Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

«Вечное возвращение» и amor fati («любовь судьбы») по-русски.
Часть 3

Моё философское образование началось с Фридриха Ницше, которого я постигал наряду
с Карлом Марксом. К сожалению, в 1950-е годы я ещё не освоил Священный Коран.
Все события в мире и все мировые проблемы, и прежде всего Русскую Революцию,
я воспринимал глазами Ницше и Маркса. Фактически я исповедовал ницшемарксизм,
когда в 1964 году основал Университет Молодого Марксиста (УММ) при ЦК ВЛКСМ.
Поэтому прежде всего слушатели УММ, согласно изданному в виде брошюры тиражом
30 тысяч экземпляров Учебному плану, обязаны были изучить труды Фридриха Ницше,
особенно его книгу «Так говорил Заратустра» (Университет Молодого
Марксиста: Примерный учебный план семинара комсомольского политического просвещения.
Москва: Молодая Гвардия, 1965, стр. 3).

В 1962 году я проштудировал и отрецензировал двухтомник Хайдеггера о Ницше, 
и мне даже посчастливилось плотно осмыслить его с помощью моего великого учителя
Алексея Фёдоровича Лосева, у которого работал секретарем, и потому весь я горел
концепцией «вечного возвращения» в её сопряженности с проблемой субъектности
и amor fati, и моя статья «Фатализм» и ещё более полусотни статей
в тогдашнем «Философском словаре» (Москва: Политиздат, 1963) написаны
были в ницшеанско-хайдеггеровско-марксистской «системе координат».
И я говорил на занятиях в УММ, что без постижения ницшеанства и особенно учения
Ницше о сверхчеловеке мы не поймем русский большевизм. 

Тогда дореволюционные издания книг Фридриха Ницше продавались во всех букинистических
магазинах Москвы очень дешево. Отлично помню, что томик «Так говорил Заратустра»
стоял в витрине букинистического магазина на улице Горького (ныне Тверская) с
ценником – «1 рубль». Приходил я к Алексею Федоровичу Лосеву
на Арбат или к Эвальду Васильевичу Ильенкову (он жил на углу проезда Художественного
театра и улицы Горького) с ворохом только что приобретенной русской дореволюционной
литературы, и мы обсуждали покупки. Кстати, Максим Горький, да и многие большевики-интеллектуалы,
тоже искренне увлекались Фридрихом Ницше, чувствуя с ним «родство душ»
(Библиография этой глубинной темы «Фридрих Ницше и Русский Большевизм»
обширная, можно начать с работы школьника Дмитрия Усманова из Физико-математического
лицея № 38 города Озёрск Челябинской области «Идеи философии Ф.Ницше
в творчестве А.Блока» http://edu.yar.ru/russian/discover/00/s1_1.html).
 .

Кроме философского постижения «вечного возвращения», меня жгуче интересовало
физико-математическое обоснование этой парадоксальной космологической модели.
Ведь я физик. Когда я в школьные и студенческие годы осмысливал мироустройство,
то мировой круговорот казался мне естественным. На физическом факультете Московского
государственного университета я увлекся релятивистской космологией, в которой
особое мое внимание привлекали модели «циклической Вселенной». Но
и другие модели выглядели захватывающе-интресными. Труды известных советских
ученых Якова Борисовича Зельдовича или Густава Иоганновича Наана я перечитывал
по многу раз. Но и оригинальные идеи таких зарубежных корифеев, как Джон Уилер
(основатель геометродинамики) или Герман Бонди (разработчик концепции «непрерывного
творения»), тоже будоражили воображение. В 1960-е годы мне удалось, осмысляя
ещё до академика Андрея Дмитриевича Сахарова СРТ-инвариантность Вселенной (С
– заряд, Р – четность, Т – направление времени), а также математическое
описание гравитационной «черной дыры» и миф Платона о недавно произошедшем
повороте космического времени вспять (диалог «Политик»), - разработать
и опубликовать  модель «относительности мира и антимира», которой
придерживаюсь по сей день.

Кстати, известный антропософ и гуру ряда русских мыслителей Рудольф Штейнер на
основании изучения архива и библиотеки Фридриха Ницше, в том числе его пометок
на полях книги Евгения Дюринга «Курс философии» (Dühring. Kursus
der Philosophie als streng wissenschaftlicher Weltanschauung und Lebensgestaltung.
Leipzig, 1875), пришел к выводу о естественнонаучном, а не мистическом генезисе
идеи «вечного возвращения» у автора «Так говорил Заратустра».
Ещё в 1876 году Фридрих Энгельс, критически разбирая воззрения Евгения Дюринга
в первой же статье книги «Анти-Дюринг», писал: «Как у французов
XVIII века, так и у Гегеля господствовало представление о природе, как о всегда
равном себе целом, движущемся в одних и тех же ограниченных кругах, с вечными
небесными телами, как учил Ньютон, и с неизменными видами органических существ,
как учил Линней; в противоположность этому представлению о природе современный
материализм обобщает новейшие успехи естествознания, согласно которым природа
тоже имеет свою историю во времени, небесные тела возникают и исчезают, как и
все те виды организмов, которые при благоприятных условиях населяют эти тела,
а круговороты, поскольку они вообще могут иметь место, приобретают бесконечно
более грандиозные размеры (Энгельс Ф. Анти-Дюринг // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения.
Издание 2-е. Том 20. Москва, Политиздат, 1961, стр. 24). И Фридрих Ницше тоже
внимательно изучал рассуждения Евгения Дюринга о неизбежности мирового круговорота.

Так, Ницше выделяет мысль Дюринга о том, комментирует Карен Араевич Свасьян,
что Вселенная могла бы быть представлена в каждое мгновение как комбинация элементарных
частиц и что мировой процесс был бы в таком случае неким калейдоскопом всех возможных
подобных комбинаций. Но если допустить, что число комбинаций конечно и что, стало
быть, оно неизбежно исчерпывается, тогда придется допустить и то, что с завершением
последней комбинации вновь возвращается первая, придавая мировому процессу характер
циклических повторений одного и того же. «Позитивист Дюринг отвергает эту
гипотезу как невозможную; число комбинаций Вселенной, по его мнению, бесконечно
(притом не в конторовском, то есть именно конечно-бесконечном смысле, а в смысле
дурной бесконечности), и, следовательно, о повторении не может быть речи»
(Свасьян К. Примечания // Ницше Ф. Сочинения: В 2-х томах. Том 1. Москва: Мысль,
1990, стр. 813-814).

Карен Свасьян вслед за Рудольфом Штейнером и другими комментаторами делает вывод,
что «мысль эта глубоко запала в душу Ницше, и, когда он впоследствии торжественно
оглашал её как новое провозвестие человечества, речь шла не о реминисценциях
орфических интуиций, а о своеобразном противообразе позитивистски ориентированного
естествознания» (стр. 814). Сам Ницше относит возникновение концепции «вечного
возвращения» к августу 1881 года – «Я шел в этот день вдоль
озера Сильваплана через леса; у могучего, пирамидально нагроможденного блока
камней, недалеко от Сурлея, я остановился. Там пришла  мне эта мысль» (Nietzsche
F. Werke: In 3 Bänden / Herausgegeben von Karl Schlechta. Band 2.  München:
Hanser-Verlag, 1982, S. 1128). Ницше придавал этой концепции колоссальное значение
и считал её центральной для всей своей философии, зная не только мысли Дюринга
о «мировом круговороте», но и многочисленные древние учения о «вечном
возвращении» (орфики, пифагорейцы и так далее). Тем не менее требовалось
пережить «вечное возвращение» самому изнутри, чтобы открылась бездна
в центре Круга Времени. А Рудольф Штейнер упирает на внешнее влияние. Мол, Ницше
после постигшего его откровения у озера Сильваплана решил написать книгу “Die
Wiederkunft des Gleichen” и сделал черновые наброски, в которых разрабатывал
проблему как раз в естественнонаучном ключе: 

«Ницше, - пишет Штейнер в своём антропософском ключе,- исходил из созерцания
духа в мифической форме. Аполлон и Дионис – таковы были переживаемые им
духообразы. Процесс человеческой духовной истории казался ему как бы взаимодействием
или борьбой между Аполлоном и Дионисом. Но он доводил её только до мифического
представления этих духообразов. В созерцание действительной духовной сущности
он не проникал. Он стремился к природе от мифа духа. Аполлон должен был представлять
в душе Ницше материальное по модели естествознания; Дионис должен был действовать
как силы природы. Но здесь и померкла красота Аполлона; здесь мировая эмоция
Диониса была парализована природной закономерностью. Гёте обрел дух в природной
действительности; Ницше утратил миф духа в грезе о природе, в которой он пребывал…

«Повторяющиеся земные жизни» сумеречно мерцали в подсознании Ницше.
Они ведут человеческую жизнь через развитие человечества к этапам жизни, в которых
судьба, господствующая на духообразующих путях, приводит человека не к повторению
одного и того же переживания, но кмногообразному прохождению через поток миров.
Ницше был связан путами природовоззрения. Его душу ворожила перспектива естественнонаучной
обработки повторных земных жизней… 

Испытать эту жизнь ещё бесчисленное количество раз – вот что стояло перед
его душой, заслоняя перспективу освобождающих опытов, которая должна постигать
подобную трагику в дальнейшем развитии неубывающей жизни» (Steiner R. Mein
Lebensgang. Stuttgart, 1975, SS. 178-186; Свасьян К.А., стр. 814).

В корне неверное понимание «вечного возвращения» Ницше! Во-первых,
Штейнер не вместил в своё сознание уникальность каждой жизни в Круге Времени,
а во-вторых, он спутал антропософско-кармический круг перерождений и переселений
душ с онтологическо-экзистенциальным Единством Судьбы. 

Я по собственному опыту скажу, что с детства предпочитал естественнонаучную модель
«мирового круговорота», но когда проникся Кругом Времени, то совсем
по-иному стал воспринимать судьбу человека и саму модель «циклического
космоса». 

Однажды на выставке новых поступлений в Ленинской библиотеке я увидел книгу Джеральда
Уитроу о времени, добился на Секторе философских проблем естествознания Института
философии Академии наук СССР, где был аспирантом, решения о её переводе, сам
перевел и издал («Естественная философия времени» (Москва: Прогресс,
1964). И, знакомясь с ней, задумался - почему исконная и столь убедительная модель
«вечного возвращения» («Круг Времени») заменена в христианстве
и исламе линейной однократной историей от Творения мира из ничто до преображения
сущего в Царство Небесное («Стрела Времени»). А что было «до»,
а что будет «после»? – на эти напрашивающиеся вопросы давался
какой-то невнятный ответ, в том числе и в «Исповеди» Августина. 

Озарила меня и перевернула вульгарные мои расхожие представления о иудео-христианско-исламской
Священной Истории изданная в 1895 году книга поныне авторитетного немецкого библеиста
Германа Гункеля (1862-1932) под названием «Творение и Хаос в Начале и Конце»
(Gunkel H. Schöpfung und Chaos in Urzeit und Endzeit: eine religionsgeschichtliche
Untersuchung über Gen 1 und Ap Joh 12; mit Beiträgen von Heinrich Zimmern.
Göttingen: Vandenhoeck und Ruprecht, 1895. XIV, 431 S.). Отыскал я эту книгу
в конце 1950-х годов в Ленинской библиотеке по «подсказке» одного
из русских дореволюционных философско-богословских журналов, которые брал читать
в общежитие на Ленинских горах по абонементу  в университетской библиотеке на
Моховой.

Герман Гункель убедительно доказывал – конечные события Апокалипсиса Иоанна
сопряжены с начальными событиями Книги Бытия. Иначе говоря, Конец смыкается с
Началом,а иудео-христианско-исламская Стрела Времени – тот же Круг Времени.

Почему же тогда ни Иисус Христос, ни Пророк Мухаммед не говорили прямо о Круге
Времени и о том, что Царство Божье – не только впереди, но и позади, и
строят его сами люди? Положим, Иисус Христос об этом говорил, и всё его учение
на этом построено, если очистить его от позднейших домыслов, а взять лишь свидетельства
Евангелий о его подлинных словах. А как быть тогда со Священным Кораном, пронизанным
одной идеей – amor fati, служения высшему Долгу?

Ответ тривиален. Наш взгляд с Земли зашорен круговоротом сущего, охваченного
временем, а их взгляд с Неба очищен единством-единственностью Бытия, пребывающего
вечно. С точки зрения времени мы считаем бесконечно много тождественных космических
циклов, а они с точки зрения вечности видят не бесконечно много тождественных
циклов, а один-единственный изваянный в вечности Круг Времени, предстающий в
проекции Стрелы Времени. И как само собой разумеющееся они сопрягают Конец с
Началом, Омегу с Альфой.

Соответственно, правильно отмечает Александр Изотов в своей книге «Исповедь
Антихриста» (http://biozot.boom.ru/), аналогичный ницшевскому «Вечный
Возврат незримо присутствует и в учении Мухаммеда». Вся разница между Вечным
Возвратом Ницше и Вечным Возвратом Мухаммеда заключается в том, что первый  провозглашает
убийство Бога людьми и преображение людей в Бога, а второй именно в Боге (Аллахе)
видит Начало и Конец самоотдачи людей – цель, предпосылку и фокусировку
их жизни и деяний.

Через весь Коран, говорит Александр Изотов, красной нитью проходит идея неотвратимости
дня Страшного Суда, дня возвращения Творения к своему исходу. В Суре 28 «Аль-Касас»
(«Рассказы») сказано (в ахмадийском переводе): 

«84. Существует Обитель Будущей Жизни. Мы даруем её тем, которые не хотят
само-возвеличения на земле и никакого вида растления. И Конец принадлежит праведным
/= правоверным/.
85. Тот, кто сотворит доброе дело, получит лучше сего; но тот, кто сотворит злое
дело, - те, которые делают злые дела, получат воздаяние лишь в соответствии с
тем, что они сделали.
86. Истинно, Тот, кто сделал повеления Корана обязательными для тебя, приведёт
тебя обратно к месту возвращения /Саблуков Г.С.: «возвратит тебя в место
твоего возврата»; Крачковский И.Ю.: «вернет тебя к конечному возвращению»/.
Скажи: «Владыка мой лучше ведает, кто принес наставление, и кто пребывает
в явном заблуждении».
87. И не ожидал ты никогда, что Книга будет возвещена тебе; но это – милость
Владыки твоего; посему, никогда не поддерживай неверных.
88. И не допусти их отвратить тебя от Знамений Аллаха, после того, как они были
ниспосланы тебе; и призывай род человеческий ко Владыке Твоему, и не будь из
тех, которые приобщают сотоварищей к Нему /Саблуков Г.С.: «Призывай к Господу
твоему и не будь в числе многобожников»; Крачковский И.Ю.: «Взывай
к твоему Господу и не будь из многобожников»!/.
89. И не призывай, помимо Аллаха, никакого другого бога. Нет бога, кроме Него.
Всё сущее погибает, кроме Него. Ему принадлежит решение Суда, к Нему будете вы
возвращены /Саблуков Г.С.: «Всё, что есть, гибнет кроме Его существа; Ему
принадлежит суд, и вы к Нему возвращены будете»; Крачковский И.Ю.: «Всякая
вещь гибнет, кроме Его лика. У Него решение, и к Нему вы будете возвращены!»/».

Вспомним, что Мухаммед, да будет благословенно его имя, был самый человечный
человек, с душой чистой как у ребенка («детскость»!), и ему были
ведомы иудаизм и христианство, а Суры и аяты Священного Корана ему ниспосылались
свыше, и он иногда, воспринимая их, по свидетельствам очевидцев, от напряжения
приема и воспроизводства Откровения - «ревел как молодой верблюд».


Весь Священный Коран мусульман, как и Священное Писание христиан, подразумевает
«вечное возвращение». В Суре 35 «Аль-Фатир» («Ангелы»)
сказано: «17. Если угодно Ему, Он мог бы убрать вас прочь и поставить взамен
новое творение». И далее воспевается Аллах, «36. Который, от щедрот
Своих, поселил  нас в чертоге Вечности /Саблуков Г.С.: «32. Он, по Своей
благости, поселил нас в жилище всегдабытности»/». 

Репертуар богословских идей и философских концепций не очень велик, хотя языково-обрядовых
одеяний возникает исторически немало. Нет ничего нового под Солнцем, и новое
обычно оказывается хорошо забытым старым. И убегая от себя или от той или иной
идеи через дверь, возвращаешься к себе и к этой же идее через окно. И крайности
сходятся. И чем яростнее отряхаем прах старого мира с ног своих, тем глубже в
нём увязаем. Всё в мире ходит по кругу, потому что целостность сущего обречена
самодвигаться в самой себе и возвращаться к себе. 

Если Всеохватывающее Бытие неустранимо и вечно кружится в самом себе (варится
в своём соку), то разве возможна «смерть Бога»? Ведь Бог как олицетворение
всеохватывающего единого и единственного Бытия и «управляющей программы»
сущего не может умереть, пока сущее существует. Да, это так. Но бессмертный Бог
может «сдать» контроль над частью «Программы» своему
творению-порождению, своему «образу и подобию» - человеку. «И
сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь
как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил,
и не стал жить вечно» (Бытие 3:22). Субъектность смертного человека (своеволие)
лишает бессмертного Бога контроля над Программой, которая и есть Бог, и этот
великий перехват бытийной инициативы воспринимается как «Бог мертв»
(“Gott ist tot”).

На самом деле «умирает» Бог Начала, но за счет «обожения»
равнобожьего субъектного «нового Адама» Конца. В мир согласно бутстрепу
той же Программы ниспосылается «Сын Человеческий», призванный приобщить
– репетиция на Голгофе! - невыносимую бессмертность к ужасной, но желанной
смерти, к низвержению Бытия в Ничто, дабы Быть руками Да-Быть приобщилось За-Быть
(смотри работу «Постигая Хайдеггера» http://panlog.com/docs/heidegger.doc.html).
Голгофа человека – это не внешнее обожение и обожествление Царя, а внутренняя
богоравность, кристаллизация Да-Быть. Правитель-правоохранитель римлянин Пилат
интуитивно понял это. Вникните в нюансы общения римлянина Пилата, Иисуса Христа
и народа иудеев (по Евангелию от Иоанна, Главы 18 и 19): 

«18:33. Тогда Пилат опять вошел в преторию, и призвал Иисуса, и сказал
Ему: Ты Царь Иудейский?
34. Иисус отвечал ему: от себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе обо
Мне?
35. Пилат отвечал: разве я Иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне;
что Ты сделал?
36. Иисус отвечал: Царство Моё не от мира сего; если бы от мира сего было Царство
Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но
ныне Царство Мое не отсюда.
37. Пилат сказал Ему: итак Ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь. Я
на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий,
кто от истины, слушает гласа Моего.
38. Пилат сказал Ему: что есть истина? И, сказав это, опять вышел к Иудеям и
сказал им: я никакой вины не нахожу в Нем.
39. Есть же у вас обычай, чтобы я одного отпускал вам на Пасху; хотите ли, отпущу
вам Царя Иудейского?
40. Тогда опять закричали все, говоря: не Его, но Варавву. Варавва же был разбойник.
19:1. Тогда Пилат взял Иисуса и велел бить Его.
2. И воины, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову, и одели Его в багряницу,
3. и говорили: радуйся, Царь Иудейский! И били Его по ланитам.
4. Пилат опять вышел и сказал им: вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что
я не нахожу в Нем никакой вины.
5. Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: се, Человек!».

По латыни «се человек» - это «ecce homo». Распятие человека
Иисуса Христа на Голгофе ознаменовало «смерть» прежнего «внешнего»
бессмертного Бога язычества и преображение «Сына Человеческого» во
«внутреннего» Бога, приобщенного к смерти через репетицию Богосаможертвоприношения,
свершенное руками Его детей, – и затем Воскресение обновленного в За-Быть
Бога, но уже не «внешнего», а «внутреннего», обитающего
в сердце субъектного человека. «Ибо вот /отныне/, Царствие Божие внутри
вас есть» (Евангелие от Луки 17:21). Отныне дореализация ветхой Программы
и зародыш и источник Программы нового творения («нового неба и новой земли»)
– в Правоверных. “Ибо вы храм Бога живаго, как сказал Бог: вселюсь
в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом” (2-е
послание к Коринфянам Святого Апостола Павла 6:16).

Таким образом, «внешний» Бог умирает, когда прорывается «внутренний»
Бог субъектности, правоверного человека. «Бог мертв» после субъектного
прорыва Нового Времени, и Фридрих Ницше, как и Карл Маркс, прочувствовали это
как откровение, провозгласив взамен Человекобожие, то есть преображение человека
в Бога. Но «Бог умер», когда прорвалась субъектность «Сына
Человеческого» Иисуса Христа (затемненная и искаженная затем объектностью
казенной Церкви).

Великий греческий автор Плутарх (45-127), живший вскоре после распятия Иисуса
Христа и служивший жрецом в Дельфах, сообщает в трактате «О недостатках
 оракулов» (De defectu oraculorum, 17) следующий факт. Когда некто Тамус,
корабельщик, плыл в Италию мимо острова Паксы, то Божественный голос прокричал
через море: "Тамус, ты здесь? Когда ты прибудешь в Палодес, не забудь объявить,
что великий бог Пан умер!" Так Тамус и сделал, и весть эта на берегу была встречена
всеобщим плачем. Так что прозрение Ницше «Бог мертв» (Gott ist tot)
по сути сопоставимо с прозрением современников Иисуса Христа «Великий бог
Пан умер». 

(продолжение следует)