Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

Особенности экономического взлета КНР

Умер на 85 году жизни бывший генеральный секретарь Центрального Комитета Коммунистической
партии Китая Чжао Цзыян, который в 1989 г. чуть было не стал «китайским Горбачевым»,
но Дэн Сяопин вовремя устранил своего выдвиженца и почти друга из руководства
Китая. Постиндустриальная модернизация совершается в Китае по общемировым правилам
2х2=4, но в конкретно-исторических условиях древней страны, которые часто выпячиваются
поверхностными аналитиками. На самом деле и «четыре модернизации» Дэн Сяопина,
и «дело Чжао
Цзыяна», и нынешняя политика «трех представительств» - в русле всеобщих закономерностей.
Главное – чтобы во главе страны находился умный патриот, а не подлый шкурник.

Наблюдать за «китайским чудом» - захватывающе! Столько нюансов и находок! Правда,
и «сингапурское чудо» и «кельтское чудо» - тоже очень поучительны.

Я защищал кандидатскую диссертацию по политике Китая, мне близка эта страна,
я являюсь её «болельщиком», а успешнейший китайский опыт – руководство для моих
размышлений и действий. Мой школьный друг Александр Николаевич Анисимов, который
сейчас работает в Центральном экономико-математическом  институте Российской
академии наук (ЦЭМИ), консультирует меня по китайской тематике, да я и сам стараюсь
отслеживать ситуацию у нашего великого соседа, наиболее вероятного экономического,
демографического и военного лидера
нового столетия. Сегодня на глаза попалась статья «Кому в Китае жить хорошо?»
(автор Петр Николаевич Козьма http://www.opec.ru/comment_doc.asp?d_no=54521):

«- Петр Николаевич, по исследованию Gallop International в Китае все больше увеличивается
дифференциация по доходам между городом и деревней. В сельских областях даже
возникают массовые акции протеста, которые, однако, не угрожают режиму и экономическому
благополучию. Так же очень различен уровень развития разных территорий в Китае.
При этом Китай по-прежнему занимает первое место в мире по количеству смертных
казней. Особенно жесток закон к корумпированным чиновникам, что, на самом деле,
свидетельствует о
масштабах проблемы коррупции. Как же при таком количестве социальных проблем
Китай остается самой успешно развивающейся экономикой в мире? И не означает ли
это, что именно китайская политическая и экономическая модель наиболее эффективна,
и именно к этому надо стремиться? 

- Ваш вопрос настолько сложен и многогранен, что по каждой из перечисленных вами
тем можно написать по крайней мере кандидатскую диссертацию. 

Соответственно, любой исследователь неизбежно будет выделять свои приоритеты,
которые, с его точки зрения, будут решающими при анализе ситуации. 

Рискну и я перечислить несколько факторов, объясняющих эффективность китайской
модели, не претендуя при этом на то, что этот субъективный взгляд будет всеохватывающим.


1. Лежащее на поверхности объяснение – дешевизна рабочей силы. При этом не следует
забывать, что эта дешевизна основана в том числе и на отсутствии той системы
социальных гарантий, которая есть в России. Например, пенсионным обеспечением
охвачен довольно малый процент населения, а более-менее адекватная система здравоохранения
вне пределов городов фактически начала создаваться только после эпидемии атипичной
пневмонии. А если власти Китая не несут того груза ответственности, какой характерен
для социальных
государств, то у них появляется возможность если не снизить налоги, то по крайней
мере заниматься более эффективным с точки зрения экономики инвестированием средств,
чем раздача их в виде пособий и пенсий. Например – масштабным вложением государственных
денег в социально и экономически значимые проекты – например, в электростанции
или дороги. А это – уже серьезное подспорье для развития национальной экономики
и стимулирования внутреннего спроса (который, если учесть население Китая, весьма
огромен – по крайней
мере, потенциально). 

Дешевизна рабочей силы подкрепляется и регулированием курса национальной валюты
КНР, который большинство экспертов считает заниженным. Достаточно вспомнить,
насколько в долларовом выражении упали зарплаты российских тружеников после дефолта
1998 года и насколько этот дефолт оказал благоприятное влияние на развитие отечественной
промышленности. Так что дешевизна рабочей силы – явление во многом искусственное,
тщательно поддерживаемое и умело регулируемое нынешними властями КНР. 

И последнее замечание в этой связи. Всегда лучше строить с нуля, чем перестраивать.
Китайская индустриализация (когда сельское население массово вовлекается в промышленное
производство) происходит именно сейчас, а в России она, как известно, проходила
80 лет назад. Следствием этого стало формирование в России слоя городских жителей,
которые привыкли к некоторому уровню доходов и социальных благ и не поддаются
такому принуждению, манипулированию и мобилизации, какому поддается нынешний
китайский крестьянин,
только что пришедший на работу в город. 

2. Много говорится об изначальном конфуцианском духе китайских реформ, который
предполагает жесткую структуризацию и регламентацию общества и возможность это
общество мобилизовать на осуществление тех или иных проектов (вспомним повсеместную
борьбу с воробьями и мухами во времена Мао Цзэдуна), при этом каждый четко знал
свою роль и действует как винтик большой машины («маленький винтик Председателя
Мао»). На самом деле, это явление отнюдь не гарантирует социальной стабильности,
поскольку «винтики» могут плавно
«самовыкрутиться» из одной машины и «самоввернуться» в другую – например, примерный
член общества может стать членом банды разбойников и занять в ней конкретную
иерархическую ступеньку. Именно поэтому в Китае всегда были столь массовыми и
довольно хорошо управляемыми народные восстания, которые отнюдь не всегда были
такими «бессмысленными и беспощадными», как российский бунт. Кстати, для китайской
мобилизации характерна и стихийная «самомобилизация» - например, с ростом могущества
КНР усиливаются настроения
в обществе в пользу решения тайваньского вопроса путем военной интервенции. 

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Я не склонен преувеличивать роль «менталитета» какого-либо
народа, будь это китайский, русский или еврейский менталитет. Все люди, на мой
взгляд, по большому счету одинаковы, тем более генетически происходим все мы
от пары «Адам + Ева». Устойчивые наборы типов характеров и темпераментов – встречаются
везде, только где-то концентрация компонент гуще, где-то жиже. Мотивы поведения
и ответы на вызовы – одни и те же у всех. И все мы болеем одними и теми же болезнями
и лечимся одними и теми же
лекарствами всюду/

В современных условиях такое «самоперекручивание» винтиков не носит массовый
характер, и причины этого лежат в наборе факторов. Во-первых, в целом уровень
благосостояния населения продолжает расти, а это значит, что лучше подождать
и дождаться лучших времен, чем пускаться в авантюру и бороться за то, чтобы они
лично для тебя наступили завтра. Во-вторых, в Китае нет единого «центра ненависти»,
каким в России является Москва, а значит объекты ненависти объективно распыляются
и нивелируются. Здесь есть целый набор
процветающих территорий – прежде всего Шанхай, прибрежные провинции и, естественно,
столица страны - Пекин. 

Не нужно забывать и о том, что контакты между процветающими территориями и их
более бедными соседями теми или иными способами ограничивается. И понятие «бедный»
или «богатый» внутри процветающих территорий – совсем не то же самое, что и понятие
«бедности» и «богатства» для внутренних китайских провинций. Китайский же крестьянин
судит о богатстве и бедности прежде всего глядя на соседа, а не на того человека,
которого он видит по телевизору в репортаже из Шанхая. 

Естественно, все они считают себя ханьцами, но нее стоит забывать, что говорят
они при этом на разных диалектах (для китайцев является удивительным тот факт,
что в России житель Владивостока без переводчика может понимать говорящего «па-масковски»
москвича) и для жителя Сычуани человек из какой-нибудь северной провинции уже
является чужим. А бунтовать по поводу богатства этого чужого человека – это все
равно как русский пенсионер бунтовал бы в связи с тем, что в Швеции пенсионеры
живут лучше. 

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Этнография – лишь гарнир к бифштексу модернизации/

И еще один факт, который позволяет понять, что китайское и российское неравенство
– это отнюдь не одно и то же. В списке самых богатых людей мира Forbes Global
за 2003 год числится 25 граждан РФ, чье личное состояние превышает 1 млрд. долл.
Больше миллиардеров насчитывается только в США и Германии. Китай остался позади
– при том, что масштабы китайской экономики в шесть раз превышают российский
показатель. 

Следует отметить и то, что сейчас для Китая все же характерен «догоняющий» сценарий
развития экономики – а этот сценарий имеет несколько иную логику, чем у тех,
что числится в передовиках. При нем уже не столь важна регулирующая роль рынка
– потому что многие решения уже найдены передовиками и остается их только административным
путем накладывать на китайскую действительность. Так что основанная на конфуцианских
традициях административная вертикаль оказалась очень даже пригодной для догоняющего
сценария развития
экономики. 

Причем, эта вертикаль, в отличие от других традиционных вертикалей авторитарных
и тоталитарных государств, обладает одним немаловажным фактором – саморегулируемостью,
которая до некоторой степени препятствует застою и деградации. Суть саморегулируемости
этой модели видна на примере смены поколений в китайском руководстве – когда
бескровно и без внешнего принуждения одно поколение сдает власть более молодым
коллегам. Достаточно вспомнить компанию маразматиков позднебрежневского Политбюро
для того, чтобы понять,
насколько эта функция важна для административной вертикали, лишенной внешней
оппозиции. 

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Петр Николаевич Козьма делает акцент на вторичной, на мой взгляд,
надстройке, предавая забвению самое главное в замыслах Дэн Сяопина – стимулирование
низовой предприимчивости, создание базисных возможностей для достижения экономической
самодостаточности китайского предпринимателя-хозяина, то есть приоритет субъектности,
а не социализации, как было при Мао/

Мобилизация и саморегулируемая административная модель подразумевают и более
целесообразный подход к решению многих экономических проблем. Например, китайцы
не скрывают, что в их вузах размеры групп по изучению тех или иных языков формируются
на основе разнарядки из центра, а она, в свою очередь, основана на пропорциях
внешнеторгового баланса КНР. А еще государство может более эффективно обеспечивать
связь науки с производством, а еще ведется более тщательный учет кадров, делающий
практически невозможным занятие
ответственных постов случайными и неподготовленными людьми, а еще… - в общем,
много перьев у этого дракона! 

3. И наконец – о коррупции. Здесь все предельно просто. В той модели, где у каждого
чиновника есть свой собственный, устоявшийся набор полномочий, коррупция при
всех ее ужасающих масштабах не является столь существенным тормозом для развития
экономики. Если в России, где до сих пор окончательно не разделены полномочия
между центром и регионами, внутри регионов – между региональными администрациями
и муниципалитетами, а внутри каждой территориальной единицы – между отдельными
ведомствами, часто возникает такая
ситуация, когда за решение одного вопроса у предпринимателя вымогают деньги сразу
пять чиновников, причем деньги вымогают огромные, а вопрос в итоге так и не решается.


Не скажу, что в Китае все идеально построено, но именно в силу четкого разделения
обязанностей и выстроенной чиновничьей иерархии решение каждого конкретного вопроса,
как правило, сосредоточено в одних руках, причем в соответствии с неформальным
табелем о рангах у бизнесмена есть четкое представление о том, сколько это решение
стоит, а также гарантия того, что вопрос в итоге будет решен. 

Между прочим, жесткие антикоррупционные меры (вплоть до расстрела виновников)
как раз приводят к тому, что сбоев в работе этой системы, как правило, нет –
потому что при невыполнении чиновником своих обязательств предприниматель может
раскаяться и обратиться в правоохранительные органы, а это скорее всего для чиновника
кончится очень плохо. Так что осужденные за коррупцию чиновники в Китае – это,
как правило, не самые злостные взяткополучатели, а те люди, которые просто нарушили
устоявшиеся правила игры – либо
взяли неприлично много, либо полезли в решение не своего вопроса, либо вопрос
этот не решили. 

Таковы некоторые слагаемые китайской экономической модели, которые позволяют
ей оставаться устойчивой и динамичной (при наличии упомянутых серьезнейших проблем).
Но именно эти слагаемые позволяют еще раз понять тот факт, что Китай – не Россия,
и то, что работает в одной стране, – не факт, что запустится в другой. Разные
страны и разный менталитет диктуют разные условия игры, не всегда понятные для
других, и даже иногда пугающие. 

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Уйдя от базисного анализа и запутавшись в надстройке, автор
приходит к неверным выводам и фактически не видит тех ключевых 2х2=4, которые
и обеспечивают любое «чудо» постиндустриальной модернизации/

На уровне анекдота известна история о том, как Юрий Михайлович Лужков решил однажды
съездить в Пекин. Пока он собирался и ехал, там успели снять и отдать под суд
за коррупцию мэра, а другого назначить не успели. Чиновники же пониже предпочли
поменьше светиться на людях, чтобы о них забыли. Когда Юрий Михайлович приземлился
на аэродроме, к нему вышел какой-то суровый мелкий чиновник и прочитал целую
лекцию на тему «Вор должен сидеть в тюрьме». Происшедшее, говорят, настолько
впечатлило московского мэра, что
если его до этого и посещали мысли о приемлемости китайского пути для России
– то после этого такие мысли напрочь его покинули, а Китай теперь не пользуется
приоритетом в его внешнеполитических пристрастиях. Да и может ли для простого
российского человека в кожаной кепке стать близкой и родной та страна, где сажают
и расстреливают за коррупцию столичных мэров? 

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Интересные, но в основном надстроечные штрихи, оборачивающиеся
воистину анекдотом.На таком уровне анализа и диагноза «китайское чудо» не понять
и более или менее достоверного прогноза не составить/