Дарвин в Косово
Смотрю на разрушенные и оскверненные сербские святыни в Косово, на запуганных
сломленных косовских сербов – и вспоминаю таких же беспомощных русских, которых
изгоняли с Кавказа, из Средней Азии и Казахстана, и они не могли дать отпор.
Как похоже! Что же случилось с православными, почему не возгорелся в них святой
огонь ненависти и самопожертвования!
Когда помогал боснийским сербам Караджича, то долго беседовал с генералом Драганом
Донцовым, который командовал Южным фронтом. Он очень переживал за судьбу Косово.
Я удивлялся – «Неужто Сербия отдаст край албанцам?». Драган боялся именно предательства
и не раз говорил мне, что не доверяет Милошевичу.
Мне нравился посол Югославии в Москве Бронислав Милошевич, а его брата Слободана
я не знал. Вроде бы он пытался действовать в Косово решительно. Но Драган Донцов
качал головой – «Слабоват он».
И вот началась агрессия НАТО против Югославии. Я политик. Для меня как политика
аксиоматично – стоять надо насмерть и воевать невзирая на жертвы. Бой надо принять
на территории Косово. Пусть будет партизанская война, пусть борьба кажется безнадежной
– надо не уползать с ковра и не бояться крови своей и чужой. Иначе – сломают,
ноги вытрут и захватят всё. А Слободан Милошевич в самый решающий момент не принял
прямого боя, а это «момент истины» политики и высшее проявление жизни, и вывел
югославские войска из Косово. И дальше начался и продолжается Дарвин. Побеждает
сильнейший!
Помню, Александр Лукашенко негодовал – «Как так можно было поступить?! Почему
он ушел из Косово? Почему не принял бой!». Не по-мужски поступил Слободан Милошевич,
и получился наихудший вариант.
Вообще от лидера зависит судьба народа на 200%. Слаб лидер или, того хуже, предатель
(как у нас) – и беда народу, край погибели.
А чтобы хорошо драться – нужна Правая Вера. Не обрядоверие, а Правоверие. Когда
находит кураж и всё в душе ликует – «Я – никто! Я весь - Твой!! Тебе - всё!!!».
И от ненависти, которая захватывает душу – от тебя отскакивают пули.
Увы, Правая Вера сопряжена с нисхождением Благодати или с пассионарностью, а
такое дается немногим. Русские и отчасти сербы ныне депассионаризированы. И нет
готовности к самопожертвованию, хотя бы к элементарной сплоченности.
Вспоминаю своих погибших товарищей. Пятеро наших святых воинов приняли смерть
героев. Саша Недашковский ценой своей жизни спас Приднестровье, плечом к плечу
на одной броне с ним кинулся через мост в Бендерах, чтобы отбить плацдарм на
правом берегу Днестра и тем самым остановить наступление сепаратистов, - наш
Алексей Катунов, контуженный в том решающем бою. Погиб в неравной схватке, сражаясь
за возрождение Великой Державы в границах Советского Союза, лидер нашего Исламского
крыла Юнус Усманов. При штурме Останкино пал смертью храбрых Женя Краюшкин. Встал
поперек ельцинской бронетехники наш начальник штаба Сводного полка защитников
Дома Советов минчанин Леонид Ключников. Осененный нашим Андреевским стягом над
10-ой баррикадой, расстрелян её славный командир Владимир Ермаков. И не нашлось
пока новых бойцов, опустевшей я ощущаю Русскую Землю.
После Сумгаитского погрома произошло самое страшное – погромщики остались безнаказанными.
Горбачев растерялся, испугался крови. И началось обрушение тысячелетней страны.
Полмиллиона русских погнали из Баку. Я спрашивал у беженцев – почему не дали
отпор, разве не было среди вас офицеров? Русские люди прятали глаза. Не нашлось
орговиков, рассыпались русские бакинцы. На их плечах в Москву ворвался Азербайджан.
Дарвин оказался сюрпризом. И в Казахстане – та же картина. Народа нет, а с биомассой
можно делать что угодно.
Когда на Сунже убили атамана Подколзина, не смог я собрать в Москве отряд поддержки,
пришлось поехать на подмогу втроем. На месте оказалось – 40 тысяч сунженских
казаков не готовы к бою. Ужасное впечатление – вроде бы казаки, а драться не
могут. Бегут. Дарвин! Вайнахи провожали их буквально пинками под зад, забирая
весь скарб. Какой контраст с осетинами в Цхинвале, где мне довелось побывать.
Как жгуче я завидовал осетинским пассионариям! А Пригородный район – пассионарно
вели себя там ингуши, но Дарвин благоволил осетинам.
Но ведь и мы способны побеждать – я уже рассказывал, как мы выиграли бой на Ленинском
проспекте 1 мая 1993 года. И железнодорожное сообщение Москва-Рига мы перекрывали,
когда бились за освобождение русского офицера Сергея Парфенова из застенков латышских
националистов – вот передо мной фотография, шпалы на рельсах, и мы маленькой
кучкой держим составы. Всё в наших руках, если есть Правая Вера.
Слабовата вера оказалась у сербов вообще и у косовских сербов особенно, понадеялись
они на защиту чужих автоматов. Схожим образом сунженские казаки надеялись на
Москву, на братьев-казаков с Кубани и Дона. Но Дарвин есть Дарвин. Вайнахи встали
с ножами перед автобусами с кубанскими казаками и завернули их обратно, поскольку
шутить не собирались. И мы 1 мая 1993 года не шутили, когда клали омоновцев на
пол и разоружали их. А сербы не встали насмерть и проиграли.
Жалко сербских святынь, сердце кровью обливается. И Москва – как чужой город,
где гоняют нас, русских, таскают на допросы, бросили в тюрьму мою дочь, не позволяют
нам чувствовать себя хозяевами на своей земле. Косово – кругом, и в Москве это
чувствуешь по своей жизни. И пока не можем сплотиться для отпора.