Процветающий Китай и деградирующая Россия

Со всех сторон раздаются заклинания – «Путин поднял Россию с колен! Путин заставил снова уважать Россию! Путин возвратил России статус мировой державы! Россия под Путиным через десять лет войдет в пятерку ведущих экономик мира!».

Конечно, всё это брехня, рассчитанная на бабулек, дебилов и прочих несубъектных «овощей» (термин Глеба Павловского). Как можно говорить о начавшемся «экономическом чуде», если, согласно объективному докладу ООН, за последние пять лет наблюдается прогрессирующее снижение доли обрабатывающей и высокотехнологичной продукции в российском экспорте, а приток нефтедолларов в страну вызван не стараниями Путина, а крайне благоприятной внешнеэкономической конъюнктурой. И разве Эстония или Грузия считаются с Москвой? Разве история с таллиннским Бронзовым Солдатом – не унижение России и русских? Разве те же США, прибирая к рукам постсоветские пространства, считаются с РФ? Также вспомним как будто умышленно испорченные отношения с Украиной и Беларусью. Согласно самым авторитетным международным оценкам, рейтинг РФ с каждым годом снижается. Читал сейчас интервью кинорежиссера Александра Сокурова, он часто бывает за рубежом и много общается там с лидерами общественного мнения и потому имеет право констатировать – «понимаю, как меняется отношение к России: с каждым годом все в худшую сторону» (Московский комсомолец, 23 ноября 2007 года, № 266 /24627/, стр. 6).

Вечером в четверг 22 ноября в Институте национальной стратегии Станислава Белковского провел с нами содержательную беседу Валерий Соловей и рассказал, в частности, про то, как на глазах изменилось отношение китайских чиновников к русским – в последние два года они стали смотреть на нас свысока. Раньше такого даже близко не наблюдалось.

Почему смотрят на нас как на «больного человека» мира? Ответ очевиден – стремясь держать власть монопольно, Путин десубъектизировал нашу страну и наш народ и сознательно давит низовую субъектность, то есть низовое отечественное предпринимательство (национальный капитал). Установив в России неофеодальный режим, Путин усматривает в национальной буржуазии самую опасную угрозу своему самовластью и поэтому так яростно обрушивается, например, на Союз Правых Сил. Он не без оснований панически боится именно буржуазно-демократической («оранжевой»), а не какой-нибудь «социалистической» революции. Но если душится низовое предпринимательство, то невозможна модернизация страны, и со свистом обгоняют загнанную русскую тройку более счастливые на кучеров народы, те же китайцы.

Валерий Поздняков в статье Китайские страшилки (Завтра, Москва, 21 ноября 2007 года, № 47 (731), стр. 4) пишет:

«В результате превращения России в "мировую энергетическую державу" вдоль её дальневосточной границы выросли миллионные процветающие китайские города, а на Дальнем Востоке - брошенные поселки и сёла, развалины заводов и ферм. Но самое страшное - это обнищание и деградация дальневосточников. У них создаётся чувство обречённости. В то же время на китайской стороне растёт уверенность в завтрашнем дне. На дальневосточников они смотрят снисходительно, как на людей, временно заселяющих будущую китайскую территорию, брошенных Россией на выживание и спасаемых китайцами. Действительно, ныне не Россия, а Китай кормит, одевает и обувает дальневосточников.

Экономика Китая растёт не только за счёт всемирно известного трудолюбия китайцев, но и за счёт применения высоких технологий. При этом освобождаются миллионы рабочих рук, которым где-то нужно искать работу. Они находят её в России. Например, строительная компания с китайским названием Хуафу зарегистрирована как российская, но четыре торговых центра "Хуафу" в Благовещенске строили китайцы, и владелец её - китаец с российским паспортом. Ещё один торговый центр "Хуафу" в китайском Хэйхэ. Он построен рядом с таможней, чтобы прибывающим в Китай за товарами русским удобнее было отовариваться. Полное его наименование - Международный торговый центр "Хуафу".

Постоянно растет и доля китайских товаров в наших магазинах, и количество китайских торговцев на наших рынках. По сути, китайцы спасают дальневосточников, снабжая дешёвыми промышленными товарами, одевая и обувая их. Во многих населённых пунктах власти ликвидировали китайские рынки. Они считают это благом. Пусть, мол, местные бизнесмены закупают у китайцев товары на оптовой базе, а потом перепродают населению. Но ведь перепродают-то они эти товары по удвоенной, а то и по утроенной цене. Вот поэтому амурчане валом валят в соседний Китай за товарами.

В выходные - тысячная толпа на таможне. Две фирмы людей возят: "Амур-АССО" и "Речпорт". Интервалы движения минимальные - один теплоход отходит, другой загружается. Запускают на теплоход человек по сто. При посадке столпотворение. Притрут к железной решётке - мужики кричат, женщины матерятся, в обморок падают... Там дети-не дети, руки-ноги поломать могут. Почему-то тех, кто ездит в Китай за товарами, называют "кирпичами". Может, из-за тяжести плотно набитых баулов?

Моя родственница из Благовещенска о своей поездке в Хэйхэ рассказывала: "Разрешается вывозить 35 килограммов, а я накупила товару значительно больше. Как их вывезти и как таможенника уговорить? В маленькую дамскую сумочку тщательно утрамбовываю то, что потяжелей. У Анечки (дочки) маленький рюкзачок - туда утрамбовываю. Не получается утрамбовать - на себя напяливаю. А ведь можно спокойно эти вещи на базаре купить (в Благовещенске китайский рынок ещё не разогнали). Но нет куража и никакого адреналина на базаре". Т. е. вывоз китайских товаров становится не только средством выживания для жителей Приамурья, но и своеобразным хобби.

Таким образом, замена китайских торговцев своими перекупщиками - в интересах не населения Приамурья, а в интересах этих перекупщиков. Амурчане вынуждены будут приобретать эти товары в Китае, а не по месту жительства. Опасность экономической экспансии не уменьшится, но понизится жизненный уровень населения.

И за товарами едут в Китай жители Приамурья, и на отдых. В Китае не только цены на услуги в сфере обслуживания ниже, но и качественнее сами услуги. Вы не захотите мыться в российской бане, побывав, хотя бы раз, в бане китайской. Моя родственница говорит, что, приезжая в Хэйхэ, не забывает предоставить китайские банные удовольствия и своему ребёнку: "Пока китаянка массаж делает, моя дочка аж пищит от удовольствия! Массаж тела тройной делают: сначала со специальной солью, затем с молоком, затем сухой. В другом отделении делают массаж ног. Сауны - несколько кабинок. В одних - сухой пар, в других - влажный с различными ароматическими добавками. Есть места для отдыха, где можно посмотреть телевизор, на качелях покачаться, пива попить, поговорить... Нам трёх часов хватило, и ушли ночевать в гостиницу, а некоторые всю ночь там проводят, и после банной ночи - на таможню. Ведь время посещения не ограниченно. Плати 100 юаней (350 рублей) - и банься сколько влезет".

Жители Благовещенска в Хэйэхэ на выходные ездят, чтобы отдохнуть в более благоприятных условиях. Такси в любой конец города - всего 5 юаней (меньше 20 рублей!), автобус - 1 юань. Но зачем ехать на автобусе, если 5 юаней - суммарная плата за всех пассажиров такси? Покушать в столовой и кафе в несколько раз дешевле, чем в Благовещенске. И проживание в гостинице не разорит: плата за номер - 40 юаней с бесплатным завтраком.

Нам уши прожужжали о скорой реализации Приоритетного национального проекта "Доступное жильё", но за два года этого жужжания оно не стало доступнее. Китайцы предлагают нам кирпич по цене 50 копеек, что в 10 раз дешевле(!) нашего кирпича. Их фирмы предлагают нам строительство нашего жилья по цене в несколько раз дешевле, чем наши фирмы. В Амурской области заводы строительной индустрии "патриотичные" чиновники и бизнесмены уничтожили - для того, чтобы оборудование этих заводов в виде металлолома продать в Китай. Но без восстановления этих заводов, необходимых для реализации национального проекта "Доступное жильё", весь проект превратится в очередной мыльный пузырь.

И даже при восстановлении строительной индустрии из-за дороговизны стройматериалов жильё останется недоступным для рядового жителя Приамурья. Если не научимся производить дешёвые стройматериалы, то придётся этот проект реализовать в Приамурье с помощью китайцев, иначе его жители переселятся в Китай.

И это переселение уже началось, так как для этого есть все основания. С Благовещенска в китайский город Хэйхэ можно проехать через Амур без всякой визы по загранпаспорту, а загранпаспортами обзавелись уже половина взрослого населения Приамурья. Жильё же покупают ныне в Хэйхэ бизнесмены и пенсионеры. Первые для отдыха, вторые для постоянного проживания. Если же китайцы додумаются предоставлять в Хэйхэ достойную работу русским, то переберутся на жительство в Хэйхэ все 800 тысяч жителей Амурской области, так как всех их китайцы смогут в короткие сроки обеспечить дешёвым и качественным жильём. Если за какие-то два десятилетия на месте трущобного поселения в полторы тысячи жителей китайцы построили миллионный благоустроенный город Хэйхэ, то вполне реально построить дома и для 800 тысяч русских. При нынешних темпах строительства китайцы могут их построить за несколько лет, если им это будет выгодно.

Как-то в обычной гостинице не было мест, и по звонку знакомой китаянки мы устроились в частной гостинице. Гостиница оказалась переоборудованной для этой цели квартирой. Каждая из 8-ми комнат обставлена, как обычный гостиничный номер (по две кровати, телевизор, тумбочки, шифоньер). Плата за сутки - 20 юаней. В той гостинице, где мы собирались вначале остановиться, плата за номер была 40 юаней, но зато постояльцы обеспечивались бесплатным завтраком. Меня же заинтересовало то, что квартиру в новостройке площадью 150 кв. м (до переоборудования под гостиницу) китаец купил всего за 200 тысяч юаней или за 700 тысяч рублей. Получается, что за квадратный метр жилплощади он заплатил меньше 5 тысяч рублей, 200 долларов. В Благовещенске он впятеро дороже!

Неудивительно, что жители Приамурья кинулись покупать квартиры в Хэйхэ. Китайцы не только не возражают, но даже начали строить дома для русских поселенцев. У набережной Амура построили элитный дом для русских по вполне приемлемой цене. Двухкомнатная квартира с тёплыми полами - 300 тысяч рублей. Коммунальные услуги и электроэнергия в три раза дешевле, чем предлагают населению российские ЖКХ и РАО ЕЭС. Пусть русские покупают доступное жильё в Поднебесной и с Приамурья переезжают в Китай, освобождая место для китайцев. Есть подозрение, что китайцы мост через Амур бесплатно готовы построить не только из-за экономической целесообразности, но и для этой цели. Пусть в Китае строятся русскоязычные (но не русские) города, а в России чайна-тауны.

В городе Свободном обновили стадион, и этот стадион теперь - лучший в Приамурье. Ковровое покрытие для футбольного поля и покрытие беговых дорожек закупали в Китае. Работы проводились под руководством китайских специалистов. При богатстве природных ресурсов ничего в Приамурье своего нет: ни квалифицированных специалистов, ни материалов, ни предприятий, производящих эти материалы. До 90-х годов в Приамурье всё это было, и Приамурье не вымирало (как вся Россия теперь). Если так будет продолжаться то, как сказал Президент, "скоро здесь будут говорить не по-русски, а по-китайски".

В пояснительной записке Центра занятости населения по ситуации на рынке труда Амурской области пишется: "Потребность в работниках для замещения свободных рабочих мест (вакантных должностей) в 2006 году составляла 34,7 тысяч... Неблагоприятная демографическая ситуация (естественная убыль населения в связи с превышением смертности над рождаемостью, миграционный отток) не обеспечивает кадрами необходимого уровня и в требуемом количестве из числа местного населения. Несмотря на существующую проблему безработицы, ряд отраслей экономики области испытывает определённый дефицит рабочих рук. Использование иностранной рабочей силы является сегодня непременным условием нормального процесса производства. В 2006 году на предприятиях и организациях области работало 18484 иностранных гражданина, что на 41,7 % больше, чем в 2005 году".

А кто эти иностранные рабочие, потребность в которых всё увеличивается? Китайцы! В связи с техническим прогрессом безработных китайцев в соседней 52-миллионной провинции Хэйлуцзян около 400 тысяч! Но ведь это составляет менее 1 процента численности населения провинции. А по данным Центра занятости населения Амурской области, "в 2006 году за содействием в трудоустройстве в органы службы занятости населения обратились 278,5 тысячи человек, что составило 43% от численности трудоспособного населения". То есть в китайской провинции Хэйлуцзян, по сравнению с граничащим Приамурьем, практически нет безработных. Но даже этот неполный процент - почти половина населения Амурской области.

Наше счастье, что в Китае никто не собирается устраивать над народом эксперименты вроде гайдаровской шоковой терапии. В подобном случае в шоке окажутся не только китайцы, но и Москва, так как миллионы обнищавших и ставших безработными китайцев практически беспрепятственно перейдут Амур, как его перешла в ночь с 8 на 9 января 2006 года 12-летняя девочка из села Семидомка Константиновского района Амурской области. Она "проверила" качество несения службы пограничниками Благовещенского погранотряда. Выйдя вечером из дома на прогулку с собакой, девочка заблудилась. До глубокой ночи бродила она вдоль границы по Амуру в 50-иградусный мороз. Наконец, на своё счастье, она перешла границу и была спасена китайскими пограничниками. Этот случай говорит о том, на каком "замке" находится дальневосточная граница. Кадровые дивизии по договору с китайцами превратили в кадрированные дивизии двухтысячного состава, в то время как китайцы держат у границы развернутые дивизии восьмитысячного состава. Треть пограничных застав ликвидирована.

Да, мы ныне в дружественных отношениях с Китаем. Но ведь был же Даманский? Поэтому невозможно гарантировать то, что граница действительно будет на замке. Если же по каким-то причинам руководители Китая начнут реформировать свое государственное устройство, то нетрудно предугадать дальнейшее развитие событий, в результате которых начнётся цепная реакция: утрата Россией своих владений в Приамурье, затем в других регионах Дальнего Востока, отторжение Сибири. Подобный сценарий угрожает национальной безопасности России.

Те, кто трезвонит о величии России как мировой энергетической державы, о якобы имеющих место достижениях России в нанотехнологиях, освоении Космоса, построении доступного жилья и прочих мыльных пузырях нашей действительности, назовут подобный сценарий китайскими страшилками. Но для многих дальневосточников он совсем не кажется несбыточным».

Автор книги «Китай. Надвигается война?» (Санкт-Петербург: 100 АЖ, 2005) и Председатель Правления Клуба Дальневосточников Андрей Сергеевич Куминов приводит доклад будущего (1921) председателя Временного Приамурского правительства Спиридона Дионисьевича Меркулова «Русское дело на Дальнем Востоке», представленный Великим Князьям Александру Михайловичу и Сергею Михайловичу 10 марта 1912 года, с анализом «окитаивания» Дальнего Востока (перепечатан в книге: Желтая опасность. Владивосток: Ворон, 1996):

«По обзору Приморской области за 1910 год показано всего китайцев в Приморской области 61.000 душ, а во Владивостоке около 26.000 душ. По сведениям же Владивостокской городской управы, их было зарегистрировано в 1906 году только в городе Владивостоке свыше 45.000 душ. По данным отчета начальника Владивостокского торгового порта за 1910 год, прибыло их за период времени с 1906 по 1910 год включительно только морем через Владивосток 173.413 душ, а выбыло за тот же период времени морем 103.147 душ. Прирост должен был увеличиться на 70.000 душ. Движение китайцев из Владивостока в Амурскую область не превышает движения их в обратном направлении, а движение их через Владивосток в Маньчжурию через станцию Пограничную, по данным Уссурийской железной дороги, оказывается меньшим, чем движение из Маньчжурии в Приморскую область через этот пункт. Таким образом, не считая проникновения китайцев через все другие пункты Приморской области в обход паспортных требований, количество зарегистрированных из них является не меньшим 115.000 душ. Но по признанию самой администрации, в крае имеется незарегистрированных китайцев свыше 40%. В действительности в таежных местах - в Суйфунском, Иманском и Ольгинском участках - следует считать незарегистрированных китайцев свыше 90%, так как фактически, при настоящих силах администрации, регистрация в этих районах невозможна.

Вопрос о положении русского дела на Дальнем Востоке есть вопрос первостепенной государственной важности, один из крупнейших современных вопросов нашего отечества. Конечно, не мне учить о том, какой вопрос считать вопросом государственным или вопросом частным, местным. Я бы и не коснулся его, если бы в числе моих собеседников, с которыми я имел честь беседовать в Петербурге, среди которых были крупные государственные и общественные деятели, некоторые не указывали мне, что вопрос русского дела на Дальнем Востоке есть вопрос местный, частный, и что ему может быть уделено достаточное внимание лишь по разрешении наиболее крупных общегосударственных вопросов. Подобное мнение мне кажется слишком односторонним и печальным заблужением, а то обстоятельство, что его высказывали лица, могущие влиять на разрешение дальневосточного вопроса в ту или иную сторону, заставляет меня вкратце высказать свое мнение.

Приамурье в своей части, доступной для использования и разработки его природных богатств, а стало быть и для околонизования русским населением, равно по меньшей мере двум Германиям. По природным своим богатствам оно также не беднее последней. Можно ли решение вопроса о возможности потери такой части государственной территории считать вопросом местным, частным, менее важным, чем другие государственные вопросы. Но ведь эта огромная богатая русская территория даже без наших дел в Маньчжурии обошлась государству около 900.000.000 рублей дефицита. По самым осторожным и скромным подсчетам в ближайшие пять лет она должна поглотить еще свыше полумиллиарда рублей. Можно ли, при таких условиях, вопрос хотя бы об отдаленной возможности потери такой окраины не включать в число самых крупных, важных, животрепещущих, первостепенных государственных вопросов.

Я уже не говорю о массе народной и государственной энергии, затраченной на спаривание этой окраины с Россией, о том ущербе для нашей родины в целом, который принесен ей отвлечением и средств, и общественного и государственного внимания, так бывших необходимыми для самой центральной России в течение нескольких десятков лет. Я не говорю и о тех десятках тысяч потерянных жизней, разбитых семьях, что принесла нам русско-японская война, в конечном итоге связанная с существованием Приамурья, как нашей окраины. Без Приамурья не было бы дел в Маньчжурии, не было бы русско-японской войны, не было бы потери 2,5 миллиардов рублей денег и сотен тысяч драгоценных русских жизней.

Если потеря чужой территории, которой мы владели на правах арендатора в течение трех лет, и половины пустынного острова Сахалина, как непосредственные и реальные в народном сознании результаты русско-японской войны, могли потрясти государство, принизить его на некоторое время в глазах других народов, то что может произойти с потерей почти исконной, нам принадлежавшей, облитой потом и кровью русского народа, в течение пятидесяти лет обошедшейся так дорого, огромной и богатейшей русской территории?

Такая потеря явилась бы, как во внутренне-государственном отношении, так и во внешнем международном положении России, потрясающей для нее, страшной исторической катастрофой.

В моих беседах в Петербурге по этому вопросу я слышал возражение: - Но Приамурью пока ничто и никто с точки зрения его возможной потери не угрожает. Ваши Императорские Высочества и Милостивые Государи, в наше время опасно ожидать угроз. Необходимо, не ожидая их, бороться с условиями, ведущими к возможности таких угроз. Если на Дальнем Востоке явится для нас открытая угроза, будет поздно. Япония за несколько месяцев до войны нам еще не угрожала, а между тем мы быстро потеряли Квантунскую область. Мы не успели даже опомниться, уяснить, что это было не только возможно, но неизбежно в силу создавшихся условий. Квантунская же область в то время находилась в более благоприятных условиях для ее защиты и удержания, чем те, в которых находится ныне Приамурье.

Опасность особенно увеличится, как только Китай будет представлять какую-нибудь, хотя в пять раз более слабую с военной точки зрения силу, чем Япония. А к тому дело идет. Китай усиливается, колонизуется на расстоянии всей границы с Приамурьем. Развивает там свое экономическое господство, спешно, хотя, быть может, и бессознательно, плетет цепь экономического рабства для Приамурья. А мы в этом отношении на нашем Дальнем Востоке идем слишком медленно; в смысле же экономического развития, экономической свободы идем быстро назад.

Во всем этом уже заключаются скрытые угрозы. Имеются они и в других отношениях. Сознание обывателей городов Приамурья все более и более проникается убеждением, что положение наше там непрочно, что нам придется уйти из края.

Такое отношение является одной из причин нежелания прочно себя связывать с краем, ограничением своей деятельности скоро преходящими аферами и неприменением своих сил к развитию прочных промышленных предприятий. Я знаю одного богатого обывателя, старожила города, который только затем заложил свои дома в земельный банк, чтобы иметь возможность в случае потери края сохранить хоть часть своего состояния, что невозможно, имея недвижимые имущества.

Ко мне обращались за советом, стоит ли браться за предприятие, затевать которое возможно лишь, если мы не потеряем Дальнего Востока. Положа руку на сердце, по совести и убеждению, я не мог советовать этого делать, пока не определилось, что правительство предпримет ряд мер к удержанию экономически уже отваливающегося края.

В то же время среди китайского населения в русском крае, в Маньчжурии воскресает идея, крепнет убеждение, что Приамурский край должен принадлежать Китаю. То же, по словам бывшего посланника в Китае, происходит и там. Ему, посланнику, открыто говорили, что Россия захватила этот край, пока Китай был слаб, что край этот - китайский. Это сознание китайцев проглядывает и в их резко изменившемся отношении к нам - русским. Одним словом, если нет открытых угроз, скрытые уже имеются. Нельзя не считаться с отрицательным значением такого убеждения в крае и Китае.

Но это убеждение и не является фантастическим. Мне кажется, нет нужды доказывать, что надеяться в XX столетии легко удержать только штыками отдаленную пустынную окраину, граничащую со все более и более крепнущими соседями, в течение долгого времени - невозможно. Мне кажется, трудно удержать, защитить окраину, все более и более не только окружаемую теми, от кого ее придется защищать, но и все более порабощаемую ими экономически. Мне кажется, что сделать это без культурной, экономической, национальной связи окраины с центром невозможно.

Государственное господство не может базироваться на одних штыках. Для этого необходимо достаточное население, население - не казенные пенсионеры, а крепкое, свободное от экономической зависимости от своих соседей, волею судеб поставленных в наших противников. Да и, наконец, есть ли смысл удерживать таким путем окраину, которая кроме все возрастающих на нее государственных расходов, обогащающих тех же наших противников, ничего не дает и не обещает давать, при настоящей нашей дальневосточной политике. Я ни минуты не сомневаюсь, что если дело пойдет так, как оно шло здесь с 1898 года, без всякой войны Россия в конце концов вынуждена будет отказаться от Приамурья. Недаром умные, практичные китайцы-купцы, когда заводишь с ними речь о возможности войны с Китаем, говорят: - Зачем наша воевай, русский шибко хорошо. Его много китайский люди деньги давай.

По словам умного китайца, в Чифу - хорошо, когда в Приамурье усиливаются казенные работы, а Маньчжурия заселяется и богатеет, потому что русские выбрасывают много денег. В этом отношении, в смысле поддержания развития русских экономических и колонизационных интересов в Приамурье, мы летим в пропасть. Это ясно будет из сравнения Приамурья в 1891 году с Приамурьем в 1910 году и при сопоставлении успехов наших с успехами Северной Маньчжурии за этот же период времени.

Население края в 1891 году (я имею в виду русское население, включая всех русских подданных) равнялось 130.000 душ. К 1910 году, не считая войск, оно возросло до 620.000 душ. Количество же китайцев в русском крае, не достигавшее в 1891 году 20.000 душ, к 1910 году возросло по самым осторожным подсчетам до 250.000. Население Северной Маньчжурии, не достигавшее в 1891 году 1.700.000 душ, к 1910 году возросло до 4.000.000 душ. В одной только Хейлуцзянской провинции оно увеличилось с 400.000 до 2. 800.000 душ.
Разве это не жалкие результаты колонизационного дела в Приамурье, принимая во внимание русские расходы на него, по сравнению с колонизационными успехами в Маньчжурии, на которые китайское правительство само не затрачивало и не затрачивает ни одной копейки.

Главным источником благосостояния большинства этого населения в русском крае, как и в Северной Маньчжурии, является земледелие и сельское хозяйство. Что же сделали в этом отношении мы, орошаемые русскими деньгами в Приамурье, и китайцы в Северной Маньчжурии, орошаемые нашими же деньгами?

Русское население в 1891 году давало хлеба в Приамурье до 3.000.000 пудов, в 1905 году - 23.000.000 пудов и в 1910 году - 22.000.000 пудов. Китайское земледелие только в Хейлуцзянской провинции в 1891 году давало приблизительно до 20.000.000 пудов, а в 1908 году в этой провинции дало свыше 120.000.000 пудов.

В 1891 году население Приамурья почти ничего не вывозило из своих продуктов в Маньчжурию, а в Китай вывоз доходил, по сведениям старожила Владивостока Я.Л.Семенова, только одной капусты на сумму до 500.000 рублей. В 1910 году собственных продуктов Приамурье вывезло в Маньчжурию всего на 700.000 рублей. В 1891 году ввоз Маньчжурией своих продуктов в Приамурье не превышал суммы 300.000 рублей, а в 1910 году ввоз этот достиг суммы свыше 20.000.000 рублей.

Принимая во внимание вывоз золота и рыбы в Россию и в Японию, весь вывоз Приамурья поднялся к 1910 году до 23.000.000 рублей, а весь вывоз Маньчжурии в Приамурье и через Приамурье за границу поднялся почти до суммы в 55.000.000 рублей.

Откуда же берет ныне Приамурье средства на существование и покупку нужных ему продуктов и товаров? Оно получает их из тех 50 миллионов, которые составляют нормальный дефицит государства по Приамурскому краю. Одним словом, растет минус в экономическом положении Приамурья и громадный плюс в Северной Маньчжурии.
Параллельно с таким изменением в Приамурье экономического положения России, невыгодно изменилось и ее пограничное положение.

Еще в 1897 году малозаселенное Приамурье на расстоянии свыше 3000 верст по своей сухопутной границе соприкасалось с малозаселенной, оторванной, при отсутствии путей сообщения, от Китая, Северной Маньчжурии и Кореи. Не мудрено, что имея в то время всего войск в крае менее 30.000, мы нисколько не опасались за судьбу края. Да и опасаться было нечего. Пограничное китайское население благоговело перед мощной Россией и считало ее на Дальнем Востоке непобедимой.

Не то наблюдается ныне. Малозаселенное Приамурье граничит уже с Маньчжурией, в ближайших пограничных местах к Приамурью имеющей до 3.000.000 населения, быстро побеждающего экономически русское население края, быстро проникающегося убеждением в бессилии России на Дальнем Востоке, становящегося все более и более требовательным по отношению к нам.

Россия в глазах китайцев ныне - самая слабая, беззащитная страна из соприкасающихся с Китаем народов. То, что позволено японцам, хотя бы в городе Сахаляне на Амуре, не позволительно для русских. То, что является обычным требованием к китайцам в Америке, возмущает их в пределах русского края.

За примерами ходить недалеко. Русские на китайской территории, за исключением линии Китайской железной дороги, совершенно не гарантированы в своей безопасности и свободе передвижения. Китайцы свободно странствуют во всех направлениях по русской территории, а в таких местах, как Амурская тайга, даже управляются своими обычаями и законами. Китайцы в русских городах, местечках и селах имеют право и невозбранно арендуют десятками лет недвижимые имущества. Русским же, в таких, например, пунктах, как Сахалян, аренда возбраняется, и если русские являются субарендаторами участков на короткий срок от частных лиц, такая аренда в случае возникновения споров никакой защитой не пользуется. Переход русскими границы с оружием в руках строго воспрещается и фактически преследуется. Китайцы на русской территории фактически свободно запасаются оружием и юридически имеют даже право ношения оружия, приобретения его с разрешения администрации.

Вот что говорит по поводу господства китайцев на русской окраине член Амурской экспедиции, уполномоченный Министерства торговли и промышленности А.Н. Митинский:

"В случае возникновения конфликта на Дальнем Востоке с Китаем русское население приисков во власти китайцев. Китайские артельщики-переводчики, являющиеся комиссионерами и торговцами, сорганизовали с 1909 года в некоторых местах, с ведома и разрешения военного губернатора, китайскую полицейскую вооруженную стражу, содержащуюся на особый налог со всех китайцев, живущих в округах, около 4 рублей с человека. Чью сторону возмет эта вооруженная китайская стража, отлично изучающая тайгу, в случае конфликта русских с китайцами, не требует обьяснений».

По моим исчислениям в Амурской и Приморской областях китайцев не менее 325.000 душ. Вычислял я так. Взял за 1910 год привоз в край тех продуктов и товаров, которые потребляются исключительно китайцами. Определил среднюю потребность в этих продуктах и товарах для отдельного китайца и разделил на эту сумму общую сумму товаров.
Следует добавить, что из этого числа китайцев 95% составляет взрослое мужское население в возрасте от 16 до 45 лет.

В то же время русское мужское население в крае (взрослых и детей) не превышает 320.000 душ, а взрослого в возрасте от 16 до 45 лет по самым щедрым вычислениям не свыше 200.000 душ. Такова картина русского Приамурья. Русское дело на Дальнем Востоке в настоящее время представляет из себя военный лагерь, удаленный, оторванный от сердца России, подкрепляемый лишь жалким по количеству русским населением, окруженный, как извне, так и внутри, со всех сторон китайцами, необеспеченный сколько-нибудь удовлетворительно ни в каком отношении, кроме как военными снарядами и крепостями. Допускаю, что в этом отношении все обстоит благополучно и удовлетворительно.

Нельзя делать русского дела на Дальнем Востоке, не околонизировав окраины русскими трудовыми массами. Для этого, в свою очередь, массы эти должны иметь возможность лучшего существования, чем на своей родине до переселения. Хотя и крайне односторонне, но русское правительство так всегда и смотрело. Оно переселяло на Дальний Восток земледельцев, и до 1903 года поддерживало их на новых местах. Эту политику оно продолжает и до сегодняшних дней, но ныне, в виду особых обстоятельств, она является неудовлетворительной. То же правительство, которое силится колонизировать окраину русским населением, в последние годы создало в крае и соседней Маньчжурии такие условия, что все меры поощрения ею русского населения не приводят к желаемому результату. Я говорю о колонизации через Китайскую Восточную железную дорогу русским правительством пограничной Северной Маньчжурии на средства русской государственной казны. Я говорю о развитии, при энергичном содействии русской власти, земледелия в Северной Маньчжурии, ныне стремительно залавливающего местную, окраинную русскую земледельческую промышленность. Я говорю о вытеснении русского труда из края. Я говорю о захвате почти всей розничной и мелкой торговли, всех ремесел в крае желтой расой с ведома русской государственной власти.

Чтобы не быть голословным, приведу опять некоторые характерные данные.
До 1902 года приамурское земледелие прочно, последовательно и правильно развивалось, давая крестьянству заработки, которые создали ему когда-то пресловутое благосостояние. Это было настолько сильным стимулятором для переселения, что еще в 1902 году сбор хлеба в Приамурье достиг цифры до 13.500.000 пудов. Постороннего хлеба ввозилось не свыше 1.000.000 пудов и из них маньчжурского меньше 300.000 пудов.

В 1901 году был закрыт доступ в Приамурье для американского хлеба обложением его пошлиной. В 1901 и 1902 годах недостаток хлеба стал покрываться увеличением его привоза из Европейской России. Собственно хлеба хватало своего и он стал даже вывозиться в Приморскую область. Привозился хлеб из Европейской России лишь для нужд войск. Запрещение сравнительно слабому конкуренту - американской муке - свободно проникать в край создало то, что приамурское земледелие сделало быстрый скачек вверх. Запашки с 210.000 десятин увеличились на 40.000 десятин, а сбор хлеба сразу поднялся с 10.000.000 пудов в 1901 году до 13.500.000 пудов в 1902 году.

Но земледельцы были наказаны. Цены на хлеб понизились. Причиной послужил маньчжурский хлеб. С 1902 года, благодаря понижению фрахтов по Амуру и Сунгари и открытию движения для хлебных грузов на Владивосток по Китайской железной дороге, усилился вывоз в Приамурье маньчжурского хлеба. В 1903 году вывоз этот, не превышавший ранее 300.000 пудов, достиг почти полутора миллионов пудов.

В 1903 году запашки уменьшаются сразу на 10.000 десятин. Заметно понижается и сбор хлебов в Амурской области. В Приморской этого не произошло в силу несоразмерного увеличения потребностей в хлебе.

Некоторый подьем его вновь замечается в 1908 и 1909 годах. Повышение это объясняется необычайным ростом потребностей, так как в 1908 году прибыло в край до 80.000 переселенцев. Кроме того, в 1909 году прибыло много рабочих на сооружение Амурской железной дороги. Экспортеры маньчжурского хлеба, не предвидя такого роста потребностей, не приспособились в достаточной степени к вывозу его в край. С 1906 по 1910 год спрос на хлеб в Приамурье увеличился на 13.000.000 пудов. А между тем земледелие в крае по сравнению с 1905 годом остается на точке замерзания. С 1907 по 1910 год запашки в Амурской области не только не увеличились, но даже несколько уменьшились. В Приморской области замечается ничтожное увеличение, но и оно обязано увеличению спроса казной овса, гречихи и закрытию порто-франко для американской муки».

Дореволюционное руководство Российской Империи не решилось высвободить русскую низовую субъектность и не было способно обеспечить развитие русского Дальнего Востока. Легко увидеть перекличку тенденций и проблем при Царе и при Путине. Нет модернизации – нет и силы удерживать территории. Когда Советский Союз модернизировался и обрел силу, не стоял вопрос о китайской экспансии на Дальнем Востоке. Сегодня Российская Федерация из-за неофеодальной политики Путина деградирует и снова рискует утерять дальневосточные земли. Ибо если самим не заполнять вакуум силы и людей, то этот вакуум заполянется извне – из Китая, который в этот решающий момент истории обошел десубъектизируемую Россию.