Радиостанция «Эхо Москвы»: Особое мнение , Пятница, 20 Июль 2007
http://echo.msk.ru/programs/personalno/53403/index.phtml
sys/logo_print
Особое мнение
Первоначально программа выходила под названием "Персонально Ваш". Впоследствии название превратилось в формат программы.

Известные политические журналисты - постоянные участники программы - отвечают на вопросы слушателей, присланные на эфирный пейджер, на интернет-сайт радиостанции
или заданные по телефону прямого эфира.

таблица из 2 столбцов и 2 строк
Ведущие:
Алексей Венедиктов
Гости:
Андрей Луговой
бывший офицер ФСБ
конец таблицы
Пятница, 20 Июль 2007

А. ВЕНЕДИКТОВ: 17 часов 8 минут в Москве. Всем добрый вечер! В эфире «Эхо Москвы». У нас в гостях Андрей Луговой. Андрей, добрый вечер!

А. ЛУГОВОЙ: Добрый вечер!

А. ВЕНЕДИКТОВ: У нас очень много к Вам вопросов, особенно у наших слушателей. Например, человек из Москвы по имени Бертольд пишет: «Считается, что человек,
чешущий нос во время разговора, скорее всего лжет. Согласны ли Вы, что мимика и жесты столь многозначительны?». Может, нам почесать нос?

А. ЛУГОВОЙ: Давайте почешем.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Почесали. Хорошо. Теперь по делу. Совсем недавно выступал новый начальник следственного комитета Александр Бастыркин, который теперь разбирается
со всеми делами. Он сказал, что главное сейчас провести российскую экспертизу отравляющего вещества и его действия на людей. В связи с этим я хочу задать
Вам вопрос про Ваше здоровье и про здоровье Дмитрия Ковтуна. Что сейчас?

А. ЛУГОВОЙ: С моим здоровьем все абсолютно в порядке. Со здоровьем Дмитрия Ковтуна, насколько мне известно, мы с ним расстались буквально полчаса назад,
тоже все в порядке. Хотя, насколько мне известно, он периодически встречается с врачами и проходит какое-то обследование. Но нашей с ним жизни ничто не
угрожает – и слава Богу!

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это врачи уже сказали?

А. ЛУГОВОЙ: Да, это врачи сказали.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А что известно по поводу заражения его квартиры в Гамбурге? Это как-то отразилось на нем, на его семье?

А. ЛУГОВОЙ: Вы знаете, я могу так сказать, что мы с первого дня, я и Дмитрий Ковтун, достаточно активно сотрудничали в начальный период прежде всего с британским
Скотланд-Ярдом, когда он здесь был, к сожалению, всего единственный раз. Таким же образом активно и прозрачно сотрудничаем - сотрудничали и сотрудничаем
– с российской Генпрокуратурой. И, должен сказать, что, касательно вопроса Гамбурга, то о сотрудничестве нашем говорит хотя бы тот факт, что из Германии
приезжала вся его семья, Дмитрия, которые имели отношение к тем местам, где был обнаружен полоний, и давали достаточно подробные показания российской Генеральной
прокуратуре. Кстати говоря, британская полиция и британская прокуратура как раз членов семьи Дмитрия Ковтуна никуда не приглашала и не вызывала. Они приезжали
сюда и достаточно подробно, в течение нескольких дней, было несколько допросов, насколько мне известно. Были проведены допросы в качестве свидетелей со
стороны российских следователей.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А сейчас семья Ваша и Дмитрия - они где?

А. ЛУГОВОЙ: Ну, семья Дмитрия – это его прежняя семья. Она находится в Германии. Моя семья здесь, в Москве.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Скажите, пожалуйста, вот Вы неоднократно за последнее время говорили о том, что напряжение, которое убийство Александра Литвиненко вызвало
между Россией и Великобританией, - это политическое, сейчас вот оно приобрело политический характер. Что заставляет Вас так говорить? Почему Вы так считаете?

А. ЛУГОВОЙ: Ну, заставляет меня это говорить… Во-первых, я хочу повторить то, что говорил я на пресс-конференции: то, что в течение года я был выбран в
качестве объекта вербовки со стороны британской спецслужбы. Литвиненко, и это абсолютно мое твердое убеждение и мое знание, являлся агентом разведки. И
на протяжении следствия, с самого первого дня, если Вы обратили внимание, я об этом вообще не говорил и вел достаточно подробные… отвечал достаточно подробно
и на вопросы британцев, и на вопросы нашей прокуратуры. Но после того, когда в течение 8 месяцев я не получил ни одного официального уведомления со стороны
официального Лондона и британской прокуратуры. Я подчеркиваю: за 8 месяцев я не получил ни одной официальной бумаги, ни одного официального приглашения,
ни одной официальной повестки и ни одного официального уведомления хотя бы для того, чтобы прилететь в Лондон и дать там показания. Несмотря на то что
и в феврале, и в марте я неоднократно связывался с представителем британского Скотланд-Ярда, мы с первого дня с ним вели общение по телефону, и, кстати
говоря, он и сюда приезжал, был в декабре - это Филипп Буц. И когда были переданы дела со Скотланд-Ярда в Королевскую прокуратуру, то, естественно, первым
делом я позвонил ему, поинтересовался, с кем нам теперь контактировать в Королевской прокуратуре. Он ответил что-то невразумительное и сказал: «Вам перезвонят».
Не было после этого, что называется, ни ответов, ни приветов.

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть Вы хотите сказать, что после Ваших заявлений на пресс-конференции, которые Вы делали в мае, с Вами не вошли в контакт представители
британского правительства или правоохранительных органов?

А. ЛУГОВОЙ: Нет, со мной не вошли в контакт с декабря прошлого года!

А. ВЕНЕДИКТОВ: А после пресс-конференции?

А. ЛУГОВОЙ: А после, вот давайте я договорю. Значит, и после того, когда бравый и жизнерадостный прокурор Великобритании собирает пресс-конференцию, куда
приглашаются все мировые агентства, и заочно предъявляет обвинение, - это говорит о том, что создаются все условия для того, чтобы я уж точно никогда не
приехал в Лондон.

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть Вы хотите сказать, Андрей, что это сделано специально, чтобы Вы не появились в Лондоне?

А. ЛУГОВОЙ: Конечно! Это сделано абсолютно специально. Во-первых, мы проводили недавно конференц-пол с одной из юридических компаний Лондона, где консультировались
по поводу того, как нам дальше действовать. И, когда мы говорили об этом адвокатам английским, они были в ужасе. Они говорили: «Мы вам не верим! Такого
быть не может! Не может быть, чтобы с вами хоть каким-то образом не был установлен контакт!». Хотя на второй или на третий день, я об этом уже заявлял,
кстати говоря и у вас в студии, после того как моя фамилия появилась в связи с этим скандалом, я был принят официальными лицами британского посольства,
были переданы наши заявления с Ковтуном, там были представлены все наши адреса, все наши телефоны, все контакты, включая и телефоны близких родственников,
для того, чтобы с нами могли войти в контакт. Ничего подобного не произошло! То есть прилетели раз следователи, в присутствии российской Генпрокуратуры
задали вопросы. Вопросы, прямо Вам скажу, носили формальный характер. Это нам дало основание считать с Дмитрием, что вообще, собственно говоря, представители
британского Скотланд-Ярда не очень понимают, что происходило за 2000-й год во время всех наших встреч с Литвиненко. Ну что мешало британской прокуратуре
прислать мне официальное заявление. Это даже выглядело бы очень даже прекрасно: мне присылают, я отказываюсь лететь – и после этого соответствующим образом
делается заявление! Мне было, я считаю - умышленно, заочным образом предъявлено обвинение, чтобы… И я на сегодняшний день не имею возможности нормального
допуска к тому правосудию, которое должно было быть! Более того, после моей пресс-конференции, все-таки очевидно: я говорю какие-то вещи, это должно вызывать
какие-то дополнительные вопросы – ничего подобного не происходит!

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть после 31 мая тоже ничего?!

А. ЛУГОВОЙ: Тоже ничего. Так что о каком сотрудничестве со стороны британской прокуратуры можно говорить! И все, что они говорят, что Россия не сотрудничает,
- это циничная и наглая ложь. Я заявляю об этом со всей ответственностью!

А. ВЕНЕДИКТОВ: Андрей, в связи с этим несколько уточняющих вопросов. Вопрос первый: Вы говорите о том, что Вы уверены, что Литвиненко, если я правильно
понял, Вас вербовал как агент какой-то части британской разведки?

А. ЛУГОВОЙ: Да, он участвовал в этой операции.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А Вы докладывали российским правоохранительным органам, когда была попытка Вашей вербовки?

А. ЛУГОВОЙ: Нет, об этом я не докладывал.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А вот почему? Казалось бы – нормально: тебя вербует иностранное государство.

А. ЛУГОВОЙ: Ну, во-первых, я занимаюсь бизнесом, у меня было и остаются несколько серьезных проектов с британцами. Я должен сказать, что не все те, с кем
я общался на территории Лондона, имели отношение к Литвиненко. Скорее все эти встречи носили второстепенный или третьестепенный характер. У меня остались
в Лондоне партнеры, они со мной поддерживают отношения.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Стоп-стоп-стоп! Вы хотите сказать, что у Вас остался в Англии бизнес?

А. ЛУГОВОЙ: У меня в Англии бизнес не остался. У меня остались партнеры, которых интересует бизнес в России и которые планируют обращаться ко мне с разного
рода консультациями. Другое дело, что, конечно, в этой ситуации все серьезное движение заморожено. И я не пытаюсь к этому их активно подвигать, прекрасно
понимая ту ситуацию, которая может сложиться, и тот public, который может иметь негативное отношение, учитывая, что все британские СМИ уже в открытую называют
меня убийцей и так далее, и так далее. Поэтому я для себя, когда начинал общаться с Литвиненко, достаточно четко и позиционно заявил все, что я думаю об
этом. Но надо понимать одну простую вещь: я в Лондоне бывал 2-3 раза в месяц, у меня там были партнеры, я чрезвычайно… это мой бизнес, это деньги, которые
я зарабатывал. После того когда я в мае месяце прошлого года подаю в английское посольство продление на визу - я был там четыре раза и получал визу без
всякого собеседования - мне звонят и отказывают в визе, об этом говорил Литвиненко. Спустя неделю, после того как я ему позвонил, и высказал все, что я
думаю по этому поводу, мне звонят из британского посольства и визу дают.

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть Вы связывались напрямую, да?

А. ЛУГОВОЙ: Конечно. Я связывался напрямую. Поэтому у меня была очень простая позиция: минимизировать контакты с Литвиненко и выстраивать отношения таким
образом, что когда будет понятна, очевидна моя агрессивность в этом смысле, не агрессивность там публичная, да, а при общении, что это как бы сойдет на
нет. Вот, собственно говоря, почему я и не обращался. А после того у меня и в мыслях не могло раньше быть, что спецслужбы Британии все-таки могут иметь
отношение к смерти Литвиненко. Я подчеркиваю то, что говорил на пресс-конференции: я не говорю о том, что они убивали Литвиненко, но то, что это было сделано
при их попустительстве и при их молчаливом согласии, - это у меня твердое убеждение. А после того, когда это дело перерастает сначала в заявление прокурора,
после того, когда молодой человек по имени Малибден, или как там его, начинает делать заявления…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы имеете в виду министра иностранных дел?

А. ЛУГОВОЙ: Министра иностранных дел. Высылают дипломатов, то есть делают такие действия, которые делаются, когда присутствует некий такой шпионский скандал.
И Британия, высылая российских дипломатов, как бы недвусмысленно это показала. Я бы порекомендовал призванному в Министерство иностранных дел министру
вести расследование, собственное расследование внутри Министерства иностранных дел, коему, по-моему, и подчиняются спецслужбы, и разобраться, убедиться,
вернее, в том – а он это знает, - что Литвиненко штатный агент британской разведки, что он получал деньги. Пусть они проверят, какие деньги ему начислялись
на карточку и откуда, с каких счетов. Это же просто делается. Об этом почему-то никто не говорит. Я хочу вам маленький пример привести, прежде чем Вы зададите
этот вопрос. Я уже об этом говорил. Я могу ошибаться, в 1924 или в 1927 году, когда у власти в Лондоне были лейбористы, английской разведкой была инспирирована
фальшивка – письмо Коминтерна за подписью Зиновьева в адрес премьер-министра Британии. Затем эта фальшивка попала на страницы газет, был огромный скандал,
и правительство лейбористов вынуждено было уйти в отставку за связи с коммунистической Россией. И спустя 70 лет, когда были рассекречены архивы МИ6, МИ6
призналась: да, друзья, это была наша фальшивка, да, это сделали мы, потому что мы на тот момент считали, что это имеет принципиальное отношение к безопасности
Британии. Я думаю, что то же самое – со смертью Литвиненко. Я думаю, лет через 70, когда будут рассекречены архивы…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, мы не доживем с Вами.

А. ЛУГОВОЙ: Я как раз об этом и говорю.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Поэтому у меня вот вопрос: считаете ли Вы, что Вы стали объектом игры двух спецслужб: английской и российской? И что каждая служба решала
свои задачи, в результате, значит, вот оказался Луговой.

А. ЛУГОВОЙ: Нет, я бы не говорил «двух». Двух – это значит, что во всей это игре, видимо, участвовала какая-то из спецслужб России. Я на себе это не чувствовал
и не видел. А в том, что волей случая сложились каким-то образом векторы и самого Литвиненко, и спецслужбы Британии, и Березовского, и там Испании или
еще... И тем более я говорил, что, собственно говоря, Литвиненко, по-моему, совал-то нос туда, куда только можно совать: он занимался Испанией, он был
агентом британской разведки, он неоднократно бывал в Панкисском ущелье в Грузии. Вот пусть обратятся в пограничную службу Грузии и посмотрят с 2002 по
2007 год, пересекал ли Литвиненко границу – наверняка, пересекал, я знаю, что пересекал. Один раз даже пересекал со своим подельником по фамилии Фильштинский.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Теперь мы вернемся к вопросу об экстрадиции, Андрей. Очень много вопросов, которые Вам задаются: а почему Вы не хотите добровольно поехать
в Англию, и тем самым снять напряжение между Россией и Великобританией. Если Вы невиновны – масса слушателей пишет – если Вы невиновны, то поезжайте и
докажите свою невиновность!

А. ЛУГОВОЙ: Я на этот вопрос в принципе в предыдущих вопросах ответил. Но я могу сказать так, я могу сказать просто, одним словом: меня туда никто не приглашал.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Отличный ответ. Скажите, пожалуйста, а согласились бы Вы на процесс в России?

А. ЛУГОВОЙ: Да, конечно. Более того, я должен сказать, насколько мне известно, в письме российской прокуратуры Британии, где отказывалось в моей экстрадиции,
насколько я могу догадываться, написано, что они при этом готовы рассмотреть вопрос, чтобы судить меня на территории России, но пусть пришлют улики и доказательства,
которые, на самом деле, я не очень-то уверен, в их серьезности. И вообще логика британского официального Лондона была очень простая. Я думаю, что на самом
деле доказательств и улик, если говорить формально, прямых нет никаких. Я думаю, что прекрасно это понимая, при этом общественный резонанс огромный - надо
было как-то реагировать на это преступление. Заявлять о том, что невозможно выяснить, - это был бы… я не знаю, правительству даже, может, в отставку надо
было бы уходить. Поэтому делается несколько шагов логичных. Первый шаг – заочное обвинение, на которое я соответствующим образом реагирую и не приезжаю
(все же говорят: вот, не приехал же он). Второй очевидный шаг: естественно, Конституция не дает возможности экстрадировать, и уже российское правительство
отказывает в экстрадиции, что дает основания тут же британскому Лондону, что и было сделано, заявлять: «Россия не хочет сотрудничать». Более того, дальше
идут заявления: все свидетельства, все улики, все свидетели на территории Британии, поэтому суд должен быть здесь – в России суд не может быть честным.
То есть уже априори уже решено. Априори уже решено много вопросов: кто убийца, какие доказательства. Теперь еще и суд плохой. Поэтому теперь можно всему
мировому сообществу сказать: ну, зачем же туда передавать улики и доказательства, ведь очевидно, что сотрудничать не хотят, Луговой сюда не приезжает,
и, соответственно, зачем же туда посылать улики и доказательства.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А скажите, а у Вас есть адвокат в России. Не английский, а в России?

А. ЛУГОВОЙ: Да, конечно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А Ваш адвокат не получил и не требовал получить доступ, скажем, к тем обвинениям и расследованиям, которые выдвигает против Вас Королевская
прокуратура? Требовал это Ваш английский адвокат, российский адвокат?

А. ЛУГОВОЙ: Нет, никто ничего не требовал. Потому что, насколько я знаю, в запросе об экстрадиции не даются какие-то улики и доказательства. Запрос об экстрадиции,
мне кажется, довольно небольшой документ, в котором пишется только фабула: вот там-то, там-то произошло то-то, то-то и так далее. Я сам с этим документом
не знаком. Я прохожу свидетелем, в качестве свидетеля, по многим уголовным делам. Я хочу напомнить, что возбуждено было уголовное дело по смерти Литвиненко,
по факту покушения на убийство Дмитрия Ковтуна, а также возбуждено уголовное дело в Федеральной службе безопасности: я встречаюсь со следователями ФСБ,
даю им показания – насколько я знаю, это статья, как было сказано в пресс-релизе ФСБ, связанная со шпионско-подрывной деятельностью британских спецслужб.
И, поверьте мне, есть все основания, чтобы эти уголовные дела имели место быть расследованными.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Скажите, пожалуйста, если говорить по делу Литвиненко, которое было возбуждено 26 декабря 2006 года, Вас допрашивала Генеральная прокуратура
или следователи? Вот по этому первому делу?

А. ЛУГОВОЙ: Алексей, я могу сказать, что в Генеральной прокуратуре, честно скажу, был порядка 20 раз за эти 8-9 месяцев.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Когда последний раз?

А. ЛУГОВОЙ: Последний раз я был где-то 2 недели назад. Там побывала вся моя семья и мои дети, в том числе! Мои партнеры, в том числе Дмитрий Ковтун, Соколенко.
Более того, приезжали из Германии. Мы как раз-то наоборот, понимаете! Мы даже не знаем, к кому обратиться в Британии! Я звоню этому, господи, парню по
фамилии Филипп Буц и говорю ему: «Филипп, дружище!», - это было в феврале-марте - «Ты нам дай координаты». А он отвечает: «А вот вы зайдите в Интернете
на официальный сайт британской прокуратуры и вот таким образом по нитям всемирной паутины попытайтесь связаться и найти того следователя, который ведет
это дело». Глупость вообще, бездарность – и слов у меня нет! Я бы по-русски еще бы сказал, что это такое!

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы сейчас скажете. Смотрите, Андрей, когда шли допросы Березовского и Закаева, в Королевской прокуратуре или в Скотланд-Ярде, я уже не помню
где, условием было, что им передадут кассеты, затем расшифровки этих допросов появились в Интернете, в газетах и так далее. А когда Вас допрашивал Скотланд-Ярд
в Москве, у Вас есть эта кассета? Вы могли бы ее опубликовать? Какие вопросы Вам задавала Королевская прокуратура в Москве?

А. ЛУГОВОЙ: Да, Вы знаете, я думаю, что я не имею права этого сделать, потому что в России есть в Уголовном Кодексе статья 310-я, которая запрещает раскрывать
то, что происходило во время следствия.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А Вы давали подписку?

А. ЛУГОВОЙ: Я давал подписку! Кстати говоря, вот появление этих кассет и вот этих вот расшифровок лишний раз говорит о том, как Британия сотрудничает по
этому делу: допрашивает ключевых свидетелей, и допрос этот предается всеобщему обозрению! Это есть нарушение тайны следствия.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Может, у них другие законы?

А. ЛУГОВОЙ: Да, другие законы. Они даже называли это не допросом, если Вы обратили внимание, Березовского и Закаева, а интервью. Но, я считаю, что когда
приезжала британская полиция сюда, я видел, как прокуратура наша действовала. Поймите правильно: я не пытаюсь выставить себя перед прокуратурой таким белым
и пушистым, но, по крайней мере, им давалась возможность задавать любые вопросы. И при этом гарантировалось, что все то, что мы будем говорить, - это останется
тайной следствия. О чем мы, кстати, никогда и не распространялись.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, хорошо, давайте я не буду у Вас спрашивать, были ли эти вопросы связаны с технологией, то есть с Вашей поездкой, проверкой дат, или это
были другие вопросы: отношения, адреса, явки, пароли? Что за вопросы Вам задавала прокуратура английская?

А. ЛУГОВОЙ: Вопросы задавались касаемо поездок в октябре-ноябре месяце: когда и в какие дни вылетали, какими рейсами летали, в каких гостиницах останавливались,
какие рестораны посещали. Назывались адреса и спрашивали наше отношение к этим адресам, назывались телефоны и спрашивалось отношение к телефонам, назывались
имена и фамилии людей и отношение к этим людям. Вот это все вот такой вот общий характер носило.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Попробуем украсть расшифровку, чтобы было понятно. Скажите, Андрей, вот Вы же офицер спецслужб, Вы понимаете, как действуют спецслужбы. Допускаете
ли Вы, что Вам - какие-то марсианские спецслужбы, не будем говорить, – использовали Вас для привлечения к убийству Литвиненко? Вот Вами воспользовались.
Вы даже не представляли, а Вами воспользовались? Вот Вам дали аспирин, а это был полоний. Не важно кто - англичане, французы, зимбабвийцы, российские.
Вот Вами воспользовались! Вы можете представить такое?

А. ЛУГОВОЙ: Вы знаете, я не могу себе представить. Более того, Вы знаете, мы с удивлением с Дмитрием задаем себе вопрос: почему предъявили обвинение мне
и не предъявили обвинение ему – он как свидетель проходит. Ведь мы первого ноября за столом в баре «Миллениум» сидели втроем: я, Дмитрий и Литвиненко.
И как же это я в присутствии двух свидетелей по заказу марсианских спецслужб использовал бы там таблеточку аспирина или, как там говорил, по-моему, неадекватный
официант из бара «Миллениум», что-то распылял. Мне это не очень…

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть Вы не допускаете, что Вами воспользовались, а Вы до сих пор об этом не знаете? Я же вот про что спрашиваю.

А. ЛУГОВОЙ: Да нет, я как-то над этим не задумывался.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот Владимир спрашивает Вас: «Если английские следователи приедут в Москву со своим "Полиграфом" и со своими переводчиками, Вы согласитесь
ответить на их вопросы?».

А. ЛУГОВОЙ: Вы знаете, что я насчет "Полиграфа" могу сказать «да». Дело в том, что я являюсь владельцем охранного бизнеса, и мы активно используем "Полиграф"
в своей деятельности. Поэтому я достаточно часто знакомлюсь с результатами "Полиграфа", и у меня есть возможность в течение определенного промежутка времени
оценивать, насколько "Полиграф" эффективен. Поэтому я, скажем так, сомневаюсь в эффективности "Полиграфа", но с британскими следователями за "Полиграфом"
встретиться готов.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А без "Полиграфа"?

А. ЛУГОВОЙ: Без "Полиграфа" тоже. Так мы и ждали их, понимаете?

А. ВЕНЕДИКТОВ: И продолжаете это делать?

А. ЛУГОВОЙ: И продолжаем это делать. Поэтому добро пожаловать британским следователям сюда к нам!

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вопрос из Уфы от Анатолия: «Согласились бы Вы участвовать в суде в Лондоне дистанционно, например, с помощью телемоста?». Ну а как, такие
случаи бывали!

А. ЛУГОВОЙ: Нет, я могу Вам… Телемост используется сейчас для того, чтобы заключенных не возить из СИЗО в Москву.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, совершенно верно!

А. ЛУГОВОЙ: Да, это делается. Я вот хочу просто сам себе задать вопрос, Вы же, наверняка, зададите мне его: по поводу третьей страны.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, вот у нас следующий вопрос.

А. ЛУГОВОЙ: Как отдельные лидеры перестройки, я бы сказал так, предлагают: а можно ли в третьей стране! Это все, я считаю, популистские заявления, потому
что есть процедура, есть Уголовный кодекс, есть Уголовно-процессуальный кодекс. А потом: а кто будет выбирать-то третью страну? Какая третья страна это
должна быть? Соединенные Штаты или Бразилия, Ангола или Иран? Белоруссия или Казахстан? Ливия? Дания? Кто будет определять этот критерий. Значит, отдельные
там персонажи Данию предлагают. Дания не выдала России законченного террориста товарища Закаева! Или гражданина, я бы так сказал. Очевидно совершенно,
что он укрылся теперь на территории Британии. Вообще Британии, кстати говоря, свойственно на протяжении всей своей истории - она всю жизнь что-то делала
против России: там скрывались бомбисты-террористы, там сидел Герцен, там Второй съезд знаменитый РСДРП партии проходил в 1903, по-моему, году!

А. ВЕНЕДИКТОВ: А Зюганов Вас защищает, а Вы вот на компартию!

А. ЛУГОВОЙ: Я в данном случае не говорю о своих политических пристрастиях. Я говорю о том, что в Лондоне постоянно был какой-то центр – центр какого-то
противостояния России. И то, что Британия, вместо того, чтобы продолжать спокойно сотрудничать – прошло всего полгода – и даже не предъявляя в итоге никаких
улик и доказательств, таким вот образом взорвала мир своим заявлением.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы усилили охрану свою здесь, в Москве?

А. ЛУГОВОЙ: Ну, охраной я пользуюсь.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Но Вы ее усилили?

А. ЛУГОВОЙ: Я вот как ездил с одним человеком – так и езжу.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот здесь очень много вопросов: Вы не боитесь?

А. ЛУГОВОЙ: Безусловно, я опасаюсь за свою жизнь в данной ситуации. Потому что, что бы со мной ни произошло, это может в своих интересах использовать кто
угодно. А учитывая, что… Вот я здесь хочу четко дистанцироваться: я занимаюсь бизнесом, я не политик и никогда этим не занимался и, думаю, вряд ли этим
займусь. У меня ментальность, наверное, не такая. Но я же очевидно вижу, что приближаются выборы. И, отсматривая ежедневно выступления и на Западе, и в
России, начинаю обращать внимание, что уже, как, собственно. и с первого дня, моя персона, как личность-то Андрей Луговой мало кого интересует – интересует
вся ситуация, которая вокруг этого складывается. Но глубоко, конечно, политизировать, с точки зрения собственных высказываний, мне бы не хотелось, просто
в силу того, чтобы самому не уходить в этот политический спор, который может быть.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Но наши слушатели Вас туда затягивают. Вот из Архангельской области Валерий задает такой вопрос: «Вы не решили идти в политику, идти депутатом
в Государственную Думу?». Кстати, иммунитет сразу приобретете!

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да нет, я об этом не думал, честно говоря.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А что, и предложений не поступало?

А. ЛУГОВОЙ: Нет, не поступало.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Не поступало! Просто очень много людей считают, что Вы герой и Вам нужно идти в политику!

А. ЛУГОВОЙ: Ну, не знаю, герой я или нет. В политику пока не собираюсь. Но, безусловно, испытываю трудности, проблемы с посещением общественных мест. Потому
приходится сейчас выбирать, особенно с семьей, куда выходить. Потому что узнают, подходят.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Что хотят?

А. ЛУГОВОЙ: На самом деле, честно Вам скажу: не было ни одного человека, который бы меня не поддержал. Более того, иногда это смешно, но, тем не менее,
у меня просят автографы.

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть Вы довольны такой известностью? Слава уже пришла?

А. ЛУГОВОЙ: Нет, я не доволен. Если бы я был доволен, я бы себя по-другому бы вел бы. А очевидно, что я веду себя достаточно прилично в этом смысле слова.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Скажите, пожалуйста, Андрей, вот Вы Александра Литвиненко, как я понимаю, знали до этих событий. И вы с ним, как я понимаю, общались, но
бизнеса у вас не было. Я правильно понимаю, да? Он все равно был убит, он погиб – скажем так.

А. ЛУГОВОЙ: Погиб.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Погиб. Не упал с крыши – он погиб страшной смертью. Сейчас вопрос о том, будут ли найдены настоящие убийцы, это и есть вопрос в том числе
отношений между Великобританией и Россией или в целом между частью мира и Россией. Каким образом Вы могли бы способствовать, как Вам кажется, тому, чтобы
были найдены убийцы Литвиненко или те люди, которые толкнули его к гибели?

А. ЛУГОВОЙ: Я могу только одним способствовать: поделиться теми знаниями, которые у меня есть, с правоохранительными органами. Я это сделал достаточно подробно
в России, готов это делать и британской стороне. Я еще раз подчеркиваю: мне непонятно, почему, приехав один раз, они не приехали второй раз. Ведь, насколько
мне известно, в конце января или в феврале они делали запросы о приезде. В итоге они не появились.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Может быть, Генпрокуратура их не допустила?

А. ЛУГОВОЙ: Обратите вот на что внимание: в декабре месяце, когда приезжала полиция сюда в Москву, они получили разрешение в течение двух суток. Насколько
мне известно, я просто задал вопросы, запрос в Британию о выезде наших следователей туда поступил в конце декабря 2006 года. В итоге наши следователи,
насколько мне известно, оказались там только лишь в апреле. Возникает вопрос: 4 месяца – это что? Это нормальный знак сотрудничества? Ровным счетом, как
и вот эти, декларируемые отдельными персонажами этого дела обыски российских следователей и так далее. Ну, по крайней мере, я не знаю, имело ли это место
быть, но то, что, по крайней мере, британская полиция это не опровергает, - это, я считаю, унизительно и подло с их стороны.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, британская полиция заявила, что это вход в участок: все проходят рамку. Это было.

А. ЛУГОВОЙ: Ну, это не есть опровержение. Ну, все не все, но в гостей через рамку не проверяют.

А. ЛУГОВОЙ: Мила из Санкт-Петербурга спрашивает: «Как вообще, Андрей, Вам страшно?».

А. ЛУГОВОЙ: Нет, мне не страшно, но я обеспокоен.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот сейчас, насколько я понимаю, английское правительство обратится или уже обратилось в другие страны, которые подписали с ней соглашение,
я имею в виду Интерпол, в первую очередь, с тем, чтобы, если Вы окажетесь на территории третьей страны, у которой есть соглашение с Англией о выдаче, чтобы
Вы были задержаны и были выданы. Значит, Вы пока не собираетесь выезжать?

А. ЛУГОВОЙ: Нет, не собираюсь выезжать, поскольку, как я понимаю, я объявлен в международный розыск, при этом нахожусь на территории России. И в этом смысле
некоторым образом образ моей жизни поменялся, но я не очень обеспокоен. Я и раньше, кстати говоря, много путешествовал по стране, продолжаю путешествовать.
Я в мае был на охоте, на рыбалке на полуострове Таймыр, в сентябре мы готовим серьезную экспедицию на Сахалин. Я люблю бывать на природе, жить в палатках,
поэтому, знаете, я думаю, что Британия чуть больше, наверное, чем Московская область, поэтому, если бы я жил на территории Британии и оказался бы в такой
ситуации, я, конечно, был бы разочарован. А я нахожусь в России, где достаточно много мест для отдыха. А что касается Москвы, то это уже общепризнано,
и признают в том числе люди, приезжающие с Запада в Москву, в Москве есть чем заняться гораздо больше, чем в Париже и Лондоне вместе взятых.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Скажите, эта история повредила Вашему бизнесу или наоборот, помогла ему?

А. ЛУГОВОЙ: Нет, конечно, если говорить, то она уж точно не помогла.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Почему? Слава… а чем занимается? О, охрана, надо воспользоваться его услугами.

А. ЛУГОВОЙ: Ну, я уже говорил, что в принципе, может быть через год будет понятно: помогла или наоборот, ухудшила это. С точки зрения общения с западными
партнерами, безусловно ухудшила. А с точки зрения российских проектов – я теперь просто больше времени уделяю этому. Я этим активно занимаюсь.

А. ВЕНЕДИКТОВ: В одном из интервью, по-моему, даже у нас в эфире, Вы говорили о том, что, возможно, Вы говорили: возможно, если будет доказано, что действия
английского правительства нанесли Вам ущерб, Вы собираетесь подать контр-иск: моральный ущерб и так далее. Что Вы думаете сейчас по этому поводу, что Вам
советуют Ваши адвокаты?

А. ЛУГОВОЙ: Знаете, у нас позиция была такая. Как я говорил на пресс-конференции, мы вступили в некое сотрудничество с рядом компаний юридических, но еще
решения окончательные не приняты. Но я считаю, что в данном случае по отношению ко мне британская сторона действует неправовыми методами, и не считаю возможным
пока на данный момент каким-то образом, с точки зрения какого-то использования адвокатских возможностей, в этом участвовать для того, чтобы не поощрять
вот этих, на мой взгляд, предвзятости и беззакония со стороны британского правосудия. И хочу еще раз подчеркнуть, вот мне всегда говорят: ну как же, британское
правосудие, оно такое безупречное, - давайте не будем говорить о политической целесообразности. Я напомню и хочу это подчеркнуть, что Британия, и не только
на сегодняшний момент, а то, что я говорил раньше, всегда прятала на своей территории аферистов, мошенников и авантюристов, и перебежчиков, кстати. Один
Гордиевский чего стоит!

А. ВЕНЕДИКТОВ: Красивая страна! Вы нам описали красивую страну.

А. ЛУГОВОЙ: Ну, к сожалению, Британия была когда-то империей, и, видимо, это было заложено в те времена. На сегодняшний день об имперских амбициях Британии,
по крайней мере, говорить смешно и несерьезно. Ну а старые принципы, дух, так называемого у них джентльменства, лордства, еще чего-то они продолжают поддерживать,
декларируя, что они консервативная страна, и это тоже является неким продолжением их внутренней и внешней политики. Но времена меняются, и …

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы готовы идти в политику! Или в Министерство иностранных дел. По риторике я сужу.

А. ЛУГОВОЙ: Я очень сожалею, что в 90-х годах произошла такая ломка государства, потому что я внутри был и остаюсь офицером – я заканчивал военное училище,
я мечтал о карьере, и, к сожалению, в начале 90-х то, что произошло, не позволило это сделать. Вот об этом я сожалею. Поэтому, если взглянуть назад и посмотреть,
как бы я хотел, чтобы складывалась моя судьба, я бы хотел бы, конечно, чтобы Россия и с начала 90-х оставалась бы сильной, а я, как служил бы стране, так
и служил бы.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Андрей, Вы принимали участие в убийстве Литвиненко?

А. ЛУГОВОЙ: Нет, не принимал.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А в организации покушения на Березовского?

А. ЛУГОВОЙ: Тем более.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А в этой связи, какие у Вас отношения с Березовским?

А. ЛУГОВОЙ: С Борисом Абрамовичем я разговаривал последний раз 6 февраля.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Что-то давно Вы с ним не разговаривали.

А. ЛУГОВОЙ: Я с ним разговаривал, как только он первый раз более или менее публично заявил о моей возможной причастности. Кстати говоря, сегодня я прочитал,
что он говорил на пресс-конференции про тот звонок. Вот я хочу его спросить: Борис Абрамович, что же Вы так врете-то нагло?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Пример? Приведите пример.

А. ЛУГОВОЙ: Нет, пример, что он говорит, что я сразу заявил ему, что «это ты убийца», что я что-то бессмысленно ему бормотал про какое-то давление. Он врет.
Во-первых, конечно, он растерялся, когда я ему позвонил.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы ему позвонили?

А. ЛУГОВОЙ: Я ему позвонил сам. Я ему сказал: «Борис Абрамович, я вот только что вот слышал. Вы в это сами-то действительно верите?». Он мне сказал: «Андрей,
вот ты понимаешь, я вот в это не верю, и в списках тех людей, которых подозревают, я бы тебя поставил на последнее место. Но понимаешь, вот…» - и начал
рассуждать опять о каком-то кресле и о том, что я у него был 31 октября. Он врет! Я у него не был 31 октября – я был 27 числа. Для чего он это придумывает,
мне вообще непонятно. И он говорит: мы с ним просто поболтали. Он говорил со мной о Елене Трегубовой, об охране ее. Он говорил о том, что ее жизни угрожает
опасность.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Хотел Вам поручить охрану Трегубовой?

А. ЛУГОВОЙ: Конечно. Я об этом говорил на пресс-конференции.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Уточняем.

А. ЛУГОВОЙ: Да, это важный момент. Он меня пригласил. Он мне не звонил 7 лет по телефону – 6 лет. Он позвонил мне, когда я был в Лондоне - узнал, кстати
говоря, что я в Лондоне, хотя я его об этом не предупреждал – и попросил пригласить на встречу. Меня это удивило, потому что я с ним 6 лет не поддерживал
никаких деловых отношений. И он совершенно четко мне сказал: «Можешь ли ты организовать охрану Трегубовой?». Я сказал: «А что такое? Могу. А с чем связана
такая обеспокоенность?». Он говорит: «Ну вдруг с ней случится то же самое, что и с Политковской?». Это он дословно сказал, и он должен это подтвердить.
Он на умолчание уходит. И я сказал: «Ну почему же, можем». Он даже спросил, сколько это будет стоить, а затем задал очень любопытный вопрос такой: «А кто
будет охранять, твои люди будут охранять, с твоих охранных предприятий или нет?». Вот после такого рода вопросов, после всех обстоятельств, которые вокруг
меня происходили, мы очень серьезно об этом задумались. Мы, кстати сказать, разговаривали с Трегубовой, и очень рады, что она..

А. ВЕНЕДИКТОВ: Но она там или здесь?

А. ЛУГОВОЙ: Нет, здесь. С ней разговаривал с Соколенко по телефону, я разговаривал в начале ноября. И вот после этого разговора мы все-таки решили не заниматься
этим. И слава Богу, что Трегубова до 15 декабря в тот момент уехала в Германию! Я думаю, что готовилась серьезная провокация в отношении Трегубовой, и
я думаю, что было бы очень любопытное совпадение, если произошло 7 октября с Политковской, 1 ноября с Литвиненко и следом что-то с Трегубовой, а охраняли
бы ее при этом люди Лугового.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Спасибо большое! Я напоминаю, что в прямом эфире «Эхо Москвы» был Андрей Луговой. Я хотел бы обратить внимание наших слушателей, на то, что
Андрей заявил, что, начиная с первого допроса, английское правосудие не предъявляло ему никаких обвинений и что он готов встретиться здесь со следователями
английской прокуратуры.

Полная версия

Copyright © 2004 - 2006
Радиостанция «Эхо Москвы»