[svoboda] Статья: Я- хуже всех?
Покаяние и комплекс неполноценности
О том, действительно ли Православие развивает в человеке комплекс неполноценности,
где грань между смирением и самоедством и когда стремление к самоуничижению превращается
в патологию, мы беседуем с известным психиатром и поэтом из Одессы Борисом Херсонским.
<Православные> комплексы
- Борис Григорьевич, где грань, за которой покаяние, попытка смириться переходит
в патологический комплекс вины и ощущение собственной никчемности?
- Мне кажется, что сам человек не в состоянии отметить эту границу: она может
быть почти неуловима и пролегает не внутри, а вовне - в отношении к другим людям,
к ближнему.
Есть один верный критерий: пока самоумаление ведет к близости с другими, доброжелательности,
умению прощать - о патологии не может быть речи. А если человек отворачивается
от других, целиком уходит во внутренний мир, утрачивает радость жизни, окончательно
осуждает себя самого, не пытаясь ничего исправить, - перед нами уныние, депрессия
- на профессиональном нашем языке. И, разумеется, хоть в депрессии есть и <плотский
уровень> (страдает, скажем, обмен серотонина), но не видеть в ней душевной и
духовной составляющих означает оставаться на уровне примитивного материализма.
- Среди православных депрессия на такой почве действительно встречается чаще,
чем среди других людей?
- Не думаю. Первая половина моей врачебной практики проходила в условиях почти
тотального атеизма. Но в депрессивных пациентах и в людях с комплексами недостатка
не было. Сейчас количество верующих увеличилось на два порядка. И если бы религия
действительно всерьез была патогенным фактором, то это повлияло бы на общую частоту
депрессивных состояний. А она остается прежней:
Чувство ущербности - откуда оно?
- Давайте разберемся в определениях: комплекс неполноценности, низкая самооценка
и комплекс вины - это одно и то же? Если нет, то в чем разница?
- Термин <комплекс неполноценности> вошел в психологическую литературу с легкой
руки австрийского психиатра Альфреда Адлера, наряду с <комплексом превосходства>
и <социальным чувством>. Комплекс неполноценности, как и многие иные комплексы,
не выдумка, а психологическая реальность.
- Откуда он берется?
- Он возникает из постоянного соотнесения себя с другими людьми. Возможно, впервые
- в раннем детском возрасте, когда маленький <царь вселенной>, вокруг которого
вращался мир, внезапно осознает себя слабым, беспомощным и ничтожным существом.
Фигуры взрослых и старших детей вырастают до гигантских размеров. В каком-то
смысле детство - это путешествие Гулливера в страну великанов.
И даже сравнявшись с великанами в росте, человек продолжает чувствовать себя
ничтожным и беспомощным: всегда рядом будут люди сильнее и значительнее его.
Комплекс неполноценности подпитывается чувством зависти и страхом отвержения.
В религиозном отношении это зависть к Богу. Желание <у Бога отнять небеса> (слова
из советской песни). При ясном понимании, что Богу завидовать невозможно: если
Его нет, то как завидовать <нулю>, который <проповедуют атеисты> (Ф. Достоевский).
Если же Бог есть, то человек всегда будет ничтожен перед Тем, для Кого звезды
- искры.
Я думаю, что сам по себе комплекс неполноценности не патология, а часть нормального
отношения человека к миру. Гораздо большее количество проблем порождает комплекс
превосходства, он же - гордыня, он же прелесть в старом понимании этого слова
- прельщение.
- А разве комплекс неполноценности - не обратная сторона гордыни? Ведь в таком
состоянии человеку нужно постоянно чем-то подпитывать свое самолюбие...
- Нет, не обратная. Хотя внешние результаты близки: человек избегает общения.
Но в первом случае он считает себя недостойным, боится провала, боится быть отвергнутым.
А в случае комплекса превосходства он - выше всех и не хочет опускаться до общения
с теми, кто его заведомо не поймет.
- В первом случае - тщеславие, во втором - гордыня?
- Да. Тщеславие направлено на коммуникацию, оно нуждается в поддержке извне.
Гордыня - личное дело человека, он и так считает, что всё о себе знает, а все
остальные - ниже его, так что их мнения не имеют значения. Конечно, это схематичное
объяснение.
- Когда Вы говорите, что комплекс неполноценности не патология, а часть нормального
отношения к миру, что Вы имеете в виду?
- Человек, правильно относящийся к миру, осознает ограниченность своих возможностей.
В том числе и ограниченность своего разума. То есть он понимает, что не всемогущ,
не всеведущ. И уж точно - не всеблаг...
- Осознание ограниченности своих возможностей и комплекс неполноценности - тождественны,
таким образом?
- В известном смысле. Но закомплексованному человеку осознание ограниченности
возможностей начинает мешать в повседневной жизни. То есть приводит к социальным
фобиям. Например, так: <Я не смогу этого сделать, потому что я плохой>; или,
скажем, <я не буду участвовать в благотворительной программе просто потому, что
меня никто не послушает и дело только проиграет>. Это признак того, что граница
нормы уже пройдена.
- Что нужно для преодоления таких установок?
- Комплекс неполноценности требует компенсации и сверхкомпенсации. Речь идет
о достижениях, об успехах в соревновании. К примеру, пишут о комплексе Демосфена,
у которого был дефект речи. И он стремился сверхкомпенсировать его, пытался говорить,
набивая рот галькой, то есть работал над собой, терпеливо исправлял свой дефект
и в итоге стал оратором. Похожая история случилась с самим Адлером. Он не успевал
по математике и должен был быть отчислен из гимназии. Чувство неполноценности
заставило его взяться за дело, и он стал первым учеником.
Кстати, Адлер писал, что компенсации может быть на <полезной стороне жизни> и
на <бесполезной>, <темной>. Иными словами, хулиганство в школе - частая форма
компенсации недостаточных успехов в обучении.
- Но ведь это не преодоление проблемы, а преодоление ее симптомов. Не становится
ли человек таким образом болезненно зависимым от своих успехов и неудач?
- Об этом и речь. Компенсация всегда предусматривает соревновательность и ориентацию
на достижение. Если успеха не будет, то комплекс, разумеется, вернется с новой
силой.
- Стало быть, он неистребим? Но ведь у смиренного человека вроде бы комплексов
быть не должно...
- У смиренного человека в идеале - не должно. Но путь к этому - духовный и очень
напряженный, приступы депрессии и самоуничижения часты на этом пути.
Другой разговор, что в жизни верующего это нормально, поскольку в его мировоззрении
присутствует вертикальное измерение: он видит перед собой цель, видит идеал -
Христа, и земную жизнь воспринимает как борьбу за то, чтобы приблизиться к этому
идеалу. <Я буду умаляться, а Христос во мне - расти>.
- Как не скатиться к тому, чтобы в своем самоумалении и попытках <смириться>
начать смаковать чувство собственной никчемности?
- Меньше думать о себе. Адлер говорил, что королева безобразия - все равно королева.
Смакование собственной никчемности в этом смысле мало отличается от смакования
собственного величия.
На волоске от лицемерия
- Давайте перейдем к чувству вины - это, казалось бы, обычное состояние православного
человека:
- Комплекс вины куда глубже комплекса неполноценности и имеет более четкий религиозный
оттенок. Достаточно сказать, что для преодоления неполноценности необходимо соревнование,
совершенствование, компенсация. А для преодоления чувства вины - искупление и
прощение.
- Действительно ли православная традиция покаяния провоцирует комплекс вины?
- В некотором смысле - провоцирует. Но это не значит, что православное понимание
покаяния заведомо неправильное. Ведь первые слова в Евангелии говорит не Христос,
а Иоанн Креститель, и это - слова о покаянии: Покайтесь, ибо приблизилось Царствие
Небесное! Потребность в покаянии вытекает из ощущения близости Христа.
Осознание своей личной греховности - отправная точка духовного роста. Христианство
вообще не религия самодовольных и самоуверенных. И, если можно так выразиться,
стиль нашей духовной жизни направлен на преодоление наших несовершенств с помощью
Божией.
Но ведь нужно знать, что именно ты преодолеваешь? Совесть - тонкий инструмент,
который должен быть правильно настроен. Вот православная аскетика, молитва -
это своеобразный настройщик души.
В ежедневных молитвах, в последовании богослужений постоянно подчеркивается наша
греховность и виновность перед Богом. Покаянный 50-й псалом мы читаем ежедневно:
Вот, я в беззаконии зачат и во грехе родила меня мать моя:
В молитве перед Причастием - называем себя первыми от грешников. А текст Великого
покаянного канона Андрея Критского, в котором наша душа приравнивается к душам
всех библейских грешников и злодеев, включая Ламеха, похвалявшегося перед женами
смертоубийством?
В молитвах при чтении Псалтири от имени усопшего произносятся самообвинения в
таких грехах, которых покойный, может быть, и не знал: А есть еще и знаменитое
<Покаяние скитское>. Эта весьма поэтичная молитва, имевшая, по-моему, хождение
преимущественно в старообрядческой среде, содержит такой список грехов, что удивляешься,
как в него не попали вдох и выдох.
- Выходит, нормально для православного считать себя самым грешным, считать, что
он - ничто, просто орудие, что он действительно хуже всех?
- Я бы не назвал такое отношение к себе подлинно православным. Какой тут простор
для лицемерия! Вспоминаю рассказ Куприна <Мирное житие>, в котором подлый человек
с удовольствием слушает канон Андрея Критского. Он представляет себя смиренным
и очень православным, но при этом обдумывает донос, слушая покаянный канон. И
не чувствует противоречия.
Это, в некотором смысле, весьма знакомый мне тип.
- То есть опасность надеть на себя <маску смирения> касается всех, кто проходит
через покаяние...
- Да, и подчеркнуто <смиренный> человек на поверку легко может оказаться жестким,
негибким, да и недобрым. Я несколько раз имел дело с подобными людьми. Пример.
Какое-то время тому назад я формально руководил православным центром милосердия.
Формально, потому что моя <заместительница> отличалась редким своеволием и блокировала
любые мои начинания, не забывая каждый раз просить прощения с опущенными глазами:
Естественно, прощение она получала столь же формальное, сколь и просьба о нем.
Я считаю, что дело, которым мы занимались, от этого пострадало сильно:
С точки зрения психологии маска - это норма. А с духовной точки зрения - что
может быть хуже лицемерия? Горе вам, фарисеи лицемеры! - это ведь наиболее частая
инвектива, которую мы слышим из уст Спасителя.
- Если человек на самом деле себя самым плохим не считает, но продолжает говорить
<я грешный, я хуже всех>, это обязательно приводит к внутреннему конфликту и
лицемерию?
- Не совсем. Парадоксально, но лицемер как раз и не переживает внутреннего конфликта
и, со своей точки зрения, - совершенно здоров. И, следовательно, никогда не обратится
к психологу. У него прекрасно работают механизмы психологической защиты. В каком-то
смысле жизнь для такого человека - маскарад, он может радоваться тому, что маска
ему к лицу, что она лучше, чем другие маски. Психологи говорят о <масках>, о
<ложном я>. Совсем недавно прочел статью известного детского психолога Дональда
Виннекота на эту тему. Он считает доминирование ложных представлений о себе весьма
опасным состоянием. Не то чтобы человек от этого заболеет. Он просто не проживет
свою жизнь:
- В каком смысле?
- Он будет все время гнаться за несуществующим идеалом, пытаться соответствовать
некоему образу себя, который сложился у него в голове и который он считает достойным
одобрения окружающих людей.
- Может ли вообще самообвинение - нелицемерное - считаться нормальным, здоровым
состоянием человека?
- Самообвинение - обычное состояние души того, кто вникает в смысл богослужебных
текстов и стремится в молитве отождествить себя с окончательно падшим грешником.
Но зачастую бывает, что мы чрезмерно подчеркиваем свою греховность - это значит,
что мы либо скользим по поверхности покаянных молитв, не понимая и не вслушиваясь,
либо это какой-то внутренний протест...
Во всем нужна мера. Погрязать в мыслях о грехах столь же опасно, как и погрязать
в грехах. Только опасности разные.
- Но как в таком случае относиться к словам покаянных молитв, если ты их искренне
не можешь принять на свой счет?
- Иногда это нужно глубоко прочувствовать. Для того чтобы воззвать из глубины.
Но это уже далеко от психологической тематики, я бы эти вопросы оставил духовнику.
Смирение и/или достоинство?
- А что такое смирение на языке психологии?
- Мне кажется, что это спокойное состояние души, готовность принять любые испытания.
Психологи скажут <высокая фрустрационная толерантность>, но на вопросы о смирении
отвечать нашими терминами не подобает. Кроме того смирение предполагает готовность
спокойно и правильно действовать с другими людьми, <никого не огорчая и не смущая>,
как говорится в молитве последних оптинских старцев.
Нарциссизм, болезненная обидчивость, раздражительность - все это противоречит
понятию смирения. О смирении можно сказать почти то же, что апостол Павел говорит
о любви - не превозносится, не ищет своего...
- С точки зрения психологии какой позитивный момент есть в смирении и покаянии?
- В самоумалении есть серьезная доля реальности. Мы ведь не только считаем себя
грешниками. Мы действительно таковы. Наши достижения тоже не столь велики. И
мир наш не столь совершенен. И все мы бессильны перед величием Бога и Его творения.
А умение видеть себя в мире таким, какой ты есть в действительности, - великое
дело. В конце концов, самоконтроль и трезвый взгляд на себя - это именно то,
что должен выработать у своего клиента хороший психолог.
Есть, впрочем, психологические направления, которые побуждают человека забыть
страх и упреки совести, открыто выражать свою враждебность и агрессию. Но я к
этим направлениям не принадлежу.
- Искореняя свои недостатки, умаляя себя, верующий человек, выходит, не имеет
права замечать свои достоинства и придавать значение своим успехам? Мы рабы ничего
не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать (Лк 17:10)...
- Скорее - не должен акцентироваться на своих успехах, но, конечно, каждый человек
свои успехи замечает. И неужели верующий не может оценить то, что делает? Другой
разговор, что верующий знает цену этим успехам. И что мы не имеем права трубить
на всех перекрестках о <благодеяниях>, совершенных нами. Мы не носимся со своей
самооценкой как с писаной торбой. В каком-то смысле, в идеале, вера должна быть
прививкой против нарциссизма.
Вот что важно! Не искать побед во взаимоотношениях с Богом. Вот финал стихотворения
Рильке, переведенного Пастернаком:
Кого тот Ангел победил,
Тот правым, не гордясь собою,
Выходит из такого боя
В сознаньи и расцвете сил.
Не станет он искать побед.
Он ждет, чтоб высшее начало
Его все чаще побеждало,
Чтобы расти ему в ответ.
- А слова: <Все плохое во мне - от меня, все хорошее - от Бога> - позиция слабого,
пассивного человека?
- Не стоит всерьез говорить об этом. На мой взгляд, такая формулировка вступает
в противоречие с известными словами Христа: Царство Божие - внутри вас.
А представление о том, что верующий заведомо неполноценен, слаб - оскорбительно
и не соответствует реальности. Список великих верующих настолько огромен, что
нет даже смысла обсуждать этот вопрос.
- Не страдает ли чувство собственного достоинства, индивидуальность человека
оттого, что он старается смиряться и не придает значения своим успехам?
- Индивидуальность - никоим образом! Она описывается тысячью психологических
характеристик, и нарциссически раздутая самооценка лишь в патологии может быть
названа ведущей из них. Аккуратность, педантизм, сдержанность, импульсивность
- разве зависят эти черты от самоумаления?
- А чувство собственного достоинства?
- Смирение и признание собственных грехов и слабостей не умаляет достоинства
человека, а просто снимает этот вопрос. Потому что, с точки зрения верующего,
если Бог <немного умалил его пред ангелами, славою и честью увенчал его> - не
в этом ли высшее достоинство человека? Не в неуничтожимом ли образе Божием?
Что делать?
- Каков признак того, что верующему пора бороться с комплексом вины? И с чего
начать, если ты привык в себе копаться и выискивать собственные недостатки?
- Критерий может быть таким: если ты начинаешь себя ненавидеть и при этом отдаляться
от людей, замыкаться в себе, то пришла пора бороться уже не с собой, а с ненавистью
к себе. И с отчуждением от окружающих. И думаю, что начать нужно с попытки совладать
с этим самостоятельно. Вдумчивый и не слишком строгий духовник может здесь быть
хорошей опорой. Но иногда необходимо обращение к психологу, реже - к психиатру.
Верующему христианину поможет психотерапевт, с уважением относящийся к духовному
миру своего клиента. В идеале - если этот
специалист сам верующий. Но вовсе не обязательно.
- Многие сомневаются, что психология может быть полезна верующему. Ведь есть
священники, с которыми можно поговорить, посоветоваться:
- Есть простой ответ: по вопросам душевной жизни - лучше обращаться к психотерапевту,
по вопросам духовной жизни - к духовнику. Сложность начнется, когда мы станем
определять границу...
- Вопросы, которые мы обсудили, - чувство вины и чувство собственной неполноценности
- куда относятся? К духовной или душевной сфере?
- И к тому, и к другому. Все зависит от уровня. Если я чувствую вину перед другом
- к душевному. Если я чувствую себя виноватым, безвозвратно погибшим перед Богом
- это уже другое:
Автор: ПОСАШКО Валерия
С уважением
Нина.
