Радиостанция «Эхо Москвы»: Какого черта, Суббота, 20 Октябрь 2007
http://echo.msk.ru/programs/features/55724/index.phtml
sys/logo_print
Какого черта
Еженедельная авторская программа Элины Николаевой

таблица из 2 столбцов и 2 строк
Ведущие:
Элина Николаева
Гости:
Андрей Яхонтов
поэт, писатель, журналист
конец таблицы
Суббота, 20 Октябрь 2007

ЭЛИНА НИКОЛАЕВА: Он написал "Учебник жизни для дураков" и другие замечательные вещи. Вопрос: "Какого черта?" – один из основополагающих в его творчестве.
В нашей студии писатель в буквальном смысле слова по жизни Андрей Яхотнов. Здравствуйте, Андрюш.

АНДРЕЙ ЯХОНТОВ: Здравствуйте, Элина.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, что, Андрей, по-твоему, читает наш народ? Книги, содержащие советы и прогнозы. Это самое популярное, по-моему, да?

А. ЯХОНТОВ: Мемуары. Нет, ну, почему, сейчас большой интерес к истории, мне кажется.

Э. НИКОЛАЕВА: Биографии, да?

А. ЯХОНТОВ: Ну, как было во всяком случае. Потому что многое сейчас открывается. Вообще интересно свое прошлое и близкое и далекое. Да, нет, ну, народ,
судя по последней книжной ярмарке хочет читать все, потому что чего только не издается. Фантастика, детективы, женская литература.

Э. НИКОЛАЕВА: Коммерческая литература это всегда плохо?

А. ЯХОНТОВ: Нет, это не всегда плохо. Это зависит от таланта писателя. Мы знаем, что итальянские художники работали по заказу. И у них неплохо получалось.
Если человек талантлив, то может написать хороший роман. В советские времена по соц. заказу создавались неплохие произведения. Сейчас под диктовку денег
могут быть созданы неплохие произведения. А если ты бездарен, сколько не плати, не получится.

Э. НИКОЛАЕВА: Выйдет книга.

А. ЯХОНТОВ: Нет, она будет и раскупаться, и она будет разрекламирована, она будет страшно популярна, но это не гарантирует ей вечной жизни. А, мне кажется,
литература – это попытка с вечностью поговорить все-таки. Не сиюминутная, а…

Э. НИКОЛАЕВА: Серьезная.

А. ЯХОНТОВ: Да, долгоиграющая.

Э. НИКОЛАЕВА: Серьезный подход к теме. Вот я смотрю, Андрюш, ты как раз и занялся серьезным подходом к теме. Разговариваешь с вечностью. Вот Андрей Яхонтов
наложил мне тут кучу учебников таких, все сплошные "Учебник для дур". Стопка книг, правильнее было бы сказать, высится около меня.

А. ЯХОНТОВ: Мы с тобой давно не виделись. Я принес отчет о проделанной работе.

Э. НИКОЛАЕВА: Отчет о проделанной работе. Три увесистых томника. Значит, учебник для… у тебя дураков было раньше, теперь для дур. Смешно собственно.

А. ЯХОНТОВ: Ну, это трилогия. "Учебник для дураков". "Теория глупости". И "Учебник для дур" завершающий. Вот он в прошлом году вышел.

Э. НИКОЛАЕВА: Андрюш, каким ты тут языком разговариваешь с вечностью?

А. ЯХОНТОВ: Очень простым, доступным. С дурами как надо разговаривать? Ты считаешь усложненно? Нет, я говорю элементарно.

Э. НИКОЛАЕВА: "Закройщик времени" и "Роман с мертвой девушкой". Ну, должна тебе сказать, что на самом деле названия у тебя в меньшей степени некоммерческие.
А в большей, я бы сказала, наоборот, привлекательные названия, с коммерческой точки зрения.

А. ЯХОНТОВ: Название должно быть продажным. В отличии от женщины название должно быть продажным.

Э. НИКОЛАЕВА: Это так учил тебя редактор главный издательства.

А. ЯХОНТОВ: Это так, как написано в моем "Учебнике для дур".

Э. НИКОЛАЕВА: Понятно. Твое творчество это коммерческая литература все-таки хоть отчасти?

А. ЯХОНТОВ: Ну, меня жизнь подвигает к тому, чтобы чуть-чуть хотя бы начинать думать о коммерции. В общем, я всегда старался, конечно, быть от этого подальше.
Ну, жизнь заставляет. Книги должны, конечно, продаваться, должны приходить, конечно, к читателю. Но мои устремления в коммерцию, они все время проваливаются.
Все-таки не коммерсант по природе, по рождению не коммерсант.

Э. НИКОЛАЕВА: А вот твоя недавно завершенная трилогия: "Учебник жизни для дураков", "Теория глупости", "Учебник для дур". Не много во всем этом эпатажа,
как известно, поднимающем продажи. Ну, собственно ты уже сказал.

А. ЯХОНТОВ: Ну, он есть, да. Есть. Но вот человек, который продает мои книги на Олимпийском проспекте, знаешь, там большие эти развалы, он говорит, что
женщины реагируют на "Учебник для дур". Это возбуждает. И они начинают покупать. Ну, потом привлечь-то надо, это понятно.

Э. НИКОЛАЕВА: Насколько я знаю, Андрей, "Учебник для дур" – это заключительный том твоей трилогии. Вышел в прошлом году, распродан, и тираж допечатан так
же, как и остальные тома тоже допечатываются, что говорит о нужности и точности попадания книг в социальный контекст.

А. ЯХОНТОВ: Ну, вот эта трилогия как раз идет. А, может быть, тут другая ситуация. Может быть, население наше такого и настолько поглупело, что это как
раз для них, и они понимают. Поскольку дураков не убывает, константа глупости, ну, в нашем государстве, во всяком случае, неизменна, то логично, что эти
книги и продаются. Когда чуть поумнее, вот "Закройщик времени", она посложнее, она трудно, тяжело продается, она легла, в общем, на прилавки.

Э. НИКОЛАЕВА: Андрюшенька, что это ты как-то в политику немножечко полез? Раньше за тобой такого не замечалось.

А. ЯХОНТОВ: А из чего ты заключила, что я полез в политику, я ее сторонюсь.

Э. НИКОЛАЕВА: А вот ты где-то выступал и говорил о том, что все мы опять в который раз одураченные. Прежнее правительство ни с того, ни с сего отправлено
в отставку. На него спишут грехи и ошибки, и идиотизм, и повышение цен. А новое начнет морочить нам голову с чистого листа.

А. ЯХОНТОВ: Да, это мои слова, это правильно. Ну, а ты сама так не ощущаешь, что эти вот правительственные перестановки, они чисто…

Э. НИКОЛАЕВА: Хитрости.

А. ЯХОНТОВ: Декоративные. Конечно, для дураков. Вместо одного министра…

Э. НИКОЛАЕВА: Или для дур.

А. ЯХОНТОВ: И для дур, конечно. Приходит его заместитель. Что реально измениться? Ну, сменились фамилии, а линия остается. А потом вот эта часть политики,
про которую ты говоришь, она ложится составной частью в мой учебник для дураков и в теорию глупости, которые, конечно, не могут не реагировать на современную
жизнь. И мы ведь уже в который раз за последнее время одурачены. Опять останемся, я боюсь, ни с чем. Опять придем к какому-нибудь дефолту. И к чему-нибудь
подобному. Сплошь и рядом люди остались в очень тяжелом положении. И каждый год это усугубляется. Я чувствую себя дураком. Я этого не стесняюсь. И я не
могу уследить за ходом мысли наших руководителей. Если бы я его постиг, может, я бы и поумнел.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, самое интересное, что ты не пишешь зубодробительные статьи, у тебя есть такая возможность, в популярных газетах. Ты все-таки пытаешься
всю свою желчь, которая вот достаточно так спокойно из тебя изливается…

А. ЯХОНТОВ: Накопилась.

Э. НИКОЛАЕВА: Накопилась, да. Излить в писательской форме.

А. ЯХОНТОВ: Ну, отчасти да. Причем, когда предоставляется возможность, я пишу. Я, например, в близкой нам с тобой газете "Московский комсомолец" написал
большую статью о вырубке деревьев в Москве. О том, что творится полный беспредел в этом смысле. Но она осталась единичной, в общем, хотя я получил громадное
количество писем. Эта тема непопулярна. Но я…

Э. НИКОЛАЕВА: Никого не волнует вырубка лесов.

А. ЯХОНТОВ: Да, я даже говорю сейчас не про леса. Леса – это особая статья. Тут другая ситуация. Хотя, конечно, когда я бываю в Подмосковье, где я часто
бывал в детстве, и пытаюсь побродить теми тропинками, где я ходил, их уже нет. Лесов нет. Я говорю про центр Москвы. Где стояли вековые деревья. Кому они
мешают, я не понимаю. Вот если мы поедем в любую европейскую страну, мы увидим, что на газон машину нельзя поставить, так берегут каждую травинку. А тут…
Вот я живу исторически на Арбате просто с детства, и те деревья, которые я помню, вот я с дедушкой гулял, они уже тогда были столетними, и их вырубили
безжалостно, на бульварах, во дворах. И я не понимаю.. т.е. я понимаю почему. Т.е. создана такая организация замечательная, которая должна следить за озеленением.
Им платят за каждое спиленное дерево. Это особая статья дохода.

Э. НИКОЛАЕВА: Что это за прикол такой? Не за посаженное, а за спиленное.

А. ЯХОНТОВ: Нет, они сажаю тоже. Причем надо посмотреть, как сажают. Вот видишь, у меня голос взволнованный, потому что эта тема действительно меня трогает.
Сажают и не следят за тем, что сажают. Не поливают ничего. Значит, саженцы погибают, как правило. Вот на бульварах все высадки – пустое дело. На бульварном
кольце. Зато выпиливают регулярно старые деревья. И другой причины, кроме тех, кто получают за каждое спиленное дерево, не вижу.

Э. НИКОЛАЕВА: Они еще чего ухитряются делать, Андрюша, они еще и машины наши, которые мы оставляем, увозят на парковку, непонятно где, на какие-то отстойники,
и потом поди найди эту машину.

А. ЯХОНТОВ: Я недавно участвовал в вызволении машины моей близкой подруги.

Э. НИКОЛАЕВА: Какая-то вакханалия против собственных граждан происходит в городе.

А. ЯХОНТОВ: А знаешь, тоже расскажу тебе. тоже изучил этот вопрос.

Э. НИКОЛАЕВА: Они деньги получают… привезенную.

А. ЯХОНТОВ: Да, потому что за каждую машину из бюджета… т.е. наши с тобой деньги, за…

Э. НИКОЛАЕВА: Нас же и бьют нашими же деньгами.

А. ЯХОНТОВ: Эти деньги выплачивают людям, которые эвакуируют. Вот это замечательная статья дохода. Когда ничего не делают, только вредят.

Э. НИКОЛАЕВА: Издевательство.

А. ЯХОНТОВ: Вместо того чтобы создавать стоянки. Ну, это уже прописная истина, об этом скучно говорить, тем не менее, мы в этой реальности живем.

Э. НИКОЛАЕВА: И вызволял ты машину у знакомой.

А. ЯХОНТОВ: Мы поехали…

Э. НИКОЛАЕВА: Но неизвестно, куда увезли же.

А. ЯХОНТОВ: тут же подошел человек. Это коммерчески хорошо поставленная организация. Тут же подошел человек. Сказал: я Вам дан телефон, куда Вы позвоните,
и Вам скажут куда. А если хотите, я готов с Вами поехать. Это будет стоить столько то.

Э. НИКОЛАЕВА: Это хорошо, что у тебя был человек еще. А у сына у моей подружки вот вышла девочка на улицу в 3 часа ночи, а машины нет. И куда бежать. Ни
телефона, ничего. А они деньги, блин, зарабатывают. И поглядите на них.

А. ЯХОНТОВ: Да, замечательная легальная отмывка. Перекачка денег из бюджета в личные карманы и ничего не скажут, потому что о тебе заботятся.

Э. НИКОЛАЕВА: Заботятся, да. А у нас кто-то спросил, нужна нам такая забота?

А. ЯХОНТОВ: Вот. И тут мы возвращаемся к теме "Учебника жизни для дураков". Нас никто ни о чем не спрашивает. Нас все время обувают, нас все время учат,
как надо жить, как надо быть хорошими. И при этом…

Э. НИКОЛАЕВА: Используют в личных целях.

А. ЯХОНТОВ: Да, исключительно. Нас всех.

Э. НИКОЛАЕВА: Итак, Андрей Яхонтов, писатель известный коллекционер жизни. Андрюша, блиц вопрос, и коротко о тебе. Коренной москвич?

А. ЯХОНТОВ: Да, в каком-то очень большом поколении.

Э. НИКОЛАЕВА: В каком?

А. ЯХОНТОВ: Ну, прадедушка, прапрадедушка, это все были москвичи.

Э. НИКОЛАЕВА: И у них была фамилия Яхонтовы?

А. ЯХОНТОВ: Да, прадедушка был регентом Успенского собора в Кремле – Виссарион Петрович Яхонтов, в общем, фигура достаточно заметная в дореволюционной Москве.
И чудом сохранившийся в послереволюционной. Ну. в 21 году он умер, иначе, конечно, его бы ждала печальная судьба.

Э. НИКОЛАЕВА: Какой знатный предок.

А. ЯХОНТОВ: Да, да, много фотографий его есть.

Э. НИКОЛАЕВА: Где учился?

А. ЯХОНТОВ: Закончил 23-ю специальную школу с преподаванием ряда предметов на английском языке. Потом факультет журналистики МГУ.

Э. НИКОЛАЕВА: Андрюш, так твой прадедушка, он какого был сана? Какой-нибудь дворянин, наверное?

А. ЯХОНТОВ: Он был награжден орденом, который как бы автоматически присваивал дворянство.

Э. НИКОЛАЕВА: Так ты у нас потомок дворянский. Отпрыск.

А. ЯХОНТОВ: Ты знаешь, об этом уже лучше не говорить…

Э. НИКОЛАЕВА: Писано, переписано.

А. ЯХОНТОВ: Потому что сейчас такое количество графов, князей, что лучше с ними не тягаться. И помалкивать о своей родословной. Ну, это для меня греющее
знание…

Э. НИКОЛАЕВА: Ощущение, что ты…

А. ЯХОНТОВ: Нет, о себе упаси Бог, ну, какие-то его вещи хранятся до сих пор. Вот все это сохранилось. И фотографии я рассматриваю. Для меня радостно, что
я знаю вот этот мир прошлого близко. Письма тут нашел прадедушкины письма. Потрясающие. У него был каллиграфический почерк, он рассказывал, как он ездил
к одному из сыновей Андрею. В честь которого, кстати, я назван, в Борисово. А он был священном в Борисове. И это была тогда дальня поездка. Это сейчас
Орехово-Борисово – это Москва, а тогда на те пруды в Борисово. Как он возвращался, с кем он повстречался по приезде в центр Москвы. С кем он говорил. Он
сыну отчитывался, как он ездил. Как он вернулся назад.

Э. НИКОЛАЕВА: Т.е. дедушке твоему?

А. ЯХОНТОВ: Андрею, брату дедушки. И потом последняя фраза замечательная совершенно. Что если кто-то будет просить мои удочки, пожалуйста, не давай, удилища
сейчас очень дороги. А он, надо сказать, не был бедным человеком. Они занимали в доме дворцового ведомства на Зубовском бульваре достаточно большую квартиру.
Бережливость была такая. Да, мог бы позволить себе разбрасывать удилища, нет все берег.

Э. НИКОЛАЕВА: Да, удочки мои не давай.

А. ЯХОНТОВ: Жили все скромно.

Э. НИКОЛАЕВА: Забавно. Ты сказал, что очень много какого-то английского языка ты выучил. Это…

А. ЯХОНТОВ: Было дело. Да, я свободно говорил. Сейчас уже подзабыл, а была практика, когда ездил в Америку и встречался с нынешним президентом, пожимал
ему руку.

Э. НИКОЛАЕВА: Чего правда, что ли?

А. ЯХОНТОВ: Ну, конечно, была такая…

Э. НИКОЛАЕВА: Какая ситуация была? Что это встреча студентов или кого там?

А. ЯХОНТОВ: Была у нас такая организация при советской власти "Янг политикал лидерс" – это "Молодые политические лидеры". И вот наша группа 15 человек –
была первая политическая, молодежная действительно делегация. Американские газеты написали, что впервые приехали ну не морщинистые, не лысые, молодые политические
лидеры из России. Я тогда был существенно… у меня шевелюра была побольше.

Э. НИКОЛАЕВА: Да, и сейчас.

А. ЯХОНТОВ: Это был 86-й, это была первая делегация, которую послал Горбачев. Как потом выяснилось, мы готовили его первый визит в США. Нас привели в Белый
дом, нас встретил Бейкер, если помнишь тогдашний министер оф трэза, еще тогда он не был госсекретарем. И он каждому из нас подарил доллар один бумажный
не с факсимильной печатью, а с личным автографом. Я сказал: Вы хотите нас подкупить. Мне тогда очень помогло мое знание английского языка. И вот они сказали,
что вот смотрите, если приедет Михаил Сергеевич, то он поселится здесь. И это был как бы неофициальное такое полуприглашение. И тут же руководитель нашей
делегации поехал в посольство…

Э. НИКОЛАЕВА: Отчитался.

А. ЯХОНТОВ: И сказал, что вот такая фраза была произнесена. И дальше поехал уже представитель верховного совета, и там было официальное приглашение. Мы
не знали, для чего мы едем.

Э. НИКОЛАЕВА: Какие дипломатические тонкости.

А. ЯХОНТОВ: Да, но очень интересно было.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, ты на них всегда реагируешь, наверное, по жизни.

А. ЯХОНТОВ: Там было очень много интересного. Я потом написал большую статью в газете. Еще была цензура, еще была советская власть, и я, например, привел
такой эпизод, что когда американские сенаторы приехали в Москву, и подарили Горбачеву… они долго думали, что ему подарить. Они ему подарили камень из основания
Капитолия. И его реакция их потрясла. Он сказал: значит, пришло время собирать камни. Советский лидер процитировал Библию. Они были потрясены, они приехали
и раззвонили об этом по всей Америке, что совершенно новый человек. Но в той статье, в "Литгазете" в, казалось бы, в свободной, в свободомыслящей, либеральной
газете этот кусок не пропустили цензура. Сказали: нет, это пусть они там говорят, что он знаком с Библией, а у нас антирелигиозное государство. И, ну,
в результате этот кусок прошел. Мне помог, в общем, помощник Горбачева – Черняев.

Э. НИКОЛАЕВА: И что? Ты бился просто кровь за кусок?

А. ЯХОНТОВ: Мне в МИДе сказали, согласуйте в цензуре. А в цензуре сказали: согласуйте в МИДе. А он мне сказал: Вы скажите там и там, что Вы согласовали.
И вдруг это при том, что цензура смотрела в десять… вдруг это прокатило. Прокатило. Они поверили. Ну, уже начинались свободные времена.

Э. НИКОЛАЕВА: Как автор бьется за слово.

А. ЯХОНТОВ: Мы с тобой журналисты и знаем, что такое вкусная деталь. Вкусная деталь для тех времен, она уникальная. Потому что ну что безлико съездили…

Э. НИКОЛАЕВА: Свой кусок, который ты добыл. Добыча. Принес в зубах.

А. ЯХОНТОВ: Вот скажу тебе, статья заканчивалась тем, что у нас у всех пропал багаж на возвращении. У всех 15 человек пропал багаж.

Э. НИКОЛАЕВА: Отправлен был, наверное, на досмотр.

А. ЯХОНТОВ: Его досматривали в Штатах в результате. Потому что у нас каждый представлял свое направление. Я представлял литературу, Марина Зудина представляла
театр. А был молодой человек, который представлял космонавтику. И вот решили, что он может оттуда какие-то вывезти секреты. И вот пропали…

Э. НИКОЛАЕВА: Камни с Луны.

А. ЯХОНТОВ: Да, пропал весь багаж. И вот наш с тобой друг, главный редактор "Московского комсомольца" Павел Гусев прочитал мою статью. Он сказал самые вот
написанные кровью сердца строки – это те, где пропал багаж. Вот тут, говорит, чувствуется, что тебя это всерьез задело. Но потом багаж через неделю нам
вернули. Но говорит, ну, вот это просто душу рвет. Читать чувствуется, как было тебе тяжело. Самые искренние строки.

Э. НИКОЛАЕВА: Даже Марина Зудина там была?

А. ЯХОНТОВ: Да, он шутил. Но на самом деле так и есть. Вот эти вкусные детали, так называемые, они работают. Это интересно, прежде всего.

Э. НИКОЛАЕВА: Да, не каждый понимает, что такие детали стоят.

А. ЯХОНТОВ: Никому не интересно, что пожимал руку президенту. И вот тогда, к чему я говорю. С их стороны возглавлял "Янг политикал лдидерс" сын тогдашнего
вице-президента Буш. Потому что Рейган был. И вот Буш. И никто еще не думал, что он вырастет в президента.

Э. НИКОЛАЕВА: В такого из себя Буша нынешнего. Это мы с тобой в какой-то степени выяснили, что делал до писателя, да, Андрюш, потому что писателем ты был
всегда, наверное.

А. ЯХОНТОВ: К тому времени книги уже были, конечно. Мы там обменялись книгами, кстати, с предыдущим руководителем ЦРУ. Я ему подарил свою книгу для детей
"Дождик в крапинку". А он мне подарил свой отчет такой толстый о своих "Сайлант Мишнс" называлось, т.е. "Молчаливые миссии" о своих операциях.

Э. НИКОЛАЕВА: Тайная миссия.

А. ЯХОНТОВ: Сайлант – молчание. Ну…

Э. НИКОЛАЕВА: Умолченные. Ну, что же достойные у Вас. Ты практически с ним на языке детства общался.

А. ЯХОНТОВ: Я пропагандировал наш образ жизни, а он свой.

Э. НИКОЛАЕВА: Первые литературные успехи были какие-то заметные в плане вот того, чтобы сейчас о них сейчас вспомнить.

А. ЯХОНТОВ: Я участвовал, такой был конкурс "Проходной бал". Может быть, мало кто помнит. Это журнал "Журналист" объявил такой конкурс для всех пишущих
школьников и просил присылать свои работы. И те, кто в этом конкурсе побеждал, те поступали на факультет журналистики без экзаменов. Вот я прошел первый
тур с рассказом. Не с журналистской какой-то статьей, а с рассказом. Второй тур я не прошел. Поэтому мне надо было сдавать экзамен. А первый тур я прошел.
И этот рассказ я до сих пор, конечно, помню.

Э. НИКОЛАЕВА: О чем рассказ-то, Андрюш?

А. ЯХОНТОВ: А рассказ, он уже тогда странно…

Э. НИКОЛАЕВА: Странный я писатель.

А. ЯХОНТОВ: Отобразил я то, что меня волновало всю жизнь. Это рассказ о мальчике, с которым я учился в школе, с которым мы играли в футбол. А потом он поехал
к бабушке в деревню, нырнул, ударился головой. И у него был перелом позвоночника, и вскоре его не стало. Вот когда я пришел в школу, я был потрясен, что
я его не встретил. Я был потрясен, что вот мальчик молодой, с которым я вместе учился, что его больше нет. Вот об этом я написал. Видимо…

Э. НИКОЛАЕВА: Слезы наворачиваются на глаза.

А. ЯХОНТОВ: Я серьезно говорю.

Э. НИКОЛАЕВА: А я тоже серьезно.

А. ЯХОНТОВ: Но этот рассказ я давал читать потом Александру Михайловичу Борщегловскому, моему учителю, Вениамину Александровичу Каверину, моему учителю.
И собственно запомнился мне не столько тот успех на "Проходном бале", сколько слова, которые были сказаны мэтрами литературы, которые сказали мне, что
можешь продолжать писать. Хотя Борщеглов сказал: рекомендовать я тебя не могу, потому что потом будешь всю жизнь меня проклинать, если у тебя ничего не
получится. Но дарование есть, пиши. Посмотрим, что получиться. Это громадная, в общем-то, рекомендация.

Э. НИКОЛАЕВА: Всем бы такое. Последние литературные успехи, Андрюш. Последнее, то, что ты положил мне на стол?

А. ЯХОНТОВ: Я не знаю, успехи ли это. Ну, книжки выходят, это большое счастье, конечно. Маленькое издательство "Миг" меня издает, некоммерческое, но очень
хорошее, которое трепетно относится к текстам. Там выходят замечательные книги.

Э. НИКОЛАЕВА: Деньги платят.

А. ЯХОНТОВ: Условно.

Э. НИКОЛАЕВА: Глаз немножко загорел, заискрил.

А. ЯХОНТОВ: Ну, деньги платят в той мере, в какой книги продаются. У меня с ними честное условие, что если продаются, то платят, не продаются, значит, не
платят. Ну, и так они вкладывают в издание. Сейчас какое количество людей не может издаться.

Э. НИКОЛАЕВА: Конечно, типографии, все подорожало, бумаги…

А. ЯХОНТОВ: Ужасно, ужасно.

Э. НИКОЛАЕВА: И все-таки у тебя тут и художественные картинки нарисованы. И художники рисуют.

А. ЯХОНТОВ: Да, немаловажно.

Э. НИКОЛАЕВА: Не просто так черная обложечка с текстом крупными буквами.

А. ЯХОНТОВ: Да, твердая обложка, мечта.

Э. НИКОЛАЕВА: Мечта. А тираж-то какой, Андрюш?

А. ЯХОНТОВ: Мог ли я мальчик из бедной семьи мечтать…

Э. НИКОЛАЕВА: Зато с какими корнями дворянскими. Мог, значит.

А. ЯХОНТОВ: Не мог мечтать. Не мог поверить абсолютно. Я не знаю, как складывается жизнь. Не мог поверить. Не мог поверить, как мы с тобой на "Эхо Москвы"
сидим, на такой радиостанции, перед нами с тобой три книжки. Ну, их не три, а их за 20. Просто три последние. Чтобы не вводить читателя в заблуждение.
А то, что со мной беседует Элина Николаевна…

Э. НИКОЛАЕВА: Начинается тонкий, дипломатический…

А. ЯХОНТОВ: Мог ли я такое представить. Хотя мы с тобой много, конечно, пережили в "Московском комсомольце". Начиная от визита памяти, и кончая созданием
твоей телегазеты, телеги…

Э. НИКОЛАЕВА: Да, ладно.

А. ЯХОНТОВ: Да, все помню.

Э. НИКОЛАЕВА: Да, да, я все помню. Интонацию Павла Николаевича услышала. Да, все помню. Семья, я знаю, ты родил ребеночка. Буквально ему 4 годика, совсем
маленький.

А. ЯХОНТОВ: Откуда ты осведомлена. Вот я не говорил.

Э. НИКОЛАЕВА: Я знакома с твоей женой.

А. ЯХОНТОВ: А вот оно что. Понятно.

Э. НИКОЛАЕВА: И даже не спрашивай меня, по какой такой причине я с ней знакома. С твоей замечательной женой по имени Любовь. Влияние бытия, Андрюш, на твое
сознание. Ну, собственно эти вот замечательные книги, изданные каким тиражом?

А. ЯХОНТОВ: Ой, маленьким. Хотя эти по три тысячи. Ну, "Дураки", конечно, "Дураки" громадным тиражом выходили первые книги. Они под 100 000 были. А сейчас
скромно допечатывается по 5, по 10 тысяч.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, не скромно. Знаешь, по нынешним временам это очень даже не скромно. Нормально.

А. ЯХОНТОВ: Да, а вот "Закройщик времени" как 3 000 напечатали, так…

Э. НИКОЛАЕВА: И не пошел больше.

А. ЯХОНТОВ: 2 года, да.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, ладно, я почитаю, может быть, мы еще вернемся. Хотя картинка симпатичная.

А. ЯХОНТОВ: Да, найди время.

Э. НИКОЛАЕВА: Найду время. Ну, чтобы влияние бытия на твое сознание, оно все-таки отображается на твоем труде, да?

А. ЯХОНТОВ: Элин, считаю, что все-таки Маркс не прав. Я считаю, что сознание определяет бытие. Это наглядно видно всюду. Вот как мы живем, например, вот
наше сознание определяет наше бытие. Я с 4-хлетним сыном, про которого ты говоришь, хожу по лесу и вижу, сколько там бутылок и осколков.

Э. НИКОЛАЕВА: Ужасно, люди освинели совсем. Хотя это не рубрика "Культура мультура" у нас уже началась, но, тем не менее.

А. ЯХОНТОВ: Вот сознание определяет бытие.

Э. НИКОЛАЕВА: Просто. Люди уезжают с дач, проезжают мимо своих же дорог. Вот они сами приедут туда на обратной дороге в следующие выходные. Они выкидывают
просто мешки, горы мусора из окна машины, Андрюш. Я не понимаю, что у людей в голове.

А. ЯХОНТОВ: Приятно жить в свинарнике.

Э. НИКОЛАЕВА: Ужас просто дикий. Причем едут в город, где есть мусороуборщики. Какие-то дикари просто.

А. ЯХОНТОВ: Элина, но я бывал в странах, где люди не бросают окурки на землю. Ты не поверишь. Я иногда сам не верю.

Э. НИКОЛАЕВА: Бывает. Ты, наверное, в космос улетел.

А. ЯХОНТОВ: Да, представляешь. Ну, я думаю, что и тебе случалось где-нибудь, доводилось бродить по таким улицам.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, я просто не обращала внимания, что там чисто. Потому что к хорошему сразу очень быстро привыкаешь. Итак, Андрей Яхонтов, писатель, известный
коллекционер жизни, а вопросы здесь задаю я, Элина Николаева. Я так понимаю, что вот это словосочетание "Коллекционер жизни" оказало на твою творческую
биографию решающее воздействие. Все в твоей писательской судьбе и крутиться вокруг этого коллекционера.

А. ЯХОНТОВ: Согласен, люблю яркие эпизоды…

Э. НИКОЛАЕВА: Коллекционировать.

А. ЯХОНТОВ: Ну, конечно. Между прочим, вышла книга "Коллекционер жизни". И следующая, продолжение, называется "Коллекционер ошибок". Т.е. две книги сложились
из этих просто эпизодиков.

Э. НИКОЛАЕВА: Хорошее и плохое.

А. ЯХОНТОВ: Ну, все вместе.

Э. НИКОЛАЕВА: А ошибки какие, Андрюш. Неужели у такого матерого человечище, такого писателища могут быть ошибки.

А. ЯХОНТОВ: Вот хочешь я тебе с неопровержимостью докажу, какой я идиот? Хочешь, я тебе расскажу.

Э. НИКОЛАЕВА: Давай, сам про себя-то. Смешно.

А. ЯХОНТОВ: Надеюсь, это тоже будет тебе интересно. Вот смотри, у меня под окнами происходит точечная застройка. Я не жалуюсь на судьбу. Плевать…

Э. НИКОЛАЕВА: На Арбате?

А. ЯХОНТОВ: Да, ну, естественно, в Арбатском переулке. плевать, что замечательный особнячок декабриста Свистунова, в котором потом жил архитектор Щусев,
теперь будет стоять под козырьком бетонного здания, которое нависло над ним громада. Но о чем я рассказываю.

Э. НИКОЛАЕВА: Ты, конечно, вступился.

А. ЯХОНТОВ: Я вступился.

Э. НИКОЛАЕВА: В чем была твоя огромная ошибка.

А. ЯХОНТОВ: Ну, то, что это правда, по жизни дурак. Конечно, бессмысленно вступать.

Э. НИКОЛАЕВА: Дурак, конечно. Какая тебе разница за особнячок-то бороться, портить нервы.

А. ЯХОНТОВ: И за те деревья, которые там были вырублены вековые.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, это же вообще, Андрюш, деревья какие-то.

А. ЯХОНТОВ: Возьмем с тобой еще дальше период. Я когда эти деревья стали вырубать, я не мог понять, зачем это нужно. Так вот это происходило…

Э. НИКОЛАЕВА: Ты вышел и спросил.

А. ЯХОНТОВ: Нет, я понял потом. Это происходило в тот момент, когда мы с тобой ходили на митинги в поддержку демократии, в поддержку новой жизни, в поддержку
свободы, мы митинговали там, а тут вырубали деревья. Я не мог понять, зачем. Я спросил, никто не знал. Теперь, когда поставили этот дом, я вдруг увидел,
что их вырубали точно по периметру этого будущего дома. Люди уже тогда знали, что здесь будет построен их особняк. Пока мы с тобой отвоевывали новую жизнь…

Э. НИКОЛАЕВА: Рвали рубашку на груди…

А. ЯХОНТОВ: Тут уже вовсю закипала реальная… Набивание карманов, реальное богатство. Вот, понимаешь. Скажи, дурак? Дурак.

Э. НИКОЛАЕВА: Я тоже по жизни по всей своей много десятилетней журналисткой деятельности очень часто корю себя за то, что я работала для кого-то, кто за
счет того, что я работала, потом набивал себе карманы. И думаю, какая я дура. Это никто не оценил. А я много чего из-за этого не успела сделать, Андрюша,
понимаешь.

А. ЯХОНТОВ: Элина, но мы делали это все же не для них, а для себя. Это наша была позиция.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, наверное. Нас задурили. И мы делали. Это была наша позиция, потому что нам так внушили, что это наша позиция.

А. ЯХОНТОВ: Нет, это было наше убеждение.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, ладно. Давай мы не будем углубляться в эту тему. Она немножко скользкая.

А. ЯХОНТОВ: С красивыми женщинами не спорят. Не смотря на твою много десятилетнюю, как ты говоришь, практику, ты сохранила такую юношескую свежесть…

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, Андрюша, ты всегда был галантен. Ну, что же, а жизнь наша теперь немыслима без рекламы. И мы прервемся на несколько секунд, чтобы вновь
продолжить.

РЕКЛАМА

Э. НИКОЛАЕВА: Итак, в студии нашей программы Андрей Яхонтов, писатель, известный коллекционер жизни. А вопросы здесь задаю я, Элина Николаева. Ну, Андрюш,
значит, твоя новая книга "Роман с мертвой девушкой" вызвал некоторый трам-тара-рам среди некоторой прослойки общества. Произведение населяют узнаваемые
фантасмагорические фигуры, кинорежиссер Баскервилев, снявший фильм "Утомленные гимном", хорошая тема, мне нравится. Модная тема, браво, Андрюша. Поэт Фуфлович,
мастер коротких поэтических форм, т.е. ты аллегориями выражаешься. Прозаик Вермонтов, вернувшись из многолетней эмиграции, написавший книгу "300 лет врозь".
Литературный критик Злотоусский, удостоенный премии, учрежденной Вермонтовым, и выпустивший в серии ЖЗЛ свою автобиографию. Да и сам сюжет, человек, наделенный
квазимодской внешностью, приглашен на ТВ вести программу "Красота спасет мир". Это, кстати, сплошь и рядом на нашем телевидении.

А. ЯХОНТОВ: Так об этом и речь.

Э. НИКОЛАЕВА: Какова реакция прочитавших? На тебя многие обиделись? Ведь всем понятно, о чем идет речь. Вот даже я сразу поняла, о чем идет речь. Снявший
фильм, когда я узнала название, "Утомленные гимном". Какой ты смелый человек.

А. ЯХОНТОВ: Ну, да

Э. НИКОЛАЕВА: А как издательство "Миг" после этого живет?

А. ЯХОНТОВ: Они мои единомышленники, хотя они тоже дрожат сейчас, хотя и говорят: зачем мы с этим связались.

Э. НИКОЛАЕВА: Он же всемогущий, этот самый Баскервилев.

А. ЯХОНТОВ: Да, я скажу, что и Вермонтов. Я бы сделал ударение на первом слоге. Т.е. на втором. Он тоже, конечно, достаточно сильная фигура. Ну, ты знаешь,
надоело просто наблюдать....

Э. НИКОЛАЕВА: Сколько можно уже терпеть.

А. ЯХОНТОВ: Невозможно.

Э. НИКОЛАЕВА: Ты бы своими словами, зачем ты иносказаниями. Ты бы сразу правду-матку.

А. ЯХОНТОВ: А ты когда прочтешь, ты увидишь, что там есть правда-матка. Там она достаточно прозрачная. В чем меня и упрекают, что надо было еще сильнее
замаскировать.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, ты должен все-таки больше овладеть вот этой практпикой. Вернуться к прошлом. Помнишь вот это самое выражение "перейти на Эзопов язык".

А. ЯХОНТОВ: Ну, еще не пришло время, хотя мы близко к нему подошли. Я по тому же замечательному нашему телевидению недавно видел, где все, как один ратовали
за введение цензуры. Но как только она будет введена, конечно, мы вернемся к эзопову. пока есть возм… Вообще пишу лихорадочно, топясь, чтобы успеть выпустить.
потому что у меня есть ощущение, конечно, нависшей опасности. А мы с тобой проработали достаточно долгое время при цензуре. И я помню, как это было страшно.
И те времена для писательства, для журналистики, конечно, это чудовищно.

Э. НИКОЛАЕВА: Да, ну, понятно. Значит, ты наш. Ты против полит корректности. Мне, я скажу, все это нравится. Видишь, как я поэтому так прямо обрадовалась…

А. ЯХОНТОВ: Спасибо тебе большое.

Э. НИКОЛАЕВА: Так скучно от этого взаимного лизания всем и вся. Как люди уже привыкают. Они прямо вживаются в эти роли лицемерия, этих всяких подлизываний,
заискиваний…

А. ЯХОНТОВ: Ну, мы скатываемся к тому, от чего, думали, что мы ушли. Я, знаешь, разбирал тут старые газеты времен 10-15-летней давности. У меня сердце сжалось.
Потому что какая была раскованность, как можно было все говорить, сколько было кандидатов на выборные должности, и ничего нельзя было предсказать. Реально
мог победить любой. Сейчас настолько все предсказуемо, все опять назначают, все опять решают без нас. Это плохие симптомы все.

Э. НИКОЛАЕВА: Андрюш, ты знаешь, даже если бы все-таки выбирали, какая тебе разница, все равно выбирают то без нас.

А. ЯХОНТОВ: Я согласен с тобой.

Э. НИКОЛАЕВА: Пускай хоть тогда назначают. Единственное, что жалко журналистов, денег меньше зарабатывать стали. Черного пиара нет, никого не надо опорочить,
очернить, ну, что делать, придется затянуть поясок потуже.

А. ЯХОНТОВ: Придется, да.

Э. НИКОЛАЕВА: Перейти к писательской деятельности. Говоря о полит корректности, все прикрываются капитализмом, какими-то коммерческими интересами, кстати.
Ведь никто же никого не обижает, потому что у каждого свой бизнес. А, может быть, просто все стали трусами?

А. ЯХОНТОВ: Трусами. И бояться. Мне рассказал приехавший друг из Америки, из эмиграции, как он ходит на концерты наших сатириков. И он говорит, что дальше
критики Ельцина они за последние годы не продвинулись. Самое смелое, что они могут себе позволить, это спародировать Ельцина. Но уже чуть дальше сделать
шаг, это они боятся, потому что они бояться, что они будут лишены этой возможности разъезжать и выступать.

Э. НИКОЛАЕВА: Даже с Ельциным?

А. ЯХОНТОВ: Ну, вот Ельцин. На нем остановилось, его и критикуют. Мертвый лев не страшен. Это понятно. Но он позволял, если ты помнишь. Он как раз позволял.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, конечно, он и терпел это. Терпел.

А. ЯХОНТОВ: Стоически.

Э. НИКОЛАЕВА: Стоически терпел. Очень много прихвостней при нынешней власти, наверное. Просто очень много действительно тех самых, которые…

А. ЯХОНТОВ: В Москве было, если не ошибаюсь, 13 районов. И они неплохо справлялись с управлением этим городом. Сейчас количество этих префектур, управ,
такое всюду сидят чиновники, и всюду они видимо неплохо живут. И для того, чтобы оставаться на своих местах, конечно, они угождают.

Э. НИКОЛАЕВА: И так везде, не только в Москве.

А. ЯХОНТОВ: Да. Я начну с Москвы, но если ты включаешь телевизор на 5 минут…

Э. НИКОЛАЕВА: То же самое.

А. ЯХОНТОВ: Ты на 5 минут попадаешь обязательно на сюжет о точечной застройке, про которую мы говорили. Но если это настолько часто, если это стало характерно
и типично, то ведь это не только Москва. Значит, на верху об этом знают, видят тоже эти сюжеты и молчат. Значит, и наверху это всех устраивает. Ну, вот
такой простенький пример, на котором мы видим, как все повязаны друг с другом, и расшевелить, расшатать эту ситуацию практически невозможно.

Э. НИКОЛАЕВА: Что же нам делать?!

А. ЯХОНТОВ: А вот постепенно будет сползать к прежней жизни. Будем почитывать книжки. Раньше читали, потому что не было жизни. Сейчас в последнее время
не читали, потому что жизнь была очень яркая, и гораздо важнее было заработать 10 рублей, чем узнать, задушил там Мавр Дездемону или нет. Эти страсти отошли
в сторону перед коммерцией. А сейчас тихо сползем опять к разговорам на кухне, к чтению литературы, потому что это окажется интереснее. Тут полная опять
стагнация, застой.

Э. НИКОЛАЕВА: ЦК КПСС пришел к нам.

А. ЯХОНТОВ: Да.

Э. НИКОЛАЕВА: Нужны ли сегодня в век ширпотреба высокие искусства, поэзия или как и высокая мода эти пережитки прошлого стали делом богатых эстетов. Прочая
же публика довольствуется меню фаст фуд, детективами, сериалами, сляпанными наспех биографиями исторических деятелей?

А. ЯХОНТОВ: Ну, мне кажется, что тут две вещи надо признать. С одной стороны, для меня понятно, почему засилье плохой литературы, пошлой литературы, детективов
не очень высокого качества. Есть и высокого качества. А есть невысокого качества. Во времена цензуры не было у нас хороших детективов. Или единицы были.
Не было женских романов. И поэтому был громадный успех у Виктории Токаревой. Была плохая фантастика за исключением нескольких примеров, братьев Стругацких.
И нам надо просто сейчас наесться этих страшилок, фильмов ужасов, всего наесться страшно, до того, чтобы выблевать потом все это. И потом начнется, мне
кажется, другой немножко период литературы и искусство все. Но пока это все есть, пока прилавки завалены в общем низкопробщиной в основном, не хочу в мрачных
красках рисовать, остается, конечно, некое прибежище хорошей литературы, классики. Сейчас время классики, я убежден. Для тех, кто думает, для тех, кто
тонко чувствует. Мы не станем, как в советские времена, утверждать, что все равны. Мы знаем, что грубым дается радость, нежным дается печать, и есть тонкие
люди, умеющие ценить высокое искусство. И нас становится понятно, например, о чем писал Лермонтов. "Вы жадною толпой стоящие у трона, пред Вами суд и правда,
все молчит". Когда я в школе изучал, думал, о чем он писал не понятно.

Э. НИКОЛАЕВА: Чего? Какие?

А. ЯХОНТОВ: Это все давно прошло. А сейчас мы видим, так вот, они, стоящие у трона жадною толпой. Это то, о чем мы с тобой говорили, прихлебаи, да. Или
вдруг монолог Сатина из Горьковской пьесы "На дне". Человек выше сытости. Когда в советские голодные времена, это был рай, конечно, для бездельников. Всем
платили что-то, все как-то свободили концы с концами. Бедный, но рай. Что собственно нас и раздражало. Мы хотели, чтобы рай был, но богатый. Вот нас серость
раздражала. Какая там сытость, когда я по талону с бабушкой стоял за макаронами или за мукой. А сейчас мы понимаем, что вот эта обожравшаяся верхушка,
она не может служить ни в коей мере примером и идеалом, что это отвратительно, что она вызывает отрыжку. И мы понимаем, человек выше сытости, правда все-таки
оказывается не там, в сытых особняках, а среди людей попроще, не самого большого достатка, но, пытающихся сохранить честь, достоинство, смешные сегодня
качества. Анахронизмы. Но они есть, эти люди. Мы с ними сталкиваемся, то в школе, то в поликлинике, которые хранят верность профессии, не смотря на нищету.
Этим пока страна и держится, мне кажется, а не этими с жирными нефтяными долларами.

Э. НИКОЛАЕВА: Этих людей становится все меньше.

А. ЯХОНТОВ: Ну, конечно, меньше. Ну, всегда константана порядочных неизменная, мне кажется, константа негодяев тоже неизменна, просто разные формы это все
принимает.

Э. НИКОЛАЕВА: Андрюш, ты руководил 16-й страницей "Литературной газеты", знаменитым клубом "12 стульев" на пике его популярности.

А. ЯХОНТОВ: Было.

Э. НИКОЛАЕВА: Это в каком году было?

А. ЯХОНТОВ: Ну, вот это было как раз в 83-м году я туда пришел.

Э. НИКОЛАЕВА: Вот твое мнение о нынешнем юморе и сатире. Ну, вот отдельно напечатанные издания, например, новый "Крокодил", отдельно "Новая волна" на ТВ
типа "Камеди клаб" и "Наша Раша".

А. ЯХОНТОВ: Разговор о юморе сегодня тоже как бы настолько ясный.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, ты уже поговорил немножко, когда про юмористов рассказал и Ельцина, которого они только трогают.

А. ЯХОНТОВ: Ну, я тебе могу сказать. Вот говорят, что там главная претензия сейчас, что юмор ниже пояса. А мне кажется, что дело совершенно не в этом. Вот
я тебе приведу совершенно по памяти вещи, которые печатались на 16 странице. Среди фраз там: для того, чтобы носить очки, мало быть интеллигентным, надо
еще плохо видеть. Ну, к примеру. Или интеллигентный человек не читает, он всегда перечитывает. Или там Евгений Сазонов печатал, это вымышленный персонаж…

Э. НИКОЛАЕВА: А кто это был-то?

А. ЯХОНТОВ: Ну, писали, начинал Марк Розовский, он создал этот образ, а потом писали многие и Владимир Лившиц. Вот то, что я сейчас тебе процитирую, это
Владимир Волин написал, мой заместитель по отделу фельетонов в "Литгазете". Владимир Альбертович, покойный. Раз с Проспером Мериме мы играли мы буриме,
оказалось Муриме не бе не ме. Это простенько все. Про то, что надо видеть плохо видеть, и про интеллигентов, которые не читают, а перечитывают, про Проспера
Мериме. Но возможны ли сегодня такие шутки? Да, нет. Никто не знает, кот такой Мериме. Значит, про Буриме только Сережа Дитятев сейчас иногда блистательный
конферансье ведет свои передачи. Про интеллигентов тоже как-то уже не модно вспоминать. Читать не очень как бы сегодня…

Э. НИКОЛАЕВА: Прилично.

А. ЯХОНТОВ: Престижно. Значит, вот что произошло. Тогда был юмор интеллектуальный. Он был на ряду с ну не знаю, как его называть, ну, эстрадный, биндюжнеческий,
какой угодно. Наряду с этим был еще высокоинтеллектуальный юмор. И Виктор Веселовский, который руководил "16-й страницей" до меня, он был замечательный
интеллигент. Кстати, его дедушка тоже был священник, мы с ним говорили, когда меня на эту должность назначали, у меня с Витей был тяжелейший, долгий разговор.
И свою подноготную рассказал, я свою подноготную рассказал. Хотя мы дружили давно и до этого. Он был человек тончайшего вкуса. И он вот этот интеллектуальный
уровень старался держать, он старался эстраду в худших ее проявлениях на "16-ю полосу" не пускать. Что сегодня произошло? Царит вот этот телевизионный
юмор.

Э. НИКОЛАЕВА: Андрюш, но это же невозможно смотреть.

А. ЯХОНТОВ: Должно быть и это. Пускай будет, но пусть будет и то.

Э. НИКОЛАЕВА: А почему на центральном канале…

А. ЯХОНТОВ: Был тогда "Клуб 12 стульев" в "Литературной газете", интеллектуальный, тонкий, и был "Крокодил", который считался грубым. Так вот сегодня эти
ребята переплюнули уже "Крокодил".

Э. НИКОЛАЕВА: И только это.

А. ЯХОНТОВ: Уже "Крокодил" по сравнению с ними сегодня кажется верхом эстетизма просто. Ну, должны, я считаю, и этим переболеть. Не было же такой у нас
вольницы, чтобы можно было шутить обо всем. Я был потрясен в одной из юмористических…

Э. НИКОЛАЕВА: Причем на канале с такой огромной аудиторией многомиллионной.

А. ЯХОНТОВ: Ну, вот такие аудитории, вообще, принимают разговор на таком уровне, на котором его принимают. Если ты предложишь высокий уровень, тебя будут
слушать, если ты предложишь низкий, ну, до тебя и опустится. Ну, что делать. Идет пока то ли у людей, которые формируют такие вкусы…

Э. НИКОЛАЕВА: А чтобы политикой, Андрюш, не занимались, чтобы шибко умные не были. Ржите вот над тем, что ниже пояса.

А. ЯХОНТОВ: Элин, вот в этой книге "Роман с мертвой девушкой" вот об этом и говорится. Что пока не довольны Вами на телевидении, не трогают нас, говорит
высокий человек, курирующий телевидение. Да, пока недовольны и обсуждают этих, плохих, все остальные, которые выше, они хорошие.

Э. НИКОЛАЕВА: Конечно, не надо шибко умных население растить. Зачем нам шибко умные. А то додумаются еще не Бог весть до чего. Ну, что в московских театрах
когда-то шло несколько твоих пьес. Комедия "И эту дуру я любил". "Новогодняя сказка"… У тебя какие-то проблемы с женщинами были? "Женщина с прошлым".

А. ЯХОНТОВ: Пока не женился, были проблемы с женщинами.

Э. НИКОЛАЕВА: Поставленная Андреем Соколовым знаменитая "Койка". Что сейчас? Что дает писателю написание пьес? Пишешь пьесы?

А. ЯХОНТОВ: Пьесы пишу.

Э. НИКОЛАЕВА: Ты драматург? Или только прозаик?

А. ЯХОНТОВ: Поскольку пишу пьесы, видимо драматург. Ну, "Эту дуру я любил" ушла из театра Гоголя, но зато ее поставили в маленьком замечательном театре
на Арбате "Апарте" режиссер Андрей Любимов очень тонкий, блистательный. Всем советую посмотреть. Недавно была его премьера, "Солярис" он поставил. Замечательный
совершенно спектакль. Андрей Соколов продолжает играть "Койку" время от времени. Он очень занят. То на съемках, то он сейчас фильм снял, как режиссер "Артефакт".
Но, тем не менее, когда койка идет, то собирает очень хороших зрителей. Вот на последнем представлении был Владимир Войнович. Был новый старший тренер
"Спартака" Станислав Черчесов, в общем, это хочу сказать, что люди…

Э. НИКОЛАЕВА: Это твоих рук дело, наверное, пригласил.

А. ЯХОНТОВ: Войновича не я приглашал, честное слово. Черчесова по дружбе я пригласил. А Войнович пришел сам. Нет, я просто хочу сказать, что спектакль Соколова
совершенно замечательно держится. Маленький театр на Пировской. Поставил две мои пьесы. "Бриллианты" одна, а вторая, тебе нравятся такие названия – "Кабинет
кокер-спаниеля". Ну, а в основном, конечно, это в стол пишется. В основном пьесы печатаются. В журнале "Современная драматургия" напечатана моя пьеса "Выпьем
за 9 мая". В журнале таком тоже очень хорошем "Наша улица". Его главный редактор Юрий Кувалдин - очень хороший писатель. Они напечатали мою пьесу под названием
"Никто не любит рыжих и черных". Как тебе название?

Э. НИКОЛАЕВА: Да, ну, все интригует, Андрюша. Все интригует, все. А почему "Литературная газета", ты как-то ее обходишь стороной.

А. ЯХОНТОВ: Я не обхожу. Вот, кстати, там недавно была рецензия на "Роман с мертвой девушкой". А еще недавняя печальная для меня публикация о моем друге
Владимире Носкове, директоре Дома литераторов, который летом умер. И я о Володе написал такую большую достаточно воспоминательную статью. Нет, почему,
"Литгазета" печатает.

Э. НИКОЛАЕВА: Андрюш, живешь в каком-то таком своем мире, старого мира, старого, хорошего такого, дворянского…

А. ЯХОНТОВ: Какое счастье, Элина, что это мне позволено.

Э. НИКОЛАЕВА: Дома. Сидишь в своей атмосфере.

А. ЯХОНТОВ: Каждый день благодарю Господа за это.

Э. НИКОЛАЕВА: И не хочешь из этой такой скорлупочки вылезать.

А. ЯХОНТОВ: Не хочу.

Э. НИКОЛАЕВА: Я тебе завидую.

А. ЯХОНТОВ: Спасибо Павлу Гусеву и Петру (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ), которые в "Комсомольце" меня поддерживают, как могут.

Э. НИКОЛАЕВА: Носишь в себе эту ценную благодать такую Не боишься не пролить не капельки. Ну, и напоследок. Опять о твоем "Коллекционер жизни" в МК. Что
нового в твоей коллекции? Чем тебя за последнее время удивила жизнь, скажи мне напоследок.

А. ЯХОНТОВ: Ну, вот у меня была такая история, как Михаил Светлов, известный поэт, расскажу молодому поколению, которое не знает, дружил с электриком Дома
литераторов с Венечкой Авровым. У них дружба была очень крепкая. Они приходили с утра, садились в пестрый зал и начинали выпивать.

Э. НИКОЛАЕВА: Дружить начинали.

А. ЯХОНТОВ: Начинали дружить. Ну, это нормально. И когда Михаил Аркадьевич умер, то там в Пестром зале, где они сидели… Для тех, кто не бывал в ЦДЛ, поясню,
это такой зал, где известные люди оставляют на стенах свои автографы, там поэтические какие-то экспромты. И там есть, в том числе и шарж на Светлова. Он
изображен в виде такого месяца полуночного. И там даже эпиграмма Александра Ижевского под этим шаржем. И там есть полочка. Не понятно, для чего она была.
А вот Венечка узнал, для чего она была. Он на эту полочку, когда Михаил Аркадьевич умер, он каждое утро стал ставить рюмочку, полную водки.

Э. НИКОЛАЕВА: Каждое?

А. ЯХОНТОВ: Да. Было очень трогательно. Потому что вот так он помнил своего друга. Казалось бы, два разных человека абсолютно. Но вот такая нежность их
связывала и после ухода одного из них.

Э. НИКОЛАЕВА: Да, Андрей, спасибо, что пришел, поделился с нами своими думами. К черту макулатуру, читайте думающих писателей. На этом всем пока. В эфире
были я, Элина Николаева, и…

А. ЯХОНТОВ: Андрей Яхонтов.

Полная версия

Copyright © 2004 - 2006
Радиостанция «Эхо Москвы»