Умер Жак Деррида
Олег с сайта www.heidegger.ru прислал по электронной почте горестную весть –
«9 октября 2004 года в 6 вечера умер Жак Деррида - великий философ конца 20 века
и хайдеггерианец конечно, что бы кто ни говорил». Страшный удар по лидирующей
роли современной французской философии в мире. Ведь в 1995 году ушел Жиль Делёз.
Кто же остался? Жан Бодрийяр? Неужто наблюдаем закат французского доминирования
в мышлении, как полвека назад наблюдали закат немецкой творческой потенции. Превратились
в публицистов «новые философы» Глюксман, Бенуа, Лардро, Клавель и другие, которых
я анализировал и которыми я увлекался в своей книге «Молодежь и прогресс: Философские
размышления о драме Свободы, Любви и Измены в истории» (1980). Кто же теперь
выйдет вперед? Ясно, что впереди должна оказаться наша русская мысль, уже породившая
великий синтез Правой Веры с её сердцевинной «прикладной эсхатологией».
Ведущий теоретик постмодернизма, открыватель ключевых истин Правой Веры и корифей
своеобразно воспринятого хайдеггерианства Жак Деррида родился 5 июля 1930 года
в Эль Биаре, пригороде города Алжир. Он приобрел мировую известность, опубликовав
в 1967 году сразу три книги - "О грамматологии", "Голос и феномен", "Письмо и
различие", в которых были заложены основы деконструкции, одного из самых значительных
философских направлений XX века.
У меня на письменном столе – статья Жака Деррида о прозрениях Ангелуса Силезиуса
и томик самого Ангелуса Силезиуса «Херувимский странник». Всё в работе, всё в
Правой Вере. Какое наслаждение – резонировать с родственными душами, чувствовать
себя их продолжением и отблеском!
А где находился я в момент смерти Жака Деррида, какой суетой занимался. Помню,
в субботу вечером находился в каморке своего давнего знакомого Верховного правителя
Русской республики и издателя газеты «Эра России» Владимира Юрьевича Попова,
к которому отношусь почти по-семейному, и мы плодотворно сотрудничали. Взгляды
я его понимаю и их критикую, и возник у нас разговор о Южной Осетии, и я долго
рассказывал Володе о своей поездке в Цхинвали и о том, какие замечательные люди
и искренние патриоты России там живут. После Попова – сабантуй, который устроили
девчонки. Снова я недоспал, голова всё воскресенье тупая. И вместо того, чтобы
докончить заметку о Деррида и о его восприятии Ангелуса Силезиуса, я гулял, занимался
хозяйством, смотрел ТВ.
Год назад умер Александр Панарин, и я до сих пор чувствую, как много потерял
и я сам и наша наука, и сожалею, сто из-за лени-матушки не сошелся ближе с этим
проницательным политическим мыслителем. А теперь нет и Жака Деррида, на которого
я ровнялся и прислушивался к каждому его слову.