Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

Тбилисское школьное братство (Александр Ельчанинов, Павел Флоренский, Ираклий
Церетели, Владимир Эрн и другие): у истоков религиозно-философского Русского
Возрождения

Передают результаты парламентских выборов в Грузии – Михаил Саакашвили победил
там не менее триумфально, чем Владимир Путин в России. Только будет ли толк?
Нищие люди рады обманываться и уповают на чудо. Между тем Саакашвили ничего внятного
и дельного пока не предъявил, как и Путин. Пустые – если не лицемерные - надстроечные
словеса и ничего определенного базисного.

Жалко и Россию, и Грузию. Великое прошлое, ничтожное настоящее. А потенциал наших
народов – колоссальный. Со времен брака Юрия Боголюбского с царицей Тамар, когда
мы вместе – взаимоусиливаем и взаимообогащаем друг друга. И духовно мы очень
близки. Пример – взлёт симбиоза русских и грузин сто лет назад. Оставим в стороне
Иосифа Виссарионовича Джугашвили (Сталина) или Владимира Владимировича Маяковского.
Вспомним, что религиозно-философское Русское Возрождение, столь знаменитое ныне,
зародилось именно в Тбилиси, во 2-ой тифлисской гимназии.

Возник в этой гимназии Тбилиси, как через полвека у нас в Удельнинской средней
школе под Москвой, некий духовный лазерный эффект. Несколько излучателей заработали
в унисон, стимулируя друг друга и испуская когерентный духовный луч. В одном
классе собрались молодые гении – Александр Викторович Ельчанинов (1881-1934),
Павел Александрович Флоренский (1882-1937), Ираклий Георгиевич Церетели (1881-1959),
Владимир Францевич Эрн (1882-1917) и другие. Стана стояла перед вызовом индустриальной
модернизации, душа стремилась обрести субъектность. И взросли цветы творческой
мысли, вдохновляющие нас.

Каждый – глыба. О каждом из них – отдельное исследование. Мне интересно, как
всё начиналось. Об этом – в замечательнейшей книге: Взыскующие града: Хроника
частной жизни русских религиозных философов в письмах и дневниках К.М. Аггеева,
С.А. Аскольдова, Л.Ю. Бердяевой, Н.А. Бердяева, И.П. Брихничева, С.Н. Булгакова,
А.Г. Габричевского, А.К. Герцык, С.И. Гессена, А.В. Ельчанинова, А.В. Карташева,
Л.М. Лопатина, Э.К. Метнера, П.Н. Милюкова, А.Р. Минцловой, М.К. Морозовой, М.М.
Морозова, М.А. Новоселова, Е.Ю. Рапп, Г.А. Рачинского, В.В. Розанова, С.М. Соловьева,
Е.Н. Трубецкого, П.А. Флоренского, В.Ф. Эрна, Б.В. Яковенко и др. Составление,
подготовка текста, Вступительная статья и комментарии В.И. Кейдана. Москва: Школа
«Языки русской культуры», 1997. – 752 стр. Эту книгу читаю постранично и максимально
внимательно.

О Павле Александровиче Флоренском знают все, а об остальных – немногие. Представлю
по алфавиту остальных, упирая на корни и на их первые годы.

Ельчанинов Александр Викторович родился 1 марта 1881 года (в день цареубийства?)
в Николаеве в семье офицера. Учился в одном классе 2-й тифлисской гимназии с
В. Ф. Эрном и П. А. Флоренским, по окончании которой все трое вместе покинули
Тифлис, чтобы поступить в университет. 
Окончил историко-филологический факультет Петербургского университета. Отказался
от академической карьеры и поступил в Московскую Духовную Академию, но, проучившись
там два года, покинул ее, считая, что программа обучения носила слишком теоретический,
интеллектуальный характер. 
Один из основателей Христианского братства борьбы (ХББ). 
С 1905 года - участник и  секретарь Московского религиозно-философского общества
(МРФО) памяти Владимира Соловьева. Член  редакции  «Религиозно-общественной библиотеки»
и еженедельника «Век». 
В 1912 году вернулся в Тифлис и преподавал в гимназии Левандовского. Здесь встретился
со своей будущей женой Тамарой  Владимировной Левандовской. 
Покинул Россию в 1921 году и поселился во  Франции. Был одним из организаторов
и руководителей Русского Студенческого Христианского Движения. 
В 1926 году по настоянию отца Сергия Булгакова принял священство, о чем мечтал
еще в России. Вскоре отец Александр стал одним из самых любимых и чтимых в эмиграции
пастырей, особенно среди молодежи. 
Умер в Париже 24 августа 1934 года, так что в этом году отметим семидесятилетие
его кончины. 
О нём можно подробнее прочесть в книгах - Памяти отца Александра Ельчанинова.
Париж, 1935; Священник А. Ельчанинов. Записи. Париж, 1935. 

Эрн Владимир Францевич родился 5 августа 1882 года в Тифлисе. Согласно выписке
из метрического свидетельства (ЦГИАМ, фонд 418, опись 82, дело 390, лист 5),
 // В.А. Волков и М.В. Куликова, с. 129), он был сыном тифлисского гражданина
Гавриила Андреевича Арефьева и Ольги Павловны Райской. После смерти первого мужа
О. П. Райская вышла замуж за Франца Карловича Эрна, уроженца г. Ревеля Эстляндской
губернии (сейчас Таллин, Эстония), управляющего тифлисским аптечным складом Кавказского
военного округа (с 1882 г.), выпускника Дерптского университета, который 28 апреля
1884 года усыновил Владимира (ЦГИАМ, Там же, листы 10-15). Об этом – в издании
«В.Ф. Эрн: Новые документы и материалы» /Публикации и материалы – В.А. Волков
и М.В. Куликова/ (Начала, Москва, № 3, 1993, стр. 129). 
Эрн с отличием закончил 2-ю тифлисскую гимназию, где его одноклассниками были
П.А.Флоренский и А.В.Ельчанинов. В воспоминаниях одноклассников он остался «вечно
сосредоточенным искателем книг для своего духовного роста». Высокий, сосредоточенный
и в то же время стремительный в походке и движениях, со светлыми всегда короткими
волосами и лучистыми синими глазами, он казался очень молодым для восьмого класса.
«Не участвуя в "сражениях" между параллельными классами, он держался группы "нейтралистов":
Флоренского, Ельчанинова, Семенникова, Фрея, - свидетельствует Евгений Архипов,
- чаще всего с Владимиром мы говорили о Г. Н. Гехтмане, новом преподавателе истории,
и о древней Элладе; мы были буквально влюблены в каждый камень троянских и микенских
раскопок. Гехтман знакомил нас с немецкими источниками о раскопках, приносил
в класс карты и картограммы... Среди обычного шума на лестнице, я как-то уловил
фразу Владимира: "Знаете, моя мечта - войти в греческий храм и молиться, всем
существом распростершись на блестящем и святом камне Акрополя..."» (Архив Эрна,
частное собрание. Памяти Эрна). 
В седьмом классе Эрн, Флоренский, Ельчанинов и Церетели организовали литературно-философский
кружок, где обсуждались серьезные религиозные, философские и этические вопросы.
Однако, в отличие от Флоренского, Эрн «побаивался» материалистической науки,
говоря о ней сдержанно-иронически. 
Окончив в 1900 г. гимназию с золотой медалью, Эрн, Флоренский и Ельчанинов отправляются
в Москву, в первую очередь мечтая посетить Владимира Сергеевича Соловьева, чтобы
выразить ему свою глубокую любовь и почтение. Но еще в пути их настигает скорбная
весть - 31 июля В.С.Соловьев скончался. 
В том же году Владимир Эрн поступает на историко-филологический факультет Московского
Императорского университета, а Павел Флоренский - на физико-математический. Друзья
живут в одной комнате студенческого общежития на Миусской площади.

Школьным товарищем обеих был Церетели Ираклий Георгиевич, который родился 20
ноября 1881 года в Кутаиси, а умер 21 мая 1959 в Нью-Йорке. 
Он - из обедневшего старинного дворянского рода, сын известного грузинского публициста,
историка, писателя и общественно-политического деятеля Георгия Ефимовича Церетели.

Гимназистом познакомился с народническими и марксистскими идеями. 
В 1900 году поступил на юридический факультет Московского университета. 
В 1901 году стал председателем исполкома студенческой организации Москвы, за
участие в студенческом движении в числе других сослан в Восточную Сибирь, освобожден
в 1903 году. 
Возвратившись на Кавказ, вступил в РСДРП, член Тифлисского комитета. После 2-го
съезда РСДРП (1903) - меньшевик, главный редактор журнала  "Квали" ("Борозда").
Весной 1904 года, спасаясь от ареста, уехал в Берлин, поступил в университетт.
Тяжело больной туберкулёзом, в 1905 году вернулся в Кутаис. 
В 1907 году избран депутатом 2-й Государственной Думы, член её аграрной комиссии,
председатель социал-демократической фракции. Депутат 5-го (Лондонского) съезда
РСДРП (1907). В июне 1907 года после роспуска Думы в результате третьиюньского
переворота, осужден на 5 лет каторги, замененной по состоянию здоровья 6 годами
тюрьмы с последующим поселением в Восточной  Сибири. 
В начале 1-й мировой войны - "интернационалист".
После Февральской революции 1917 года вошёл в состав исполкома Петроградского
Совета. К этому времени определился как "революционный  оборонец". 21-22 марта
с этой позиции участвовал в выработке отношения Петроградского Совета к вопросу
войны и мира. На Всероссийском совещании Советов (29 марта - 3 апреля 1917 года)
выступал с докладом об отношении к войне. В принятой по его предложению резолюции
российские демократы призывались мобилизовать все силы страны для укрепления
фронта и тыла. 
Считал залогом окончания войны совместные усилия социалистов в воюющих странах,
для чего пытался организовать Стокгольмскую международную конференцию. 
4 апреля 1917 года на собрании социал-демократов (большевиков, меньшевиков и
 внефракционных) высказался за созыв общепартийного съезда. Выступал с резкой
критикой Апрельских тезисов В.И. Ленина и их центральной идеи перехода России
к социализму. 
Сторонник коалиции с буржуазией. 27 апреля 1917 года выступал на заседании депутатов
Государственной Думы всех четырех созывов: "Мы говорим народу: вот буржуи, вот
ответственный орган буржуазии – Временное правительство, но мы добавляем: это
представители той буржуазии, которые на общей демократической платформе условились
отстаивать русскую свободу вместе с демократией..." ("Революция 1917", том 2,
стр. 77). 
5 мая 1917 года решением Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов
введён во Временное правительство министром почт и телеграфов. 7 мая 1917 года
на Всероссийской конференции меньшевистской объединенной организации говорил:

"Я всегда был противником участия социалистов в буржуазном правительстве... Тем
труднее мне было встать на теперешнюю мою позицию... В ходе развития революции
выяснилось, что буржуазия оказалась не в состоянии выделить из своей среды власть,
которая была бы достаточно сильна и смела, чтобы и расширять и укреплять дело
революции внутри страны и в то же время демократизировать внешнюю политику".

Рассказав о нараставшем в марте - апреле кризисе Временного правительства, Церетели
продолжал: "Правительство поставило нас перед выбором: или оно уйдёт, или мы
войдём в его состав, чтобы вместе делать дело революции... Власть фактически
ушла, и перед нами стал выбор: или захват власти Советами, или вхождение в составленное
на революционных началах Временное правительство. На первое мы пойти не могли,
ибо тогда мы совершили бы ошибку, от которой некогда предостерегал ещё Энгельс,
говоривший о трагизме положения пролетариата, захватившего власть в свои руки,
когда нет объективных условий для осуществления пролетарской программы... После
этого нам оставалось только одно - войти во Временное Революционное правительство.
Совет признал эту необходимость и послал нас в состав Временного правительства"
("Рабочая Газета", 1917, 9 мая). 
«Из правоверного марксиста и прирождённого миротворца вышел замечательный специалист
по междупартийной технике" (Милюков П.Н., Воспоминания государственного деятеля,
Нью-Йорк, 1982, стр. 374).  
После разгона июльского выступления большевиков, 8 июля 1917 года временно по
совместительству назначен министром внутренних дел. 13 июля 1917 года подписал
распоряжение о запрещении всех шествий и уличных собраний в Петрограде. 18 июля
с В.М. Черновым добился внесения в закон о выборах в Учредительного Собрания
поправки о лишении членов дома Романовых избирательных прав. 
24 июля 1917 года вышел из Временного правительства, чтобы сосредоточиться на
работе в Совете. 24 сентября 1917 года заседание представителей революционной
демократии и буржуазии приняло предложение Церетели назвать Предпарламент "Временным
Советом Российской Республики". Выступал за передачу земли крестьянам, но только
по решению Учредительного  Собрания, созыв которого, на его взгляд, демократические
силы непростительно затянули.
Октябрьскую революцию встретил враждебно. 10 ноября 1917 года на заседании Собора
земств и городов в докладе "О текущем моменте" говорил: "...ценой потери своей
популярности мы пытались предотвратить массы от этой кровавой выучки..." («Революция
1917», том 6, стр. 117). В принятой по его предложению резолюции заявлялось о
необходимости приступить "к созданию Демократического центра, который должен
быть противопоставлен узурпаторам власти..." (Там же, стр. 124). 
12 ноября 1917 года на Бюро ЦИК 1-го созыва, не признававшего Советскую  власть,
предлагал опираться на Кавказ, Сибирь и Украину, где есть "здоровые элементы,
не признающие власть большевиков и способные воссоздать государственную жизнь"
(Там же, стр. 132). 
5 января 1918 года на заседании Учредительного Собрания говорил: "Революция в
России одна, - она началась в февральские дни, она пережила тяжёлые испытания,
но самые тяжёлые испытания она переживает в настоящий момент. На её плечи взваливается
ноша, которая может раздавить её на долгую жизнь... совершается... разделение
России на два непримиримых лагеря... линия гражданской войны прошла через сердце
демократии" ("Учредительное Собрание", стр. 47). 
Несмотря на непримиримость и резкость в полемике по политическим вопросам, современники
отмечали благородство Церетели и личное обаяние, что вызывало уважение к нему
в широких общественных кругах. В.И. Ленин после убийства 7 января 1918 года Ф.Ф.
Кокошкина и А.И. Шингарёва через посредников посоветовал Церетели уехать в Грузию
(Денике Ю.П. И.Г. Церетели // Новый журнал", 1959, № 57, стр. 284). 
Возвратившись в Тифлис, по-прежнему пытался активно участвовать в политической
жизни, боролся против заключения Брестского мирного договора. Считал, что Грузия
не может противостоять в одиночку большевистской России, выступал за объединение
закавказских народов: "...если будет разрушено внутреннее единство народов Закавказья
- мы будем растоптаны" ("Речи", Петроград - Тифлис, 1918, том 2, стр. 100-101).

После распада Закавказской федерации Церетели видел единственную защиту малых
народов в международной демократии (Там же, стр . 121). 
Член исполкома Национального Совета Грузии, который с 25 мая 1918 года  по его
предложению стал именоваться Парламентом. 26 мая 1918 года участвовал в принятии
решения о провозглашении независимой Грузинской Демократической  Республики.

В феврале 1919 - апреле 1920 годов - член делегации Грузии на Версальской, затем
Сан-Ремской конференций. С 1921 года - в эмиграции во Франции, с 1940 в США.
Представитель грузинской социал-демократии в Международном Социалистическом Бюро,
член исполкома 2-го Интернационала; противник большевизма, автор работ об участниках
и проблемах социал-демократического движения. 

У всех четверых молодых гениев доверительный учитель – Г.Н. Гехтман. 30 сентября
1900 года из Москвы в Тифлис пишет ему Владимир Эрн:

«<...> До прошлого года у меня было направление аскетическое, монашеское, средневековое,
если можно так выразиться. Конечно, отношение к науке и к исследованию при таком
мировоззрении было у меня, если не враждебное, то во всяком случае, пренебрежительное...
Много пришлось пережить вследствие собраний у Вас по субботам. Я сначала боялся
утратить свои убеждения... но затем стал читать книги по разным отраслям знания
и смело пускаться в исследование интересующих меня вопросов. Правда, религиозная
точка зрения не только осталась, но еще и утвердилась и получила теоретическое
обоснование. <...>» (Архив Эрна, частное собрание. Памяти Эрна, стр. 48). 

Кстати, часть воспоминаний Гехтмана о Владимире Эрне вошла в текст некролога,
опубликованного им в газете «Республика» 14 мая 1917 года. Увы, Владимир Францевич
Эрн умер тридцатипятилетним, не дожив до Великого Октября – 1917.

Напряженная умственная жизнь продолжалась в университете. 8 февраля 1901 года
последователь В.С. Соловьева и ученик С.Н. Трубецкого и Л.М. Лопатина молодой
Владимир Эрн из Москвы пишет в Санкт-Петербург другу Ельчанинову:

«Дорогой Саша!
Посылаю тебе 5 рублей для того, чтобы ты купил мне Виндельбанда, Мальбранша,
Декарта. Те 3 рубля дал тебе за меня Флоренский, для него ты и купи на эти деньги
книг.
В. Эрн».
В Архиве Эрна сохарнился отрывной купон почтового перевода из Москвы в Санкт-Петербург,
почтовый штемпель отправления 8 февраля 1901 года.

А вот замечательное письмо, которое Эрн отправил Ельчанинову 7 сентября 1901
года – оно передает атмосферу духовной жизни, столь близкой мне лично: 

«7 сентября 1901 г.
Дорогой Саша! Павлуша /Флоренский/ мне сказал, что ты просишь меня написать тебе,
какие лекции у нас были в прошлом году, какие в этом. Исполняю это с величайшим
удовольствием. В  прошлом  году у нас читались следующие лекции:

обозначены те предметы, по которым был экзамен. 

По сравнительн<ому> язык<ознанию>                                           
  лекции
по Богословию
по греческому «Медея» Эврипида 
практич<еские> зан<ятия> Антология 
по латинскому Цицерона 
практич<еские> занятия по Овидию 
по старо-церковн<ой> грам<матике>
по новой истории, 18-ый век, преимущественно История идей 
и немного (в главных чертах) французская революция 
по истории Греции до Пелопонесской войны, подробно родовой быт, восстановление
первоначальной истории Греции по оставшимся памятникам, законодательство Ликурга,
Солона, гомеровский вопрос и греческая историография. 
По Логике 

Белкин читал за весь год раз 6 и потому успел только охарактеризовать  направления
в Логике да сделать несколько заметок об индукции и дедукции.

А в этом году будет читаться у нас:

По лат<инскому языку> Катула                                               
- 3 ч
По русской др<евней> литерат<уре>                                        - 2
По психологии Лопатин                                                      
      - 2
По истории зап<адно>-европ<ейской> литер<атуры>             - 2
Веселовский
Виноград<ов> по средн<евековой> истории                           - 3
Греч<еский> оратор                                                         
          - 1
Лат<инские> упраж<нения>                                                    
   - 1
Греч<еские упражнения>                                                      
       - 1
Герье. Римская история                                                     
         - 2
Ключевский Русск<ая> история                                               
 - 4

Лекции еще не начались и потому не могу сказать как кто читает. Если тебе нужны
какие-нибудь справки то пожалуйста только прикажи – напишу с большим удовольствием.
А если ты сам сюда переведешься, то буду очень и очень рад.
Твой В. Эрн».

В Архиве Эрна – адрес на конверте:  «С.Петербург, Васильевский О-в,  9 линия,
д. 64, кварт. 26. Студенту Александру Викторовичу Ельчанинову».

Мне вся эта незатейливая информация, все эти обращения и детали – говорят очень
много, я зримо представляю среду, в которой рождались и наше духовное Великое
Возрождение, и сопряженная с ним наша политическая Великая Революция. 
И всё повторяется!