВА: Это правильно – суду опасаться возмущений подобного рода?

Л.МЛЕЧИН: Нет, суду неправильно. Суд ничего этого принимать в расчет не должен был. Суд должен принимать в расчет тяжесть преступления, тяжесть, особую
жестокость его. Я думаю, этого всего достаточно для того, чтобы человек отбыл наказание полностью, определенное ему судом. Это было бы справедливо.

О.БЫЧКОВА: Принц.

Э.ГЕВОРКЯН: Хорошо. Сменим тему кардинальным образом.

Л.МЛЕЧИН: Теперь мы к высшему обществу обратимся.

Э.ГЕВОРКЯН: Да, принц Монакский обвиняется экологами, представителями «Гринпис» в том, что он охотился у нас на территории заповедника, что запрещено законом,
и что он также охотился на изюбря, в то время как сезон охоты на этого зверя еще не открыт. Что это такое? в прошлом году точно так же приставали гринписовцы
к испанскому монарху, обвиняя его тоже в охотах непонятных. Потом все это опроверглось. Как-то избирательно придираются к высшим особам?

О.БЫЧКОВА: Да, только увидят высшую особу…

Э.ГЕВОРКЯН: В то время как остальных браконьеров полно.

О.БЫЧКОВА: Да, только увидят высшую особу без галстука, например, а даже, может быть, топ-лесс, как президент наш во время этой охоты выступал вместе с
принцем, и все эти фотографии обошли просто все СМИ…

Л.МЛЕЧИН: Да, они произвели сильное впечатление на общество.

О.БЫЧКОВА: Да, фотосессия президента страны в таком стили «милитари», можно сказать. Вот как только увидят, что эти люди, которые несут на себе бремя такой
ответственности, управляют государствами, сверхдержавами практически, вот они вот только решили расслабиться, а тут сразу начинают под микроскопом рассматривать
все их действия.

Л.МЛЕЧИН: Ну, мы тоже относимся к высшему начальству ведь не как к себе самим. Высшему начальству позволено то, что не позволено обычным гражданам. И у
них то же самое. То есть только в обратном смысле – обычным гражданам можно, а вот им нельзя. просто в современном обществе выработано, конечно, особое
отношение к власть имущим, к публичным фигурам вообще. Им не прощается то, что простится обычному гражданину. Они должны, в силу занимаемого ими положения
в обществе, являть собой образец морального поведения, в независимости от того, кем они являются по натуре, что они там про себя думают и что они творят
у себя на кухне, закрывшись и опустив шторы. А на публике они обязаны…

О.БЫЧКОВА: А всем интересно, что они творят у себя в спальне, закрывшись…

Л.МЛЕЧИН: Нет, они обязаны творить на публике только все хорошее. Иначе ничего не проходит. Вот поразительный пример – с детьми президента Буша, которые
были в баре и заказали себе «Маргариту» - коктейль со спиртным, не имея на это права, потому что они не были совершеннолетние. Что произошло? Официантка
обратила на это внимание. Они показали водительские права, но чужие. Что показывают чужие права. То есть совершается преступление. Она сказала менеджеру,
менеджер позвонил в полицию. Полиция приехала. Представляете себе? Правонарушение – покупают алкоголь несовершеннолетние. Вызовите у нас патруль милицейский
по такому случаю – что вы услышите? Явились полицейские. Их остановил сотрудник секретной службы. Президентских детей охраняют. Полицейские не уехали в
ужасе. Федеральная служба охраны остановила – с ума сойти! Беги отсюда! Они объяснили, в чем дело. И сотрудник секретной службы отошел в сторону. Они убедились
в том, что преступление было совершено. Действительно – молодые леди не имели права заказывать спиртное. И молодых леди отправили в суд в дальнейшем. И
не звонили из Белого Дома представителю суда – вы что? заканчивайте дело! Их приговорили к штрафу и к посещению курсов, на которых им объясняли, что несовершеннолетним
не надо пить спиртное. Это нормально. Так, в сущности, должно быть.

Э.ГЕВОРКЯН: Ну, вы это рассказываете, как из области фантастики.

Л.МЛЕЧИН: Но это реальность.

О.БЫЧКОВА: Да ладно из области фантастики. Ну что же теперь, на охоту не поехать?

Л.МЛЕЧИН: Я поскольку писал книжку про это…

О.БЫЧКОВА: На охоту не поехать?

Л.МЛЕЧИН: Нет, разумеется. Охота абсолютна осуждаема…

О.БЫЧКОВА: Путин охотился, Ельцин охотился, Брежнев охотился.

Л.МЛЕЧИН: Охота – абсолютно осуждаемое в современном обществе занятие. Конечно, дочка королевы, принцесса Анна, она ненавидела Тони Блэра, который лишил
ее права заниматься охотой на лисиц. И вся королевская семья ненавидели премьер-министра. Но он это сделал, да. Потому что заниматься охотой запрещено.
Общество этого не принимает.

О.БЫЧКОВА: Не запрещено, но есть такая проблема.

Л.МЛЕЧИН: Нет, кое-где уже и запрещено, а в других местах просто это аморально.

Э.ГЕВОРКЯН: Это к чему – это к тому, чтобы в России поднять вопрос о том, что охоту надо в принципе запрещать. Не только принцам монакским, но и вообще.

Л.МЛЕЧИН: Я думаю, что охота для высокопоставленных лиц, тем более то, как она организуется – за казенный счет, со стрельбой с вертолетов и так далее, давно
должна быть запрещена.

О.БЫЧКОВА: Мы поняли. Мы продолжим эту программу «Особое мнение» с Леонидом Млечиным через несколько минут.

НОВОСТИ

О.БЫЧКОВА: И мы продолжаем программу «Особое мнение». Мы – это Ольга Бычкова и Эвелина Геворкян и наш гость – Леонид Млечин. Ну тут много у нас…

Э.ГЕВОРКЯН: Обратимся к вопросам из Интернета.

О.БЫЧКОВА: есть еще вопросы, которые наши слушатели прислали на сайт «Эха Москвы» в Интернете. Вот, например, спрашивает Леопольд Сергеевич Кудасов, полковник,
живущий в Крыму, так написано, по крайней мере… вот тут написано: «Что вы думаете о военной активизации России? воздушное патрулирование, выход из договоров,
дружба с Ираном, Китаем… неужели опять возврат к «холодной войне»? Да, военное патрулирование – это последняя, свежая история о том, что наши стратегические
самолеты… как они называются? Штурмовики, да? будут летать бомбардировщики…

Л.МЛЕЧИН: Штурмовики – это те, кто атакует противника на поле боя, стратегические ракетоносцы.

О.БЫЧКОВА: Ага, они будут летать везде, где хотят.

Л.МЛЕЧИН: Надо пояснить, что ядерное оружие на трех носителях, тремя способами доставляется к цели – баллистическими ракетами наземного базирования, это
самое страшное, самое мощное, самое опасное оружие; ракетами на подводных лодках, которые скрываются в толще океана, это оружие ответного удара или, скажем
так, гарантия от того, что не тебя не нападут. Вот, скажем, Англия и Франция, у которых маленькое ядерное оружие, они держат его на подводных лодках. Смысл
какой? Вы можете нас уничтожить, но подводная лодка все равно всплывет, отправит эти ракеты, и вы тоже будете уничтожены – нет смысла нападать…

О.БЫЧКОВА: Депонент.

Л.МЛЕЧИН: Да. У нас в стране опора всегда делалась на межконтинентальные ракеты вот эти вот мощные, потому что наши самолеты не могли долететь до США, а
эти ракеты через Северный полюс долетали. А США, поскольку у них было много баз вокруг территории Советского Союза, делали ставку на вот эти вот стратегические
самолеты, которые могли быстренько долететь и сбросить бомбу. Потом в какой-то момент эти самолеты потеряли свое значение, потому что их сбивали. А потом
их оснастили крылатыми ракетами. Крылатая ракета чем хороша – она летит, применяясь к местности, ее трудно сбить, он долетит и уничтожит. Бомбардировщики,
вот эти вот стратегические ракетоносцы – это оружие первого удара. Пока существовал Советский Союз и США, мы находились в состоянии «холодной войны», каждый
день вот эти вот самолеты летели, долетали до рубежа атаки, потом разворачивались и шли назад. То есть любую, каждую минуту можно было отдать приказ о
нанесении удара по США. Потом это отменили. Почему? Исчезла ядерная опасность. Ну дошло до того, что у нас, в общем, не будет ядерной войны с Соединенными
Штатами. Нет потребности в постоянном патрулировании. То есть время от времени – раз самолеты есть, нужны экипажи, их нужно тренировать, они должны летать,
выходить тоже на этот рубеж атаки, возвращаться, и нормально. Но если мы переходим на постоянное патрулирование, то создается совершенно другая ситуация
– повышается уровень опасности. Это означает, что мы ждем ядерного удара или готовы нанести его первым. Вот ведь что это означает.

О.БЫЧКОВА: Но мы же его не обязательно готовы нанести по тому же противнику подозреваемому, который был раньше. Может быть, он сейчас другой сделался.

Л.МЛЕЧИН: Нет, они летят по тем же самым маршрутам, доходят до тех же самых рубежей. Это рубежи атаки как непосредственно по территории Соединенных Штатов,
так и те рубежи, которые позволяют атаковать базы подводных лодок, авианосные группы США и так далее. Маршруты остались теми же. Возникает вопрос – зачем
это нужно? Мы что, ощущаем какую-то опасность повышенную со стороны США? Или хотим их напугать? Ведь мы их напугаем. Ведь это что происходит? Когда такие
самолеты летят и направляются к рубежу атаки, автоматически реагируют люди, в которых летят эти самолеты. То есть они понимают, конечно, что их не собираются
бомбить. Но военные думают иначе – они действуют автоматически. Они поднимают в воздух свои истребители, они приводят в действие систему обороны. Повышается
общий уровень безопасности. И задается вопрос – а зачем? Зачем нам сегодня это все нужно?

Э.ГЕВОРКЯН: Да, зачем сегодняшней России это все нужно?

Л.МЛЕЧИН: Не нужно совсем. Я понимаю, почему это происходит. Есть деньги у нас теперь, которые можно дать военным. Есть военные, которые не встречают отказа
у политического руководства страны. Понимаете, военные и должны требовать денег. Они должны вообще требовать всех денег, которые есть в государстве. Для
этого они существуют. Они должны просить все оружие, которое только можно. Они должны быть готовы к войне со всеми. Это нормально. Но в большинстве стран
военные не находятся у власти, в частности потому, чтобы они не разорили страну. Политическое руководство понимает, что есть такое понятие, как «разумная
достаточность». Вот к этому понятию – разумная достаточность – наша страна шла довольно долго. При Брежневе начали понимать это. Брежнев первый сообразил.
Там было заседание Совета обороны, на котором он говорил – ну давайте мы это сократим. Ему говорят – нельзя сокращать, как можно, давайте мы еще вот это
построим. И Брежнев, выведенный из себя, этого помощника, Александрова, спросил: ну хорошо, вы мне гарантируете – если мы вам даем сейчас деньги на эти
ракеты, что мы опередим американцев по оружию? Тот говорит: нет. Мы добьемся превосходства? Нет. А зачем тогда, говорит Брежнев, нам выбрасывать эти деньги,
если все равно соотношение останется прежним? И он их в тот момент убедил. Потом вот дошли до этого понимания – «разумная достаточность». В частности,
отказались от постоянного патрулирования. Сейчас мы находимся в другой фазе своего отношения к жизни и к международным проблемам, и к США. Мы сейчас в
фазе, когда не жалко, давайте еще дадим денег, давайте здесь восстановим то, что мы потеряли, давайте мы их сейчас перегоним на этом плацдарме. И так далее.
И проблемы-то никакой нет – деньги дают. Беда состоит в том, что с той стороны это в определенном смысле даже с радостью встречают. Ага, говорят американские
военные, так мы ж всегда говорили, что русские представляют для нас военную опасность…

О.БЫЧКОВА: Те же проблемы с бюджетом.

Л.МЛЕЧИН: Нет, у них нет проблем с бюджетом, потому что они тратят на военные расходы столько, сколько у нас весь бюджет составляет.

О.БЫЧКОВА: В том смысле, что они тоже хотят еще больше.

Л.МЛЕЧИН: Они тоже хотят, и они получат их под это дело. Но смысл – зачем?

Э.ГЕВОРКЯН: Как вы думаете, а олимпийские настроения так же разоряют наш бюджет? Вот сегодня Москва заявляет о том, что будет бороться за проведение Первой
юношеской олимпиады. Про Сочи уже все наговорились вдоволь, оскомину набили.

О.БЫЧКОВА: Являются ли олимпийские настроения обязательным дополнением в комплект к милитаристским настроениям?

Л.МЛЕЧИН: Нет, это все-таки противовес, слава богу, потому что лучше все-таки тратить деньги на олимпийские объекты, чем на оружие, которое не нужно. А
то, которое нужно, надо тратить. Давняя мечта Юрия Михайловича Лужкова, насколько я знаю, я пришел на Московский канал 10 лет назад, и тогда были Юношеские
игры, он был счастлив тогда, и его мечта – чтобы Москва, даже если он не будет к этому времени мэром, чтобы Москва приняла эту юношескую олимпиаду. Ну
что ж…

Э.ГЕВОРКЯН: То есть вы с позитивом реагируете на то, что Россия примет все возможные олимпиады?

Л.МЛЕЧИН: Да, я ко всем таким вот мероприятиям отношусь исключительно позитивно. Правда, если бы я был начальник, если бы я был директором, как говорили
когда-то, я бы деньги отдавал, конечно, на другое. У меня есть своя мечта – в каждой школе бассейн, спортивный зал, спортивная команда, тренер и так далее.

Э.ГЕВОРКЯН: А я вот вчера из почтового ящика политическую газету, одной из политических партий достала, и там статья, что спасибо пенсионерам за олимпиаду-2014.
Есть же и другой разговор – что как будто бы эти деньги забираются от пенсионеров, бюджетников и так далее, на проведение вот этих самых многочисленных
олимпиад…

О.БЫЧКОВА: Что – прямо, что ли, от зарплаты, от пенсии 10 рублей от каждого?

Э.ГЕВОРКЯН: Ну вот есть и такая логика, что они по-прежнему получают нищенские пенсии, а вот на олимпиады деньги находятся.

Л.МЛЕЧИН: Ну, это мы возвращаемся уже к другой проблеме – у нас пенсионерами никто не занимается, и пенсионеры наше политическое руководство, в принципе,
не интересуют. Потому что они свою старость обеспечили, и о детях своих подумали, и о родителях. Им эта проблема не грозит, а пенсионеры государство не
интересуют. Знаете, как раненные и убитые солдаты не интересуют Министерство обороны. Их нельзя уже отправить в армию – ну и черт с ними, пусть валяются,
где хотят. Вот точно так не интересуют пенсионеры – их уже нельзя никуда бросить – ни отправить на Дальний Восток, как Фрадков хотел, для подъема хозяйства,
не отправить куда-нибудь в промышленность, на сельское хозяйство. Они бесполезны для государства. Государство и не думает о том, чтобы как-нибудь им помочь.
Вот и все.

О.БЫЧКОВА: Ну вот и все, да.

Л.МЛЕЧИН: К сожалению.

О.БЫЧКОВА: Вот, собственно, и все. К сожалению. Потому что наше время, к сожалению, в эфире также истекло. Это была программа «Особое мнение». Леонид Млечин
был сегодня с нами. В эфире были Ольга Бычкова и Эвелина Геворкян. Мы продолжим в этом составе, но с другим гостем в это же самое время завтра.

Л.МЛЕЧИН: Как быстро вы от меня отказались.

О.БЫЧКОВА: да, извините. Все проходит.

Э.ГЕВОРКЯН: Спасибо вам.

О.БЫЧКОВА: Спасибо вам.

Э.ГЕВОРКЯН: До свидания.

Полная версия

Copyright © 2004 - 2006
Радиостанция «Эхо Москвы»