Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

Уважаемые подписчики, многие заметки у меня подготовлены в рукописи, поскольку
они были записаны на ходу, на совещаниях, при первом удобном случае. Не все из
них я успеваю набить в компьютер. Но по мере их готовности я стараюсь их досылать.
Сегодня предлагаю Вашему вниманию одну из Пасхальных заметок от 27 апреля 2003
года, навеянную посещением села моего детства - Быково под Жуковском.


В БЫКОВО

На Пасху съездил сегодня в село Быково к товарищу, хорошо посидели, неплохо разговелись.
Выше всяких похвал  получился бараний шашлык, изумительно приготовлен, лишь на
Кавказе в златые годы брежневского застоя удавалось вкушать нечто подобное. Нежнейшее
мясо, пропитано и полито с изыском, обилие разнообразной зелени, сопряженность
с природой! Запивал преимущественно изумительнейшим красным вином из Анапы, прямо
из каких-то укромных погребов. Правда, пришлось приложиться также к коньяку,
водке и пиву.

Компания подобралась гармоничная, полная задушевность. Мир снова свеж и юн, Христос
воистину воскрес!

Искупаться снова не решился, хотя был весьма близок к этому. Что ж так меня тянет
к воде!? Мать рассказывала, что когда ещё до Великой Войны она вывезла меня в
Евпаторию к морю и пошла со мной на пляж, я сразу побежал к воде, к волнам, -
не оттащить.

Порывы холодного ветра, несмотря на солнечность, несколько охладили мой купально-романтический
пыл. Зато всласть нагулялся по аллеям старинного парка и по берегам живописных
водоемов, где любил бывать ещё в четвертом или пятом классе, когда родители,
жавшиеся ближе к месту работы в Быковском аэропорту, снимали комнату неподалеку
в крестьянском деревянном доме около нынешней автобусной остановки. 

Примечательное место – это древнее село Быково, которое расположилось на высоком
левом берегу реки Быковки, впадающей через несколько километров на юго-восток
от села в Москва-реку. Я ходил по окрестностям и думал – а ведь по этим дорожкам
прохаживались и великая поборница верховой субъектности Российской империи Екатерина
Великая, и великий поборник низовой русской субъектности Петр Аркадьевич Столыпин.

Возникло село Быково в XIV веке и впервые упоминается в духовной грамоте  великого
князя Дмитрия Донского, завещавшего его перед Куликовской битвой своим младшим
сыновьям Василию и Ивану. Позже, в начале XVII века, село Быково уже упоминается
в окладных книгах казенного приказа как "великого государя дворцовое село у озера"
с церковью Рождества Христова, деревянной, "построенной исстари", с пашнями и
лугами. 

В старину на просторных лугах, расположенных в междуречье южнее Быково, где мы,
ребятишки, пропадали в летние дни, находился скотопрогонный пункт. Там  откармливался
скот перед его отправкой в Москву. Не исключено, что наименование села как раз
и связано было с этим событием. Кстати, существовавший до революции в этих местах
трактир тоже носил похожее название - "Бычий". 

В 1704 году указом Петра 1 село Быково было пожаловано "за заслуги перед Отечеством"
ростовскому воеводе Иллариону Воронцову. Об этом воеводе теперь мало кто вспоминает,
а вот его потомки куда более известны, так как сыграли известную роль в становлении
русской государственности. Например, его первый сын, Михаил Илларионович, при
царице Анне Иоанновне стал вице-канцлером, а при Елизавете Петровне - канцлером,
и даже породнился с царским домом, женившись на двоюродной сестре императрицы
- Анне Карловне Скавронской. Он оказывал покровительство М. В. Ломоносову. Второй
сын, Роман Илларионович, был губернатором, но прославился тем, что брал взятки.
И, наконец, третий сын, Иван Илларионович, был женат на Марии Волынской. 

Внук воеводы Иллариона Воронцова - Александр Романович Воронцов - стал видным
государственным деятелем, был дипломатом в Голландии и Англии. Кстати, это он
предсказал императору Александру 1 нашествие Наполеона в Россию в 1812 году.
Внучка воеводы, Екатерина Романовна Воронцова, по мужу Дашкова, оказала существенную
поддержку Екатерине II при возведении ее на престол, стала первым президентом
Российской академии наук и Академии изучения русской словесности, написала интересные
"Записки княгини Дашковой". 

И, наконец, правнук петровского воеводы Иллариона Воронцова - князь Михаил Семенович
- храбро и умело командовал в Отечественную войну 1812 года дивизией и блестяще
себя проявил, будучи наместником царя в Новороссийском крае. Кстати, это о нем
молодой Александр Сергеевич Пушкин, ухаживавший неудачно за его красавицей-женой
Елизаветой Ксаверьевной, написал злую и несправедливую эпиграмму, известную теперь
всем: "Полумилорд, полукупец. Полумудрец, полуневежда, Полуподлец, но есть надежда.
Что будет полным, наконец". 

Детские и юношеские годы большинства Воронцовых были тесно связаны с усадьбой
в Быково. Часть старинного усадебного дома сохранилась до наших дней  в восточной
части усадьбы в непосредственной близости от каменной церкви Рождества Христова.


В 1762 году село Быково переходит в собственность к видному сановнику Михаилу
 Михайловичу Измайлову (1722-1800), турку по происхождению, перешедшему в одном
из сражений на сторону русских и принявшему православие. И он, будучи человеком
субъектным, увлекающимся плодами Просвещения и интересующимся тайнами масонства,
решил создать в своей новой усадьбе оазис красоты на земле. 

Михаил Михайлович Измайлов был одним из участников государственного переворота
1762 года, возведшего на престол Екатерину II. Заслуги его не были забыты. Сама
императрица, пожаловавшая ему земельные угодья под Москвой,  посетила Быково
в 1775 году и отобедала в новой усадьбе своего фаворита. Видимо, Михаил Михайлович
Измайлов был неплохой организатор, некоторое время служил камергером, был гофмаршалом
двора, потом стал Московским генерал-губернатором, а при Екатерине II был назначен
Первоприсутствующим (т. е. председателем) "Экспедиций Кремлевского строения",
где под его началом работали великие русские архитекторы Василий Иванович Баженов
(1737-1799) и  Матвей Фёдорович Казаков (1738-1812). Ведал М.М.Измаилов и постройками
в Царицыне, где талант В.И.Баженова и М.Ф.Казакова проявился в полной мере. 

Строительству нового Кремлевского дворца императрица придавала огромное значение
и хотела его видеть одним из самых грандиозных и красивых в Европе.  Однако в
разгар работ дорогостоящее строительство в Кремле по указанию императрицы было
приостановлено. Вскоре Екатерина II, обеспокоенная свободолюбием В.И. Баженова,
забраковала также его проект Царицынского дворцового комплекса. В. И. Баженов
оказался не у дел, и в 1782 году Измайлов предложил ему отстроить свою усадьбу
в селе Быково. 

Измайлова и Баженова связывали друг с другом общие духовные интересы и принадлежность
к масонству. Естественно, начав отстраивать свою усадьбу в нескольких верстах
ниже Царицыно по Москве-реке, М.М.Измаилов пригласил лучших архитекторов своего
времени, с которыми связывала его и принадлежность к Ордену вольных каменщиков.
Будучи типичным субъектным человеком Века Просвещения, Василий Иванович Баженов
тесно дружил с Николаем Ивановичем Новиковым и вступил в масонскую ложу в 1779
году. Обо всем этом прекрасно написал мой безвременно скончавшийся давний друг
Вадим Алексеевич Пигалев в книге «Баженов», вышедшей в 1980 году в известной
молодогвардейской серии «Жизнь замечательных людей».


В. И. Баженов горячо взялся за работу и принял смелое решение в корне изменить
облик барской усадьбы. Новый дворец он решил построить в западной части усадьбы
на дубовых сваях искусственного холма, землю для которого крестьянам пришлось
таскать на себе в плетеных корзинах с мест, где были выкопаны три пруда. Одновременно
с дворцом В. И. Баженов решил создать новый, по-настоящему архитектурно-парковый
ансамбль, состоящий из церкви, парка, прудов, зимнего сада, грота и Эрмитажа.

После смерти М. М. Измайлова, у которого не было наследников, усадьба в Быково
перешла во владение к уже упоминавшимся Воронцовым- Дашковым. Эта необычная для
того времени фамилия принадлежала племяннику Е. Р. Дашковой, которая почти одновременно
потеряла мужа и сына Павла. Чтобы сохранить фамилию Дашковых по мужской линии,
Екатерина Романовна обратилась с прошением к Александру I присвоить эту фамилию
(Дашковых) своему внучатому племяннику - Ивану Илларионовичу. Просьба ее была
государем удовлетворена.

Двухэтажный дворец из красного кирпича, несмотря на незначительные переделки,
выполненные в 1856 году швейцарским зодчим Бернардом Симоном, почти полностью
хорошо сохранился до наших дней и производит сильное впечатление.
Его четыре фасада не повторяются. Так, например, южный фасад выполнен в классическом
стиле и его украшает великолепный портик с кариатидами -  колоннами в виде прекрасных
женских фигур. На эти колонны опирается балкон. Перед портиком находится гульбище,
обрамленное балюстрадой с вазами. Слева от дворца стоит высокая башня, на которой
был установлен телескоп. Здесь же находились солнечные часы. С северной стороны
в центре фасада можно увидеть парадную лестницу, украшенную греческими вазами.
Вход во дворец - арочный, над которым находится балкон с балюстрадой, а еще выше
виден герб Воронцовых. Сохранились пандус-подъезды, которые завершаются тумбами
с шарами. Вестибюль дворца имеет круглую форму, а лестница - винтообразная, украшенная
мраморными вазами. Зал выполнен в стиле барокко. Потолок украшает великолепная
лепнина, имитирующая листья, различные узоры и орнаментацию. Там же видны медальоны
с барельефным изображением богини весны и цветов Флоры и богини плодов Помоны.


Настоящей жемчужиной дворца считалась голубая гостиная, стены которой были как
бы покрыты шелковым штофом. В действительности, они очень искусно были расписаны
темперной краской. Украшал гостиную большой камин с вырезанными в мраморе весенними
цветами - тюльпанами, нарциссами, анемонами и гиацинтами. Из окон гостиной открывался
великолепный вид на москворецкие дали и на церковь Михаила Архангела в Михайловой
слободе. В самом большом двусветном зале дворца, предназначенном для концертов,
танцев и приемов, было два камина и стоял большой орган из серебряных труб. Однако
камины во дворце играли роль декоративных украшений залов, так как их отопление
осуществлялось теплым воздухом, поступающим через калориферы от печей, установленных
в подвале.

В восточной части флигеля находились апартаменты графини. Здесь на стенах можно
увидеть аллегории утра, дня, вечера и ночи в виде прекрасных фигур девушек. А
в будуаре - люнет, изображающий "триумф Афродиты", которой амуры подают поднос
с фруктами, и богиня Славы встречает ее цветами. 

Парк, по которому я сегодня гулял, задумывался пейзажного типа (на английский
манер). Достопримечательностью его являлась аллея из черных роз, которые владельцы
усадьбы покупали во Франции на золото. Эта аллея находилась восточнее дворца
и пролегала до ближайшего (второго) пруда. Там же, у пруда, находилось двухэтажное
здание Эрмитажа, предназначенное для музицирования и бесед хозяев с гостями.
Стены его были украшены пилястрами, фризом со скульптурными гирляндами, изящными
наличниками окон. Кроме музыкального салона, в Эрмитаже имелись фисташковая,
оливковая, лиловая комнаты и комната-аквариум, у которой одна из стен была выполнена
из стекла и выходила прямо на пруд, что позволяло наблюдать за поведением рыб.
К сожалению, после революции не сохранились ни аллея из роз, ни здание Эрмитажа,
которое было разобрано на кирпичи для постройки столовой санатория. 

Зато в усадьбе цела построенная тоже В.И.Баженовым круглая белоснежная и на редкость
пропорциональная и гармоничная беседка-павильон у пруда, а также изящная пристань
(фотографии есть в книге В.А. Пигалева на вклейке между стр. 160 и 161). Три
расположенных по кругу пилона и коринфские колонны поддерживают широкий карниз
и купол беседки-павильона. Когда-то полукруглые углубления в стенах пилонов были
украшены барельефами. 

К сожалению, главный дом усадьбы, который В.И. Баженов по поручению М.М. Измайлова
строил на высоком берегу речки Быковки, претерпел переделки и метаморфозы с течением
времени, хотя общий замысел сохранялся. Собственно от баженовской постройки,
считают некоторые специалисты, остался лишь фундамент и подводящие к дому пандусы
с оградой из белого камня. В 1856 году, когда Быково уже находилось во владении
 Ивана Илларионовича Воронцова-Дашкова, дом, как упоминалось, был перестроен
архитектором Бернардом де Симоном в пышный дворец в формах эклектики с башней
в стиле английских замков. Внутри дом был отделан в английском стиле. Стены двусветной
столовой обшиты дубом, под потолком размещался фриз из портретов рода Воронцовых.
Хранилась здесь и воронцовская библиотека XVIII века, и портрет той самой  знаменитой
княгини Екатерины Романовны Дашковой (урожденной Воронцовой, подруги Екатерины
II) работы Дмитрия Григорьевича Левицкого. 

Центром всего ансамбля усадьбы и села Быково, несомненно, стала двухэтажная усадебная
церковь, построенная по проекту Василия Ивановича  Баженова в 1782-1789 годах
в честь Владимирской Божьей Матери. Мы сегодня как раз обосновались за ней, немного
пониже, у выходящего на водоем и речку юго-восточного угла парковой ограды. Здесь
и повыше – корешок всего достопамятного места. Ведь каждое произведение великого
архитектора, вдохновленного субъектным порывом Просвещения, -  самобытно, в том
числе и Быковская церковь, построенная в псевдоготическом стиле, овальная в плане
на подклете, увенчанная куполом, опирающимся на четыре группы коринфских колонн
(http://www.proselki.by.ru/topics/bikovo/bikovo.topic.htm). 

Особенно интересен западный фасад с изящными парными башнями-колокольнями и двухмаршевой
белокаменной лестницей с красивой балюстрадой. Лестница вела в верхнюю летнюю
церковь во имя иконы Владимирской Божией Матери. Под лестницей - портал входа
в зимнюю церковь Рождества Христова (ныне действующую). Над кровлей храма возвышаются
две башенки, одна из которых предназначалась для установки часов, а на другой
было водружено семь колоколов, самый большой из которых весил 117 пудов, а самый
маленький - всего 70 фунтов.  Боковые фасады церкви украшены парными двухколонными
портиками, увенчанными остроконечными пирамидами. 

Василий Иванович Баженов вообще любил необычные планировочные и объемные композиции.
В архитектуре он видел отблеск замысла о сущем Великого  Архитектора Вселенной.
«Некоторые думают то, - говорил он, - что и архитектура, как одежда, входит и
выходит из моды, но как логика, физика и математика не подвержены моде, так и
архитектура; ибо она подвержена основательным правилам, а не моде». 

По некоторым сведениям, прямоугольная трапезная, увенчанная ротондой и крестом,
была пристроена в начале XIX века архитектором Малиновским. В середине XIX века
по проекту И.Т.Таманского, талантливого ученика В.И. Баженова, рядом с церковью
была сооружена отдельно стоящая большая колокольня, но она так удачно и органично
вписалась в сложившийся ансамбль, как будто была задумана самим Баженовым.

Роспись стен храма поздняя, была выполнена по просьбе прихожан в 1912 году, но
не завершена. Храмовая икона Владимирской Божьей Матери появилась здесь после
М. М. Измайлова, а до этого там находилась фамильная икона Измайловых - Казанской
Божьей Матери. Следует упомянуть об иконе Николая-чудотворца, которая была подарена
Николаем I одному из графов Воронцовых-Дашковых и находилась в верхнем храме.


В селе Быково, где я провел детство и всё облазил здесь, и прежде всего эту церковь,
мало кто знает об особенностях архитектурного сокровища, доставшегося от предков.
Ведь свой знаменитый храм воздвиг В.И. Баженов на месте, где исстари находилась
деревянная церковь Рождества Христова. Специалисты утверждают, что это единственный
у нас храм овальной формы. Мы ещё не открыли суть замысла Архитектора, символики
верхнего и нижнего храмов, самой двухэтажности строения. Ясно, что какая-то волнующая
загадка заложена в этом шедевре, и она как-то сопряжена с Воскресением. Сегодня
ночью вокруг этой  неразгаданной оси Рождества Христова совершался Пасхальный
ход. 

Само здание церкви после войны оказалось в тяжелом состоянии. В нем после  закрытия
храма разместили пошивочную мастерскую. Не разобравшись толком в калориферном
отоплении, которое исправно функционировало еще с времен Баженова, его заменили
на привычные "буржуйки", дым от которых заполнял почти полностью все помещение
и выедал у швей глаза. Вот и трудились несчастные женщины, пригнувшись почти
до самого пола, а с потолка сквозь дым на них строго и укоризненно смотрели лики
святых и апостолов. Погост же вокруг храма, где еще не так давно хоронили именитых
и уважаемых граждан, был порушен, а гранитные памятники, пока их не растащили,
валялись как попало.
 
В начале прошлого века в усадьбе Быково сменился хозяин: им стал инженер-путеец
Иван Николаевич Ильин. Однако фактическим владельцем усадьбы до революции была
его жена, помещица Екатерина Андреевна. Существует романтическая легенда, что
один из Воронцовых-Дашковых в отсутствие жены устроил во дворце товарищеский
ужин, на котором присутствовала и его возлюбленная, которой он якобы пообещал
подарить этот дворец. Жена, узнав от одного из своих слуг об этом обещании, потребовала
немедленно продать усадьбу. Так ее хозяевами стали Ильины. Но недолго им пришлось
ею владеть. В России вспыхнула революция, к власти пришли большевики, которые
вскоре и национализировали усадьбу в Быково. Старожилы вспоминают о том, как
однажды утром они увидели идущую с небольшой котомкой на станцию Быково бывшую
владелицу усадьбы, которая переехала в Москву, где и прожила на Арбате до самой
войны. 

Из потомков Ильиных упомяну их внука - Михаила Андреевича Ильина - известного
искусствоведа, профессора Московского государственного университета, автора нескольких
книг по архитектурным памятникам Подмосковья. Он неоднократно приезжал отдыхать
в село Быково к своей бывшей няне, к которой был очень привязан. К счастью, он
успел сделать обмеры многих строений усадьбы, в том числе и здания разобранного
Эрмитажа, благодаря чему, надеюсь, рано или поздно его можно будет восстановить.


Ну, а как сложилась судьба бывшей усадьбы? Сразу после национализации её передали
детскому дому для сирот красноармейцев. Из дворца стали постепенно исчезать дорогие
картины, ковры, старинная мебель, хрустальные люстры. Потом сломали орган, серебряные
трубы которого еще долго валялись в разных местах заброшенного парка. Исчезла
розовая аллея, полностью была разрушена оранжерея, загажен святой источник, куда
круглый год приходили за целебной водой верующие люди. Потом часто стали меняться
арендаторы дворца, и чем их больше менялось, тем потери становились все ощутимей.
В конце концов, исчезли конюшня, так называемая швейцарская ферма, оранжерея
и был разобран на кирпичи Эрмитаж. А когда после войны арендатором дворца стал
санаторий 4-го  Управления Минздрава, то восточная часть парка была застроена
жилыми домами и гаражами, а рядом с дворцом появились спальные корпуса барачного
типа. После Русской Катастрофы 1991 года парк пришел в полное запустение, везде
валялись всевозможный мусор, бутылки и консервные банки, из-за кустов доносились
 пьяные громкие голоса и отборная матерная брань, всё это понятно и всем знакомо.
Разруха в головах ведет к разрухе повсюду, и Золотой Телец Шкурничества затмевает
не только Солнечный Свет Истины, но и Великого Архитектора Вселенной.

Но Мир Божий и человечья душа способны к самоочищению. Постепенно, надеюсь, мы
выходим из бемпамятной отключки и все чаще отвращаемся от своего беснования.
Сейчас парк все чаще становится местом прогулки, а не разгулки. В  несезон, как
сегодня, здесь довольно тихо. Вокруг - старый пейзажный липовый парк над прудами
и старицами речки Быковки, тенистые аллеи и беседки.  

Надо сказать, сегодня парк меня снова поразил своей красотой даже в эту пору,
когда он ещё не зазеленел. Деревья – древние, изогнутые, изъязвленные пещерами
времени. Их причудливые композиции-инсталляции – на фоне полуразрушенных беседок,
лесистых склонов, глади вод. Изогнутыми и поверженными стволы образуют арки,
 пока не украшенные листвой, но всё равно прекрасные. Всё же Господь – верховный
художник. Когда я на выставке, в музее, на репродукции или в ГосДуме вижу картину
художника, она воздействует на отдельные струны моей души, а когда я вижу отблеск
первозданного Мира Божьего в природе, то захватываюсь красотой целиком. 

Я задумался, как же – в произведении искусства, в живописи – воспроизвести эту
пронзительную надземную-неземную красоту, явно укорененную в пятом или даже в
шестом, седьмом и восьмом измерениях? 

Гуляя по Быковскому парку, я сначала, как обычно в таких случаях, глядел на проблески
природной красоты (красота по-древнегречески - «космос») глазами картин литовского
классика Микалоюса Константинаса Чюрлениса (1875-1911). Вспомнилосьфилософское
откровение Мартина Хайдеггера «Первоисток произведения искусства» (Der Ursprung
des Kunstwerkes, 1935), намеченный там путь к Отвору через Отверг (смотри мою
работу «Постигая Хайдеггера» http://panlog.com:8881/heidegger.html). В привычном
трехмерии можно почти как на цветной фотографии натуралистично-реалистично отразить
отпечаток-образ объекта, но в любой «реалистической живописи» существенен корень
«жив», передача «души» изображаемого, «субъектизация» изображаемого объекта.
Хорошая фотография – тоже не бездушна, поскольку фотограф-художник добивается
«субъектности» снимка.

Импрессионисты, абстракционисты, экспрессионисты, сюрреалисты почти осознанно
пытались пробиться в «пятое» или «феноменальное» измерение, которое философски
исследовал Эдмунд Гуссерль, физико-математически обозначили Теодор Калуза и Оскар
Клейн, а литературно постигали такие классики ХХ века, как Марсель Пруст или
Джеймс Джойс. Чем больше измерений «отворяется» в творении искусства, тем более
глубокие «струны души» это творение затрагивает. Современные художники, особенно
некоторые московские (питерских я знаю хуже), умеют затронуть «мировую душу»
в своей душе и тем самым срезонировать с моей.

Чем субъектнее художник, тем ближе он к Богу, к более абстрактным измерениям
сущего. Не этой ли попыткой уподобиться Великому Архитектору Вселенной проясняется
архитектурный и ландшафтный парковый замысел Василия Ивановича Баженова, полностью
соответствующий мечте его заказчика собрата-масона сенатора и действительного
статского советника Михаила Михайловича Измайлова, вместе с которым вот на этом
месте прогуливалась и трапезничала в 1775 году вскоре после (или в канун?) казни
рвавшегося снизу к субъектности казачьего вождя Емельяна Пугачева – сама Екатерина
II Великая?

И если столетием ранее патриарх Никон, замыслив выстроить ансамбль Нового Иерусалима,
лишь хотел на подмосковной земле уподобиться объектному идеалу Святого Иерусалима,
 то русские масоны на подмосковной земле, а именно между кучковско-боголюбской
Москвой и митяевско-таинственной Коломной, хотели создать субъектный образ идеального
миростроения, свой мирообраз (хайдеггеровский Weltbild).

Видимо, пейзаж природы (особенно в фокусе натюрморта) вместе с портретом («пейзаж
личности») из всех видов живописного искусства откровеннее всего выражает субъектность
художника и ближе всего к субъектности зрителя. Вспоминаю другое гениальное творение
Мартина Хайдеггера – «Время мирообраза» (Die Zeit des Weltbildes, 1938). «Критическая
масса» субъектности впервые взросла в человечестве всего полтысячелетия назад
в Европе. Произошел сверхмощный взрыв субъектности, в котором мы все живем по
сей момент. 

Субъект, этот нововременный мутант человека, сокрушил и сокрушает все десубъектизирующие
путы, которые ранее не давали высвободиться ядерной пружине человеческой предприимчивости,
самостоятельного творчества. Субъект порвал пуповину, связывающую его с утробой-пещерой-темницей,
и вышел на свет. Он открыл Новый Свет, начал Новое Время. Он осознал себя суб-ъектом,
то есть как то, что метнуто в основу сущего и есть под-мет. Весь мир предстал
перед ним как об-ъект, то есть как метнутое перед ним, как пред-мет. Мир стал
картиной,  «мирообразом» (Weltbild). Кстати, немецкое слово Bildung (образование,
воспитание, просвещение) и английское  building (здание, строение, строительство)
сопряжены с корнем раз/рез, от которого происходят русские слова резать, образ,
обрез. И всё в мире, прежде всего окружающая природа и единство рода и народа,
из нечто слитного с человеком и потому воспринимаемое не отстраненно, а как свое
естественное продолжение, как свое внутреннее естество, вдруг предстала как некая
подлежащая разгадке тайна, как вещая и вещающая вещь в себе.

Уже в первой половине XV века, в эпоху расправы на соборе в Констанце (верхний
Рейн, у Боденского озера) в 1415 году над Иоанном Предтечей новоевропейской субъектности
и великим чешским свободолюбцем Яном Гусом и яростных споров о догме Filioque
(по убеждению католиков, Дух Святой исходит «от Отца и Сына» вместо православного
«от Отца через Сына») на объединительном (униатском) Ферраро-Флорентийском соборе
в 1438 году, расцвела портретная живопись Италии и Нидерландов. А вскоре субъектный
порыв, сопровождавшийся кристаллизацией «критической массы» экономически-самодостаточных
горожан=буржуа и тем самым заказчиков субъектной живописи, породил расцвет натюрморта
(= «природа мертвая») сначала в протестантских странах, прежде всего во Фландрии,
но затем мода на субъектность в живописи по индукции охватила также католическую
Испанию и другие страны.

С Западной Европой всё ясно. «Критическая масса» субъектности флюктуировала в
городах (бургах) к северу от Альп (особенно в городах Ганзейского союза) и в
военно-торговых городах-республиках к югу от Альп, в Италии, а также на пассионарно
завершающем Реконкисту Пиринейском полуострове, прежде всего в Испании. Молодая
буржуазия, особенно в странах победившего протестантизма (= субъектное христианство),
относилась к миру как пред-метнотому пред нею и требовала от художников изображать
этот осваиваемый ею мир на холсте в раме, в рамках своего обретаемого господства
над миром. Растущий спрос рождал предложение, а модное предложение стимулировало
спрос. Одновременно с натюрмортом, портретом и пейзажем индивидуализировалась-субъектизировалась
также архитектура, скульптура и иконопись. Поразительно, сколь быстро западноевропейская
субъектность достигла классических образцов-вершин в живописи великих итальянцев
и голландцев.

Субъетный порыв происходил в центре, на юге и на севере Европы, затем по индукции
воздействовал на окрестные земли, включая Восток Европы, прежде всего Польшу.


В России же опять по усам текло, а в рот все никак не попадало. Близок локоток
прорыва, а не вкусишь. Уже Афанасий Никитин за четверть века до Васко де Гама
в 1468-1474 годах проложил путь в Индию, уже монахи и казаки создали низовые
самоуправляемые общежития, уже Новгород обручился с Ганзой. В 1453 году пал Константинополь,
и Русь осталась лидером православного мира, и 12 ноября 1472 года, когда Афанасий
Никитин ещё странствовал по мусульманскому Востоку, Великий князь Московский
Иван III взял в жены прибывшую из Рима Первого Софью Палеолог, племянницу погибшего
29 мая 1453 года при обороне Рима Второго последнего византийского императора
Константина XI Палеолога. 

В Италии надеялись, что брак Софьи Палеолог обеспечит заключение союза с Россией
для войны с турками, грозившими Европе новыми завоеваниями. Стремясь склонить
Ивана III к участию в антитурецкой лиге, итальянские дипломаты сформулировали
идею о том, что Москва должна стать преемницей Константинополя. В 1473 году сенат
Венеции обратился к великому князю Московскому со словами: "Восточная империя,
захваченная оттоманом (турками), должна, за прекращением императорского рода
в мужском колене, принадлежать вашей сиятельной власти в силу вашего благополучного
брака". Идея, выраженная в послании сенаторов, пала на подготовленную почву.


В ходе переговоров о бракосочетании Иван III послал в Рим своего доверенного
человека Ивана Фрязина (Жан Батиста дела Вольпе), который в ноябре 1469 года
вернулся в Москву и привез Великому князю Московскому портрет Софьи Палеолог.
Этот незначительный на первый взгляд факт нашел отражение в летописи -  настолько
потрясло русских людей того времени появление произведения светской живописи.
Незнакомый с подобным явлением летописец-монах так и не смог отрешиться от церковной
традиции и назвал живописный портрет Зои Палеолог иконой: «…а царевну на иконе
написану принесе». Для нас сейчас портрет или натюрморт – вещь привычная, но
на заре Нового Времени в Европе это было открытие, а для тогда ещё традиционной
Руси – откровением и потрясением. Судьба этого чуть ли первого на Руси «окна
в субъектность» неизвестна - скорее всего, портрет погиб во время одного из многочисленных
пожаров в Кремле. 

После того, как София Палеолог утвердилась в Москве и стала оказывать огромное
воздействие на жизнь и политику государства, перед итальянской субъектностью
открылся зеленый свет. Это проявилось не только в архитектурном преображении
Кремля, которое через три столетия попыталась довершить Екатерина Великая с помощью
Михаила Измайлова и его архитектора Василия Баженова, но и в субъектном осознании
самодержавия. 

Однако после разгрома новгородско-московской «ереси жидовствующих» и затем погрома
рассадника ереси республиканско-торгового ганзейского Новгорода, так и не сложилась
«критическая масса» экономически-самодостаточных и потому политически-субъектных
русских людей, хотя интересными потенциями в этом плане обладали казачьи верхи
и «боярские дети». Опричнина придавила ростки русской шляхты, как сейчас путинские
«силовики» давят ростки русского предпринимательства. Лишь в Смутное Время вместе
с поляками на Русь ворвался субъектный ветер, который, правда, быстро извратился
в ненавистные и столь привычные ныне шкурничество и предательство. 

Тем не менее с поляками пришла мода на портрет, так что в индивидуально-субъектном
портретном виде до нас дошел образ не только Марины Мнишек, но и царя Василия
Шуйского. Зачатки же пейзажной живописи так и остались зачатками. Лишь при Петре
Великом и позднее под влиянием Запада и при  участии западных мастеров в России
тоже расцвели субъектные искусства – живопись, скульптура и парковый дизайн,
одним из образцов которого является восхитивший меня сегодня парковый ансамбль
усадьбы Быково.

Не могу не сравнить всплески субъектности на Западе и на Востоке. Бесспорно,
«критическая масса» субъектности глобально взорвалась именно на Западе, причем
каких-то полтысячелетия назад. Однако недаром говорят, что «Свет – с Востока»,
и первые субъектные проблески в искусстве ещё до греков проявились все же на
Востоке. На меня в свое время сильнейшее впечатление произвел пейзаж, изображенный
на сосуде из знаменитого Майкопского кургана (середина III тысячелетия до нашей
эры). «Сосуды округлой формы с широким горлышком, - описывает одиннадцатиклассник
Антон Швецов из гимназии № 22 города Майкоп. - На горлышке одного сосуда изображен
горный ландшафт, состоящий из трех горных цепей, среди которых выделяются две
особенно высокие горы с двуглавыми вершинами. Между гор изображены два дерева
и стоящий на задних лапах медведь. В горах берут начало две реки, которые, извиваясь
по тулову сосуда, сливаются на дне его в небольшое озеро. Вода изображена ломаными
линиями. Устья рек - одно против другого на разных сторонах сосуда, под ушками,
служившими для подвешивания. Все тулово заполнено изображениями животных, расположенных
фризообразно в два ряда. В первом ряду лошадь, лев и два быка, симметрично поставленные
друг против друга, в нижнем ряду горный козел, дикий кабан, львица и дикий баран.
В устье реки изображена плавающая птица, другая птица находится над львом» (http://gymn22.narod.ru/Works/Kurgan/kurgan.htm).


На Востоке вообще немало древних всплесков субъектного искусства. Это касается
как портрета, так и пейзажа, а также садово-паркового (ландшафтного) искусства.

Возьмем Древний Египет, эпоху великого верхового религиозного реформатора-субъектизатора
Эхнатона (около 1419–1400 г. до нашей эры), каким-то недоисследованным образом
связанным с древнееврейским пророком Моисеем. Из этой эпохи – всем известный
образ жены Эхнатона царицы Нефертити, которая была не менее влиятельна в государстве,
чем София Палеолог. Почти через полтора тысячелетия в римском Египте расцвел
знаменитый фаюмский портрет, во многом повлиявший на развитие христианской иконописи.

В Индии проявления субъектности в искусстве прослеживаются ещё четыре тысячи
лет в доарийский Хараппской цивилизации – вспомним поразительную статуэтку танцовщицы
из Мохенджо-Даро или не менее индивидуализированный «бюст жреца» оттуда же, а
также ландшафтно-портовый ансамбль торгово-ремесленного города Лотхал (http://galezoteric.narod.ru/new_page_288.htm).
От более поздней буддийской эпохи дошли великолепнейшие субъектизированные фресковые
портреты пещер Аджанты. Локальный же взрыв субъектности в Индии, на мой взгляд,
произошел почти одновременно с западноевропейским субъектным прорывом, особенно
при величайшем из «великих моголов», провозвестнике Правой Веры императоре Акбаре
(1542-1605), внуке нашего славного тимурида Бабура (1483-1530), который запечатлел
свою высокую субъектность в книге «Бабур-намэ» и в своей благородной лирике.
Появившиеся тогда пейзажно-портретные школы раджпутской и могольской живописи,
особенно любимая мною школа Кангра, - это шедевры субъективизма, источник бхакти
(подробнее смотри мою книгу «Искусство стран Востока», 1986).

Китай и вслед за ним Япония и отчасти Корея – могучее жерло субъектности с незапамятных
пор. Другое дело, что там частно-индивидуальная собственность на землю и средства
производства постоянно увязала в трясине общинно-клановых и феодально-государственных
обязательств (пресловутый «азиатский способ производства»), и потому экономически-самодостаточные
восточные люди могли, как показал ещё Макс Вебер, культивировать свои ценности,
включая эстетические, и держать культурно-политическую инициативу лишь локально-спорадически.
Тем не менее проблесков субъектности на Востоке было не меньше, чем на Западе.

В Китае, например, пейзажная и портретная живопись широко бытовала ещё в эпоху
Хань (206 год до нашей эры – 220 год), и подытожил ханьскую субъектность великий
Гу Кай Чжи (344-406). Импульс буддизма особенно сильно субъектизировал китайское
искусство в эпоху Тан (618-907). И впоследствии в Китае не иссякал источник субъектности,
питаемый экономической самодостаточностью ряда категорий горожан и землевладельцев.

В Японии и Корее, которые во многом находились под культурным влиянием Китая,
наряду с распространением пейзажа и портрета появились своеобразные субъектные
формы архитектурного и ландшафтного моделирования типа «сада камней» или цветочно-веточных
композиций.

И я, гуляя пасхальным днем по Быковскому парку и зачаровываясь странными композициями
оголенных старых деревьев на фоне тихих вод и полуразвалившихся беседок, думал
о воскрешающем и сопряженным с Воскресением Христовым духе русской субъектности,
сфокусировавшемся здесь. Неведомые силы привели сюда 19 августа 1910 года Председателя
Совета Министров Российской Империи Петра Аркадьевича Столыпина, который, заботясь
о скорейшем создании внизу «критической массы» самодостаточных собственников-хозяев
как основы-базиса модернизированной современной процветающей России, общался
с местными крестьянами, выслушивал их соображения.

Большинство жителей села Быково занималось тогда земледелием, рыболовством, некоторая
часть - извозом, а с появлением железной дороги часть из них стала трудиться
на станции. И хотя все они трудились очень много, но, как вспоминал старожил
села Павел Васильевич Баулин, белый хлеб ели только по большим праздникам. Но
вот наступил ХХ век, и у крестьян после объявления о земельной реформе П. А.
Столыпина появилась надежда обзавестись собственным наделом земли.  

Поводом пребывания премьер-министра в селе Быково послужило то, что здесь был
открыт первый в Московской губернии приют для сирот из крестьянских семей. У
приюта высоких гостей ждала депутация из четырех волостных старшин, один из которых
и обратился к главе правительства со следующими словами приветствия: "Почитаю
себя счастливым от лица крестьянского населения приветствовать от нашего крестьянского
сиротского приюта первого министра дорогого Отечества. Настоящим посещением нашего
молодого учреждения Ваше Высокопревосходительство подтвердило Ваше постоянное
попечение о благе населения. Просим Ваше Высокопревосходительство принять по
древнему обычаю хлеб-соль". 

Представители местной власти сообщили П. А. Столыпину, что крестьяне села Быково
на сходе 15 августа постановили выйти на отруба. В ответ Столыпин сказал, что
Государь Император очень интересуется осуществлением нового земельного закона,
постоянно просматривает все ведомости о ходе нового дела.
П. А. Столыпин интересовался всеми подробностями жизни крестьян, службой волостных
старшин, урожаем, местной школой, количеством грамотных на селе. Затем он спросил,
все ли крестьяне отдают детей в школу, и подробно расспрашивал крестьян об отхожих
промыслах, детально интересовался организацией сиротского приюта. Пожелав крестьянам
полного успеха, П. А. Столыпин вместе с сопровождающими его лицами отбыл вечером
на автомобиле в Москву. 

Как известно, земельная реформа после убийства П.А. Столыпина в Киеве осенью
1911 года далее не пошла, что не могло не отразиться на судьбе крестьян села
Быково. Среди части из них, особенно тех, кто, не имея земли, вынужден был трудиться
на железной дороге, появились радикальные элементы, из которых потом формировались
боевые дружины. По-видимому, эти радикальные элементы из бывших крестьян находились
под сильным влиянием эсеров, о чем говорит хотя бы тот факт, что в первые годы
после революции в селе ими был установлен небольшой памятник их кумиру Брешко-Брешковской
или Спиридоновой. Однако он долго не простоял и позже, когда эсеры оказались
большевикам в тягость, на месте памятника Брешко-Брешковской был постановлен
бюст основателю научного коммунизма Карлу Марксу. Но то ли новые властители очень
торопились, когда устанавливали этот бюст, то ли цемент оказался невысокого качества,
но простоял Карл Маркс на Быковской земле недолго и вскоре рассыпался. 

Конечно, не обошли село Быково те социальные потрясения, которые пережила наша
страна после революции. Так, в годы великого перелома и сплошной коллективизации
часть крестьян была раскулачена и вывезена на восток, а оставшуюся часть крестьян
заставили трудиться почти даром, но не на своей земле, а в колхозе "Путь к коммунизму".
Советская власть решила лишить крестьян самодостаточности не только на земле,
но и на небе. В ноябре 1937 года была закрыта Баженовская церковь. На глазах
у верующих людей сбрасывались на землю колокола, ломалась церковная утварь, сжигались
в костре священные книги, а чтимые иконы использовались в качестве перегородок
в конюшне. Настоятеля храма отца Петра (Косминов П. В.) вместе с матушкой Евдокией
и церковным причтом отправили трудиться в дальние края на стройки, где они и
остались лежать навечно в мерзлой земле. Бездумными исполнителями и пособниками
этой бесчеловечной акции были председатель сельхозартели Горбунов и председатель
сельсовета Пчелкин. 

В центре села Быково сейчас стоит скромный обелиск, на котором выбиты фамилии
445 односельчан, не вернувшихся домой с последней войны. Поверьте, их было больше,
но не разрешили чиновники в военных мундирах увековечить память тех, кто пропал
без вести или оказался в плену. Один из воинов села Быково дошел до Берлина,
но погиб в последнем бою на его улицах и лежит теперь в Трептов-парке. Звали
его Гавриил Романовский. Он был молод, писал стихи, наверное, мечтал о большой
любви и хотел прожить на земле счастливо. Пусть ему земля будет пухом! И его
павшим товарищам тоже.

А мы, оставшиеся, стоим перед нынешним разором родной земли и пытаемся в меру
сил помочь ей и вывести её из погибельного тупика. Память о прошлом укореняет
в родную почву и питает надежду. Кое-что обнадеживающее уже делается здравомыслящими
русскими людьми. И мы, собравшись в этот пасхальный день в узком кругу друзей
и мечтая о воскресении родины, приветствуем друг друга – «Христос воскрес!».
А Он воскрес – воистину, и мы с Ним воистину можем и должны воскреснуть.