Уважаемые подписчики, досылаю две вчерашние заметки (воскресенье 27 июля 2003
года):
Мой Философско-политический дневник – первые итоги
Прошло 112 дней с 7 апреля 2003 года, когда я приступил к составлению заметок
для своего Философско-политического дневника. Всего этих заметок уже размещено
в Интернете более 250, и ещё около полусотни – имеются в рукописном или эскизном
виде, но пока не впечатаны в Дневник.
Темы заметок – самые разнообразные, но все они, мне думается, объединены системой
Правой Веры. Возможно, надо было начать с изложения этой системы, тогда Дневник
получился бы систематизированнее, однако есть резон и в кажущейся бессистемности.
Большим подспорьем для Философско-политического дневника стала моя работа «Постигая
Хайдеггера». Она позволила выработать понятия и дефиниции, расклассифицировать
виды трансценденции и соответственно сущего. В результате открылся оперативный
простор для переосмысления истории и культуры.
Сам Мартин Хайдеггер уже совершил поразительную «деструкцию» философской традиции,
но осталось ещё много чего доделать. Кроме того, благодаря Правой Вере удается
«деструктировать» и подвести под единый концептуальный знаменатель всю предшествующую
религиозную традицию, от язычества до современных версий христианства, иудаизма,
ислама, буддизма, новых конфессий и квазирелигиозного коммунизма. Заметки по
«прикладной эсхатологии» связывают учение Хайдеггера о научно-технологическом
Поставе с традиционным креационизмом и утверждают незыблемо древнюю модель «вечного
возвращения».
Впереди – новые пласты переосмысления культур и языков, а также направлений искусства
и литературы. Здесь задач не на одну жизнь.
Несколько задвинуты у меня в Дневнике естественные науки, а также математика
и семиотика. Материалы под рукой, и мыслей полно, а руки никак пока не доходят.
Застрял я также на большом труде по истории и сути Западной Руси, особенно карпаторусов.
Начал тему Франциска Скорины, львовского центра русской культуры и языка, происхождения
общерусского койне – но тоже пока не развил.
Что касается политики, то какие-то моменты удалось проанализировать и вроде бы
более или менее убедительно обосновать, однако ряд событий пока вынужден оставлять
за кадром, они продолжаются, всю кухню выписывать нельзя.
К сожалению, из-за отсутствия надежного постоянного компьютерщика застопорилась
работа над совершенствованием портала Панлог, а также технические доводки Панбука
и Панкома до демонстрационных образцов. Здесь – самая болезненная для меня проблема.
В целом же считаю, что для меня замысел ежедневного Философско-политического
дневника оказался находкой, потому что позволил высказать давно назревшие мысли
и публицистически самореализоваться. Общий объем заметок составил примерно тысячу
страниц, если их опубликовать в виде книги. Поэтому чувствую творческое удовлетворение
и вижу, что на дарованной мне ниве идей и смыслов – ещё пахать да пахать.
Падение Второго Рима
Вечером, вернувшись с Лыткаринского песчаного пляжа, прочел захватывающую книгу
английского византиста Стивена Рансимена «Падение Константинополя в 1453 году»
(1964) / http://www.krotov.org/history/15/runcimen/runc_00.html/.
Вот что значит настоящий историк – читаешь это добротное исследование и понимаешь
мотивы действующих лиц, видишь картину происходящего как бы воочию.
Меня интересовал вопрос – насколько боеспособными оказались византийцы-греки,
если их сравнить с нынешними русскими. Должен сказать, что каждый «Рим» - пал
по-своему. Первый Рим постепенно угасал, давая иногда всплески пассионарности
типа «последнего римлянина» Аэция Флавия, победившего гуннские полчища Аттилы
на Каталаунских полях в 451 году. Второй Рим достойно сопротивлялся в апреле
– мае 1453 года, хотя в значительной мере прибегнул к помощи генуэзцев и венецианцев,
а также славян, кавказцев, испанцев и других контрактников. Третий Рим пал на
ровном месте из-за ошкуренности правящей элиты и предательства интеллигенции.
Читая про мужественное поведение императора Константина, про самоотверженность
населения города, думал – а как бы повели себя нынешние русские и их руководители
в сходных условиях. То, что я наблюдал изнутри в августе 1991 года и в сентябре-октябре
1993 года – это в основном пофигизм, подлость и трусость. С тех пор мало что
изменилось, если не усугубилось.
Картина падения Второго Рима – все-таки величественна, а проигравшие не вызывают
презрения. И падение Первого Рима вызывает скорбь и сочувствие, но не смех или
глумление над потерпевшими крах римлянами. А вот падение Третьего Рима, свершившееся
на моих глазах, оставило в душе чувства омерзения и брезгливости по отношению
к предавшим самим себя «русскоговорящим» - как к рассыпавшемуся населению, так
и к ничтожным верхам.