Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

19 апреля 2003 суббота

Уважаемые подписчики! Ранее была передана заметка о сути Лазаревой Субботы. В
этой рассылке - остальные заметки за субботу.


ЗА ЧТО УБИЛИ СЕРГЕЯ ЮШЕНКОВА?

Вроде я неплохо знаю политическую кухню, и хотя с Сергеем Юшенковым не общался,
вполне согласен со своим давним приятелем Алексеем Митрофановым из ЛДПР, что
убили депутата и лидера политической партии из-за денег.

Уровень пассионарности россиян совсем не такой высокий, чтобы у нас убивали по
идейно-политическим соображениям. Никому юшенковско-похмелкинская Либеральная
партия не была конкурентом, никаких шансов на выборах она не имеет, никто из
компетентных деятелей её всерьёз не воспринимает, независимо от того, с Березовским
эта партия или нет.

А вот деньги она могла привлечь, и не только от Березовского. Для российских
предпринимателей, которые практически поголовно вынуждены участвовать в теневых
схемах и потому остро нуждаются в надежной крыше, политическо-депутатское покровительство
представляется немаловажным. Лохов среди бизнесменов хватает. Некоторые легко
охмуряются политиками и дают им деньги.

Политики и депутаты действительно имеют связи, в том числе в правоохранительных
органах, и часто выступают посредниками, лоббистами.  Политики и депутаты раздают
предпринимателям обещания, демонстрируют свои возможности, водят на престижные
мероприятия. Так что получить деньги на партстроительство, тем более в предвыборной
горячке, - дело привычное, обыденное.

Другой вопрос, что из-за внутренних раздоров, как в партии Либеральная Россия,
нарушаются ранее данные обещания, несмотря на взятые и уже потраченные деньги.
Обманутые требуют вернуть. Им, естественно, отказывают. Лох в отчаянии. И он
нанимает киллера.

Вряд ли Сергей Юшенков кого-то кидал лично, но он как руководитель партии, распоряжающийся
её финансами, вполне мог отказаться платить по обязательствам, которые или брали
другие, или были взяты при других обстоятельствах..



БАГДАДСКИЙ ГРЕХ США

Потрясен гибелью археологических сокровищ и старинных книг в Багдаде. Ненавистны
оккупанты, которые наплевали на общечеловеческие ценности. Американские руководители,
прежде всего президент Буш-младший, - интеллектуальные ублюдки. Им в голову не
приходило, что от развязанной ими агрессии и тем самым беззакония пострадают
уникальные реликвии прошлого, в которых таились ростки воскресения. Никакой подстраховки,
никаких распоряжений от них не последовало!

Это называется – «преступная небрежность». А точнее – провоцирование мародерства
и подстрекательство к преступлению.

Николай Фёдорович Фёдоров призывал людей беречь каждый черепок, каждую косточку
от ушедших поколений. Как нам воскрешать предков, не имея под рукой их следов?
Кювье научил нас по окаменевшему обломку организма восстанавливать целостность
когда-то жившей особи и её среды обитания. Археологи научились из древнего черепка
извлекать звуки голосов людей, находившихся тысячелетия назад около гончарного
круга, на котором изготавливался впоследствии разбитый горшок.

И вот при попустительстве оккупационных войск произошло чудовищное – на глазах
всего мира, на глазах американских танкистов разгромлены Национальный музей и
Национальная библиотека.

А о чем думали американские командиры в самом Багдаде, чему их учили в Вест-Пойнте
и в хваленых американских университетах, какие им инструкции давали в штабах?

Когда реакционные талибы расстреляли в Бамиане статуи Будды, о которых я с любовью
 писал в книге «Искусство стран Востока» (Москва: Издательство «Просвещение»,
1985), я от расстройства долго не находил себе место. Когда погибли экспонаты
Грозненского музея – я тоже переживал и переживаю до сих пор. И вот – Багдадская
трагедия.

Виновны – американские руководители и американские военные, но прежде всего руководители,
потому что военные повсюду в мире обычно далеки от культуры, не понимают элементарных
гуманитарных вещей.

Прочел сегодня в газете «Время МН» (с. 1), что в штаб-квартире ЮНЕСКО в Париже
принят протокол, в котором говорится, что утрачены все 170 тысяч экспонатов Национального
музея Ирака в Багдаде, а в Национальной библиотеке либо погибли при пожаре, либо
украдены тысячи древних рукописных раритетов. Генеральный секретарь ЮНЕСКО Коитиро
Мацуро призвал ООН учредить «полицию по наследию» для осуществления розыскных
мероприятий и для предотвращения дальнейшего вандализма в переходный период.

И отрадно, что в США советники Белого дома по культуре Мартин Салливан, Ричард
Ланье и Гари Викан подали в отставку в знак протеста против неспособности американской
армии предотвратить разграбление иракских сокровищ.

Пока не поздно, надо в Интернете, в том же моём Панлоге, инвентаризировать все
сохранившиеся артефакты человечества, чтобы с Божьей помощью подготовить Лазарево
Воскресение, как его замыслил Н.Ф. Фёдоров.


АЛЕКСАНДР ЗИНОВЬЕВ, ЕГО ОТНОШЕНИЕ К РЕЛИГИИ И НАША ПРАВАЯ ВЕРА

Один из разработчиков нашей надпартийной предвыборной платформы «Путь из тупика»
(http://panlog.com:8881/tupik.html) Николай Павлович Кривомазов распространяет
сейчас первый в этом году выпуск своего издающегося с 1998 года  роскошного журнала
«Аз есмь Гражданин», преемника журнала Фёдора Михайловича Достоевского «Гражданинъ»
(1872).

Меня сегодня в Лазареву Субботу привлек обсуждаемый в журнале вопрос о роли Православия
и вообще религии в современной России. «Почетный Гражданин» журнала «Гражданин»
генерал Леонид Григорьевич Ивашов, который «изгнан Путиным из Минобороны» и ныне
является вице-президентом Академии геополитических проблем, считает:

«Стране нужен новый проект построения России. Только через такой проект можно
увлечь наше весьма пассивное НАСЕЛЕНИЕ, которое трудно сегодня назвать НАРОДОМ.
И если население воспримет этот проект, оно охотно станет народом» (с. 32).

Мы худо-бедно создали такой проект – «Путь из тупика». Если кто придумает лучше
– Бога ради. Но пока ничего лучшего нет и вряд ли будет.

А Православие? Чем оно отличается от нашей Правой Веры?

«Православие сегодня, - отвечает Леонид Ивашов, - не стало да и не могло стать
доминирующей идеей возрождения страны. Оно засорено. Смешаны разные течения в
самом православии. На поверхность выходит не чисто православная идея, а некий
суррогат. Церковь принимает с распростертыми объятиями таких врагов веры, как
Ельцин и иже с ними. Принимает, а не отвергает! Тем самым церковь как бы благославляет
эти одиозные фигуры – через их присутствие в храмах – на разрушительные процессы.
И потому церковь не играет той положительной роли, которую могла бы играть» (с.
36).

«Полностью с вами согласен, Леонид Григорьевич», - говорит участвующий в разговоре
Александр Александрович Зиновьев.

И А.А. Зиновьев излагает далее свой честный взгляд на русскоговорящее население,
на боготворимого им Путина и на суррогат почти официальной веры, якобы являющейся
православной.

Александр Александрович высмеивает расхожее среди патриот-интеллигентов представление,
будто то, что сейчас считается православной «русской верой»,  «является сейчас
единственной ценностной базой для духовного возрождения общества».

«Если говорить «западное оскотинивание», - отмечает Александр Зиновьев, - я думаю,
что в России оскотинивание произошло не меньшее, а может быть, ещё большее. И
такого вырождения, которое стало происходить в России после горбачевско-ельцинского
переворота, ни в одной стране не наблюдалось» (с. 46).

Соответственно, считает А.А. Зиновьев, нынешнее православие не является не только
единственной, но вообще никакой ценностной базой для духовного возрождения России.
«Это духовное падение России, это деградация, я сказал и настаиваю на этом» (с.
47).

Александр Зиновьев констатирует факт реанимации православия и искусственное раздувание
его. «Я считаю это явление в высшей степени отрицательным в жизни нашей страны,
- говорит он. – Я считаю, что я бы советской власти, советскому периоду простил
все его прегрешения за одно только то, что в советский период Россия была очищена
от религиозного мракобесия. В советский период, несмотря на все недостатки, в
нашей стране стала складываться нерелегиозная сверхидеология, которая на много
порядков выше всех религий мира вместе взятых» (с. 49).

Это очень сильное и серьезное утверждение. Действительно, в советский период
произошла кристаллизация надконфессиональной Правой Веры, вобравшей в себя как
религиозные откровения, так и научные открытия. Конечно, за Правой Верой, адекватной
нынешнему постиндустриальному обществу, - будущее. Но не за каким-то частным
упертым фундаментализмом.

Однако вместо рывка вперед – в России произошел срыв назад. «В результате антикоммунистического
переворота в горбачевско-ельцинские годы, - пишет он, - произошла колоссальная
деградация в идеологическом отношении в России. Россия отброшена на 100 лет назад,
если не больше. И в процветании православия есть гарантия того, что Россия никогда
не поднимется на уровень великой державы. Вот мои суждения, я могу их обосновать»
(с. 49).

Александр Александрович совершенно справедливо указывает, что православие как
религия доиндустриальных времен процветает при условии, «если нищим становится
население, если оно становится безграмотным, если оно становится больным, а российское
население сейчас в массе своей является психологически и идейно больным, просто
больным» (с. 47).

Такова суровая правда. Однако разве невозможна постиндустриальная Правая Вера,
основывающаяся на субъектности человека, на его богоравности, на неразрывности
его личностного Dasein с всеохватывающим Sein? В Правой Вере почти нет обрядоверия,
она без намека даже на какой-либо вульгарный экуменизм вбирает в себя, как океан,
моря мировых религий и реки и ручейки человеческих прозрений и постижений. Она,
наконец, обосновывает «антропный принцип», без которого немыслим современный
научный мирообраз (Weltbild).

Между тем Александр Зиновьев несколько поспешно уверяет, что «научные мировоззрения
и религиозные догматы… несовместимы, …нерелигиозная, научно обоснованная идеология
и религиозная идеология непримиримы» (с. 49).

«Я считаю, - продолжает он, - что путь, на который стала российская нерелигиозная
идеология – я имею в виду философию, этику, эстетику, социальные учения они стали
на путь примирения с религией и даже находят там какие-то научные обоснования…
Религиозная идеология, все формы религии – это крах человечества. И сейчас, какой
бы сильной ни был подъем православия в России, всё равно оно не имеет перспектив,
оно не имеет будущего. В значительной степени оно просто искусственно навязывается,
чтобы занизить интеллектуальный потенциал нашей страны и занизить даже моральный
уровень» (с. 49).

С критикой современного официального псевдоправославия – более или менее ясно,
а вот с критикой вечных глубин истинного Православия и Правой Веры вообще можно
поспорить. Прежде всего, я вспоминаю глубинную структуру интеллекта Александра
Александровича, как она мне приоткрылась в начале 1960-х годов, когда я изучал
его труды "Философские проблемы многозначной логики" (1960) и "Логика высказываний
и теория вывода" (1962).

Он мыслит «логицистски», то есть несколько прямолинейно. И другие специалисты
по формальной или математической логике тоже в публицистике грешат односторонностью
в содержании, при всей их интеллектуально-литературной раскованности по форме.
Зачем далеко ходить – вот у меня под рукой уже не раз упоминавшийся в данном
дневнике двухтомник Владимира Андреевича Успенского «Труды по НЕматематике» (2002).

Или на днях я читал статью основоположника Львовско-Варшавской философско-логической
школы Казимежа Твардовского «Франц Брентано и история философии» (1927) (http://www.is.lviv.ua/~cathyway/LWS/LWS_texts_ru.htm).
В ней противопоставляется традиционалистская история философия и «логицистская»,
намеченная австрийским мыслителем Францем Брентано.

«А чему нас учит историософия Брентано? – вопрошает Казимеж Твардовский, и безапелляционно,
почти как Александр Зиновьев, отвечает: - Она учит нас, что Кант стоит вначале
четвертой фазы, последнего периода упадка философии, что Кант вызвал в Германии
ужасающий упадок философии, исторгнув из себя Фихте, Шеллинга, Гегеля и пессимистическую
философию. Те, кто видит в Канте современного Аристотеля грубо ошибаются. В свете
историософии Брентано разнообразные на первый взгляд мелкие обстоятельства приобретают
значение важных указаний, согласно которым следует поступать, если мы хотим подготовить
для философии новый расцвет. Таким указанием является, например, то обстоятельство,
что никто не поклоняется всему Канту, но только определенной части его произведений.
Шопенгауэр, которому не хватает слов удивления для "Критики чистого разума",
без жалости осуждает "Критику практического разума" Канта. А ведь сам Кант после
написания достопамятного произведения должен был бы путаться по бездорожью! То,
что другие после него сошли на бездорожье, что Фихте, Шеллинг и Гегель, намереваясь
продолжить науку Канта, пришли к абсурду, в этом сегодня уже никто не сомневается».

Так что к мнениям «логицистов» о глубинном философствовании надо относиться критически,
если не скептически.  Правая Вера неуязвима для них. В этом нам ещё не раз предстоит
убедиться.


ПРОГУЛКИ ПО ОКРЕСТНОСТЯМ

Вчера выезжал за город на сабантуй, погода летняя, на природе взбодрился. Немного
выпили, пошли в сауну, у меня после позавчерашней транспортировки книг с Люберецкой
книжной ярмарки болел левый локоть, пропарился плотно до семи потов, боль как
рукой сняло, но незаметно ошпарил паром левое предплечье сзади. Препоясавшись
полотенцами, пошли окунуться в водоем, но вода показалась грязной, ограничились
холодным душем.

Ночевать не остался, поехал в Люберцы, лёг поздно, не выспался. Утром обнаружил,
что провайдер отключил Интернет, служба техподдержки придёт в понедельник, я
сходил в офис, включили после обеда.

Погулял по окрестностям, развеялся. Съездил на рынок в Выхино. В нормальном обменнике
дают ровно 31 рублей за 1 доллар. Увидел продукты из Ирана, Молдавии и Украины
в хорошей лицензионной упаковке, дешевые. За 15 рублей купил литровые коробочки
сливового и томатного соков из городка Стрэшень (Молдова), за 5 рублей консервную
банку иранской овощной закуски и за 5 рублей банку ароматизированного соевого
крема Карамель весом 380 грамм из Городка Хмельницкой области. Соки оказались
отличными, никаких химических добавок не почувствовал, иранская закуска вроде
вполне натуральная, только островатая, а украинский крем похож на джем, но уж
слишком прохимичен.


Я НА МИТИНГЕ РЯДОМ С ЛИМОНОВЫМ

По 3-ему телеканалу смотрел с 18.00 информационно-аналитическую программу «Выводы»,
показали сюжет о Эдуарде Лимонове и его нацболах. Минуту-другую демонстрировали
выступление Лимонова на каком-то митинге. Смотрю – за ним на трибуне стою я.
Этого эпизода уже не помню. Не однажды нам с Лимоновым приходилось участвовать
в совместных мероприятиях, наши штаб-квартиры расположены неподалеку, постоянно
общались друг с другом.

Четыре года назад очень просился Лимонов к нам в предвыборный «Национальный блок»,
однако Баркашов уперся, был против. Лимонов постоянно меня убеждал  повлиять
на Баркашова. Не получилось. Лимонов переживал. Но когда я почитал его написанную
в заключении книгу «Моя политическая биография», то удивился, насколько своеобразно
представлялась ему ситуация. Без меня этот «Национальный блок» был обречен, именно
я настоял, чтобы блок возглавляла тройка «Давиденко, Баркашов, Скурлатов». Другой
порядок – исключался. Мой разрыв с Баркашовым состоялся по моей инициативе из-за
того, что Баркашов нарушил взятые на себя при образовании «Национального блока»
финансовые обязательства.

А вот как эту совершенно прозрачную ситуацию излагает Эдуард Лимонов:

«В те месяцы я контачил с Давиденко, поскольку не мог смириться с тем, что Национал-Большевистская
партия не будет участвовать в выборах. Дело в том, что сидя в своём кабинете
в Государственной Думе, седой паук Давиденко, профессор полярной медицины, плёл
свою паутину. Организовывал Блок "Спас". Я был с ним знаком в 1996 году, моё
внимание в 1999 году он привлёк тем, что в печати появились сообщения о том,
что политическое движение "Спас" организует избирательный блок, в который войдут:
Давиденко, Баркашов и другие правые лидеры.

Тут я и встрепенулся. Давиденко был членом фракции ЛДПР, он был заместителем
Председателя Комитета ГосДумы по медицине, известен был мало. Но с Баркашовым
такой блок мог взять свои свыше 5% . Если бы за Баркашовым поставить мою фамилию,
я был уверен, что мы могли бы получить свои 7-8% голосов избирателей.

Я позвонил Давиденко. Тот несколько заикался, почти преодолённое заикание придавало
его роли характер упрямства и особой значительности. "Ну так приходи, побеседуем",
- сказал Давиденко. Это было в конце июня, я полагаю в начале июля.

Мы встретились в его ГосДумовском кабинете. Над столом сбоку у него висел диплом
Гарвардского Университета. Я утонул в чёрном кресле. Давиденко сказал,  что да,
он формирует блок, но работать с "Сашей" очень трудно. "Ты же сам знаешь какой
он у нас."

Я знал и кивнул.

"А чё у тебя с Анпиловым не вышло?" - спросил он. "Да, кинул Анпилов нож".

"Ясно. К нам хочешь? К нам теперь все хотят... Я тут ежедневно встречаюсь с лидерами
националистов".

"Где ж ты их столько набрал, лидеров, чтоб каждый день?"

"Вчера Александр Севастьянов был, сегодня Борис Миронов подойдёт. Знаешь, бывший
министр по печати. И Александр Фёдоров подойдёт, который из Долгопрудного, от
Баркашова откололся"

"Володя, это ж все лидеры без организаций. За ними никого нет. Только тусовка.
Зачем они тебе?"

Мы заспорили. Он сказал, что ему нужны три-четыре зарегистрированных организации.
Что у него у самого есть "Спас", что есть "Возрождение" Валерия Ивановича Скурлатова
и что Александра Фёдорова из Долгопрудного он тащит в "Спас", потому что у Фёдорова
есть зарегистрированная общероссийская организация.

"Не верю ушам своим!" - сказал я. "Откуда у этого фашиста по воскресеньям общероссийская
организация?!"

"Есть-есть у него регистрация. Другое дело, что Саша - капризный диктатор, он
Фёдорова не хочет, Фёдоров от него откололся. Это же его бывший подчинённый.
Ему, он считает, западло с ним в одном блоке... Но я ему говорю - "Ты, Саша,
у нас звезда, но регистрации общероссийской у тебя тоже нет." А почему ты назвал
Фёдорова фашистом по воскресеньям?"

"Говорят, он всю неделю работает в ЦКБ как приличный труженик, в костюме, а на
выходные он одевает эрэнешную форму, портупею, и строем прогуливается по Долгопрудной."

Мы с Давиденко посмеялись. Он был скорее умеренно правым и знал радикальную правую
тусовку плохо. Все эти "лидеры" представляли или сами себя, как буржуа. Александр
Севастьянов, - автор книги "Национал-демократия", издатель куртуазных маньеристов(!).
Или они имели под началом десяток хмурых пожилых молодцов, как Фёдоров, или прославились
тем, что однажды сказали что-то против евреев (как Миронов).

Давиденко - учёный, он вылез из своего умеренного покоя фракции ЛДПР, на мой
взгляд, только потому, что вылетел из ЛДПР, и чтобы остаться в Думе, должен был
изобретать. Изобретение его было не таким уж и глупым, и оно могло закончиться
успешно, если бы не жадность Баркашова.

"Хочу к Вам пристроиться", сказал я. "Поговори с Сашей"

"Ты же знаешь, у него против тебя аллергия. А в последнее время ещё и дух соперничества.
Поговорю. А чего ты хочешь?"

"Третье место. Баркашов, ты и я. Или: Давиденко, Баркашов, Лимонов."

"У, чего захотел! Хватит с меня Баркашова... А деньги у тебя есть, 84 тысячи
долларов?"

"Почему 84? На троих дели, получится по 28 тысяч".

"Нет, Сашка настаивает, чтоб сбросились по 84 тысячи. 84 - залог, а две другие
части пойдут на расходы по выборам. Так есть или нету? Вы ж бедные, с голой жопой
ходите."

"Есть деньги. Есть пара бизнесменов, желающие дать денег."

На том мы и расстались. Давиденко стал интриговать в мою пользу. Баркашов вначале
наотрез отказался, но потом, когда обнаружилось, что у других союзников  всё
же нет денег, - помягчел. Он нерасчётливо выгнал из блока Скурлатова, милейшего
Валерия Ивановича, держателя всероссийской Регистрации партии "Возрождение".
"Я не хочу за тебя платить!" - сказал он, и выгнал.

(Здесь Лимонов не очень точен; он, как говорится, слышал звон… - Валерий Скурлатов)

Надо было заплатить. Потому что, если бы, кроме собственно "Спаса", было ещё
две-три политические организации со всероссийской регистрацией, то у министра
Юстиции и ЦентрИзбиркома не хватило бы времени разрушить все организации блока.

Удивителен здесь цинизм власти, которая позволяла и позволяет себе регистрировать
и перерегистрировать такие несуществующие в природе организации, как "Возрождение"
(здесь Лимонов снова неточен, даже странно. – В.С.) или "Спас", поскольку во
главе их стояли такие неодиозные и незасвеченные люди, как Скурлатов или Давиденко,
и не регистрировать такие реально существующие организации, как РНЕ и НБП, во
главе с одиозными вождями, но зато реальные политические партии.
Жадность и мания величия "Петровича" (Баркашова) привела к тому, что "Спас" один
явился блокобразующим политическим движением. Они внесли залог, и ЦентрИзбиркому,
к ужасу самого Вешнякова, пришлось зарегистрировать движение "Спас".

Тогда (спасая горшки!) в бумаги "Спаса" вынуждено было заглянуть вдруг (вопреки
закону) министерство Юстиции. И обнаружило то, что было известно изначально,
и что можно обнаружить при проверке 100 из 132 зарегистрированных МинЮстом общероссийских
политических партий; а именно: бумаги есть, а людей нет. Попросту говоря: фальшивка.

Только фальшивка никого не заботила до тех пор, пока приличный Давиденко скромно
занимает пост лидера "Спаса". Как только во главе избирательного объединения
"Спас" стал Баркашов Александр Петрович - тут решили валить "Спас".

Ну ясно, что у "Спаса" не было никаких региональных отделений, или были две-три.
Давиденко сам просил меня дать ему моих людей в регионах - в случае, если будет
проверка "спаса" позаимствовать. Я дал.

Однако до этого не дошло. Дело в том, что я не смог с ним столковаться. Баркашов
хотел наши (наших бизнесменов) 84 тысячи, а за это давал мне пятое (вне ведущей
тройки) место и ещё одно за пределами первых 12 мест, которые приносят партии
5% проголосовавших за неё избирателей.

На таких условиях наши бизнесмены (на самом деле остался один) денег нам давать
не хотели. Они сами хотели в депутаты. И я не хотел идти пятым, я хотел войти
в первую тройку. Ибо верил что моя фамилия в избирательном бюллетене принесёт
реальные 3%, а то и все5%, трезво оценивая свои возможности. Кроме  того, попав
в первую тройку (а первые три фамилии должны стоять в бюллетене), хотя бы засветить
нашу партию, нашу организацию. Потому что была сильнейшая возможность, что нас
завалят.

Баркашов изгнал из "Спаса" все зарегистрированные организации, увеличив тем самым
возможности правительства расправиться со "Спасом", - ну и закономерно, что регистрацию
"Спаса" аннулировали».

Возможно, завтра я расскажу о более адекватной истории создания и распада Национального
блока, который был провозглашен нами 20 апреля 1999 года.


АЛЕКСАНДР КАБАКОВ О МЕНТОВСКОМ БЕСПРЕДЕЛЕ

Прочел вчерашнюю «Столичную вечернюю газету» (№ 48), несколько зацепила передовая
колонка Александра Кабакова «Не позволяйте себя убивать». Обычно эта колонка
какая-то мелкотравчатая и малоинтересная, а здесь – о «кошмаре», в который превратились
российские «правоохранители».

Рассказывается о типичнейшем случае, к каким давно все привыкли. Если интеллигенция
и негодует громко и с надрывом, то против давних «сталинских репрессий», а о
безнаказанных зверствах путинских «диктаторов закона» - пугливо молчит. Но иногда
неприглядная правда предается гласности. Особенно если преступление совершено
далеко от места жительства автора.

Кабаков пишет: «В Екатеринбурге опреуполномоченный райотдела допрашивал подозреваемого
в краже. Милиционер был прав, а подозреваемый – невиновен. И это выяснил сам
пьяный милиционер, причем с применением пыток. Тогда он предложил допрашиваемому
выброситься в окно, а потом просто застрелили ни в чем не повинного человека».

Каким-то чудом  возникло уголовное дело, оно даже дошло до суда, и судья даже
вынес обвинительный приговор – 12 лет, и даже, кажется, не условно.

А Кабаков – пышет негодованием. «На днях шестидесятилетний талантливый писатель
(Лимонов) – не совсем ясно за что – получил четыре, - пишет он. – В любой нормальной
стране, где нет смертной казни, пьяный полицейский, пытавший и убивший человека,
получит пожизненное. Наверняка. А у нас, где можно сесть на десяток лет за угон
машины или за причинение тяжких телесных напавшему на тебя амбалу, представителю
законной власти дают 12 лет за преступление, которое даже представить себе трудно».

Извините, уважаемый Александр Абрамович, но 12 лет за преступление мента – это
скорее исключение, чем правило. По более чем 95% тяжких преступлений против личности,
свершенных «правоохранителями», вообще не возбуждается уголовных дел, так что
о суде можно только мечтать. Назовите хотя бы один показательный процесс. Разве
наказаны те, кто покалечил в Москве (о провинции умолчу) моих коллег Вячеслава
Григорьева (лидер движения «Народное землепользование») или Юрия Давыдова (лидер
движения ПОРТОС)? Давайте вместе следить за ходом расследования убийства талантливого
сетевого 23-летнего журналиста Владимира Сухомлина, забитого бейсбольными битами
 действующими сотрудниками  Балашихинского горотдела милиции — лейтенантами Воротниковым
и Гончаровым.

Убийц задержали случайно, и, по словам отца Владимира Александровича Сухомлина,
за это преступление им «могут дать всего от 5 до 15 лет!» (http://it.for-ua.com/rus/news/2003/01/13/154451.html).

Спрашивать надо не с судьи, а с президента Путина за такой «порядок» в нашей
странной стране. Но и против неправедных судей не поднять ошкурившийся и рассыпавшийся
русский народ. Впрочем, Кабаков это понимает. «Нам уже давно никто не мешает
быть гражданами. Собрать, к примеру, несколько тысяч подписей с требованием отстранить
доброго екатинбургского судью – у подписантов даже мелких неприятностей не будет,
а власти, глядишь, задумаются… Но, я уверен, не последует и письма».

Согласен – «народ не должен позволять стрелять в себя, иначе это не народ, а
запуганная толпа».

А разве у нас, поклонившихся Золотому Тельцу, остался народ?


О ЕДИНСТВЕ БЕЗ СМЕШЕНИЯ

Современная Малайзия реализовала старинный стоический принцип «единство без смешения»
(amiktos enōsis), когда в одном обществе-государстве мирно сосуществуют
и даже находятся в некоем симбиозе два или больше несмешивающихся народов с разными
языками, культурами, верами. В Малайзии, верховный правитель которой избирается
на 5 лет главами султанатов, коренных малайцев 43%, китайцев 34%, индийцев 9%,
даяков 7%. В Малайзии – 55% мусульман и 30% буддистов. Китайцы живут обособленно,
не смешиваясь с остальными.

Тем не менее не происходит в нынешней Малайзии межэтнических столкновений, а
происходит взлёт постиндустриальной модернизации. Рецепт прост – малазийские
власти под идейным руководством великого премьер-министра (с 1981 г.) Махатхира
Мохамада предоставили налоговый, административный и кредитный простор для предприимчивых
молодых людей независимо от их этнического происхождения и конфессиональной принадлежности.

Два народа в едином государстве – как две природы в Боге. Об этих двух природах
в едином Боге и соответственно о «двух народах» в едином обществе спорили на
заре христианской цивилизации.

Согласно Константинопольскому патриарху (428 – 431 гг.) Несторию и его последователям
несторианцам, Иисус Христос с его человеческой природой и Сын Божий – Логос с
его божественной природой не есть одно и то же лицо, а две разные субстанции
и две природы, соединившиеся на время в земной жизни Христа. Мол, Иисус Христос,
будучи рожден человеком, лишь впоследствии воспринял божественную природу.

Вселенский Собор в Халкидоне (451 г.) признал ортодоксальную формулу «две различных
и нераздельных природы в одном лице». Эта формула соответствовала мнению тогдашнего
очень авторитетного римского папы Льва I Великого и поэтому на Западе была принята
достаточно быстро.

А на практике богословско-политический принцип «единство без слияния» реализовался
в своеобразном готско-римском государстве - в Остготском королевстве, возникшем
в Италии после её завоевания остготами Теодориха в 493 г. Римляне к тому времени
исповедывали католичество, а готы – враждующее с ним арианство.

И вот два чуждых народа, две существенно различные культуры, две разнородные
системы права и две враждебные религии несколько десятилетий существовали вместе,
но неслиянно, - согласно основной политической установке короля Теодориха.

Сейчас я изучаю жизнь и учение знаменитого позднеримского мыслителя Боэция, основоположника
западноевропейской схоластики. Он был правой рукой короля Теодориха, но пал жертвой
противоречий между арианами Равенны и ортодоксами Константинополя.

Благородный стоический принцип «единства без смешения» есть проблеск  субъектности
в досубъектном обществе и соответствует устремленности наиболее широких натур
к Правой Вере. Пожалуй, кроме Теодориха, пытался практически воплотить этот принцип
знаменитый «великий могол» император Акбар.

А в Новое Время, когда субъектность на Западе достигла «критической массы», быстро
откристаллизовалась неостоическая космополитическая идеология, она  вошла неотъемлемым
компонентом в масонство, и отзвук древнего amiktos enosis можно усмотреть в известном
американском девизе E pluribus unum.