Радиостанция «Эхо Москвы»: Суть событий, Пятница, 10 Август 2007
http://echo.msk.ru/programs/sut/53944/index.phtml
sys/logo_print
Суть событий

Ведущие:

Сергей Пархоменко
Пятница, 10 Август 2007

С.ПАРХОМЕНКО: Добрый вечер. 21 час и 7 минут в Москве. Это программа «Суть событий». Я, Сергей Пархоменко. Как обычно по пятницам, мы с вами обсуждаем события
недели или то, что газеты считают событиями недели. Вы ж понимаете, вещь относительная. У нас тут на «Эхе» считают событием недели ваше голосование за
Паниковского. Ну что ж…Добрый вечер, уважаемые любители и поклонники Михаила Самуэльевича Паниковского. Его тут регулярно в почте у нас Михаилом Соломоновичем
называют. Нет, послушайте - Михаил Соломонович – это Гусман, а Михаил Самуэльевич – это Паниковский. Пожалуйста, не путайте. Вот, значит, вы какие, уважаемые
радиослушатели. Как голосовать, так, значит, за Путина, а как по радио, значит, когда на самом деле никто за вами не смотрит и никто над вами с дубьем
не стоит, вы на самом деле хотите Паниковского. Хорошо, будем знать. Будем знать. Так и будем теперь с вами разговаривать. Да, это программа «Суть событий»,
и как обычно, я должен вам рассказать про разные технические наши возможности. Прежде всего, про смс – чудесное средство связи, - 7 985, потом – 970 45
45. С любого мобильного телефона по цене обычного смс. Можете присылать мне сообщение. Оно немедленно вывалиться прямо сюда вот у меня на экране. Какой-то
Андрей из Дрездена как-то немедленно на меня обрушился: «А вы бы за кого проголосовали?» Ой, знаете, в этом романе я ни за кого бы не проголосовал. Я,
по-моему, даже это сказал. У меня просили комментарий по этому поводу – я сказал, что я там не вижу себе героя. Один симпатичный там есть человек на всю
книжку – инженер Щукин, так и тот, в общем, обманут женой своей Эллочкой. Может быть, из него могло бы что-нибудь получиться. Он, судя по всему, хороший
добрый человек, хоть и недалекий. Да – за Щукина я не стал бы голосовать ни за что, вы не думайте. Да, 970 45 45 – как видите, все работает. Ну и телефон
через некоторое время у нас начнет тут функционировать – 363 36 59 – многоканальный телефон, с помощью которого можно связаться с прямым эфиром «Эха Москвы».
Что еще? Ну да, есть еще пейджер. Но мы как-то его особенно не афишируем. Кто им пользуется, тот и пользуется. Пожалуйста, продолжайте пользоваться дальше.
Хотя это, конечно, отмирающее средство связи. А последние сутки можно было послать мне еще сообщение у нас на сайте – www.echo.msk.ru – задать там вопрос.
Такая возможность тоже есть.

Вопросов в этот раз как-то не очень много. Такое впечатление, что все-таки лето и хорошая погода дают себя знать – люди как-то не сидят дома, а все больше
куда-то передвигаются, главным образом на дачу и обратно. Ну, тут как-то чрезвычайно много, ну, относительно много, относительно того количества, которое
я получил, население как-то возбудилось по поводу Парка культуры имени отдыха московского – действительно, прошло сообщение о том, что возможна его приватизация
и возможна его застройка. Ну и вот всякие возмущенные раздаются голоса, и я здесь вот на пейджере тоже уже вижу сообщение на эту тему – люди просят прокомментировать
это «ужасное злодейство». Вы знаете, я скажу, может быть, парадоксальную вещь… Ну, прежде всего, надо сначала договориться, что мы считаем Парком культуры.
У меня есть такое подозрение, что разные люди когда говорят об этом уголке знаменитом Москвы, а уголок довольно здоровенный – я думаю, гектар 200 или,
может, больше в общей сложности, - они имеют в виду разные вещи. Есть собственно Парк культуры – такая вот асфальтовая территория, застроенная довольно
нелепыми аттракционами, какими-то старыми побитыми кафе, не функционирующими фонтанами и полуразвалившимися скульптурами. А есть Нескучный сад. Это две
разные вещи. Это две разные площади. Вот что касается Нескучного сада, это совершенно драгоценный памятник, по-моему, московской архитектуры, если считать,
что садово-парковое искусство – это тоже такая архитектура, и конечно, если кто-нибудь покусится на него, я думаю, что москвичи должны будут приложить
все силы для того, чтобы этого не допустить. Вот что угодно – хоть лежать там три недели напролет и не подпускать никого. Потому что действительно, Нескучный
сад – это изумительное совершенно место, и там поразительным образом не очень много народу, но тем не менее, конечно, это одно из самый красивых мест в
Москве. А вот, собственно, Парк культуры – штука довольно нелепая. Я, честно говоря, не очень понимаю, почему в центре города нужно иметь вот этот вот
странный кусок непонятно чего. Парк развлечений, на самом деле, давно бы надо было строить где-то под Москвой – большой, хороший, настоящий. Но я совершенно
не думаю, что это самое рациональное, самое умное и самое полезное для Москвы использование вот этих приблизительно 100 гектар, которые в Москве есть.
Ну да, в какой-то мере это такой ностальгический памятник - вот этот самый Парк культуры бабушки и дедушки наши вспоминают, как они там катались на коньках.
Ну да, но может, не надо держать эту территорию такой огромной, и может быть, не вся она возбуждает такие ностальгические чувства. Там действительно довольно
много странного, довольно много полуразрушенных каких-то остовов и железяк непонятно чего. Вот. И в общем, мне кажется, что история с Парком культуры –
это пример того, что нужно относиться с разбором к разного рода московским, да и вообще связанным с большими городами и их обустройством и переустройством
конфликтам. Не надо так вот прям сразу кидаться. Не надо сейчас же вцепляться в глотку – «Вот, они хотят застроить наш Парк культуры» - ну, может, это
и правильно. Может, Парк культуры частично надо было бы и переделать под что-нибудь более полезное. Я не знаю, пару гостиниц, например, построить. Москва
очень страдает от того, что в ней чудовищная нехватка гостиничных мест. Может, надо было бы построить какой-нибудь, не знаю, крытый каток, например. То
же самое – чтобы вы так же на коньках катались, только в каких-нибудь новых условиях. Может быть, надо было бы построить какое-нибудь современное развлечение.
Может быть, какое-нибудь спортивное сооружение. Думать надо. Думать надо, проектировать надо. И нужно устраивать конкурсы. Ведь все злоупотребления и все
проблемы и все взяточничество происходит тогда, когда судьба такого рода объектов, очень ценных и очень перспективных для любого инвестора, решается каким-то
подковерным или каким-то «подстольным» образом. Есть продуманные в мире механизмы, есть конкурсы, есть тендеры. Можно было бы сделать такой тендер международным,
можно было бы пригласить каких-то хороших архитекторов – и наших, и западных, и японских, и каких угодно еще – и попытаться один раз провести этот тендер
по-честному. Так, для коллекции, было бы неплохо, мне кажется. А вот Нескучный сад трогать не надо. Это такое же сердце и, не знаю, такие же легкие Москвы,
как Центральный парк в Нью-Йорке, например. Ну невозможно представить себе Манхеттен без этого вот куска почти дикой природы посреди огромной застройки,
невероятно дорогой, может, еще более дорогой в Москве. Так и в Москве – конечно, эта штука должна была бы сохраниться.

Вот. Еще одна тема, которая тоже как-то сильно, похоже, волнует наших слушателей, это такое летнее обострение разных пропагандистских усилия. Вот эта вся
история с Арктикой по-прежнему как-то живет. Вот уж действительно доказательство того, что не так много событий. Ну, или доказательство того, что пропагандисты
наши с центральных каналов, они, конечно, приложили колоссальные усилия на то, чтобы раздуть эту, в общем, пустую историю во что-то такое общероссийское.
И сегодня довольно забавный был поворот сюжета – оказалось, какой-то финский школьник, внимательный и въедливый, посмотрел на записанные кадры, записанные
с московского телевидения, с одной из программ «Вести», и обнаружил, что там использован фрагмент из художественного фильма «Титаник», где тоже, кстати,
были задействованы вот эти глубоководные российские аппараты «Мир». Ну, в общем, такая очередная туфта. И очень смешная дискуссия развернулась в Интернете
на этот счет, потому что очень на этот счет забеспокоились всякие профессиональные вруны и лицемеры, которые тут же повыскакивали из своих дырок и стали
говорить «А что такого? Что такого? Это нормально! На всех телевидениях мира это происходит! всегда! Вот я недавно смотрел кино – вот в этом кино тоже
одно было заменено на другое…» Ну, в кино, может, и было одно заменено на другое, но я хотел бы посмотреть на ведущего какого-нибудь информационного канала
– американского, французского или английского, или какого-нибудь еще – хотел бы я посмотреть на руководителя такого телеканала, на директора службы новостей,
на кого-нибудь, кто отвечает за подбор информации, и что от него бы осталось, с каким свистом он вылетел бы в окно, если б он позволили себе что-то подобное.
Вообще, мировая пресса знает скандалы такого рода. Но именно скандалы, именно ситуации, в которых люди пытались заменить документальные съемки или разного
рода документальные материалы на вот такой вот «фикшн», что называется, на какие-то выдумки, на какие-то постановки. Они очень жестоко платили, в профессиональном
смысле, за свой подлог. Я помню историю с, скажем, одной американской газетной журналисткой, которая на протяжении долгого времени делала серию очерков
о семье наркоманов в одном из, кажется, нью-йоркских или чикагских, не помню, предместий городских – потом по этому поводу было сделано несколько телевизионных
передач, и там была Нобеле… не Нобелевская – Пулитцеровская премия выдана. А потом с треском была отобрана. И был колоссальный скандал, когда было просто
аннулировано решение пулитцеровского жюри. Это самая престижная американская журналистская премия. Но они и в этой ситуации не постеснялись наказать журналиста,
который пошел на подлог. Ну понятно, что в нашем случае, поскольку речь идет не о журналистике, а о пропаганде, никто этого подлога наказывать не будет.
Это, в общем, вполне в порядке вещей и вполне в порядке той странной профессии, которой эти люди занимаются. Они продолжают почему-то называть себя журналистами,
хотя на самом деле это совсем-совсем другое.

Вот. Очень много анекдотов на эту тему. Тут мне рассказывает один из наших слушателей свежий анекдот про то, что Северная Америка оказалась естественным
продолжением российского арктического шельфа. Кто-то вспоминает чудесную шутку какого-то, по-моему, из британских журналистов, который описал, что он находился
несколько лет тому назад в районе Северного полюса и там бросил монетку в полынью – знаете, как есть такой обычай: бросаешь монетку, если хочешь вернуться…
вот, он собирался туда вернуться, на Северный полюс, и какие-то там пенсы туда кинул – они вот ведь лежат на дне, а там профиль английской королевы. Так
что есть все основания Британии претендовать на эту местность. Есть противоположные мнения, которые мне тоже кажутся довольно нелепыми. Вот инженер по
имени Анатолий пишет мне с помощью нашего сайта: «Зачем Россия лезет на Северный полюс? Ведь у нее еще не освоены Восточная Сибирь и Дальний Восток. Надо
отдать полюс другим странам». Совершенно я не понимаю, признаться, Анатолий, почему надо отдать полюс другим странам. Почему нужно вообще обсуждать эту
тему в терминах «мое»-«твое», «отдадим»-«возьмем»? Ну есть, слава богу, еще пока зоны на Земле, которые являются зонами такого вот совместного интереса
и совместного пользования, Антарктида – наиболее характерный пример. И я не понимаю, почему бы и Арктика не была бы такой? Тем более, что это очень специфические
зоны. Они, как я понимаю, оказывают колоссальное влияние на климат на все Земле и на экологическую ситуацию общепланетную, глобальную. Если там, не дай
бог, что-нибудь задымится или загорится, или что-нибудь взорвется или что-нибудь такое, это может иметь чрезвычайно тяжелые последствия глобального масштаба.
Вот. Так что, наверное, правильнее всего было бы пытаться договориться на этот счет, не заниматься, действительно, какими-то средневековым захватами или
каким-то мерянием, не знаю чем, мощностью своих ледоколов или длиной своих подводных лодок. Вот не этим мериться, а попытаться все-таки в рамках современного
международного права решить эти проблемы и установить какой-то режим эксплуатации этих зон, совместной охраны этих зон. Ну что тут, собственно, такого?
По-моему, это вполне очевидно. Но к сожалению, именно это становится местом столкновения всяких политических амбиций и прежде всего всяких пропагандистских
эффектов. Очень просто разыгрывать. Ведь на самом деле, несмотря на всю внешнюю дороговизну этого, ну, дороговизну с точки зрения семейного бюджета любого
из нас, с точки зрения здравого смысла, а на самом деле, ведь с государственных позиций это ведь такая дешевка – то, что произошло в Арктике. В общем,
это более или менее ничего не стоит – туда сплавать, сделать эти съемки. Тем более, что можно совершенно спокойно подмешивать туда кадры из художественного
фильма, попозировать там на палубе как-то, публично порадоваться… это, в общем, несложная история. Устроить какой-то действительный, настоящий… настоящую
демонстрацию, скажем, какой-то научной мощи, действительно провести серьезные глубокие исследования, в том числе и геологические и гидрологические. Наверное,
они не помешали бы там, в Арктике. Это было бы и дороже, и сложнее, и выглядело бы не так пижонски. Хотя, я говорил об этом в прошлый раз, понятно, что
наука сегодняшняя неотделима от публичной сферы, неотделима от пиара. Ученые должны уметь демонстрировать свои достижения. Если эти достижения есть. Вот
в данном случае есть некоторое подозрения насчет того и некоторые сомнения в том, есть ли там на самом деле чем хвастаться. Если есть, пусть пиарят, пусть
как-то выпячивают, пусть размахивают над головой. Потому что таким образом можно привлечь в эту сферу финансирование, как мы говорили, и таким образом
можно обратить на себя внимание, и собственно, это важный двигатель научного прогресса сегодня. Я, правда, сомневаюсь, что в данном случае, сегодня, это
так.

Ну что, почитаем пейджер немножко, а потом перейдем к телефону. Ну, как обычно, я оговариваюсь – не пейджер, конечно, а смс. 7 985 970 45 45 – вот номер,
по которому можно отправить мне смс-сообщение. Тут с инженером Щукиным – я, конечно, сильно, по-моему, возбудил население. Масса народу мне сообщает свои
мнения по поводу этого замечательного гражданина. «Вы не согласны, что усиление РПЦ в обществе», - пишет мне Алексей, - «пытаются ограничить, надавив на
государство, представляя нормальный процесс как наступление на права других конфессий?» Нет, я не считаю, что это нормальный процесс, Алексей. Я считаю,
что это сращивание чиновничества светского с чиновничеством церковным, и ничего хорошего я в этом не вижу. «Сами академики, и те поняли, что их поимели,
почувствовав, что их письмом подлили масла в огонь раздуваемой розни, и заговорили о неких политических силах, использующих это письмо, и о том, что лучше
оставить эту затею». А я считаю, что письмо было чрезвычайно уместным и своевременным. Мне кажется, что если в обществе нет сил, более или менее организованных,
которые способны производить такие демарши, ну, очень хорошо, что есть хотя бы научная общественность или какая-то часть научной общественности, которая
берет это на себя и которая проявляет такую инициативу.

Просят на меня не злиться на того, кто звонил сюда уже 620 раз, какой-то Андрей пишет. Да я не злюсь совершенно. Мне просто неинтересно разговаривать с
людьми, которые проводят время в непрерывных названиваниях на радиостанцию. Меня интересует спонтанный звонок. Меня интересует человек, который услышал,
подумал что-то на эту тему, преисполнился какой-то решимости и позвонил на радио. С таким человеком разговаривать гораздо интереснее.

«Сергей Борисович, вы не знаете, как обстоят дела у Саркози с выполнением предвыборной программы по реформированию Франции с целью ее модернизации?» - пишет
мне Павел. Он мне этот вопрос задает, по-моему, раз пятидесятый за последние несколько недель. Павел, я знаю, как обстоят дела – пока дела обстоят неплохо.
Пока он сформировал, Саркози, очень интересное правительство, сформировал его, в общем, вполне в соответствии со своими предвыборными обещаниями. С одной
стороны, тут вроде как все в порядке. Была довольно странная затея с участием французских компаний в разработке нефти на российской территории, и есть
сильное ощущение, что под этим есть некая политическая подоплека, и есть попытка такого специфического сговора между французским и российским руководством.
Это, впрочем, впечатление, не более того. Я здесь намеренно, как видите, говорю такими округлыми фразами, потому что, что называется, «не пойман – не вор»,
и даже – «не пойман – не заговорщик», но выглядел успех «Тоталя» здесь в России довольно неожиданным, прямо скажем, и такое впечатление, что под этим есть
не только экономическая, не только финансовая подоплека.

А, инженер Щукин – это не «Золотой теленок», говорят мне. Ну да, конечно. Ну да. Конечно же, вы правы. Инженер Щукин – это не «Золотой теленок», а «12 стульев».
Как-то вот оно собралось у меня вместе, два этих бессмертных романа, в одну компанию. Да. Ну вот видите. Из них обоих, пожалуй, инженер Щукин мне наиболее
симпатичен. Имея в виду и одну книжку Ильфа и Петрова, и другую. Но строго говоря, да, вы совершенно правы – инженер Щукин из другой книжки.

Как там… Так. Что еще… «Сергей, среди действующих сейчас в России политиков за кого бы вы проголосовали?» Я бы проголосовал за Евгения Григорьевича Ясина,
но он никуда не баллотируется и баллотироваться, к сожалению, не будет. А может быть, на самом деле, он прав. Может быть, не нужно ему занимать никаких
постов в сегодняшней России - чего позориться? Ну вот он, на мой взгляд, абсолютно идеальный политик. Я мечтал бы его видеть в каком-нибудь высоком кресле.
Вот в некоторых странах бывает, что людей, которые представляют совершенный моральный авторитет, выбирают президентами. Иногда даже на какие-то такие…
там, правда, эти президентские должности такие… играют во многом символическую роль, такую… они демонстрируют достоинство нации, я бы сказал. Ну, вот по-моему,
это было бы идеальное место для Евгения Григорьевича Ясина. Ну, вот такого поста у нас в стране нет.

«Парк Горького – тоже наше достояние, при всем своем уродстве. Сколько воспоминаний с ним связано!» - пишет мне Наташа. Да, Наташа, совершенно с вами согласен.
Воспоминаний много. Но большой современный многомиллионный город, к сожалению, должен иногда жертвовать воспоминаниями. Очень осторожно, очень с разбором,
очень вдумчиво, но каждый раз это предмет для серьезной дискуссии с участием горожан. Это предмет для всестороннего изучения. И в каких-то случаях, может
быть, должно оказаться, что воспоминания отходят на задний план, когда есть какая-то практическая задача, которую нужно решить. Во многих городах мира
обнаруживаются вот такие ситуации, и всегда много недовольных, а потом люди – во многих случаях, опять-таки, - понимают, что это было необходимо. Ну что,
давайте прервемся на 3-4 минуты, как обычно, на новости. Я почитаю еще, что мне тут наприходило по пейджеру. Наприходило очень много. Так что, наверное,
выберу что-нибудь. А сразу после новостей мы с вами станем разговаривать по телефону. У нас тут многоканальный телефон. Вроде работает. Вроде лампочки
все эти мигают. Так что далеко, пожалуйста, от радиоприемников не уходите.

НОВОСТИ

С.ПАРХОМЕНКО: 21 час 35 минут, это программа «Суть событий». Вторая половина программы «Суть событий». Я, Сергей Пархоменко. Мы с вами, как обычно в это
время, будем разговаривать по телефону главным образом. Ну, я обещал посмотреть, что на пейджере. На пейджере попало мне сообщение под номером 666. Знаете,
они тут все пронумерованы. Вот ровно с этим числом посреди экрана у меня написано вот что: «Ох, Сергей, побаиваетесь вы Ю.М.! Не в первый раз замечаем
мы это. Очень жаль». Ну, Ю.М. – это Юрий Михайлович, по всей видимости, - Юрий Михайлович Лужков. Намек, по всей видимости, заключается в том, что я когда
как-то не бросаюсь сразу немедленно вцепляться в глотку московским властям по поводу идеи застройки Парка Горького – я подчеркиваю, не Нескучного сада,
а вот этого самого горьковского парка аттракционов, - что, дескать, я побаиваюсь в этой ситуации Юрия Михайловича Лужкова, который это все затевает. Вы
знаете, у меня есть сильное подозрение, что такого рода и такого масштаба проекты, а если это произойдет, это будет, конечно, проект совершенно колоссального
масштаба – 100 гектаров в центре Москвы в таком сладком месте, на берегу Москвы-реки, ну, это совершенно что-то невероятное. Так вот, это не Ю.М. Времена
у нас тут наступили такие, что сильно подозреваю, что если вот таким образом резвятся в Москве, то резвятся уже не московские. Резвятся не лужковские.
Резвятся не те, на которых вы думаете, уважаемые радиослушатели, а уже другие. И именно в этом я вижу одно из важных объяснения для очередного… какого
там, пятого по счету… назначения московского мэра. Теперь уже назначения, а не избрания на его место. Мне кажется, что в политическом смысле Юрий Михайлович
– фигура сегодня не очень сильная. И, во всяком случае сегодня, он готов на очень значительные компромиссы – прежде всего, компромиссы экономического,
финансового, я бы сказал, делового свойства. И для меня появление вот таких проектов – не популярных, но очень высокоурожайных, - означало бы, было бы
доказательством вот такого нынешнего положения дел. Синяки и шишки достаются Лужкову – он прикрывает, он во всем виноват, на него здесь… к нему все претензии,
он злодей, он лишает москвичей их самого любимого места… А работают-то на самом деле другие. И карман оттопыривают, на самом деле, другие. Те, кто его
оставили на этом посту сегодня. Вот так я в целом анализирую эту ситуацию. Так что уж поверьте, что в том, что я говорю, боязни перед Ю.М. совсем не много.
Отношение мое к Юрию Михайловичу вы знаете – оно разнообразное. В ряде случаев я должен признать выдающуюся роль, которую он сыграл в истории моего любимого
и родного мне города. В ряде случаев я не устаю подвергать его уничижительной критике, сказал бы я.

Так, все, хватит об этом. Что еще тут… какие-то были тут забавные… а, одно не могу не прочесть – чрезвычайно отчаянное сообщение: «Эх, Сергей, если б вы
знали – наши окна выходят на Парк культуры – каждый день крики и ужасы с аттракционов. А хуже всего одна и та же мелодия Энио Мориконе каждый день». Вот.
Знаете, есть еще и такой взгляд на эти вещи. Правда, интересно бы мне знать – где же находится этот дом, окна которого выходят на Парк культуры? Это с
другой стороны Москвы-реки, что ли? Вроде это все расположено таким образом, что там жилья-то и не очень много. А впрочем, есть вроде один большой дом
на углу Садового кольца и Ленинского проспекта. Может, об этом речь?

Поговорим по телефону. 363 36 59 – это наш многоканальный телефон. Передо мною на экране сразу пять линий, и я вижу, кто, откуда и зачем звонит. Ну, зачем,
впрочем, не вижу. Но так, могу догадываться по некоторым косвенным признакам. 363 36 59. Я не скрываю, что я предпочитаю людей, которые спонтанно, внезапно
решили позвонить на «Эхо», которые не такие профессиональные звонильщики и профессиональные висельщики на телефоне. Пускай в других программах с ними разговаривают.
А я выбираю… ну что я выбираю? Вот что я выбираю – телефон, который начинается на 926. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло.

С.ПАРХОМЕНКО: Добрый день. Как вас зовут и откуда вы звоните?

СЛУШАТЕЛЬ: Сергей, из Подмосковья.

С.ПАРХОМЕНКО: Да, здрасьте, Сергей. Вы с чем звоните мне?

СЛУШАТЕЛЬ: Хотел узнать ваше мнение по поводу этой не очень забавной и довольно грустной ситуации с вице-спикером Володиным, которая случилась, когда он…

С.ПАРХОМЕНКО: Понятно. Ну, я… у меня нет доказательств ни в одну ни в другую сторону, я тоже, так же, как и вы, читал в Интернете и слышал эту историю,
будто бы…

СЛУШАТЕЛЬ: Недавно была такая же история с депутатом Пастуховым.

С.ПАРХОМЕНКО: Ну, довольно много, довольно большую можно собрать коллекцию историй, когда наши высокопоставленные разного рода деятели политические так
или иначе, по неосторожности или по какой-то лихости или по наплевательству, попадают в такие вот какие-то тяжелые ситуации – то на машине кого-нибудь
собьют, то выстрелят в кого-нибудь, то кого-нибудь откуда-нибудь выкинут или что-нибудь на кого-нибудь уронят… ну, с одной стороны, это случается со всяким.
Никто, что называется не застрахован – ну, всякие бывают нелепые и трагические ситуации в жизни, и злорадствовать здесь ни в коем случае не нужно. Но конечно,
именно в этой ситуации и выясняется – у нас есть в стране какая-то отчетность политиков, в частности депутатов, перед их собственными избирателями? У нас
каким-то образом зависит репутация политика от того, насколько покорно он склоняется перед законом? Вопрос ведь не только в том, что их не преследуют,
не судят и так далее. Вопрос в том, что они совершенно хладнокровно, люди из власти, в таких ситуациях демонстрируют свое презрение к законным процедурам.
Они считают…

СЛУШАТЕЛЬ: И абсолютно ничего им не будет.

С.ПАРХОМЕНКО: Вопрос не в том, что им ничего не будет, а вопрос в том, что они знают заранее и уверены в том, что им ничего не будет. И исходят из того,
что им ничего не может быть принципиально. Ну вот, это уже система. Знаете, когда один человек попал в тяжелую ситуацию по какой-то нелепости, и его пожалели,
что называется, и каким-то образом отнеслись к нему снисходительно – можно это осуждать, можно на эту тему как-то злобствовать, много разных чувств по
этому поводу использовать, но когда мы видим регулярное, методичное повторение одних и тех же ситуаций, это, конечно, вызывает такую, я бы сказал общегосударственную
досаду. Я думаю, что к сожалению, это часть сегодняшней политической жизни в России, это часть сегодняшних политических обыкновений в нашей с вами стране.
Спасибо, Сергей. Я пойду к другой линии. Посмотрим, кто еще мне звонит на 363 36 59. Я последовательно освобождаю линии для тех, кто звонит нам относительно
редко. Ну вот например, я, пожалуй, сниму вот эту трубку. Я слушаю вас. Алло.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло.

С.ПАРХОМЕНКО: Из какого-то экзотического места вы мне звоните. Вы кто и откуда?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Олег Михайлович, я из Москвы. Никакой экзотики.

С.ПАРХОМЕНКО: А что такое 343? Это что, это какой-то особенный оператор?

СЛУШАТЕЛЬ: Я не знаю, что у вас там высветилось…

С.ПАРХОМЕНКО: Ну хорошо. Да, Олег Михайлович, слушаю вас. Я-то думал, это какая-то далекая провинция…

СЛУШАТЕЛЬ: Да-да, это юго-запад Москвы.

С.ПАРХОМЕНКО: Всего-то и навсего. Слушаю вас, да.

СЛУШАТЕЛЬ: Сергей, у меня к вам такой вопрос – вот во всей этой истории с погружением и всплытием.

С.ПАРХОМЕНКО: Это вы про…

СЛУШАТЕЛЬ: Чилингаров там понятно что полярник, Сагалевич – ученый… а что там господин Груздев делал? Он же не специалист в этих областях. Как вы считаете,
что это такое было?

С.ПАРХОМЕНКО: Не знаю. Не знаю, но это же ведь сугубо пропагандистская акция. Она действительно ни к науке, ни к исследовательской деятельности никакого
отношения не имеет.

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, ну все-таки если там под лозунгом исследования, взятия проб и так далее…

С.ПАРХОМЕНКО: Ну вот именно, что «под лозунгом». Ну, мало ли кому достанутся эти лозунги. Но вас же не удивляет, что в качестве космических туристов летят
люди далеких от космических исследований профессий. Потому что они летят за другим – они летят за впечатлениями. Никто здесь не интересуется – а кто, собственно,
по профессии этот человек? Это пропагандистская акция – мало ли, кто мог там оказаться?

СЛУШАТЕЛЬ: Понятно. Сергей, и второй вопрос – не считаете ли вы разумным, чтобы Россия выдвинула такое разумное предложение, как создать концерн международный
для освоения Арктики? Потому что…

С.ПАРХОМЕНКО: Считаю разумным, но несомненно, я думаю, специалисты и в международном праве, и специалисты в разработке месторождений в разного рода сложных
условиях здесь, я думаю, должны сказать свое слово. Это то самое, о чем я говорил, когда говорил о том, что в рамках международного права можно такую ситуацию
решить, можно не тянуть это одеяло в разные стороны, можно не делить эти территории, а можно договориться о совместном и рациональном использовании любых
богатств и о совместной и рациональной охране любых ценностей. Несомненно, Арктика является общечеловеческой ценностью.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну просто другой вопрос, что, может, Газпром из-за своих амбиций не пойдет ни на какое сотрудничество. Как вы считаете?

С.ПАРХОМЕНКО: Ну, амбиций действительно много. До тех пор, пока происходит вот такое сращивание государственного и предпринимательского… я даже не могу
сказать сейчас, как кому-то хотелось бы, что вот, Газпром у нас тут командует Россией. Точно так же, как не могу сказать, что Россия у нас тут командует
Газпромом. На самом деле, произошло такое сложное взаимопроникновение двух сфер и двух сил – коммерции и политики. И ничего особенно хорошего в этом нет
ни для одних, ни для других. Потому что это две абсолютно разные среды. У них совершенно разные цели. И они действуют совершенно разными методами. И их
отношение к разным проблемам часто бывает противоположным. Так что тут не то что одни как-то дергают за ниточки других. Вопрос ведь совершенно не в этом.
Просто это еще одно доказательство того, что нехорошо, когда смешиваются два этих ремесла, смешиваются две этих среды. Вот, Олег Михайлович, что вам могу
сказать на эту тему. Какое-то странное… странная какая-то реверберация у нас здесь началась с этим телефоном. Ну ничего, попробуем с ней справиться. Ну
что же, 363 36 59 – это телефон прямого эфира «Эха Москвы». Попробуем снять еще какую-нибудь трубку. Ну, например, вот такую. Да, здравствуйте, я слушаю
вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день.

С.ПАРХОМЕНКО: Здрасьте. Как вас зовут и откуда вы?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Татьяна, я опять из Москвы.

С.ПАРХОМЕНКО: Что-то мне… везет же мне на Москву последнее время, да.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну не знаю, так получилось. Я, на самом деле, первый раз звоню. Знаете, у меня вопрос вот какого рода – совершенно какое-то жуткое сегодня прослушала
сообщение о том, что в мурманской газете оппозиционной была опубликована информация о содержании в психиатрических клиниках…

С.ПАРХОМЕНКО: Ну чего это вы так поздно спохватились? Это, наверное, история с…

СЛУШАТЕЛЬ: Ну да, история давнишняя, просто…

С.ПАРХОМЕНКО: Да, она уже несколько недель продолжается.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, ну просто было решение суда, я так понимаю, на этой неделе…

С.ПАРХОМЕНКО: Да, было решение по поводу госпожи Арап – было признано ее в психиатрической клинике правомерным вопреки той экспертизе, которая проводилась.
Ну, выглядит это все чудовищно. Выглядит это все чрезвычайно знакомо. Это действительно одно из самых страшных наследий советского тоталитаризма. Это одно
из самых бесчеловечных изобретений коммунистического строя – вот эта самая карательная психиатрия. Если это действительно оно, да еще и не на таком общегосударственном
уровне, а на уровне инициативы местной власти – вот какая-то там местная скотина решила расправиться с человеком, который просто вот здесь вот рядом, который
что-то такое мешается, который как-то кому-то неудобен…

СЛУШАТЕЛЬ: Ну и суд это дело поддержал, несмотря на то, что была независимая экспертиза…

С.ПАРХОМЕНКО: Но суд ведь поддержал не только это дело. Суд ведь поддерживает в целом решения местных властей все чаще и чаще. Мы как-то довольно много
говорили на протяжении уже нескольких лет о том, что это происходит в Москве – о том, что вот, московские суды находятся на содержании у московского правительства,
что они зависимы, что они работают, так сказать, под заказ и по указке. Но ведь это не только московская история. Это способ, который был в Москве изобретен,
а потом расползся по стране все шире и шире. И губернаторы, и вообще местные администраторы, они бахвалятся тем, как они в кулаке держат свой суд и как
они им крутят и вертят. Мне приходилось разговаривать, скажем, с нашими сенаторами в ту пору, когда сенаторы были, собственно, руководителями местных властей.
Они когда выпьют стакан-другой, они очень любят поговорить про то, как они крепко держат свою область или, там, свою республику. Как-то у них морды красные
становятся, и вот они, значит, друг другу про это рассказывают. В частности я слышал, и такой предмет гордости, несомненно, в их разговорах присутствует,
и это звучит, я бы сказал, особенно отвратительно. Вот в этой ситуации мы и видим результат.

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, ну это не просто отвратительно. Это страшноватенько. Дело в том, что…

С.ПАРХОМЕНКО: Ничего себе «страшноватенько»… хорошие вы суффиксы применяете.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, просто так прозвучало. У меня просто родственники живут в Мурманске, и на самом деле, им тоже приходилось сталкиваться с судом. Совсем, конечно,
по другому поводу и с другими последствиями. Но когда я это обсуждала со своими знакомыми юристами, они просто хватались за голову и говорили «Слушай,
но этого не может быть!» То есть таких вещей не может быть… такие последствия не могут наступать в результате судебных решений. Потому что студенту первого
курса любого юридического факультета понятно, что здесь получается какая-то ерунда. Ну, это по общегражданским делам, совсем каким-то таким…

С.ПАРХОМЕНКО: А вы юрист по профессии, да, Татьяна?

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, я не юрист по профессии, я на самом деле по профессии психолог. И по этому поводу, наверное, меня это очень задело. И чисто по-человечески,
и профессионально. Потому что я понимаю, что на самом деле психический больной, который представляет опасность для общества - я так понимаю, что именно
по этому поводу была госпитализирована вот эта дама-журналистка, - на самом деле сейчас вещь чрезвычайно редкая, сейчас применяемая практически в нулевых
ситуациях. То есть добиться вот этого очень сложно и практически невозможно. А тут с места в карьер – с милицией, при посещении поликлиники… в общем, тут
действительно…

С.ПАРХОМЕНКО: Да нет, в общем, тут действительно все признаки налицо, что называется…

СЛУШАТЕЛЬ: Да-да-да.

С.ПАРХОМЕНКО: …очень избирательного отношения. Со мной однажды приключилась довольно мрачная история. Я вот жил тут неподалеку довольно много лет – в центре
Москвы, в старом доме, и на одной лестничной клетке с нами была коммунальная квартира. И вот человек, который там жил, - я это просто наблюдал своими собственными
глазами – убил свою жену и свою дочь. Ну, самого момента убийства я не видел, но человека, который с окровавленным топором метался по подъезду с криками
«Убил! Убил!», потому что он как-то понял, что он только что сделал, я этого человека видел своими глазами. Потом я видел, как за ним приехала милиция,
потом его увезли, потом его не было пару месяцев, а потом, как ни в чем не бывало, он вернулся обратно. Потому что он был признан по суду невменяемым.
В том, что он убил двух человек, не было абсолютно никаких сомнений ни у кого. Он были признан по суду невменяемым. Ну, в общем, как-то решили – ну чего,
собственно, его держать? Места нету так особенно…

СЛУШАТЕЛЬ: Ну да.

С.ПАРХОМЕНКО: Да и как-то ведет он себя хорошо и, в общем, дядька симпатичный. Ну что мы, собственно, будет тут? Ну и вернулся. И много лет еще мы с ним
жили на одной лестничной клетке, как ни в чем не бывало.

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, ну разные бывают ситуации. Но я хочу сказать, что конечно, опытный психиатр сможет отличить человека, которого закололи, закормили какими-то
лекарствами после двухмесячного содержания, от настоящего больного, но по большому счету, ведь прошло очень немало времени после того, как эта дама попала
в психиатрическую лечебницу, и у нее действительно сейчас могут быть серьезные отклонения в психическом состоянии…

С.ПАРХОМЕНКО: Да нет, ну нет никаких сомнений, что сегодня есть возможности с помощью двух уколов и трех таблеток сделать человека навсегда инвалидом. Это,
в общем… читали, что называется. Знаем. Так что действительно, перепады вот такие – от моей истории, которую я только что рассказывал, про этого самого
убийцу, которого отпустили на все четыре стороны, и до вот… и до таких. А решает чиновник. Чиновник говорит – налево или направо, по первой схеме или по
второй, туда или сюда. Не суд. А чиновник. Администратор. Хорошо, Татьяна…

СЛУШАТЕЛЬ: Как вы думаете, какое будет развитие вот у этой ситуации? Все-таки как-то удастся отыграть ее назад?

С.ПАРХОМЕНКО: Вы знаете, я скажу вещь, может быть, наивную. Я думаю, что спасти ее сегодня может только вмешательство международных правозащитных организаций.
Вот это единственное, что может… если долбить, долбить, стучать, стучать, звонить, звонить. Вот если сюда сейчас приедет «Amnisty International», еще кто-нибудь,
вот разорвите меня на куски, вот скажите, что я призываю сюда ЦРУ, Масад, Ми-6 и всех остальных, сделайте со мной что хотите, но это единственные люди,
которые могут ее сейчас вытащить - если нашим чиновникам, если нашим администраторам самого высокого ранга без конца будут капать на мозги. Во всех евросоюзах,
во всех европарламентах, на всех восьмерках, шестерках, пятерках, девятках без конца если эта фамилия будет звучать, в какой-то момент кто-то из них скажет
– «Да черт же возьми – да отпустите ее. Уже посадите ее в самолет – пусть она летит в Норвегию! Все!» И тогда она останется в живых. По-моему, это единственный
способ ей уцелеть на сегодня. Насколько я понимаю.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, очень печально. Спасибо за комментарий.

С.ПАРХОМЕНКО: По-моему, тоже. Да не за что, что вы. Хорошо, Татьяна, спасибо вам за звонок. Ну что же, у нас есть еще несколько минут. 363 36 59 – многоканальный
телефон прямого эфира «Эха Москвы». Какой-то печальный у нас сегодня эфир получается – что ни тема, то какая-то грусть-тоска снедает наших слушателей.
Ну что ж, давайте попробуем вот на этот телефон, что ли, ответить. Да, я слушаю вас, алло.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер.

С.ПАРХОМЕНКО: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, я хотел бы обратить внимание…

С.ПАРХОМЕНКО: А как вас зовут и откуда вы, простите?

СЛУШАТЕЛЬ: Подмосковье, Юрий.

С.ПАРХОМЕНКО: Юрий, да. Здрасьте, Юрий.

СЛУШАТЕЛЬ: Съездил в Белоруссию…

С.ПАРХОМЕНКО: Что-что, простите?

СЛУШАТЕЛЬ: Съездил в Белоруссию.

С.ПАРХОМЕНКО: Съездили в Белоруссию. Так. Ну-ну.

СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, не был там, наверное, лет 20. И попал я как раз на селекторное совещание Лукашенко с главами регионов…

С.ПАРХОМЕНКО: А как это вы туда попали? Вы кто по профессии, если не секрет?

СЛУШАТЕЛЬ: А у них это показывается в прямом эфире по телевизору.

С.ПАРХОМЕНКО: А, вот так вот. Видели по телевизору, понятно.

СЛУШАТЕЛЬ: Я, конечно, сначала смеялся, когда Александр Григорьевич задал вопрос – «Что у нас с горохом?» Ну представляете, президент спрашивает «Что у
нас с горохом? Что у нас с кукурузой?» Сначала я смеялся, но потом когда я посмотрел все селекторное совещание в прямом эфире, я понял, что действительно
он батька у них. Действительно он держит всю ситуацию… да, это несравнимо с нашей Россией, огромное государство. Я не представляю Путина, который спросит
«Что с горохом?», но то, что я увидел там…

С.ПАРХОМЕНКО: Да подождите еще. Еще будут выборы скоро – будет и «что с горохом?» А «что с елкой в Биробиджане?» - вы не помните этого чудесного вопроса?

СЛУШАТЕЛЬ: Все знаю.

С.ПАРХОМЕНКО: А воду проводил там из деревни Гадюкино в деревню еще какую-то…

СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, нет-нет. У меня поменялось к нему отношение. Он действительно в курсе всех… он бывший председатель, наверное, кто он? Колхозник какой-то
был? Но то, что он знает, сколько комбайнов куда послать, в какую область, то, что он делает, ну, действительно, там все… это сельскохозяйственная республика.
Я ехал – я просто обалдел от того, что все поля убраны, все почищено. Я увидел это вот – ну действительно, хозяин-батька. Ну вот я просто хотел обратить
на это внимание.

С.ПАРХОМЕНКО: Ну знаете, вообще хозяин так не поступит – тот ущерб, который он нанес своей стране… какой же это хозяин? Хозяин, который на корове пашет?
Хозяин, который хрустальной вазой гвозди забивает?

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, он поднял, я послушал, Гомсельмаш, у них там есть такой завод…

С.ПАРХОМЕНКО: Поднять-то он поднял, но только страна жалкая, нищая…

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, ну что вы…

С.ПАРХОМЕНКО: Отовсюду выгнанная.

СЛУШАТЕЛЬ: Я 20 лет там не был. Я приехал – я просто удивился.

С.ПАРХОМЕНКО: Чему вы удивились? Чему в точности вы удивились? Тому, что вы вернулись на 20 лет назад?

СЛУШАТЕЛЬ: Нет.

С.ПАРХОМЕНКО: Но только в одном магазине сыр, а в другом трикотажные майки?

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, ну что вы…

С.ПАРХОМЕНКО: А так это ровно тот же самый… ну разумеется, да-да, в этом смысле – все есть, конечно.

СЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.ПАРХОМЕНКО: Все есть. А будущее у людей есть? а, я не знаю, а образование у людей есть?

СЛУШАТЕЛЬ: Образование именно самое там.

С.ПАРХОМЕНКО: ну да.

СЛУШАТЕЛЬ: Учат китайский язык уже в школах.

С.ПАРХОМЕНКО: Угу, странно, что не корейский. На самом деле, должны были бы корейский учить.

СЛУШАТЕЛЬ: Ностальгия наступила, что детишек там просто холят и лелеют. Я зашел в наш детский сад – я обалдел просто…

С.ПАРХОМЕНКО: К сожалению, взгляд ваш поверхностный. Знаете…

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, может быть. Я там не живу.

С.ПАРХОМЕНКО: Да, вы там не живете. И вы не представляете себе как бы уровень замкнутости этой страны…

СЛУШАТЕЛЬ: Ну а в чем замкнутость-то? Вы знаете, вот как раз…

С.ПАРХОМЕНКО: В том, что никто… послушайте… Юрий, погодите секундочку. Понимаете, ну не может существовать полноценно организм, оторванный от окружающей
жизни.

СЛУШАТЕЛЬ: Так он не оторванный.

С.ПАРХОМЕНКО: Оторванный. Связи Белоруссии с окружающим миром разорваны. Это страна-изгой. Это страна презираемая. Это страна…

СЛУШАТЕЛЬ: Ну чем она презираемая? Это Лукашенко презираем.

С.ПАРХОМЕНКО: Нет, почему же? к сожалению, презрение к Лукашенко распространяется и на его страну. В этом преступление диктатора. Он покрывает позором свою
страну.

СЛУШАТЕЛЬ: Да в чем?...

С.ПАРХОМЕНКО: Он не берет ее на себя. Это та же история абсолютно с Кубой. Та же история была с Ливией в свое время. Та же история сейчас продолжается с
Кореей…

СЛУШАТЕЛЬ: Извините, а когда вы были в последний раз в Белоруссии и где вы были?

С.ПАРХОМЕНКО: Я был в Минске.

СЛУШАТЕЛЬ: А я был в Бресте.

С.ПАРХОМЕНКО: И зрелище, скажу вам… ну так Брест – другая история. Брест – приграничный город, который живет этой границей.

СЛУШАТЕЛЬ: А, ну может быть, там немножко развито…

С.ПАРХОМЕНКО: Хорошо. Юрий, на самом деле, это большая длинная история про Белоруссию и про то, можно или нельзя в ней жить. Мы немножко затянули с вами
эту дискуссию…

СЛУШАТЕЛЬ: Ну ради бога, да.

С.ПАРХОМЕНКО: Хорошо, спасибо вам. На самом деле, время наше истекло. Я уже вижу перед собой ведущего новостей и понимаю, что осталось мне 30 секунд - ровно
на то, чтобы с вами попрощаться, и на то, чтобы сказать, что через неделю, в будущую пятницу мы с вами, как ни в чем не бывало, встретимся за разговором
о событиях той недели, которая нам предстоит. Надеюсь, что с вами все будет в порядке, со мной тоже. Что погода нас не огорчит. И что лето будет продолжаться.
Счастливо. До встречи.

Полная версия

Copyright © 2004 - 2006
Радиостанция «Эхо Москвы»