Радиостанция «Эхо Москвы»: Суть событий, Пятница, 6 Июль 2007
http://echo.msk.ru/programs/sut/53050/index.phtml
sys/logo_print
Суть событий

Ведущие:

Сергей Пархоменко
Пятница, 6 Июль 2007

С.ПАРХОМЕНКО: Добрый вечер. 21 час и 5 минут в Москве, это программа «Суть событий», как вы, вероятно, уже догадались. Один мой сотрудник, с которым я работаю
в издательстве, увидев меня сегодня выходящим в направлении «Эха Москвы», сказал: «Ну да, знаю-знаю, каждую пятницу, лишь солнце закатится…» Ну да, солнце
не закатилось, и солнце не закатится еще скоро. Тут вот у нас самые длинные дни в году наблюдаются. Вы, может быть, не в курсе. А тем не менее мы вот это
вот яркое солнце и синее небо должны считать вечером, а по вечерам по пятницам у нас программа «Суть событий», и я, Сергей Пархоменко, ее ведущий, прихожу,
сажусь вот на этот стул и разговариваю с вами про то, что произошло на минувшей неделе, и пытаюсь обнаружить какой-нибудь смысл в том, что произошло. Вот,
собственно, обычное предисловие, которое я делаю, чтобы вы собрались с духом и уселись бы послушать наше радио на протяжение ближайшего часа. Ну, всякая
еще техническая информация, которую нужно, как обычно, повторить. Смс у нас работает – 7 985 и потом 970 4545 – милости прошу прямо вот сюда, на экран
передо мною. С удовольствием почитаю, что вы тут мне напишете, ну или с помощью Интернета. Это можно проделать, придя на www.echo.msk.ru, найти там слева
в колоночке кнопку «Отправить сообщение на любимое радио», и там дальше разберетесь. В общем, увидите, как можно отправить сообщение. Это очень удобно,
если вы слушаете нас при помощи компьютера или где-нибудь неподалеку от компьютера. Вот что могу вам сказать. Ну, телефон еще будет через некоторое время.
Вот этот самый новомодный многоканальный телефон, которым мне очень нравится пользоваться, хотя он иногда дает какие-то странноватые сбои. Но тем не менее.
Это все-таки где-нибудь ближе к середине нашей программы – начнем с ним работать, с этим самым телефоном, а пока погляжу-ка я на то, что мне пришло с помощью
Интернета. Тут некоторые возмущенные читатели спрашивают «Читаете ли вы вопросы из Интернета?» Ну разумеется, читаю, а куда ж я денусь? Ну конечно же,
я читаю и пытаюсь… вот, строитель Павел из Перми как-то очень возмущенно интересуется. Читаю, Павел. Не всегда что-нибудь вычитываю, но читаю.

В этот раз, конечно, если посмотреть на эти 9 листов вопросов, которые мне пришли, ну конечно, одно сплошное Сочи. И очень много сарказма по этому поводу.
Одна сплошная Олимпиада. Вы знаете, я, может, вы удивитесь, но так уж особенно этого сарказма не разделяю. Я не разделяю и стопроцентных восторгов на этот
счет. Мне просто кажется, что это большое, важное, сложное событие, и на него нельзя смотреть плоско – нельзя просто веселиться или просто как-то угрюмо
брюзжать на эту тему. Ни то ни другое, по-моему, совершенно неправильно. Говорят о том, что вот. Применены были всякие приемчики – кто-то там куда-то ездил,
с кем-то договаривался, кого-то уговаривал, кому-то заплатили, кого-то подкупили, кого-то коррумпировали и так далее. Ну, на это можно сказать, что Международный
олимпийский комитет действительно, как известно, организация очень непростая, репутация у нее в последние годы, или даже можно сказать десятилетия, не
идеальная – много было всяких скандалов, много было всяких сомнительных решений, много было случаев, когда членов Олимпийского комитета обвиняли в разных
грехах – и в прямой коррумпированности, и в том, что они очень падки до всяких косвенных удовольствий, очень любят, когда им делают дорогие подарки, когда
их принимают в роскошных гостиницах, возят в роскошных самолетах, оказывают им разные знаки внимания и почтения. Много на эту тему мировая пресса писала.

Так что, ну да, всегда есть почва, когда имеется решение Международного олимпийского комитета, говорить о чем-то таком. Но с другой стороны, ну что же,
знаете, это и есть лоббизм. Лоббизм – это когда разные группы влияния, которые хотят получить важное для них по тем или иным поводам решение, оказывают
тем или иным образом давление, позитивное или негативное, на тех, кто это решение принимает. Это может делаться в рамках закона и вне рамок закона. Ну
вот, возить в шикарном самолет – это в рамках. Вести дипломатические переговоры – совершенно в рамках. Интриговать разным образом, пользоваться влиянием,
которое имеется внутри этого Олимпийского комитета… вот говорят, скажем, что Соединенные Штаты, которые довольно жирно спонсируют в целом мировой спорт,
разные федерации, и олимпийское движение тоже, имеют на олимпийский комитет очень большое влияние. Да, имеют. Можно ли пытаться воспользоваться этим, договариваясь
через американскую администрацию о том, чтобы они оказали какое-то влияние на решение? Ну да, не запрещено законом абсолютно. Никто никому никогда не запрещал
уговаривать. Когда начинается подкуп, когда начинается передача чемоданов с наличными, ну да, это коррупция, это взятка, и на то есть полиция, на то есть
сыщики, на то есть разного рода уголовные кодексы в разных странах. Я, честно говоря, не очень себе представляю, надо будет при случае выяснить – какому
национальному законодательству подчиняется МОК. Может быть, швейцарскому? Где у него там в точности штаб-квартира? Под каким флагом, грубо говоря, он существует?
Какой короной он прикрыт? Так что это разные вещи. Путать не нужно. Никому не запрещено оказывать влияние, никому не запрещено приезжать большой командой
и устраивать шоу, да еще и использовать разного рода психологические уловки разговаривать на разных языках, зажигать яркий свет, трепетать яркими флагами
и пользоваться разного рода другими полезными советами всяческих изощренных пиаровских контор и разных специалистов по производству положительного впечатления.
Ничего абсолютно нет в этом предосудительного, и никого не нужно в этом обвинять.

Так что что касается самого принятия решения, ну да, я нисколько не сомневаюсь, что давление было оказано и влияние было использовано. Ну и что? Все участники
такого рода процедур оказывают давление и используют влияния. И по-моему, гораздо глупее, и на гораздо более печальные мысли наводит история с разного
рода кандидатурами, которые заведомо обречены на поражение. Тогда непонятно, зачем эти деньги. Вот, скажем, московская кандидатура несколько лет тому назад,
кандидатура Москвы как летней олимпиады, помните, была такая инициатива у московского правительства? Вот она у меня лично вызывает гораздо большие сомнения.
Вот здесь у меня гораздо больше оснований считать, что вся затея была связана с тем, чтобы получить бюджет на само выдвижение кандидатуры и этот бюджет
увести на сторону. Потому что уж больно глупо, уж больно нелепо, уж больно как-то несуразно велась эта кампания. И вообще, она была обращена не наружу
– к тем, кто принимает решения, а внутрь. Как-то главными объектами агитации были сами москвичи, если помните. Их водили на какие-то мероприятия, на какие-то
демонстрации. Вот это было смешно. Вот это странно. И скажу, что вот это подозрительно. Более подозрительно, чем то, что произошло на этих днях, то, что
закончилось на этих днях, а происходило это, конечно, на протяжение многих месяцев. Это что касается процедуры. Действительно, когда там происходит голосование,
результаты этого голосования предопределены различного рода политическими и экономическими мотивировками, всякими альянсами, всякими серьезными обстоятельствами
и важными соображениями, а есть всегда какое-то количество людей, которые чувствуют себя вполне независимо, чувствуют себя никому не обязанными. Они голосуют,
как хотят, и именно за их голоса и происходит обычно главная борьба. Ну, как всегда, болото, в политическом смысле болото, пусть никто не обижается на
этот термин, болото в том смысле, что это и не левые и не правые, и не наши, и не ваши, заведомо не принявшие ни ту ни другую позицию, - вот любое болото
всегда имеет огромную ценность при решении разных вопросов голосованием, потому что эти люди – это те, на кого можно подействовать, на кого можно оказать
какое-то осмысленное влияние. Надо сказать, что это было сделано российской делегацией хорошо.

Вот что касается самой процедуры, да, что называется, деньги в этом смысле были потрачены эффективно – наняли хороших специалистов, постарались сами, настроили
потемкинских деревень. Да. Настроили колоссальное количество потемкинских деревень. Есть огромное количество всяких смешных историй про то, как в момент,
когда делегация Олимпийского комитета, это происходило несколько раз, посещали Сочи, ну, разного уровня делегации, разного уровня чиновники из МОКа, чего
там только не происходило – самолеты имитировали взлет, посадку и выгрузку пассажиров в неработающем аэропорту, какие-то были в городе построены декорации
развешены иллюминации. Чего там только не происходило. Масса было всяких ухищрений. Ну, опять – нечестно, конечно, но с другой стороны, так устроена эта
игра. Вот игра в олимпизм сегодня, она это все предполагает. Это часть олимпийского движения. Я уверяю вас, ни одна олимпиада последних десятилетий, может,
всего послевоенного времени, не обошлась без такой вот не вполне корректной, не вполне изящной… всегда кто-нибудь что-нибудь привирает, кто-нибудь как-нибудь
пытается, а по существу, понятно, что люди, которые относятся скептически и критически к сегодняшнему властному режиму в России, задумываются над тем,
как это будет использовано. Будет ли олимпиада в России использована в качестве прикрытия и в качестве еще одной индульгенции для разного рода неприятных,
бесчеловечных и антидемократических решений, которые властная группировка в России сегодня, возглавляемая президентом Путиным, принимает, и несомненно,
собирается предпринимать дальше. Вот закон об экстремизме, принятый… так называемый закон о так называемом экстремизме, принятый на этой неделе, это вот
еще один пример такого рода деятельности. Да, действительно, да, с помощью этой олимпиады попытаются поправить свою репутацию. Но вообще, мне трудно предположить,
что мы имеем дело с идиотами, которые глядя снаружи, что происходит в России, так легко меняют свое мнение – сегодня осуждают деятельность каких-то российских
политиков и относятся с осуждением к тому, что они делают в той или иной области общественной жизни или инициируют те или иные законодательные акты или
так или иначе сводят на нет демократические права и свободы, гарантированные российской Конституцией, а завтра они, видите ли, так впечатлились, что в
России будут на лыжах ездить и как-то на санках, и вот будут еще в хоккей играть, это такое невероятное счастье, что давайте теперь им все это простим.
Не знаю. По-моему, речь об этом не идет. По-моему, на таком уровне не работает сегодня ни одна, даже провинциальная газета. Люди все-таки пытаются вникнуть
в суть. Все – и журналисты и политики. Кто-то с меньшим успехом, кто-то с большим успехом, но так уж вот совсем по поверхности это не происходит.

А теперь давайте посмотрим, как это с нашей, здешней, внутренней стороны все выглядит. А выглядит это, пожалуй, хорошо. Вообще, России важно, как стране,
как сообществу, и России как некоему политическому клану сегодня, тому самому, который этой Россией управляет, важно получать, как ни странно, политические
импульсы, такого, я бы сказал, позитивного, какого-то симпатичного содержания. Ну невозможно сквозь зубы. То, что происходит в России, носит такой угрюмый,
ожесточенный, мрачный характер. Без конца у кого-то что-то отнимают, кого-то куда-то сажают, кого-то из чего-то выгоняют, кого-то мучают, кого-то поливают,
кому-то руки выкручивают. Без конца. В какой-то момент в России случилось вдруг некое позитивное движение. Это, вообще, хорошо. Пусть люди попробуют, как
это бывает. Вот я, например, глядя на трансляцию, которая была в ночь на… когда, собственно, это было – в ночь со среды на четверг, когда принималось это
самое решение, мне очень понравилась атмосфера, которая там была. Вот не в Москве, в студии, где была истерическая, накаченная, такая показная веселость,
а вот там, в Гватемале. Мне кажется, что люди, которые выходили там на трибуну и которые выступали там и которые там держались за руки в тот момент, когда
должны были вот-вот огласить решение, они вцепились друг в друга, потому что они как-то очень переживали за то, что сейчас скажут. И действительно они
не знали этого результата – так сыграть невозможно. Это изобразить нельзя. Так вот, я думаю, что в этот момент эти люди, хотя среди них есть и очень циничные
и очень двуличные, и, я бы сказал, очень подлые, и очень жадные, всякие. Так вот, эти люди не думали о том, что они заработают на этой олимпиаде, чего
они украдут, какой политический приварок они от этого получат, что они там уведут на сторону, кому что докажут и так далее. Им хотелось выиграть. Они были
движимы каким-то куражом, каким-то общим единением – это очень хорошо. Пусть они почувствуют, что так бывает. Пусть они вспомнят другие чувства кроме жадности.
Пусть они получат удовольствие от чего-то еще кроме денег. Это вообще важно. Знаете, вот мне довелось некоторое время тому назад разговаривать с очень
авторитетным специалистом по всяким наркологическим проблемам, человеком, который занимается наркотическими зависимостями и так далее. И он мне сказал
одну интересную вещь – что люди, которые впадают в такие тяжелые формы наркотической зависимости, с ними случается психологический слом – они перестают
получать удовольствие от чего бы то ни было другого. Они забывают, что в жизни бывают еще другие радости, кроме, скажем, героина, в зависимости от того,
на чем они там сидят. И врачу, который с ними работает, приходится с этим бороться, приходится решать эту сложнейшую задачу – напомнить этим людям, как-то
объяснить им, что можно радоваться чему-то другому, что бывают какие-то другие удовольствия, что бывают какие-то другие жизненные стимулы. Если это удается,
появляется шанс человека вылечить. Вот я бы сказал, что что-то подобное произошло в связи с этой олимпиадой. Мне кажется, что большое количество людей,
которые на протяжение многих лет были движимы очень неприятными, очень примитивными и очень негативными мотивами и эмоциями, они в этой ситуации наконец
получили возможность проявить себя по-другому. Это важно. Вообще, в политике важны вот такие сломы. Они иногда случаются в политических ситуациях. Ну не
знаю, я видел своими собственными глазами одного из самых отвратительных членов российского правительства времен Черномырдина, это было уже несколько лет
тому назад, уже много лето тому назад. Не буду сейчас называть его фамилию, но это абсолютнейшая гнусь. Вот я видел, как вел себя этот человек в момент
бесланского кризиса… что я говорю, не бесланского, а помните, когда Басаев захватил родильный дом, когда «Шамиль Басаев, говорите громче», вот, собственно,
этот момент. Я видел этого человека, движимого другими чувствами – движимого состраданием, отчаянием, каким-то ужасом. Он представлял себе, что там творится.
Ему время от времени приносили информацию об этом, он невольно примерял это к себе. Это была трагическая ситуация. Но очень важно. И вот через боль, через
трагедию этот человек на моих глазах как-то заново обучался чувствовать что-то человеческое и понимать что-то, отличное от политической интриги, желания
обогащения, ненависти к своим конкурентам, жестокости в отношение людей, которые от него зависят и так далее. Понимаете? Здесь, слава богу, это было на
другой почве. Не на трагической, а наоборот, на радостной. И пусть, это неплохо. Это важно. И я думаю, что многим людям на разных уровнях, разных профессий,
в разных местах предстоит в связи с этой олимпиадой еще это пережить, когда они будут иметь отношение к этому проекту, когда они так или иначе будут участвовать
в каких-то стройках, в каких-то авралах, в каких-то мозговых штурмах, в каких-то проектах. И так далее. Это очень важно.

Конечно, все вернется на свои рельсы – воры начнут опять красть, подлецы начнут опять подличать, интриганы начнут опять интриговать, политиканы начнут опять
политиканствовать вокруг всей этой олимпийской истории, но свою роль она, несомненно, сыграет. Я уж не знаю, станет ли она национальной идеей, такие случаи
тоже, между прочим, бывали – вон, футбол во Франции, какое-то время побыл национальной идеей и сыграл очень важную роль для французской истории – вот тогда,
когда Франция стала чемпионом мира, помните? И сыграл, между прочим, очень важную роль во взаимоотношениях Франции с ее бывшими колониями. Долго можно
про это говорить. Есть страны, которые просто построены на футболе на протяжение многих десятилетий. Скажем, в Латинской Америке. В некоторых из них ничего
хорошего не получается, а некоторые все-таки извлекают из этого какую-то пользу. Так вот, я не знаю, будет ли Сочи российской национальной идеей, тут вот
в воскресенье под руководством Светланы Сорокиной произойдет разговор на этот счет, в программе «В круге СВЕТА», но я думаю, что эффект это будет иметь
достаточно долгосрочный и на большое количество людей, которые, будучи причастны к этому, в общем, замечательному событию, к этому большому празднику,
начнут ощущать себя по-другому, и на какое-то время начнут действовать по-другому. В этом роль олимпиады и олимпийского движения в целом. И даже сейчас,
когда вокруг этого действительно немало грязи, когда не происходит каких-то уж особенно символических вокруг этого всего событий, ну вот кто-то там призывает
«Давайте мы на время Олимпийских игр будем опять по всему миру войны останавливать» - что-то я не очень верю, что кто-то к этому прислушается. Люди стали
гораздо циничнее за минувшие несколько тысячелетий, с тех пор как это все происходило в греческой традиции таким образом. Да, действительно, этого нету,
но все равно какой-то эффект это дает, и ощущение праздника все равно осталось. И устоять перед этим не может никто – самые циничные, самый подлые, самые
вороватые и самые жалкие. Так что в целом, я бы сказал, что это хорошо, и я рад, что это так. И я думаю, что сколько бы ни украли, немножко останется.
Все-таки что-то построят. Может быть, дорога будет получше в тех краях, и может, аэропорт останется приличный, и может быть, каким-то образом, между прочим,
как пишет один из слушателей, что он мне благодарен, что… так ставит вопрос, и напоминает нам об этом, задет мне вопрос – что делать с абхазским конфликтом,
между прочим, который там совсем под боком, который в нескольких десятках километров, по существу. Нельзя проводить никакую олимпиаду, пока этот конфликт
там сохраняется. Значит, он должен быть каким-то образом решен. Значит, там должны быть получены какие-то гарантии урегулирования. Знаете что, я за одно
это буду радоваться этой олимпиаде и за одно это буду ей благодарен. И за одно это скажу спасибо тем четырем человекам, которые решили голосование в пользу
России. Это уже немало, между прочим, потому что действительно придется каким-то образом с этим справится. Шутки шутками, но у нас теперь часы тикают,
и тикают они до момента открытия этих самых олимпийских игр. Или их не будет. Вообще, в истории известны случаи, когда олимпиада сначала назначалась в
каком-то месте, и, по-моему, она ни разу так и не была перенесена, но на грани переноса олимпиады бывали, и бывали олимпиады, которых лучше бы не было,
с которыми случались серьезного рода проблемы, которые подвергались разного рода бойкотам, вспомним московскую олимпиаду, вспомним лосанджелесскую олимпиаду,
после этого которая была, на которую тоже половина не приехало и были организованы всякие там альтернативные игры доброй воли, если помните. Идея была
обличена в красивые слова, но в общем, не от хорошей жизни, а от того, что все сломалось, и взаимными бойкотами страны и целые блоки сильно портили друг
другу настроение в то время. Так вот, я думаю, что еще может выясниться, что выиграть-то – одно, а осуществить этот проект – другое, и придется эти усилия
продолжать дальше. Как-то кто нашел этот перочинный ножичек, тот пусть и несет. И между прочим, я думаю, что сам процесс этого переноса содержит в себе
больше хорошего, чем плохого, потому что будут сюда ездить, будут здесь посматривать и будут, я думаю, высказывать свое мнение по разным поводам, и я думаю,
что для ряда российских чиновников это окажется серьезным испытанием. Может, им придется немножечко поаккуратнее себя вести и немножечко поаккуратнее тащить,
ну и зашить пару карманов, которые у них отрасли на брюках и пиджаках. Вот вам про олимпиаду. Осталось у меня всего несколько секунд до новостей. После
этого мы станем с вами разговаривать по телефону – и на эту тему, и на тему этого самого антиэкстремистского закона. Там тоже, по-моему, есть интересные
всякие события. Я пока почитаю пейджер, а вы послушайте новости. Это была программа «Суть событий», первая ее половина, а минуты через 4 мы ее продолжим.

НОВОСТИ

С.ПАРХОМЕНКО: 21 час и 35 минут в Москве, это программа “Суть событий”, ее 2-я половина. Мы с вами пытаемся найти какой-нибудь смысл в том, что произошло
за неделю. На прошлой неделе немаловажное случилось событие – Москва сделалась хозяйкой очередных Олимпийских Игр, которые произойдут, между прочим, совсем
скоро, не успеем оглянуться, а они будут уже вот тут. Ну что еще? Это я пытаюсь перечислить перед тем, как мы пойдем к телефону и станем принимать телефонные
звонки. Что еще стоит обсуждать? Стоит обсуждать, несомненно, конечно, законопроект о борьбе с экстремизмом. Так его кратко называют. На самом деле, там
довольно сложная система документов, про это нужно помнить. Это не просто один неудачный закон, который в свое время был внесен президентом. Меня, кстати,
спрашивает один из слушателей, приславший по Интернету вопрос, кто был инициатором этого закона. Ну, формально президент был инициатором этого закона.
Он был подан от имени президентской администрации. Так вот, речь не только об одном законе, а целой системе изменений, которые были внесены во всякие кодексы:
в Процессуальный кодекс, в Уголовный кодекс, в Административный кодекс, везде и всюду, что называется. И документ, кстати, о котором идет речь, называется
“О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия
экстремизму». Вот так вот. Это все, значит, вот такое вот совершенствование государственного управления. Беда с этими текстами, конечно, с этими законодательными
новеллами - по одной простой причине: они предоставляют слишком много свободы исполнителям. Они не ставят его в жесткие рамки. Они оставляют на его усмотрение.
А усмотрение его, во-первых, достаточно тупое, мы с вами знаем, что в правоохранительных органах России, особенно за пределами столицы, работают люди с
очень слабой подготовкой достаточно часто, работают люди, не имевшие успехов в других видах деятельности, работают люди легко коррумпируемые. Вопрос не
в том, что они коррумпируемые уже, а в том, что их очень легко, их дешево можно купить. В этом вся проблема. Дешево купить, легко напугать, в общем, несложно
запугать, чем с удовольствием пользуются разного рода чиновники и разного рода административные деятели. Вот, кроме того, ну, проблема в том, что российская
власть сегодняшняя не стесняется использовать и суд, и прокуратуру, и разного рода силовые ведомства для решения политических проблем, для внедрения в
стране, фактически, однопартийной системы, для отмены выборов повсюду, для внедрения сугубо административного пути назначения всего и вся, для полного
вывода избирателя из системы государственной власти, для устранения тех, кто пытается сам, своими собственными руками, своей собственной головой этому
противостоять. Кто-то из них уже сидит, кто-то из них оклеветан, кто-то из них выдавлен, вытеснен. Все это делается, как мы видим, с участием тех, кто
должен защищать закон. Закон используется вот таким образом. Поэтому мы говорим, что этот самый закон об экстремизме дает лишние инструменты, дает лишние
возможности и лишнюю свободу тому, кто свободен быть не должен. Вот чиновник не должен быть свободен. Чем более зажатым он чувствует себя в рамках закона,
в рамках жесткого порядка, порядка действий, я имею в виду, не порядка от немецкого слова “ordnung”, а процедуры, прежде всего, ясной инструкции его действий.
Из какого ящика он должен вытащить какую бумагу, в какой срок и каким образом он должен ее заполнить. Вот то, что должен знать чиновник. Место для творчества
у него, у чиновника, оставаться не должно. Место для творчества появляется у политика, который приобретает это право и эту свободу берет непосредственно
из рук своего избирателя путем выборов. Вот механизм, который работает, как мы видим. Остальное – опасные отклонения от этой ситуации. Ну вот, закон дает
эту лишнюю возможность. Ничего хорошего в этом, конечно, нет.

Ну, третий сюжет для тех, кому это представляется особенно важным, это история с Лимоновым, который будто бы украл у «Другой России» ее название. Ну, «будто
бы» я говорю, потому что я тут навел некоторые справки, и вот по моим сведениям получается, что это просто не так. Незадолго до передачи я связался с людьми,
которые вблизи наблюдают эту ситуацию, и они мне сказали, что совсем недавно, вот, сегодня ближе к вечеру Лимонов абсолютно твердо сказал руководителям
«Другой России», что он не собирался регистрировать партию с таким названием, что это недоразумение, что речь идет о том, что люди, которые в общем ему
не подчиняются, но называют себя сторонниками вот этой самой распущенной, запрещенной партии НБП? Где-то в российской провинции проводили какие-то мероприятия
как бы от имени «Другой России» и называя себя «Другой Россией» и узурпировав там это название, вот отсюда взялась информация о том, что будто бы НБПэшники
во главе с Лимоновым собираются так теперь называться. На самом деле, он твердо заявил, что это не так. Ну, знаете, общение с Лимоновым ничего хорошего
в себе не содержит, и ждать от него можно чего угодно. Сегодня он сказал так, завтра он скажет иначе. Сегодня он одного захотел, завтра другого. Ничего
хорошего в том, что люди приличные, разумные и работающие на восстановление в России человечных и демократичных политических процедур, вынуждены тесно
общаться с Лимоновым, ничего хорошего в этом нет. И, я много раз про это говорил, объясняется это безлюдием вокруг этих людей. Когда придут другие и займут
собою это место, тогда не будет рядом никакого Лимонова, а пока… так что те, кто осуждает Каспарова и некоторых других его соратников за этот альянс, могут
посмотреть в зеркало и убедиться, что они сами во многом в этом виноваты. Если б вы в этом участвовали, то никакого Лимонова бы не было.. ну, во всяком
случае, сейчас похоже, что это совершенно пустой скандал. Я думаю, что в ближайшее время на эту тему поступят какие-то комментарии, какие-то подтверждения,
хотя конечно, ничего хорошего в этом тоже нету. Ну что же, давайте-ка мы с вами поговорим по телефону. Телефон у нас работает отличнейшим образом – 363
36 59. Он многоканальный, так что номер один, а возможностей много. Звоните – 363 36 59. Вот у нас на трех уже висят какие-то уроды, которые там висели
вечно. Мы с ними разговаривать не станем. Станем разговаривать с теми, кто у нас на новенького. Я вообще стараюсь разговаривать с теми, кто до сих пор
на «Эхо» не звонил. Вот, например, один звонок. Ну-ка, попробуем, кто это. Алло, здравствуйте, вы в прямом эфире. А вы откуда звоните? Алло. Говорите же.
Нет, увы, ничего не получилось. Вот видите, связь прервалась. Значит, похоже, это был какой-то мобильник, ну, не получилось и не получилось. Попробуем
другой звонок. Вот, на 901 начинается, тоже какой-то мобильный телефон. Алло. Да, я слушаю вас.

Слушатель: Алло, здравствуйте.

С.ПАРХОМЕНКО: Здравствуйте. Вы кто и откуда?

Слушатель: Я Владимир Матвеевич, из Москвы.

С.ПАРХОМЕНКО: Да, здравствуйте, Владимир Матвеевич.

Слушатель: У меня такой вопрос. Я помню ,когда-то вас задердивали около Пушкинской площади…

С.ПАРХОМЕНКО: Было дело, да.

Слушатель: Так чем это все кончилось? Вы можете рассказать?

С.ПАРХОМЕНКО: Вы знаете, это, к сожалению, ничем не кончилось. В суд меня так и не пригласили, разбирательства никакого не было. Я через некоторое время
получил уведомление о том, что мое заявление, я когда был там задержан, я оставил заявление о том, что неизвестные люди в форме, не представившиеся мне
и не объяснившие смысл своих действий, в таком-то часу засунули меня в неизвестный мне автобус и повезли меня с неизвестными целями непонятно куда. И вот
я прошу разобраться, кто были эти люди, которые категорически отказывались мне объяснять, кто они и что они делают. Значит, вот по этому заявлению я получил
уведомление, где было сказано – да, ваше заявление рассмотрено и направлено на рассмотрение в такую-то прокуратуру. Засим вся история благополучно и кончилась.

Слушатель: Еще такое маленькое замечание – вы знаете, все эти Марши несогласных, вы знаете, что мне это напоминает? Боязнь властей, которые собирают войска
и мне кажется, они принимают Каспарова за Кинконга.

С.ПАРХОМЕНКО: Это такая шутка у вас? Да нет, они принимают его не за Кинконга.

Слушатель: Войска, танки там готовят. Помните, он шел по городам?...

С.ПАРХОМЕНКО: Ну да, а дело-то, между прочим, серьезное. Знаете, Владимир Матвеевич, люди которые собирают эти войска и устраивают эти кордоны, мы про это
говорили, им нужно, чтобы в российских городах поднималось бы это напряжение. Ничего хорошего, на самом деле, в этом нет. Хорошо, Владимир Матвеевич, спасибо
за вопрос и за эту тему. Давайте-ка мы еще раз – 363 36 59 – это телефон, с помощью которого мы общаемся здесь в прямом эфире. А ну-ка попробуем принять
еще один звонок. Я слушаю вас, да. Здравствуйте.

Слушатель: Добрый вечер

С.ПАРХОМЕНКО: Здрасьте, вы, кажется, едете за рулем?

Слушатель: Да.

С.ПАРХОМЕНКО: Припаркуйтесь, пожалуйста. Я всегда обращаюсь с этим настоятельным требованием. Сейчас куда-нибудь впаяетесь. Вы где едете, по Москве?

Слушатель: В Москве, на Вернадского.

С.ПАРХОМЕНКО: А зовут вас как?

Слушатель: Зовут Федор.

С.ПАРХОМЕНКО: Здравствуйте, Федор. Имейте в виду, что мы с вами последний раз, может быть, разговариваем - принят закон, который категорически запрещает
разговоры по мобильному телефону за рулем. Слыхали?

Слушатель: Я буду аккуратнее. Прокомментируйте вот, сегодня инаугурация была мэра. Вот как вы считаете, большая смена будет в московском окружении или все-таки
оставят всех на своих местах?

С.ПАРХОМЕНКО: Я думаю, что да. Я думаю, что смена будет большая, потому что совершенно очевидно, что эту порцию власти на ближайшие годы Юрий Михайлович
получил не от нас с вами, не от москвичей, не от жителей Москвы, а получил из рук кремлевских чиновников, которые, понятно, что с неограниченностью этой
власти мириться не будут. Это им ни за чем не нужно. Ясно, что задача тех, кто согласился потерпеть еще Лужкова в этом кресле какое-то время, их задача
– превратить его в сугубо номинальную фигуру, превратить его в зитц-председателя, который присутствует, но не правит, даже не могу сказать «властвует,
но не правит», именно – присутствует, но не правит. Идея именно такая. Другой вопрос – получится или не получится. Понятно, что будут пытаться. Понятно,
что всеми силами сейчас из-под Лужкова будут выдергивать людей, на которых он может положиться, которых он сам к этой власти привел и которые ему обязаны,
и сажать на это место людей совсем других, своих. Вот простейший механизм. А как вы думаете, это может быть по-другому?

Слушатель: С питерской пропиской?

С.ПАРХОМЕНКО: Ну, не обязательно. Желательно, конечно, с питерской пропиской, но можно, наверное, и без нее обойтись. Я думаю, что желающих-то будет много,
которые захотят послужить в этом качестве. Москва – город хлебный, поэтому тут большие очереди будут стоять. Вот что я думаю на этот счет. Спасибо вам.
Езжайте дальше осторожно. Ну что, 363 36 59 – это телефон, с помощью которого мы разговариваем в нашими слушателями. Вот еще один мобильный телефон с номером
901. Да, я слушаю вас.

Слушатель: Здравствуйте.

С.ПАРХОМЕНКО: Здравствуйте, как вас зовут и откуда вы звоните?

Слушатель: Андрей, из Москвы. У меня хэндсфри стоит.

С.ПАРХОМЕНКО: А, вот разумный человек, а я все никак не соберусь себе поставить.

Слушатель: Очень рекомендую. Хорошая вещь.

С.ПАРХОМЕНКО: Да, понимаю, обязательно сделаю. А теперь, вы знаете, никуда от этого не денешься. Начнут следить – штрафовать будут безжалостно.

Слушатель: Ну я адвокат, я в курсе.

С.ПАРХОМЕНКО: Понятно. Да, Андрей. Я слушаю

Слушатель: Вы знаете, я хотел даже не вопрос, а небольшая ремарка про олимпиаду.

С.ПАРХОМЕНКО: Давайте-давайте.

Слушатель: Посмотрел на нашего президента – как все действительно было красиво, и здорово, и коротко, и… Ну, одним словом, красиво. И я знаете, что подумал
– вот эту бы энергию и красоту…

\п. В мирных целях.

Слушатель: …употребить, да, у нас внутри.

С.ПАРХОМЕНКО: да, согласен с вами, и у меня мысль такая тоже была – что вот с этой энергией и с этим талантом люди делают то, что мы наблюдали на протяжение
последних лет. Вот то, про что я говорил, - рвут, отнимают, давят, душат, сажают, выкручивают и вывинчивают. А ведь это так бывает не всегда. Но знаете,
именно такие моменты, как мы с вами наблюдали в ночь на четверг, они создают маленькую надежду – что все-таки в умах, в головах живых людей что-то такое
движется, и конечно, психологию взрослого, и даже уже немолодого человека не поменяешь, но какие-то мысли в его голове могут появиться. Знаете, это был,
между прочим, один из эффектов первых выездов советских людей за границу. Вопрос не только в том, что они что-то вкусное съели или что-нибудь разноцветное
на себя надели – они оттуда возвращались с умением улыбаться, у них как-то лица разглаживались. Даже после нескольких дней, проведенных там. И это сыграло
свою роль, между прочим, в истории России. Что люди, как только «железный занавес» упал, люди посмотрели, как это бывает. Вот может, какой-то своеобразный
железный занавес упал и на те несколько часов, когда российская делегация вынуждена была играть по другим правилам – говорить на чужих языках в несвойственной
ей интонацией, с несвойственным ей выражением лица. Как вы думаете?

Слушатель: Да, и знаете, что обнадеживает? Действительно, вот эти вот сжатые руки, когда они друг за друга держались. Это обнадеживает.

С.ПАРХОМЕНКО: Что-то человеческое в этом есть, правда?

Слушатель: Да. Я вас поздравляю с Олимпиадой в Сочи.

С.ПАРХОМЕНКО: И я вас. Спасибо, Андрей. Счастливо.

Слушатель: спасибо.

С.ПАРХОМЕНКО: Ну вот, 363 36 59 – вот телефон, с помощью которого вы можете волшебным образом оказаться в прямом эфире «Эха Москвы». Вот вы, например. Алло,
здравствуйте, слушаю вас.

Слушатель: Здравствуйте, Сергей. Меня Варфоломей зовут.

С.ПАРХОМЕНКО: Здравствуйте, Варфоломей. А вы откуда такой?

Слушатель: Я из Москвы.

С.ПАРХОМЕНКО: Да, слушаю вас.

Слушатель: У меня вопрос скорее риторический…

С.ПАРХОМЕНКО: Ну сами и отвечайте тогда.

Слушатель: Нет, вы знаете, просто почему в нашей стране так всегда испокон века доминируют запретительные меры над либеральными? Ведь это же неэффективно,
это дуб понятно.

С.ПАРХОМЕНКО: А потому что мы с вами это поощряем. Мы с вами стимулируем это своим собственным поведением.

Слушатель: Ну я лично это не поощряю…

С.ПАРХОМЕНКО: Ну, вот лично вы нет. Я надеюсь, что лично я тоже нет, хотя кто знает, может, я заблуждаюсь, но есть, что называется, массовые модели поведения,
есть традиция, которая медленно-медленно выстраивается, но зато выстраивается очень просто, очень прочно, и потом с большим трудом переламывается, или,
может, не переламывается даже никогда. Я верю в то, что существуют национальные черты характера. Я верю в то, что существуют народы легкие и тяжелые, веселые
и печальные и т.д.

Слушатель: Получается, что у нас ничего хорошего не будет?

С.ПАРХОМЕНКО: Да нет, почему же, все движется, вон ледники, и то текут и передвигаются с места не место. Континенты разделяются, соединяются и прочее, а
национальные характеры уж тем более. Опять-таки, человеческая история хранит много примеров: японцы вон, какие были, и какие стали. Правда же? А казалось
бы, их островное положение как-то не очень способствует каким-то особенно бурным эволюциям. Но я должен сказать, что то, что происходит в России на протяжение
последних лет – вот все это закручивание гаек и бесконечный отъем прав и возможностей бесконечное сокращение поля для выбора и управление в дух запрещения,
- оно же ведь происходит при согласии тех, на кого это направлено. Я вот наблюдаю, скажем, журналистское сообщество московское. Я могу утверждать, что
гораздо сильнее, чем усилия сверху, какие-то цензурные и так далее, гораздо большую роль и гораздо сильнее влияние той инициативы, прости господи, которая
исходит здесь снизу – люди сами боятся, сами ложатся.

Слушатель: Вы знаете, одна из главных инициатив снизу – это, наверное, такие передачи, как ваша. Я хотел вас поблагодарить. Просто очень интересно. Я стараюсь
обязательно всегда слушать.

С.ПАРХОМЕНКО: Спасибо. Но я-то имею в виду как раз другое – я имею в виду, что люди с готовностью подчиняются давлению, люди с готовностью соглашаются.
Я вот, например, отношусь к тем, … вот я уверен, что не существует на телевидении никаких, как это называется, стоп-листов. Люди сами все знают. Каждый
ведущий знает, кого ему можно позвать, а кого нельзя, за что нахмурится начальство, а за что не нахмурится. Каждый разбирается сам с собою. Каждый сам
себе центр. Это только одна часть, это только журналистская компания.

Слушатель: Вы знаете, если бы они были сами себе центрами, то они поставили бы себе тех, кто…

С.ПАРХОМЕНКО: А неизвестно, нашлось ли бы их в достаточном количестве, если бы один отказался, другой отказался… вот мне интересно, раз мы обратились к
этому, некоторое время господин Кулистиков, один из руководителей НТВ, выступил в печати, в «Коммерсанте» с совершенно фантастическим по своей наглости
и подлости интервью. Где он открыто, спокойно и в лоб говорил ну совсем невыносимые вещи – о взаимоотношении журналистики и власти, о том, что хорошо и
что плохо и что правильно и что неправильно в его профессии, и так далее. Вот мне интересно, хоть один человек из его подчиненных как-нибудь на это отреагировал?
Хоть кто-нибудь сделал какой-нибудь, я уж не говорю поступок… не знаю, встал и сказал что-нибудь… но просто, у кого-нибудь в голове что-нибудь щелкнуло
от этого?

Слушатель: Вы знаете, у нас основная, мне кажется, доминанта – это деньги. Тот, кто работает в современное время не телевидении, тот достаточно хорошо получает,
и никому не хочется кредит выплачивать, ипотеку – зачем это нужно?

С.ПАРХОМЕНКО: Конечно, я тут разговаривал с одним хорошо понимающим в этом деле человеком, большим, я бы сказал, интриганом, лоббистом и человекознавцем,
и он мне сказал следующее: Бывают, сказал он, разные виды коррупции. Бывает такая коррупция, когда один человек другому человеку приносит денег в конверте
или в газетку завернутых или в портфеле или просто в карман засовывает, а бывает такая коррупция, и это тоже коррупция, когда один другому дает возможность
легче заработать. Вот и все. И в этом смысле, говорит он, коррумпированы не сколько-то там тысяч чиновников, а коррумпирована огромная часть российского
населения, потому что она живет, исходя из этих коррупционных соображений, из этих коррупционных мотивов, раздумывая над тем – «А, вот раз он мне дате
заработать, значит, я помолчу», но ведь этим он вас и коррумпирует. Невеселый у нас с вами разговор, но по-моему, по делу. Правда? Ладно, Варфоломей, счастливо,
звоните еще, поговорим еще про что-нибудь важное. Ну что, последний звонок у нас остался. Две с небольшим минуты до окончания программы. Ну вот, например,
отличный телефон – почему бы его и не взять? Да, я слушаю вас.

Слушатель: Алло, здравствуйте. Владимир, Москва.

С.ПАРХОМЕНКО: Здрасьте, Владимир. Что-то мне одна сплошная Москва попадается. Да, Владимир

Слушатель: Долго пытаюсь дозвониться.

С.ПАРХОМЕНКО: Ну ничего, видите, удалось.

Слушатель: Хочется услышать ваш комментарий по поводу таких событий. Если вы помните, чуть больше недели назад появилась в средствах массовой информации
достаточно раскручиваемая новость о том, что в Москве задержали высокопоставленных милицейских чиновников в связи с тем, что они занимались на широкую
ногу поставленной организацией прослушиваний по заказу. А на этой неделе поступила другая новость – о том, что в Британии ровно такой же деятельностью
занимавшихся полицейский арестовали.

С.ПАРХОМЕНКО: Ну да, знаете, а я вам могу еще про Уотергейтское дело напомнить, которое было ровно про это же самое, про то, что там кто-то кого-то прослушивал.

Слушатель: Я хочу сказать следующее – что когда я об этом британском деле услышал, моя первая мысль была, что это одно и то же. Понятно, что потом приходит
мысль, что все-таки для нас это привычно, а для них, возможно, это в новинку и из ряда вон выходящее событие, но тем не менее…

С.ПАРХОМЕНКО: Да нет, не в этом разница. Действительно, одно и то же, в том смысле, что люди везде придумывают один и те же способы обойти закон. Везде
есть взяточники, везде есть полицейские, готовые продавать свои услуги, в конце концов, везде есть убийцы и насильники, они есть в любой стране. Вопрос
в том, как на это реагирует общество и какие в руках его есть инструменты для того, чтобы с этим справиться. Вот же в чем дело. Что потом с ними становится,
с этими людьми. Вот что важно. Так что разница-то вот такая. Разница – в неотвратимости закона. Про это сегодня в Москве почти никто уже не говорит. И
в Москве, и в России не в моде это теперь с нашим законодательством. А возможностей для творчества, как мы уже говорили, становится все больше и больше.
Вот очередной закон приняли. Очень творческий. Теперь творческими личностями станут и гаишники во многих ситуациях, и судьи, и прокуроры, и те, кто будут
обнаруживать в нас экстремизм. А впрочем, не огорчайтесь, как-нибудь справимся. Это была программа «Суть событий» и я, Сергей Пархоменко. Я прощаюсь с
вами до следующей недели, как обычно, в пятницу. Оставайтесь на «Эхе Москвы» - на лучшем в стране радио. Счастливо.

Полная версия

Copyright © 2004 - 2006
Радиостанция «Эхо Москвы»