Диктатура закона в действии
Безнаказанно избили Толбоева, зверски растерзали Помонэ. Когда задерживали меня,
то подошли сзади и страшным ударом в бок сбили с ног, а затем изо всех сил колошматили
ногами по голове, и даже треснуло ударопрочное стекло ручных часов. Сломали семь
ребер, я чуть не помер.
И мою младшую дочь схватили прямо в коридоре суда и даже не дали ей позвонить
родным, чтобы они забрали из садика её двоих малолетних детей. И бросили в кутузку,
сломали ей жизнь. Никогда не прощу! Естественно, к Путину и его камарилье испытываю
понятные чувства, сдобренные омерзением. И презираю тьмы своих соотечественников,
обожествляющих Путина и голосующих за него.
Много пишут сейчас о произволе силовиков, которыми командует Путин. Как будто
не ясно, что достаточно Путину дать внятное указание хотя бы не избивать и не
пытать задержанных – и не было бы того ужаса, с которым повседневно может столкнуться
каждый человек, имеющий несчастье жить под властью садиста. Во времена Сталина
не было такого произвола, как сейчас, как ни странно таковое утверждение звучит.
Я помню сталинские и последующие годы. Если силовики переступали какие-то рамки
– их сурово наказывали. И любой гражданин имел вполне реальное право обращаться
с жалобами на неправедные действия силовиков в партийные комитеты или в соответствующие
советы. И часто эти жалобы находили отклик, и наказывались виновные погононосители
или чиновники.
Но Путин не дает указаний прекратить террор своих полицаев-неоопричников против
доверившегося ему народу. Он дал им индульгенцию на мучительство всех нас. Он
по натуре – немилосерден, и недаром среди знающих его людей он получил прозвище
«вампир». Поразительно, до чего пали россияне – искренне считают черное белым
и добровольно отдаются бесу, готовые принять любые мучения.
Вот материал из вчерашнего выпуска «Новой Газеты», записанный Вячеславом Измайловым
(http://2004.novayagazeta.ru/nomer/2004/75n/n75n-s01.shtml):
«Неделю назад в № 73 «Новой газеты» от 4.10.2004 года в материале «Майор МУРа
Вячеслав Душенко — главный подозреваемый в деле об убийстве Александра Пуманэ»
я писал о том, что именно этот офицер милиции, по данным следствия, увел Александра
Пуманэ (задержанного сотрудниками МВД в ночь на 18 сентября в автомобиле со взрывчаткой)
в подвал отделения со словами: «Сейчас он у меня заговорит!» После смерти Пуманэ
Душенко исчез. Объявлен его розыск.
Майора Вячеслава Душенко мы упоминали во многих публикациях «Новой», начиная
с мая 2002 года, — требовали уже тогда привлечь его к ответственности.
Сегодня мы публикуем свидетельства москвички Марины АНИКИНОЙ — одной из тех,
кто, как и Пуманэ, прошел через «допросы с пристрастием», которые вел майор МУРа
Вячеслав Душенко.
Марина Аникина — молодая женщина, предприниматель, мать двоих детей (5 лет и
9 месяцев). Несколько лет назад она была незаконно привлечена к уголовной ответственности
по делу, которое известный адвокат Николай Иванов иначе как гражданско-правовым
не называет. Более того, мера пресечения Аникиной была избрана также незаконно
— содержание под стражей.
В общем, Марина стала жертвой тех самых «оборотней в погонах», и прежде всего
тогда еще капитана милиции, сотрудника МУРа Вячеслава Душенко, находящегося в
настоящее время в розыске по делу об убийстве капитана III ранга Александра Пуманэ.
Мы вас будем крышевать
— Началось это в 2001 году. В офис моей фирмы ворвались ребята в камуфляже и
в масках. А командовали этими маски-шоу замначальника РУБОПа Юго-Западного округа
и начальник криминальной милиции этого же округа.
Попугали моих сотрудников, уложили на пол охрану, а затем заходят в мой кабинет
и спрашивают: «Кто тебя крышует? Их время прошло. Самая настоящая «крыша» — это
мы». Сразу мне свой прейскурант объявили: «У тебя помещение 7 с половиной тысяч
квадратных метров. С каждого квадрата по 200 долларов. Итого — по 40 тысяч долларов
ежемесячно нам должна отстегивать, если, конечно, хочешь спокойно жить».
Я им сказала, что подумаю. А на самом деле мы с мужем однозначно решили, что
отнесем заявление в Управление собственной безопасности ГУВД Москвы. Пришли туда,
а с нами даже разговаривать никто не хочет. И заявление наше брать отказались.
Тогда я обратилась к одному своему приятелю — сотруднику 7-го отдела МУРа.
По его рекомендации нас принял человек из УСБ ГУВД Москвы. Ваше заявление, говорит
нам этот сотрудник, может быть использовано против вас. Вы, мол, все с этими
ребятами порешите и за сутки до передачи денег приходите к нам.
Особого желания помочь мы от этого сотрудника не почувствовали.
Ситуация сложилась так, что меня обманули. Да и я сама виновата — доверилась
проходимцам. Как говорит мой адвокат, из гражданско-правового дела начали «шить
уголовное». Меня задержали и повезли в МУР. Так я попала к капитану Душенко.
В МУРе есть свой следственный изолятор или что-то в этом роде. Меня продержали
там две ночи и день. Выводили из камеры в специальную комнату Душенко и двое
его подручных. Наглухо закрывали двери и начинали меня физически и морально истязать.
На голову мне надевали целлофановый пакет, били, я падала, меня лупили ногами
по лицу и в живот. Я не могу говорить всего, что делал со мной Душенко. Я молодая
женщина, была замужем. Я и впоследствии не рассказывала мужу обо всем, что вытворял
со мной этот садист…
Все это называлось допросами. Но от меня требовали показаний не по моему делу,
а заставляли дать компрометирующие показания на двух чеченцев, которых я никогда
в жизни не видела.
В соседнем кабинете-камере пытали какого-то мужчину. Я слышала его душераздирающие
крики.
Допросы-истязания продолжались по многу часов подряд. Иногда на мои крики прибегал
дежурный офицер. Душенко кричал ему: «Сюда нельзя!» — и перед его носом захлопывал
дверь.
Он говорил: «Никто тебе здесь не поможет. Мы отобьем тебе все внутренности. Ты
никогда больше не будешь иметь детей. Твой муж последует вслед за тобой. Когда
ему введут в задний проход трубу, он сразу заговорит. А твою трехлетнюю дочь
отдадим в детдом и сделаем из нее проститутку.».
Я выдержала все это и никого не оговорила. Когда через двое суток истязаний в
МУРе меня везли в женскую тюрьму — следственный изолятор на Шоссейной улице,
— я испытывала счастье: думала, что пришел конец моим мучениям, надеялась, что
здесь уже меня Душенко не достанет.
Я ошиблась. Достал.
Мое дело вел следователь отдела Уголовного розыска Юго-Западного округа Олег
Ивачев. Он выписывал разрешения сотрудникам РУБОПа Юго-Западного округа Козлову
и Фирсову на мое конвоирование к нему или в здание суда.
Начальник женской тюрьмы смотрела на это спокойно. Конвоировать меня должны были
сотрудники Управления исполнения наказаний (УИН). Но им же экономия — на бензин
деньги не надо тратить. Рубоповцы Козлов и Фирсов на своей личной машине везли
меня к гаражам и вызывали по мобильному телефону Душенко. В гараже меня оставляли
с Душенко наедине. И здесь он меня истязал так же, как и в МУРе.
Таких эпизодов было три — с мая по ноябрь 2002 года. Я находилась в наручниках.
Однажды Душенко так меня избил, что наручники деформировались и, когда меня вернули
в тюрьму, их не могли открыть. Тогда Козлов и Фирсов их просто распилили.
Однажды Душенко вывихнул мне руку, и она повисла как плеть. В таком состоянии
меня вернули в следственный изолятор.
Все три эпизода вывода меня из тюрьмы происходили в пятницу. В субботу и воскресенье
тюремное начальство отсутствует. Жаловаться некому. И за два выходных дня надзирательницы
лечили и приводили меня в порядок. «Если пожалуешься, — говорили они, — мы скажем,
что упала с нар или сокамерницы избили».
Интересно, что каждый раз Душенко приезжал к гаражам на новой личной машине.
Откуда такие возможности у офицера МУРа? Он говорил даже с некоторым уважением:
«Это ты держишься, другие начинают закладывать даже своих близких родственников
после первой встречи со мной». В его садистских действиях и матерных выражениях
был сексуально нездоровый подтекст. Однажды я ему об этом сказала. Он озверел…
Сколько невинных людей по его воле отбывают огромные сроки, гниют в тюрьмах!
Я понимаю, что после публикации и моего выступления на НТВ Душенко и его люди
могут меня убить, так же, как Пуманэ. У меня двое маленьких детей, за которых
я ответственна.
Но я иду на это сознательно, чтобы были пересмотрены все дела невинно осужденных,
сфабрикованные Душенко.
И еще чтобы была разрушена вся эта подлая преступная система, которая за ними
стоит.
Мне ведь даже его, майора Душенко, немного жалко. Ведь все идет к тому, что эта
система готова его сдать, чтобы сохранить себя.
Статья должна выйти
Марина спросила меня, есть ли какие-либо гарантии для обеспечения ее безопасности.
Я ответил: «Сомневаюсь. Если вы, Марина, сочтете, что этот материал не должен
выйти, он не выйдет. Единственное, что могу гарантировать, если это вас устроит:
коллектив «Новой газеты» и я лично вас не оставим в беде.».
— Статья должна выйти».
До чего же всё это узнаваемо мной как по моим делам, так и по делам моих знакомых
Григорьева и Давыдова, которых били смертным боем, как и меня. Такова реальность
режима Путина, под прессом которого мы продолжаем влачить жалкое своё существование.
И у десятков миллионов русских людей нет воли и силы восстать и сбросить режим,
который сознательно творит геноцид.